– Но чем закончилась сказка, мистер Артур? Это ведь только начало?
– Мне известно только начало, Дэйзи, – ответил Артур, поднимаясь. – Я не знаю, когда гости пожалуют в Чудесный замок, и пожалуют ли вообще, сделав счастливой добрую Леди и двух других гостей. И перестанет ли девочка быть эгоисткой.
Когда Артур ушел, Дэйзи отвернулась к стене и заплакала. Конечно, она, бедняжка, поняла, о ком эта сказка. Ах, если бы только она могла довериться Артуру – он такой славный и сильный. И как презрительно посмотрел он на Дава, когда они встретились.
– Я верю, он не боится мистера Дава, – прошептала она со вздохом. – О боже! Почему же я так сильно боюсь его? Почему я вся дрожу от страха, когда вижу его? Я никогда не расскажу о том, как он принес мне леденцы, конечно, не расскажу. Я ведь дала слово. Это так ужасно, когда кто-нибудь нарушает клятву. Я знаю, куда попадают такие люди. Нет, я обещала мистеру Даву, и я должна всегда-всегда хранить свое обещание. Но я не обещала ему остаться здесь навсегда. Он требовал, и я уже готова была обещать, потому что была страшно напугана, но он услышал шум и ушел. Я так рада, что не дала ему такой клятвы. Принц говорит, я должна согласиться переехать в Чудесный замок. Он считает меня эгоисткой, которая не пускает Примроз и Джесмин в Замок и разбивает сердце доброй Леди. Я напишу мистеру Даву письмо о том, что хоть я и уезжаю, но всегда буду держать данное ему слово насчет конфет и навсегда останусь его верным другом, хотя и боюсь его больше всех на свете.
Вошла Примроз, и бедная Дэйзи с трудом встала и постаралась быть веселой.
– Примроз, – сказала она, – как ты думаешь, могу я написать письмо, чтобы никто его не видел?
Примроз засмеялась.
– Смешная ты, наше солнышко, – сказала она. – Если никто твоего письма не увидит, зачем его писать?
– Я имею в виду, – уточнила Дэйзи, – что его не увидят ни ты, ни Джесмин, ни мисс Эгертон, ни мистер Ноэль. Оно будет написано одному человеку, но ты не должна быть любопытной, Примроз, и задавать мне вопросов. Это ужасно важное письмо, и, написав его, я сама отнесу его на почту. Мы с тобой выйдем вместе, но когда я буду опускать его в ящик, ты отвернешься. Это письмо принесет нам счастье. Я напишу его ради тебя и Джесмин. Я не хочу быть эгоисткой.
Примроз нежно поцеловала Дэйзи.
– Пиши свое письмо, Глазастик. Я постараюсь не быть слишком любопытной. Садись и пиши. У тебя будет целый час, пока Джесмин не вернется к чаю.
– Спасибо, Примроз, – ответила Дэйзи. – Только, пожалуйста, не разговаривай со мной, пока я пишу.
И Дэйзи принялась писать, сидя в своем углу, лицо ее покраснело, а пальцы перепачкались в чернилах. Она испортила несколько листков писчей бумаги и разорвала их потом на мелкие клочки. Наконец послание, над которым она вздыхала, дрожала и даже плакала, было окончено. Вот что она написала:
«Мой дорогой друг, мистер Дав!
Я всегда-всегда буду правдивой с Вами. Я не такая дурная девочка, которая может нарушить данное ею слово. Я всегда буду держать его, даже под пыткой. Знаете ли Вы, что такое инквизиция, мистер Дав? Возможно, лучше Вам не знать. Да, я всегда буду верна своему слову, как и обещала Вам, и никто никогда не узнает о нас с Вами и о леденцах. Но я не буду держать слова, которого я не давала. Помните, Вы хотели, чтобы я обещала, что ни я, ни Примроз, ни Джесмин никогда не уедем от Вас и не будем жить в Чудесном замке? Я уже почти обещала, потому что у Вас был такой свирепый вид, а глаза налились кровью и стали такими жестокими и страшными, что я чуть было не забыла, что Вы – мой истинный друг. Но я так рада, что не дала Вам второго обещания, потому что теперь я знаю – это было бы неправильно. Ко мне пришел Принц, мистер Дав, и сказал, что я – эгоистка, раз сама не хочу и сестрам не даю переехать в Чудесный замок. Он говорит, там стены оклеены Добротой, мебель расставлена Самоотречением, а окна вымыты Любовью. Он говорит, что здесь нет ни Любви, ни Доброты, и называет Ваши комнаты темницей. Он очень, очень сильный, Принц, и он убивает чудовищ, которые называют себя друзьями девочек.
Мистер Дав, я хочу сказать, что собираюсь уехать в Чудесный замок, а слово насчет леденцов буду держать всегда.
Ваш истинный друг,Дэйзи»Затем Дэйзи запечатала письмо, написала на конверте: «Мистеру Даву, Эден-стрит, 10» и попросила у Примроз марку. Потом они вышли вместе, и Примроз отвернулась, пока Дэйзи опускала письмо в ближайший почтовый ящик.
Сделав это, Дэйзи подпрыгнула, крепко сжала руку Примроз и сказала взволнованно:
– Вот, я это сделала. Я не хочу быть эгоисткой, которая разбивает чьи-то сердца. Примроз, дорогая, давай поспешим в темницу, соберем вещи и сегодня же переедем в Чудесный замок.
Примроз, не посвященная в тайну Дэйзи и ничего не знающая о сказке Артура Ноэля, была поражена внезапной переменой настроения Дэйзи. Но она поняла, что хочет сказать сестренка, и была только рада немедленно исполнить ее желание.
В результате замечательные комнаты мисс Эгертон были в тот же вечер заняты, и впервые за много дней эта добрая леди отошла ко сну с легким и благодарным сердцем.
К счастью для Дэйзи, Дава не было дома, когда паковали вещи, и только миссис Дав, нахмурившись, смотрела, как девочки отбыли в наемной карете. Она не пожелала попрощаться с ними и только пробормотала что-то о неблагодарности некоторых людей, которая не знает границ.
– Послушай, Дав, – сказала она своему повелителю, когда он явился поздно ночью, – эти «прелестные юные леди», о которых ты так хорошо отзывался, то есть «чердаки», как их называла и буду называть я, – так вот, они уехали. Наняли карету и уехали вместе с багажом. Что до меня, то я не жалею. По крайней мере, чердак побелен и вычищен их собственными руками. Я теперь могу повысить квартирную плату. Ни эти «юные леди», ни я – мы не могли больше жить под одной крышей. Они неуважительные, высокомерные и недоверчивые – вот что я о них думаю. Сегодня утром я пришла одолжить у мисс Мэйнуеринг семь шиллингов шесть пенсов, а она мне говорит: «Извините, миссис Дав, я не могу дать вам денег». Такие «юные леди» мне не подходят, и я рада, что они съехали. Что это ты, Дав, глаза вытаращил? Вон письмо лежит на столе, тебя дожидается.
Дав взял письмо и прочел его внимательно раз и другой. Прочитав второй раз, он вложил его в конверт и повернулся к жене:
– Они уехали к мисс Эгертон, что живет за углом?
– Кто «они», Дав?
– Три юные леди, конечно.
– Я так и думала. Но мне на это наплевать. Знать их не желаю.
– Да ты послушай, голубка моя, – сказал муж, – я желаю их знать, и мне не наплевать, ни в коем случае. Прекрасно, если они переехали к мисс Эгертон. Я хорошо знаю этот дом. Там есть люки в крыше. А первый день квартала не за горами, моя голубка.
– Неужто, Дав?! Как вульгарно ты произносишь свои нежности, – ответила его жена.
Глава XXXI «ПОСТОЯННЫЙ ЧТЕЦ»
Через несколько дней после того, как девочки с удобствами устроились на новой квартире, Примроз вышла из дома. К этому времени она уже хорошо знала улицы и кварталы Лондона. Аккуратно и просто одетая, с обычным, спокойным и светлым выражением красивого лица и с таким чувством собственного достоинства, которое никому на свете не позволило бы фамильярничать с нею, она шла, но не рисовать по фарфору, как обычно, а просто прогуляться по улицам.
Ей хотелось побыть одной – надо было обдумать одну проблему. Она была смущена и даже немного встревожена. Ее тревога не была вызвана состоянием Дэйзи – девочка выглядела совсем здоровой, как раньше. Но состояние финансов не внушало оптимизма молодой главе семьи. Самостоятельная жизнь, которую она так надеялась начать, откладывалась день за днем. Роспись по фарфору не приносила дохода. Мистер Джонс все «ждал», что появятся покупатели, но они не появлялись. Переводы от мистера Дэйнсфилда стали поменьше и уже не соответствовали расходам семьи, а теперь кое-что в поведении мисс Эгертон прибавило Примроз беспокойства. Ей показалось, что мисс Эгертон что-то скрывает. Она всегда была искренней и открытой с сестрами, но когда Примроз спросила ее о цене мебели и вскрыла ли она конверт мистера Дэйнсфилда, чтобы заплатить за нее, лицо доброй леди помрачнело, и она ответила: «Я так занята сегодня, Примроз, извините, но мне надо срочно уйти».
Однако когда день за днем она оказывалась слишком занята, чтобы ответить на этот вопрос, у Примроз возникло смутное подозрение, правда, она выругала себя, обвинив в излишней нервозности.
Она быстро шла по улицам и неожиданно для себя оказалась по соседству с Риджентс-парком, недалеко от «Пенелоп Мэншн». Она шла, глубоко задумавшись, как вдруг ее окликнул низкий и сердечный голос, полная рука легла на ее плечо, и она увидела возле себя миссис Дредж.
Однако когда день за днем она оказывалась слишком занята, чтобы ответить на этот вопрос, у Примроз возникло смутное подозрение, правда, она выругала себя, обвинив в излишней нервозности.
Она быстро шла по улицам и неожиданно для себя оказалась по соседству с Риджентс-парком, недалеко от «Пенелоп Мэншн». Она шла, глубоко задумавшись, как вдруг ее окликнул низкий и сердечный голос, полная рука легла на ее плечо, и она увидела возле себя миссис Дредж.
– О, дорогая, как поживаете, мисс Мэйнуеринг? Я так рада вас видеть. Вы ускользнули от нас вместе с вашими хорошенькими сестрами. По-моему, миссис Флинт была огорчена. Мы все спрашивали ее о вас, и я, и мисс Слоукум, и мисс Мортлок. Мы просили ее дать ваш адрес, мы так хотели повидать вас, потому что все мы весьма высокого мнения о вас. Но миссис Флинт только смотрела холодно, краснела и сжимала губы. Тогда миссис Мортлок сказала: «Очень жаль, что девочки уехали отсюда. Видимо, мы были им настолько неприятны, что они сделали это тайно и тихо. Жаль! Пожилым женщинам, вроде нас, иногда хочется пообщаться с молодыми и красивыми созданиями».
В ответ на это мисс Слоукум поджала губы, так как считает себя еще молодой, а миссис Мортлок посмеивается над ней. Ну да бог с ними, вы-то как, моя дорогая? Вы немного побледнели и похудели с тех пор, как уехали. Как поживает та ваша милая сестрица, что все хотела снять комнаты дешевые и такие чистые, чтобы можно было есть на полу?
– У нас все хорошо, миссис Дредж, – ответила Примроз, когда сумела вставить хоть слово, потому что эта женщина болтала без умолку. – Только Дэйзи была немного простужена. Да, у нас чистые комнаты, благодарю вас, миссис Дредж.
– Рада слышать это, дорогая. Та прелестная малышка забавляла меня, когда выразила желание иметь и дешевое, и чистое жилье. Она просто неопытна, благослови ее Бог.
– Мы стали немного опытнее за эти шесть месяцев, миссис Дредж, – ответила Примроз с оттенком печали в голосе. – Очень рада была встретить вас. Передайте, пожалуйста, привет всем леди в «Пенелоп Мэншн».
– О, дорогая, они будут рады услышать, что я встретила вас, даже мисс Слоукум, хоть она и помешана немного на проблеме возраста. А что касается этой бедной Сары-Марты или Сары-Мэри – все забываю ее второе имя, помню только, что Сара с каким-то добавлением, – так она просто станет прыгать от восторга. Эта бедная девушка готова целовать землю, по которой вы ходите.
– Передайте милой Поппи, что мы любим ее, – сказала Примроз, и глаза ее внезапно увлажнились. Эти слезы не остались незамеченными доброй толстой миссис Дредж.
– Я надеюсь, вам живется неплохо, – сказала она. – По части денег и вообще. Я тоже долго нуждалась в деньгах, пока бедный Дредж не преуспел в мелкой торговле… Да, дорогая, забыла вам сказать, что у нас беда в «Пенелоп Мэншн».
– Мне очень жаль… – начала было Примроз.
– Да, дорогая, и эта беда не пройдет, но будет все тяжелее. Дело касается бедной миссис Мортлок. Боюсь, она теряет зрение, и это очень тяжело для нее и обременительно для нас. Бедная женщина питает страсть к политике. Мы с мисс Слоукум по очереди читаем ей газеты, но у нас уже горло болит. Мы хрипим, как вороны, и не можем больше читать вслух. Миссис Мортлок ищет кого-нибудь, кого она называет «постоянный чтец». Я подумала, дорогая, может быть, вы или ваша сестра согласитесь занять это место. Вы ей подойдете, я уверена, и она будет хорошо платить, ведь у нее куча денег.
Примроз покраснела. Читать вслух миссис Мортлок было последним делом, которым бы ей хотелось заниматься, но мысли о пустом кошельке и о том, что зарабатывать росписью фарфора пока не удается, заставили ее сказать:
– Можно мне подумать и дать вам знать позже, миссис Дредж?
– Нет, нет, дорогая, этого никак нельзя, потому что она дала объявление, и от желающих отбоя нет. Бедная Сара-Сьюзен с ног сбилась, открывая им двери. Толстые чтецы и тонкие, молодые и старые – все слетелись, как мухи на мед, будто нет более привлекательного занятия, чем состоять «постоянным чтецом» политических новостей при бедной миссис Мортлок. Ей есть из кого выбирать, но она будет это делать долго, потому что разборчива, как графиня. Вам лучше всего ловить момент, пойти со мной прямо сейчас и обо всем с ней договориться.
Так Примроз получила свою первую работу, потому что миссис Мортлок чрезвычайно обрадовалась. Ей было приятно ощущать прикосновение мягкой молодой руки и слышать нежный голос, который оказывал благотворное влияние на ее измученные нервы.
– Моя дорогая девочка, – сказала она, – сколько жужжащих, пискливых и дребезжащих голосов я наслушалась, не говоря о голосах, которые больше похожи на рычание. Я от них с ума схожу. Тяжелое испытание – слушать их. Большую часть «постоянных чтецов» присылает миссис Дредж, а ей слон на ухо наступил, хоть у нее и самые лучшие намерения. А мисс Слоукум – о боже! – ее ударения невозможно слушать, не говоря о том, что мы с ней кардинально расходимся во взглядах на политику. Я – за Гладстона,[18] а она его ненавидит. Вы мне подходите, мисс Мэйнуеринг. Я надеюсь, вы будете изучать газеты дома, прежде чем прочесть их мне. Тогда вы будете читать с пониманием. Я всегда изучаю вопрос всесторонне. Так делал и мой бедный муж, мисс Мэйнуеринг. Кроме политики я люблю газетные сплетни и придворные новости. Я обожаю нашу Королеву,[19] мисс Мэйнуеринг. Читать о ее поездках за границу – истинное наслаждение. Вы будете начинать чтение утром. Плата – пятнадцать шиллингов в неделю. Нет, вам незачем ждать целую неделю – я буду платить за каждый день. Ну, дорогая, до завтра. Сара-Мэри, теперь вам незачем впускать ко мне очередных претендентов. Я уверена, лучшего чтеца мне не найти.
– Ах, мисс Примроз, – сказала Поппи, провожая девушку к выходу, – я благодарю Бога за то, что вы пришли сюда снова, мисс, хотя ужасно боюсь, что вам не по душе будет эта работа. Боюсь, вы в ней утонете. А я скоро забуду, как меня зовут. Почему они не хотят звать меня Поппи? Только Сарой называют и еще прибавляют, что кому вздумается, на все буквы алфавита. Мне это не нравится. Они говорят, простой народ можно ко всему приучить, но я не хочу быть ни Сарой, ни кем другим. У меня от чужих имен голова пухнет. О, моя дорогая мисс Примроз! Попросите мисс Джесмин и мисс Дэйзи позволить мне навестить их!
– Хорошо, Поппи, ты снова будешь приходить к нам при условии, что никому не скажешь наш новый адрес. Мы пока хотим, чтобы никто не знал, где мы живем. И помни, милая Поп-пи, что для нас троих ты навсегда останешься – Поппи.
– Я никому не скажу, пока у меня голова на плечах. Я схороню эту тайну в своем сердце. Поппи – как это славно звучит, это значит, я снова с моими юными леди. О боже, боже! В последний раз они меня назвали «Сара-Матильда»! До свидания, до завтра, дорогая мисс Примроз.
Глава XXXII ДЖЕСМИН ВЗЛЕТАЕТ ВВЫСЬ
Когда Примроз вернулась домой и рассказала сестрам и мисс Эгертон, что произошло, глаза Джесмин сначала загорелись, но потом стали грустными.
– Быть «постоянным чтецом» для мисс Мортлок! – воскликнула она. – С твоей стороны это акт самопожертвования! Это было очень мужественно – согласиться на такую работу, дорогая.
– Я так не думаю, – возразила Примроз. – Конечно, это в каком-то смысле черная работа, но, возможно, я скоро получу заказ на роспись розами и лилиями изделий из фарфора. Знаешь, Джесмин, эта работа была послана мне Богом, и я не должна от нее отказываться, пока не подвернется что-нибудь получше.
– Это достойные слова, Примроз, – заметила мисс Эгертон, которая сидела тут же. Она любила среди дня забегать к девочкам на полчасика. – Смотрите так на все, что случается в жизни. Умейте видеть Божью волю даже в самых мелких событиях, и вы проживете достойно и счастливо.
– И успешно, я надеюсь, – прибавила Джесмин. – Мисс Эгертон, как будет ужасно, если из нас ничего не выйдет!
– Мой Принц говорит, – вмешалась вдруг Дэйзи, – что если мы делаем что-то доброе и правильное, мы приносим радость и любовь в наш Чудесный замок. Разве не приятно знать, что наша милая Примроз так поступила?
– Эти деньги нам нужны, – прибавила Примроз. – Подумай, Джесмин, мы сможем даже отложить немного.
Ободренная Примроз приступила к своей работе, и хотя у нее скоро заболело горло и она поняла, что чтение политических новостей, сопровождаемое «острыми» замечаниями со стороны миссис Мортлок, работа нелегкая, она не отступила.
Мисс Эгертон была рада видеть Примроз в хорошем настроении, а первые заработки весьма подняли ей настроение. Джесмин и Дэйзи старались радовать ее по вечерам. Однако Джесмин ни в коем случае не хотела, чтобы Примроз работала только для денег.
Джесмин знала, что они приехали в Лондон для того, чтобы научиться самим зарабатывать на жизнь. Она считала, что шесть месяцев, проведенных в Лондоне, не прошли даром, потому что они приобрели жизненный опыт. Джесмин также полагала, что благодаря ежедневным занятиям с мисс Эгертон она уже сформировала свой литературный стиль, и огорчалась, что мисс Эгертон совершенно недостаточно хвалит ее сочинения. Хотя Джесмин и любила мисс Эгертон, она по секрету делилась с Дэйзи, что учительница подавляет ее энтузиазм.