– …внимание, розыск! – Ведущий программы «Внимание, розыск!» сурово посмотрел с телеэкрана. – За совершение особо тяжкого преступления разыскивается особо опасный рецидивист Фомин Валерий Николаевич, одна тысяча шестьдесят третьего года рождения, москвич, ранее судимый. Уголовная кличка Монах, так называемый вор в законе…
На экране появились фотографии Фомина анфас и в профиль, явно позаимствованные из уголовного дела: зоновская роба с фамилией, бритая голова, колючий взгляд.
– …если вы видели этого человека или можете что-нибудь сообщить о его местонахождении, просьба обратиться в ближайшее отделение милиции или по телефону «02». Конфиденциальность и вознаграждение гарантируются. Прослушайте информацию еще раз…
Витя Чмон неотрывно смотрел в телевизор, не веря глазам и ушам. Телевизор он смотрел часто, отдавая предпочтение криминальным новостям. Развлечений в деревне не было никаких, а в программе «Внимание, розыск!» изредка звучали фамилии и погоняла людей, знакомых по местам лишения свободы. Однако имя столь авторитетного знакомого прозвучало в криминальной хронике впервые.
Все подозрения относительно Монаха полностью подтвердились: оказывается, лагерный пахан подозревался в убийства друга Романа Малаховского, уголовная кличка Бур. Странно, что вор в законе повел себя, как законченный баклан: совершил это убийство в собственном же доме, труп выбросил с балкона, а сам скрылся в неизвестном направлении.
Впрочем, это были частности. В ментовском сообщении внимание Чмона привлекли два слова: «вознаграждение» и «конфиденциальность». Конечно, «чухан» прекрасно понимал: за стукачество, узнай о нем кто-нибудь из блатных, его бы просто порвали на части. Однако возможность стукануть безнаказанно, срубив за это бабла, подталкивала к решительным действиям…
Сообщить в ментуру о Фомине можно было двумя способами. Или из сельсовета (мобильников в деревне ни у кого не было, а единственный таксофон у сельмага разбили еще три года назад), или отправившись в райцентр, откуда опять же можно было или позвонить, или сообщить о скрывавшемся беглеце лично в РОМ.
Отправляться в райцентр было уже поздно – последний автобус ушел туда полтора часа назад. Идти пешком, да еще на ночь глядя, естественно, не хотелось. Да и сам Чмон был с похмелья, что наверняка не вызвало бы у ментов доверия.
Впрочем, спешить было некуда: по всем прикидам получалось, что ничего не подозревающий пахан вряд ли навострит из деревни лыжи в ближайшие несколько недель. Вот Витя и решил отоспаться, привести себя в порядок, чтобы утром лично отправиться «в район».
…На следующее утро Чмон, чисто выбритый, в белой рубашке поверх «парадных» брюк и благоухающий «Шипром», сидел в дежурной части местного райотдела милиции.
– Вчера по телику сообщили, что мусо… пардон, милиция одного беглого преступника ищет, – сообщил он оперу. – Так я могу кое-чего рассказать…
Опер, то и дело косясь на татуированные пальцы Чмона, с трудом подавлял зевоту. И не только потому, что личность заявителя не вызывала у него доверия. Как и принято в провинции, московских ментов он ненавидел лютой ненавистью и решать их вопросы по поимке какого-то рецидивиста не собирался.
– Там за информацию вознаграждение обещали, – напомнил Чмон самое главное.
– Кто обещал? – лениво перебил опер.
– Ну, по телевизору, типа диктора… Так когда и где я могу деньги получить? А главное, сколько?
Попросив обождать, опер удалился, однако вернулся довольно скоро. Теперь он выглядел более заинтересованным. Придвинул визитеру пачку папирос и пепельницу, участливо расспросил, где и за что он сидел, и даже предложил стакан чаю.
– Где, где, говоришь, этот преступник прячется?
– Да у нас в деревне, на соседней улице! Вот этими глазами вчера его видел и этим ртом с ним разговаривал.
– А это точно он?
Чмон едва не захлебнулся от возмущения.
– Да я с ним в Златоусте полтора месяца на одной хате парился! Да он у нас смотрящим был! Да… вот вы, гражданин начальник, свое начальство от чужого отличить можете? Да? Вот и Монах для меня был вроде самого главного начальника!
– Сколько раз ты с ним говорил? – уточнил милиционер.
– Один. Он еще сказал, чтобы я никому-никому про него не заикался! Но ведь я уже стал на путь исправления. А главное, хочу, чтобы меня вознаградили за риск.
– Насчет денежного вознаграждения за полученную информацию надо уточнить. Это же московская милиция его ищет, а не мы, – криво заулыбался мент. – Как только выясним, сразу же сообщим. А за помощь правоохранительным органам большое спасибо…
Наивный стукач даже не догадывался, как в таких случаях принято поступать у правоохранителей: информация, за которую обещано серьезное вознаграждение, оформляется на кого-то из родственников милицейского начальства, беглый преступник задерживается, райотдел получает благодарности и повышения по службе, а сам заявитель остается ни с чем. При особой навязчивости его просто «сливают» дружкам арестованного…
Можно было не сомневаться, что районные милиционеры не отступятся от этого правила.
* * *Вилла в Санта-Марте впечатлила даже видавшего виды Зеленцова. Небольшой двухэтажный дом колониальной архитектуры предусматривал абсолютно все, начиная от зимнего сада и заканчивая автономным климат-контролем для каждой комнаты. Оранжерея радовала глаз буйством красок, бассейн во дворе – бирюзовой водой, лужайка для крикета – аккуратно подстриженной зеленой травой. С террасы можно было спуститься к причалу, у которого Дюк, любитель рыбалки, планировал обязательно поставить мотояхту. Почти точно такой же дом, купленный для гостей, белел на соседнем склоне холма. Добраться до него можно было с помощью канатной дороги.
Стоило все это удовольствие чуть меньше, чем трехкомнатная «сталинка» где-нибудь на Кутузовском.
Лоснящийся от самодовольства Зеленцов водил по пустым пока комнатам Свету, показывая, что и где будет стоять:
– Вот тут будет наша спальня, вот тут – офис, а вот тут домашний кинозал… Прикинь – свой 3D-кинозал забодяжим!
– Ты еще скажи – гарем с голыми мулатками заведешь, – привычно огрызалась та. – Все это, конечно, хорошо. Да только скучно тут больно. Общаться не с кем. Не с черножопыми же этими!
– Ничего, пообвыкнешься. Тут пальмы, море, казино. В гости будешь подруг приглашать, второй дом как раз для них и куплен. А для начала я тебя со своим другом из местных познакомлю.
Колумбийский партнер из Административного депортамента безопасности также наведался к новоселам. Поинтересовался, понравилось ли им на новом месте, предложил свои услуги в случае возможных недоразумений.
– Остальные семьсот килограммов мы отправим вам через две-три недели, – заверил он. – Канал доставки, как вы видите, отработан. Заметьте, я не спрашиваю, как вы будете распоряжаться полученными наркотиками.
– А тебе это и незачем, – отрезал Зеленцов.
Колумбийский партнер лишь сдержанно улыбнулся: по всему было заметно, что спорить с русским компаньоном он не будет, и последняя реплика произнесена исключительно из вежливости.
– Надеюсь, никаких проблем с московской полицией у вас не возникло? – уже прощаясь, уточнил он.
По мнению Дюка, ни о каких проблемах в его дальнейшей жизни и речи идти не могло. Уж если ты почти на равных беседуешь с одним из наиболее влиятельных людей государства, который обещает тебе любые блага в обмен на незначительные услуги, никаких «наездов» силовых ведомств бояться нечего. Правда, немного беспокоил воровской сходняк первого августа, на котором вроде бы должна была решаться его судьба. Однако Зеленцов уже знал, что ему следует сделать…
Глава 12
Чем меньше времени оставалось до сходки, тем бодрей чувствовал себя Монах. Вова Северный, как было известно вору, уже прибыл из Евросоюза в Москву, но пока знать о себе не давал. Видимо, обзванивал нужных людей, готовил место будущей встречи. Джейран и Мотыль тоже были то ли в столице, то ли в ее окрестностях, но пока никак не обозначались.
За время, проведенное в деревне, Фомин окреп, загорел и даже начал подумывать, чтобы при случае купить себе такой вот домик на берегу реки.
– Сад, грядки с огурцами-помидорами, банька во дворе… – разнеженно улыбался урка. – Чего еще надо? Миллионером быть? А на хрена? Тут хоть проживешь дольше!
– И через месяц бы ты из этой деревни удрал, – усмехнулся Вадим Стародубцев. – Это летом в глуши хорошо. А зимой, когда вокруг сугробы, до райцентра не доехать, да еще и электричество обрубается – волком завоешь!
– Я чувствую, скоро в Москве кое-кто волком завоет, – хмыкнул Монах, прикидывая, каким именно образом ему, находящемуся в розыске, лучше всего добраться до столицы и как там связаться с Северным.
Был теплый июльский вечер. Рыжее солнце садилось за синим лесом. Стоя у мангала, Вадим сосредоточенно крутил шампуры с шашлыками. Фомин накрывал на стол во дворе.
Безмятежность, разлитая в деревенской атмосфере, настраивала на благодушие и спокойствие.
За субтильной рощицей послышался звук автомобильного двигателя. Вадим отложил шампуры, взглянул на дорогу. В полукилометре по пыльному проселку катил темно-зеленый уазовский фургон, которого ни Стародубцев, ни Фомин прежде в деревне не видели.
– Обожди, – Вадим сбегал в дом, взял бинокль, припал глазами к окулярам и тут же изменился в лице. – Валера, это менты! Сматываемся!..
– Чмон, парашник, настучал… – пробормотал Монах и, сбегав в свою комнату за вещами и документами, скомандовал: – Так, давай в сторону леса! Только записи дюковские не забудь!
– Флешка со всеми записями у меня. – Стародубцев накинул куртку, сунул пистолет в карман. – Все, уходим!
Милицейский «УАЗ» был уже на околице деревни. Монах с Вадимом бросились через огород и, перемахнув через изгородь, побежали лугом в сторону леса. До леса было метров пятьсот. Фомин рассудил, что разумней преодолеть их бегом: с улицы их вряд ли заметят, а искать беглецов в огромном лесу у ментов едва ли будут силы.
Однако в районном отделении, видимо, служили не только профессиональные взяточники и вымогатели. Для задержания особо опасного рецидивиста группа захвата была усилена иными профессионалами. Снайпер, споро забравшись на крышу, прислонился спиной к печной трубе и, выцелив удалающиеся фигурки, крикнул:
– Двое бегут к лесу!
Прицелившись, он выстрелил. Пуля просвистела над самой головой Монаха. Лес был совсем близко – метрах в ста. Это открытое, а потому смертельно опасное пространство надо было преодолеть как можно быстрее.
Тем временим милицейский «УАЗ», сманеврировав на тесной улице, выехал за околицу, однако тут же остановился: луг, по которому уходили Фомин и Стародубцев, был заболочен, и машина увязла в трясине. Из фургона, словно черти из табакерки, выскочили несколько правоохранителей с автоматами и побежали за беглецами.
– На поражение не стрелять! – послышалась команда. – Только живыми!
Один из милиционеров присел на корточки, выстрелил низом, по ногам. Короткая очередь серпом скосила кустарник неподалеку.
Петляя и падая, беглецы под пулями мчались к лесу. Спасительные деревья были уже совсем близко, когда пуля, срикошетив от ствола, попала в бедро Стародубцева.
Монах остановился, бросился наземь, подполз.
– Вадим, давай! – Он подхватил раненого. – Я тебя до леса дотащу, как-нибудь перекантуемся, а там чего-то придумаем.
– Идти не могу, – Стародубцев поморщился. – Обузой буду, тебя из-за меня закроют… Уходи, я прикрою, – он вытащил пистолет, утвердил в вытянутых руках.
– Вадим, давай, давай… – прошептал Монах. – Уйдем как-нибудь вдвоем. Я не могу тебя бросить!
– Уходи один, Валера. – Раненый поморщился от боли, снял с шеи цепочку с флешкой и передал вору. – Пусть твои друзья вот это послушают. Тебе первого августа в Москве надо быть. Иначе этот сученок Дюк и дальше будет всем гадить…
Монах едва не заплакал от бессилия: он-то понимал, что Вадима не переубедить.
– Уходи, прикрою. – Стародубцев прицелился в ближайшего преследователя и выстрелил – тот свалился навзничь. – Валера, уходи… поздно будет! Или мне одному пропадать, или двум сразу. Я им живым не дамся, последняя пуля – себе. О сестре моей позаботься. Ладно?.. Адресок, телефоны и фотографию я тебе дал, она о тебе уже знает.
Еще двое ментов решили зайти сбоку, однако Вадим их вовремя заметил. Одного он уложил сразу, второй, бросившись зайцем в кусты, получил пулю в задницу.
Фомин бежал в глубь леса. Голоса и выстрелы за спиной вроде стихли. К счастью, у райотделовских ментов не было поисковой собаки, и это давало возможность оторваться. Вскоре лесок сменился болотом: чахлые деревца и кустарники, кочки, ржавые лужи.
Монах выбрался из леса спустя полтора часа. Обсушился, привел себя в порядок, вылил из обуви болотную воду…
Иссиня-черное небо с крупными мохнатыми звездами низко нависло над пустынной трассой. Где-то совсем низко, над самой головой, сверкали огненно-голубые предгрозовые зарницы, и отсветы их причудливыми тенями ложились на унылое шоссе.
Машин почти не было: лишь изредка где-то далеко слышался низкий расплывчатый шум автомобильного двигателя, гулко разносившийся по дороге, и только спустя минуты на темную трассу выплывал тяжелый грузовик с крытой фурой, унося за собой кроваво-красные огоньки габаритов.
Беглец устало шел по обочине. Едва заслушав позади себя шум мотора, он быстро, но без суеты сворачивал в сторону, чтобы не привлекать внимания. Голосовать, просить подвезти означало бы подвергать себя ненужной опасности.
Мелькнул полустертый дорожный указатель «Москва – 112 км». Беглец заметил впереди тусклый свет фар, остановился и нырнул в лесок. Осторожно продвинулся вперед и – вздрогнул. За деревьями прорисовывалась милицейская машина. Двое правоохранителей в бронежилетах, с короткоствольными автоматами на шеях, курили и переговаривались.
– …только что с соседями связывался, – пояснил один. – У них тоже пусто. Того, который в наших стрелял, мертвым нашли, застрелился. А второй, наверное, уже далеко успел удрать.
– Еще три часа до смены, – зевнул второй. – Я так думаю, что он в болоте утонул. Пусть внутренние войска вызывают и цепью весь лес прочесывают.
– Собаку не догадались взять…
– Ни одна собака в болоте след не найдет!
Ловушка, судя по всему, захлопнулась: добраться в Москву по трассе было делом рисковым. Отсиживаться в лесу также не имело смысла – наверняка с рассветом лес будут прочесывать внутренние войска.
Нервы были взвинчены до последнего – прежде всего из-за осознания собственной беспомощности. Зверь, уходящий от егерей, и то был бы в куда более выгодном положении. У зверя – зубы, клыки, когти, а у Монаха даже перочинного ножика с собой не было.
Следовало искать какой-нибудь нестандартный выход…
Отойдя в глубь леса, Фомин прислушался. Земля под ногами едва различимо вибрировала. Где-то за рощей послышался гул проходящего поезда. Судьба неожиданно дала беглому вору шанс, которым грешно было не воспользоваться.
К железнодорожной насыпи он вышел лишь под утро. Солнце катилось по раскатанным рельсам. Ровные ряды столбов отбрасывали на насыпь гигантские тени. Монах неторопливо шел по насыпи, шурша гравием. Дойдя до поворота, он остановился, прикидывая, какое же направление московское. Ждать пришлось недолго – спустя полчаса из-за рощи выполз тепловоз. За ним тянулась бесконечная череда пузатых цистерн, рефрижераторов и открытых платформ. Как и положено, на повороте он заметно замедлил скорость, и Монаху удалось очень удачно прицепиться к предпоследней платформе. Как наверняка знал опытный уркаган, менты никогда не останавливают товарные поезда, даже в случае форс-мажора. Однако на всякий случай он присел на корточки, чтобы не быть замеченным с насыпи.
Ритмично стучали колеса на рельсовых стыках. Глаза светофоров безразлично мерцали впереди. Справа и слева проносились пролески, то и дело сменяемые железнодорожными поселками, грохотали стальные пролеты речных мостов.
Поезд безостановочно катил в столицу. До воровской сходки оставалось всего два дня.
* * *Московский ресторан «Императорская охота», что на Рублево-Успенском шоссе, издавна считался любимым местом пьянок политиков федерального масштаба, бандитов всероссийского калибра, а также сановных гостей из ближнего и дальнего зарубежья. Для особо почетных гостей тут были предусмотрены отдельные кабинеты, где собеседники вполне могли говорить обо всем, не опасаясь прослушки.
Замдиректора ФСБ был тут нередким гостем. Чаще всего он обедал и ужинал тут не один, а в обществе людей подобного же статуса. Хозяин старинного особняка на Никитской также принадлежал к их числу.
Однако эта беседа за ужином, судя по всему, стала безрадостной для обоих…
– Почитай, – высокопоставленный кремлевский деятель раздраженно сунул чекисту «De Volkskrant», одну из самых популярных голландских газет. – Что, по-иностранному не научен? Тогда я тебе расскажу, что там написано. Что мы с тобой занимаемся крышеванием уголовного авторитета Зеленцова А. П. по кличке Дюк. Что лица, приближенные к руководству страны, занимаются контрабандой кокаина на территорию Евросоюза. Что в Амстердаме задержана фура с московским номером, которая под видом детского питания транспортировала наркотики. Я, кстати, залез на их сайт. Там кое-какое видео выложено… Признания некоего Заикина. А главное – этим делом уже вовсю интересуется Интерпол. Короче, что ты обо всем этом скажешь?