Ибо места на стене было не так уж много, а на правом фланге оставлено было свободное пространство - для властителей грядущих.
- Проходи, проходи… Не задерживайся, всем посмотреть охота!
Я обернулся к стражнику - и тот прикусил язык. Тем более, что рядом спешился Хостик, а это тебе не хухры-мухры, не крестьян обучать, как башмаки чистить.
Однако долго задерживаться все равно не следует. Сзади напирает толпа, а дело не ждет - мы и так явились в город с опозданием.
Я пробежал взглядом по лицам властителей второй и третьей руки. Я разыскивал отца; я узнал бы его, если бы изображение было подлинным - но отец никогда не позировал рисовальщикам, а значит, фигура, условно изображающая наместника Рио, носит здесь совершенно случайное, чужое лицо.
Я посмотрел на властителей в золотых коронах, занимавших первый план гигантской мозаичной картины. Посмотрел - и еще раз поразился мастерству старых художников… впрочем, не таких-то и старых. Нынешнего князя кто-то совсем недавно подновил - добавил лицу солидности, пришедшей с годами; всматриваясь в это лицо, я осознал вдруг, что прежде видел его, и не так уж давно. Вероятно, мне на глаза попалось какое-то изображение властителя, подлинное, не искаженное в угоду глупому суеверию - рисовать портреты непохоже, чтобы труднее было сглазить.
Я перевел взгляд на портрет старого князя, приходившегося нынешнему властителю отцом. Пригляделся и вздрогнул: это лицо - или очень похожее - я тоже где-то видел, хотя старый князь совсем не походил на нынешнего. В меру одутловатый - мастерство художника позволяло приукрашивать без ущерба для сходства, - в меру невысокий мужчина в золотой короне, с правой рукой, лежащей на плече отрока-наследника, нынешнего князя в детстве… Большая часть мозаичных властителей держала руки на плечах сыновей, и только те, что умерли, передав престол братьям и племянникам, держались за рукояти мечей. Рука нынешнего властителя как бы повисла в воздухе - предполагалось, что скоро рядышком появится изображение мальчика, но поскольку нынешнему наследнику от роду три года, помещать его портрет в мозаичную летопись пока рановато.
Нужно было уходить, но я почему-то не мог оторвать взгляда от таких знакомых каменных лиц. Отчего-то эти лица внушали мне тревогу, но я заранее знал, что причин ее сейчас не пойму, и только старался запомнить картину получше, врезать в память, чтобы потом, на досуге, легко было припомнить.
Прежнему-мне, тому, что никогда теперь не выйдет на свободу, достаточно было однажды взглянуть на любое изображение, чтобы запомнить его точно и навсегда. Учителя переглядывались со значением; однажды прочитав книгу, я никогда уже не забывал ни слова с ее страниц…
- Идем, Рио, - сказал к'Рамоль.
И мы пошли.
* * *
- Погодите-ка, Рио, Рио…
- Так звали серебряного наместника Троеречья. Был такой район, прежде чем каждая из рек получила самостоятельность.
Князь чуть нахмурился:
- А-а-а…
И больше ничего не сказал. Как будто только этот негромкий возглас мог вместить в себя все эмоции, связанные с делом Троеречья.
Князь походил на свое изображение. Не в точности, но все-таки здорово походил; глядя, как он улыбается и кивает очередному претенденту на Большой заказ, я ощущал легкий холодок между ребер.
Потому что еще секунда, казалось - и я вспомню, где я видел это лицо… Не на портрете, нет. Вживую.
- Погодите-ка!… Да, семейство достойного наместника Рио удалилось от привычного общества… жили где-то на острове, если мне не изменяет память… да. Хм!
Между рыжеватыми бровями князя пролегли две неглубокие складочки. Вероятно, он вспомнил, чем закончилось пребывание семейства Рио в добровольном изгнании.
- Хм… Говорили одно время, что сын достойного наместника Рио…
Он запнулся, как бы позволяя мне прервать его и без того не законченную фразу.
- Ложные слухи о моей смерти впервые возникли в день моего рождения, - я натянуто улыбнулся. - К сожалению, этот день стал последним для моей матери.
Князь сочувствующе покивал и перешел к следующему претенденту - а мы, соискатели, стояли неровной шеренгой, как бы непринужденно - и одновременно в неком подобии строя. Успели к сроку и документально доказали свою состоятельность двенадцать человек; каждого сопровождала небольшая свита, и мои к'Рамоль с Хостиком благополучно терялись на общем пестром фоне. Что ж, начало вполне удачное.
- …вынужден предупредить, что нынешний, с позволения сказать, заказ имеет свою специфику. Возможно, задание потребует от господ героев несколько необычных, гм, свойств и навыков…
- Магия, - негромко сказал своему спутнику белобрысый крепыш, стоявший справа от меня. - Предложит игру с магическими штучками.
Я почему-то был уверен, что князь расслышал эти слова. Хотя крепыш говорил тихо, и от властителя его отделяло пространство в половину бального зала.
- …возможно, придется иметь дело и с магией… но только косвенно, господа, только косвенно. Разумеется, выполнение заказа точно и в срок будет вознаграждено, и не только деньгами. Дюжина претендентов - добрый знак. Господа, каюсь, я собирал о вас сведения. Возможно, мне повезло, как никому из смертных, потому что я нахожусь в одном зале с целым сонмом исключительных людей. Из двенадцати семеро носят звание Непобедимого…
По толпе собравшихся прошел шепоток. Герои начали оборачиваться, разглядывая лица друг друга; все прекрасно понимали, что означает метка "Непобедимый". Кому-то продались герои, чем-то пожертвовали, чем-то заплатили за свою непобедимость; надолго ли, вот вопрос, ведь первое же поражение становится для Непобедимого последним, и происходит это тем скорее, чем больше требует витязь от судьбы.
- …Двое из присутствующих здесь господ - Убийцы драконов…
Ропот стал сильнее. Я сам напряженно оглянулся - кто?! Вот скверное знание, любой из стоящих рядом может оказаться… Меня передернуло от отвращения.
- …И еще трое из собравшихся господ, поймите меня правильно… заговоренные. Я знаю, об этом не принято говорить вслух - я воспользовался своим правом властителя, чтобы подчеркнуть, какие отборные люди здесь присутствуют.
Мне сделалось неуютно; в этом тесном мире совершенно невозможно сохранить тайну. Если герой не сидит в норе, а мало-помалу действует, то и свидетельств о его подвигах собирается достаточно, чтобы поставить окончательный диагноз: Заклятие!
- …Однако за работу примется только один, и только ему, избраннику, я сообщу суть дела. А пока вам предложено будет испытание - того из вас, кто справится с ним, на мой взгляд, лучше прочих, ждет продолжение беседы. Покуда отдыхайте, господа. Лучшие комнаты лучшей гостиницы готовы для вас.
Это была чистая правда. Мы с подельщиками остановились было в скромном трактире у моста - но стоило мне зарегистрироваться в качестве претендента на Большой заказ, как приказчик из лучшей гостиницы города прибежал с поклоном и приглашением поселиться в самых удобных комнатах, причем за счет казны. Раздумывать мы не стали - уже спустя полчаса очаровательная служанка, опасливо косясь на Хостика, подавала нам ужин прямо в номере.
А соседями нашими оказались конкуренты-соискатели. Гостиничная прислуга с ног сбивалась, чтобы ублажить ораву героев и их спутников; оказалось, что с полдесятка хитрых претендентов сидят тут уже целую неделю, и городская казна исправно оплачивает им и кров, и стол, и даже некоторые капризы.
К'Рамоль подловил служанку под лестницей и завел с ней доверительный разговор о медицине. Оказалось, что у милой девушки полным-полно болячек, явных и тайных; лишь только стемнело и беготня в гостинице стихла, Рам деловито взял под мышку свой лекарский сундучок и отправился во флигель, где обитала прислуга.
- Вот что значит настоящий врач, - сказал я, когда за лекарем закрылась дверь. - В любое время дня и ночи, по первому зову ближнего спешит исполнить свой долг, каким бы тягостным он ни был!
Хостик даже не улыбнулся.
За последнее время он сильно сдал; борода его, и без того клочковатая, приобрела неопрятный вид, крючковатый нос еще больше выдался вперед, а глаза, наоборот, запали. Хостик болезненно переживал предательство - мое предательство; сам он - и я это знал - ни при каких обстоятельствах, ни под какими чарами не поднял бы меч ни на меня, ни на Рама. То, что произошло с нами близ окованной железом клетки, у костра, положило непреодолимую пропасть между прежними нашими отношениями - и нынешними.
Я не стал объяснять Хостику, чего стоило для меня удержать руку и не свалить с плеч его лохматую голову. Слишком мелкими казались оправдания; что с того, что в результате я не поддался Шакалу?
Я не убил Хостика не потому, что он мой друг. Сиди на той коряге распоследний карликовый крунг - я и то, наверное, не решился бы. Побоялся бы нарушить запрет на убийство! Или не побоялся бы? Вот в чем беда - я и сам не знал до конца, Хосту я пожалел в ту ночь, или себя? Или просто подчинился правилам, навязанным извне.
Я не убил Хостика не потому, что он мой друг. Сиди на той коряге распоследний карликовый крунг - я и то, наверное, не решился бы. Побоялся бы нарушить запрет на убийство! Или не побоялся бы? Вот в чем беда - я и сам не знал до конца, Хосту я пожалел в ту ночь, или себя? Или просто подчинился правилам, навязанным извне.
Так или иначе, но оставаться наедине с Хостиком мне с некоторых пор было тягостно; сославшись на усталость, я ушел к себе в комнату и лег.
Перед глазами сразу же замелькали лица с парадной мозаики. Отроки-наследники золотой короны смотрели печальными глазами ручных обезьянок; я искал лицо отца - но видел лишь место, где оно только что было. Я звал…
А потом проснулся в холодном поту.
Я вспомнил, где я видел лицо нынешнего князя.
В видении, наведенном Шакалом. На столе в мертвецкой; голова князя лежала отдельно от тела, но глаза жили.
"Пойдешь ко мне на перстень?"
Сгинь, наваждение!
Сгинь!
Далеко за полночь в дверь застучали. Я не спал - лежал в постели, закинув руки за голову, и смотрел в темный потолок. На столе еле теплился огонек лампы.
Робкий стук сменился настойчивым.
- Кто там? - крикнул я хрипло. Сейчас мне менее обычного хотелось чьего-либо общества.
- Господин, откройте, пожалуйста…
Где-то хлопнула дверь. Рявкнул раздраженный голос; мне показалось, что я узнаю белобрысого крепыша, того, который не сомневался, что задание князя связано с магией.
Я поднялся. Считая пятками холодные половицы, подошел к двери и отодвинул засов.
В полутемном коридоре было людно. Некрасивая молодая женщина с круглыми, как черные блюдца, испуганными глазами прижимала к груди ребенка, а за юбку ее цеплялись еще как минимум двое:
- Господин… Нам… хоть бы под стеночкой… переночевать… дождь… перепеленать…
- Где управляющий? - рявкнули из комнаты справа. - Где хозяин гостиницы? Где эти дармоеды?! Они узнают, что почем, я буду жаловаться лично князю!
Кто-то из Непобедимых?
- Гоните ее, - добродушно посоветовали из комнаты слева. В дверях ее стоял один из соискателей, высокий и плечистый мужчина с длинными, до лопаток, волосами. - Гоните бродяжку. Кто знает, как она сюда пробралась - а вся гостиница уже гудит, что твой улей.
Я посмотрел ему в лицо. Заговоренный? Или Убийца дракона?
Откуда-то снизу, из-под лестницы, выскочил встрепанный управляющий. Его сопровождали трое исключительно раздраженных героев, двое просто бранились, а третий молча пихал провинившегося под ребра, отчего управляющий икал и дергался:
- Господа! Сейчас, господа, сию минуту непорядок будет устранен!
- Закрыть этот клоповник, - зловеще проговорили в конце коридора. - Закрыть и сжечь вместе с барахлом… чтобы среди ночи в комнаты к благородным господам ломилась назойливая баба?!
Глаза возмутительницы спокойствия - а ведь это она стояла сейчас передо мной - округлились еще больше. Она прижала к себе младенца так, что он пискнул, а двое - или все-таки трое? - оборвышей, цеплявшихся за юбку, заревели в голос, кто-то из разбуженных героев желчно засмеялся, кто-то грохнул дверью, кто-то выругался достаточно грязно - я только под горячую руку, в поединке, умею так ругаться.
Управляющий, подгоняемый толчками и пинками разъяренных постояльцев, наконец-то добрался до нас. Лицо его в полумраке коридора казалось темно-серым.
- Ах ты, сучка! Ах ты…
Я перехватил его занесенную руку. Не хватало еще, чтобы в моем присутствии били женщину.
Дети завопили громче, хотя это, казалось, было уже невозможно.
- Го… сподин…
Управляющий задохнулся; вероятно, я слишком сильно сдавил его руку. Не повезло бедняге - еще поймает, чего доброго, сердечный приступ!
- А вы…
Трое раздраженных героев - нет, уже шестеро - смотрели теперь не на бродяжку, а на меня.
- Спокойствие, - я обезоруживающе улыбнулся и выпустил руку управляющего. Бедняга на четвереньках отполз в сторону.
- Пошла вон, - холодно сказал бродяжке седьмой соискатель, тот самый плечистый и длинноволосый, мой сосед. Женщина затравленно оглянулась, бочком-бочком, увлекая за собой оборвышей, отступила к лестнице…
- Погоди, - весело сказали из толпы постояльцев. - Дождь на улице, куда ты с малыми пойдешь?
Стало тихо. Даже сопение геройских приспешников, мало-помалу повыползавших из нижних, не столь привилегированных комнат, на короткое время прервалось, Даже орущие дети притихли, и стало слышно, как барабанят по крыше и по стеклу крупные дождевые капли…
Я хмыкнул. "Господи-ин… под стеночкой…"
- Ладно, заходи, - я ногой распахнул дверь комнаты за своей спиной.
Бродяжка хлопнула черными круглыми глазами. Герои, чей сон был нарушен наглым и невозможным образом, зароптали.
- Мой номер, кого хочу, того зову, - сообщил я возмущенным конкурентам.
Никто не стал комментировать мои слова. Кто-то в задних рядах пробормотал что-то насчет вшей, кто-то велел слуге немедленно паковать вещи, кто-то пригрозил управляющему, что съедет завтра… И все. В коридоре остались я, бродяжка со своими оборвышами, скулящий в углу управляющий - да еще один мой конкурент, лысоватый, несмотря на молодость, скуластый парень. Тот самый, что крикнул "Погоди…". Мы обменялись взглядами. Не так, чтобы очень дружескими, но понимающими, по крайней мере.
Оборвышей у юбки оказалось-таки не два, а три. Они мирно просопели до рассвета - а когда на рассвете я уснул наконец, бесшумно убрались вместе с мамашей, не сказав ни "здрасьте", ни "до свидания", ни, разумеется, "спасибо".
Утром горничная, морщась, собрала грязные простыни в углу. А еще через полчаса я напрочь забыл о ночном происшествии - и не вспомнил бы о нем, если бы не желчные, со следами недосыпа лица конкурентов-соискателей.
После завтрака посыльный принес мне личное приглашение от князя. Мне велено было явиться для испытания - но не во дворец, а по адресу, который прилагался. Причем подельщиков предписано было с собою не брать.
Я прогнал воспоминание об отрубленной голове на окровавленных досках. Велел подельщикам ждать неотлучно - и пошел туда, куда меня звали.
* * *
Дом стоял на окраине, и был он городским приютом. Во всяком случае, так сообщала вывеска на воротах.
- Сюда, пожалуйста.
От персонала исходил запах нового сукна. Вероятно, события здесь ждали и готовились, покрасили, побелили, вымыли, приоделись…
Сам князь встретил меня в комнатушке управляющего. Склоняясь в приветствии, я пытался не смотреть на его лицо, однако есть приличия, а есть элементарная вежливость; я не выдержал и взглянул властителю в глаза.
И сразу захотелось сматываться отсюда подальше, забыв о Большом заказе и о предстоящем испытании. Ну его совсем, это ведь именно те, тогда мутноватые, а теперь ясные и чуть насмешливые глаза, это его голову снимут мечом и положат под рогожу!…
Это будет?
Возможно, Шакал просто морочил меня? Почему я верю Шакалу? Кто поймет, в чем был истинный смысл видения?
Все мы рискуем головой. На плахе ли, на большой ли дороге ради Большого заказа…
- А это ваш соперник.
Я обернулся.
Тот самый лысоватый герой, что сказал вчера ночью: "Погоди… Дождь на улице, куда ты с малыми пойдешь?"
До меня только теперь дошло, что прочих десятерых соискателей нет. Я даже оглянулся недоуменно, будто ожидая, что они прячутся за портьерами и сейчас выглянут, чтобы насладиться моим удивлением.
- К сожалению, прочие претенденты не прошли первого тура испытаний. Да, господа, я же предупреждал, что задание специфическое, и отбирать исполнителя придется не в поединках, не в соревнованиях… Что ж, у каждого из вас равные шансы получить Большой заказ, все зависит от вас, господа.
Лысый подмигнул мне. Во как, говорило его простоватое лукавое лицо. И не знаешь, где найдешь, а где споткнешься!
Я вымученно улыбнулся в ответ.
Князь что-то говорил - я не слышал слов. Князь куда-то указывал рукой; на пальце у него…
Этот перстень я не спутаю ни с чем. Видение, дарованное Шакалом, было таким ярким…
Перстень с тусклым красным камнем. Тусклым, будто затаившимся, и вместе с тем таким красным, что даже я, со своим черно-белым зрением, осознаю его воспаленную красноту.
Но перстень был у человека, который пришел в мертвецкую! А голова лежала на столе. Как получилось, что и голова, и перстень принадлежат теперь одному человеку?!
- Что с вами, благородный Рио? - князь улыбался.
- Бессонная ночь, - я кротко улыбнулся. На самом деле, чтобы сломить меня, бессонных ночей должно быть как минимум три.
- Надеюсь, не помешает… испытание… решить…
Я кивнул, не дослушав.
Я уже знал, что проиграю испытание. Не пройду по конкурсу; вон, пусть лысоватый получает Большой заказ и все сопутствующие беды и награды. Не в добрый час мы с подельщиками взялись конвоировать клетку с Глиняным Шакалом - все, что произошло между мной и Хостиком, все, что произошло внутри меня… встреча, в конце концов, с отрубленной головой на чужих плечах и перстнем на чужом пальце…