Соблюдать строй при отходе было необязательно, но дон Эрнандо распалился не на шутку и ему еще не разонравилось чувствовать себя адмиралом.
— Давай-ка забирай правее и встань вон туда, на пресное озеро, — скомандовал он рулевому, и тот повел мощный «вайтгофт» на небольшое пятнышко голубой воды
— Эй, на «Кристобале», вы выходите за пределы строя! — заметил непорядок Марсалес.
— Смотрите, дон Эрнандо! Самолет! — крикнул с нижней палубы один из матросов Эрнандо посмотрел, куда указывал матрос, и увидел одного из разведчиков «Лос-Флоридос». Самолет тяжело набирал высоту, а по нему вели частый огонь солдаты форта.
Обстрел не прошел бесследно, и за беглецом потянулась ниточка белого дыма, которая стала чернеть и превращаться в шлейф.
— Они его подбили, — прокомментировал рулевой.
— И он заходит прямо к нам! Дон Эрнандо, можно, я его сниму? Это будет нетрудно! — закричал Джан-карло, выполнявший роль мальчика на побегушках. Он уже побежал к стойке с пулеметом, когда хозяин остановил его.
— Зачем же в него стрелять, осел ты эдакий?! — вскипел дон Эрнандо.
— Потому что он сам идет на нас, — ответил Джан-карло, не понимая в чем дело.
— Убери его отсюда, Диего, иначе я его пристрелю, — сказал Эрнандо капитану, который тихо стоял в стороне и не вмешивался, пока дон Эрнандо сам управлял судном.
Горящий самолет опускался все ниже, и было заметно, что пилот еще управляет подбитой машиной и старается посадить ее на воду.
— У него только одна лыжа, — заметил Диего, разглядывая самолет в бинокль.
Машина коснулась поверхности воды, подняв фонтан брызг. Полетели обломки плоскостей, клочки обшивки, а корпус самолета развалился надвое.
— Правь туда — живо! — крикнул дон Эрнандо, и рулевой дал полный газ. Судовые установки «вайтгофта» получили полную свободу и, напрягаясь тысячами лошадиных сил, понесли судно к месту аварии.
— Диего, готовь людей! — распорядился Марсалес, и капитан спустился на нижнюю палубу.
Команда спасателей всегда была наготове, но показать хозяину, что он действует незамедлительно, Диего был просто обязан.
Подойдя к остающимся на плаву обломкам, судно сбросило скорость, и тотчас обвязанные веревками спасатели попрыгали за борт.
Они вскарабкались на полузатопленный фюзеляж и вскоре замахали руками, указывая на уцелевший колпак кабины.
— Что они кричат? — спросил дон Эрнандо.
— Наверное, там кто-то есть, — пожал плечами Диего. — Вот только живой или мертвый, это вопрос.
— Позови Спироса, — приказал дон Эрнандо, не отрываясь от наблюдения за спасательной командой.
Капитан повиновался и пошел искать личного врача дона Эрнандо.
Наконец спасателям удалось снять стеклянный колпак, и они начали вытаскивать из кабины пилота. Даже с палубы «вайтгофта» было видно, что парню крепко досталось и он пребывал в бессознательном состоянии.
— Сейчас Спирос будет здесь, хозяин, — сообщил подошедший Диего.
— Хорошо, — кивнул дон Эрнандо. — Этот парень не подает признаков жизни, а мне бы хотелось знать, почему он убежал из форта.
— Дон Эрнандо, кому остаться с вами для прикрытия? — заговорила рация голосом Пенграсса, капитана «Хулио Второго».
Марсалес огляделся. С этим самолетом он совершенно забыл про свои корабли.
— Пусть останутся «Гильермо», «Кристобаль» и ты, — ответил дон Эрнандо.
— «Кристобаль» поврежден, его машина гонит масло.
— Тогда найди кого-нибудь другого.
— Понял, хозяин.
Тем временем стоявшие на нижней палубе матросы уже вовсю тянули веревки, которыми были обвязаны спасатели, а те, в свою очередь, крепко держали пилота, следя за тем, чтобы его голова не ушла под воду.
— Да это же женщина! — воскликнул доктор Спирос, который неслышно поднялся на верхнюю палубу.
— С чего ты взял? — возразил дон Эрнандо, однако, приглядевшись, согласился с доктором, — А и впрямь баба…
Бесчувственную девушку подняли на борт, и Спирос крикнул матросам, чтобы ее несли в его каюту.
— Нет, Спирос, — неожиданно возразил Эрнандо, — пусть несут ко мне. У меня места побольше — там и полечишь.
— Как скажете хозяин.
Девушку подняли по лестнице и пронесли мимо, в каюту Эрнандо.
— Девчонка крепкая, — заметил он.
— Да, переломов нет, — кивнул Спирос и заспешил вслед за пациенткой.
Между тем матросы положили ее на кровать и вышли, а доктор запер дверь изнутри.
— Ишь ты, заперся, — сказал один матрос. — Небось разденет ее.
— Понятное дело — разденет. Так у докторов положено — чуть что, сразу раздевайся, — сказал второй.
— Хорошо быть доктором, — мечтательно вздохнув, добавил самый молодой.
— Понятное дело — хорошо, только чтобы доктором стать, обучение требуется.
— Это да…
Мимо дона Эрнандо матросы проскользнули тихо, как мышки. А он стоял возле пробоины в надстройке и задумчиво колупал ее пальцем. Это было второе полученное в бою повреждение, однако пули никому не навредили и лишь дали дону Эрнандо требуемую толику опасности. Теперь эти повреждения составляли гордость старика Эрнандо, и он уже твердо решил их не заделывать. А вот что требовалось сделать, так это установить на торпедные аппараты заслонки.
«Заслонки… Заслонки…» — повторял про себя дон Эрнандо, чтобы не забыть слово. Сегодня три судна сели на мель именно из-за отсутствия этих самых заслонок — вода затопила их носовые отсеки.
«Говорили же мне паршивцы с Яномана, чтобы я ставил заслонки, так нет — не послушал их…» — сама мысль, что эти двое оказались в чем-то правы, была для дона Эрнандо неприятна.
Теперь они прятались где-то в форте, и старик желал им удачи — он уже и сам верил, что неуступчивость «Лос-Флоридос» и неприступность форта связаны только с личностью Клауса Ландера.
88
Очередной приступ боли вернул Флинта в сознание, и он открыл глаза. Падающий в дверной проем свет давал возможность Лаки видеть обшарпанную стену и крючки, на которых висела его небогатая одежда.
Вот этот свитер с дырками подарил ему один бездомный в подвале на Ледоустрит. А эту зеленую куртку он украл в магазине «секонд-хэнд». Лаки вспомнил, как орал гнавшийся за ним охранник, и улыбнулся.
Рядом с его лицом прошлепала здоровая крыса. Теперь она разгуливала по залитому кровью и сиропом полу и слизывала то, что ей больше нравилось.
«Хорошо, что я украл в столовой сироп, — подумал Флинт, — ведь это он спас мне жизнь…» Лаки представил, как он выглядел, когда один из убийц зашел проверить «работу».
Должно быть, он подумал, что голова Лаки разлетелась вдребезги, а это был всего лишь вишневый сироп. Он вылился на лицо Флинта, когда пуля разбила банку.
«Я обманул их, я снова всех обманул…» — Лаки слабо улыбнулся, затем прислушался и понял, что выстрелов больше не слышно.
«Скоро за мной придут и все будет хорошо. Я жив, я бодр, и я даже шучу — значит все в порядке. Придут доктора и окажут мне помощь, они обязаны, они давали клятву Гиппократа», — успокаивал себя Флинт.
На улице послышались шаги, потом голоса. Они приближались, и вскоре первый человек вошел в гостиницу. Зашел и остановился, заметив отсутствие двери в жилище Лаки Флинта.
«Ну зайди же, ну!..» — мысленно упрашивал человека Лаки. Кричать он не пытался, боясь разрушить ту тонкую грань между жизнью и смертью, на которой находился.
Будто услышав мысленный призыв Лаки, человек сделал шаг, другой и появился в проеме двери. В комнатке Лаки стало совсем темно, но он обрадовался, узнав Клауса Ландера.
— Помоги, товарищ, — прошептал Флинт.
— Это ты, Лаки? — спросил Клаус.
— Да, это я. Помоги мне, вызови врачей.
— Зачем?
— Странный вопрос, я же выжил. Эта сучка… хотела меня убить… Но я опять… обманул судьбу-злодейку… Ведь так, товарищ?
— Нет, не так, Лаки, — безжизненным голосом возразил Ландер, — судьбу обмануть нельзя… Нужнобыть готовым и не суетиться, когда придет время…
— Уж не хочешь ли ты сказать… товарищ…
— Ничего я не хочу. Я устал, и мне нужно пойти отдохнуть.
С этими словами Клаус поднял пистолет и три раза выстрелил во Флинта. Звуки выстрелов перепугали сидевшую под кроватью крысу, и она заметалась, скользя по мокрому полу и шипя, как змея.
Ландер пристрелил и ее. Затем сплюнул под ноги и сказал:
— Сволочи… Крысы и сволочи…
Повернувшись, он покинул нору Флинта и стал подниматься на второй этаж.
Когда подошел к своему номеру, то увидел, что дверь распахнута, а внутри все перевернуто вверх дном. Тут явно что-то искали.
Ландер поставил на место кровать, поднял с пола распоротый матрац и бросил его сверху. Затем подобрал подушку — она оказалась целой.
Улегшись на распотрошенную постель, он прикрыл глаза и лежал так какое-то время, не выпуская из рук пистолет.
Улегшись на распотрошенную постель, он прикрыл глаза и лежал так какое-то время, не выпуская из рук пистолет.
Примерно через полчаса в коридоре послышались шаги, и Клаус узнал их — это был Корншоу, однако на всякий случай он поднял оружие и направил его на дверной проем.
— Ого, — сказал Питер, оглядывая устроенный в комнате Ландера разгром. — Кто это сделал?
— Наверное, мисс Ленокс, — предположил Клаус, убирая пистолет. — Что у тебя нового?
Пит поднял перевернутый стул и сел на него.
— Пилот Колгейт найден у себя в комнате с ножом в груди. И еще у нас шестьдесят раненых, и половина из них может не дожить до завтра…
— Что говорят в руководстве компании?
— Бармингтон обещал поддержку и транспорты для эвакуации, а наши друзья из Эль-Гео готовят новые партии героев. Мистер Кеннет лично передавал вам привет. Сказал, что у вашей сестры все в порядке.
Клаус молчал, глядя мимо Корншоу, и, казалось, думал о чем-то своем.
Наконец он сконцентрировал взгляд на Питере и сказал:
— Где-то здесь, в форте, остались двое парней. Они посланы сюда с каким-то специальным заданием.
— Откуда такие ужасы?
— Я приметил их вместе с десантом. Бойцы с дробовиками полегли все до одного, чтобы только прикрыть высадку этих диверсантов.
— Вы думаете, они пробрались в форт?
— Я уверен в этом. Ведь их трупы никто не нашел… — Корншоу помолчал и, погладив повязку на плече, добавил: — У лейтенанта Нейдла в одном из резервных взводов пропало два человека.
— То есть в бою они не были?
— Нет, они стояли слишком далеко — ближе к строительной площадке. Взвод занимался патрулированием, поскольку Нейдл опасался, что кто-то из десанта попробует просочиться внутрь форта.
— Значит, эти бойцы наткнулись на диверсантов и те их убрали.
— А зачем они сюда пришли? Устраивать поджоги? — спросил Корншоу.
— Не знаю, — ответил Клаус. — Однако эти люди опасны и нужно организовать их поиски.
— Поймать и уничтожить, — решительно заявил Питер.
— Это едва ли удастся сделать.
— Тогда зачем пытаться?
— Чтобы они не чувствовали себя свободно. Если проводить постоянные проверки, эти парни начнут нервничать и совершать ошибки.
89
Застолье в ресторане отеля «Генерал Волентайн» еще давало о себе знать, и главный инспектор поднялся с ощущением слабости во всем теле.
Пролежав в постели весь вчерашний день и проспав всю ночь, он обрел способность думать, анализировать и бояться новых потрясений, которые принес Джулиус Хофман вместе со своей командой.
— Сэм, ты сегодня идешь на службу? — спросила Дугласа его жена Грюн. Она уже возвратилась с пробежки и выглядела отвратительно бодрой.
Пристрастие Грюн к здоровому образу жизни вызывало у Сэма раздражение. Как и многие люди его возраста, он находил удовольствие в еде, а жена не упускала случая заметить, что те или иные продукты вредны для здоровья.
Вот и теперь она напоминала о службе с едкой усмешкой. Грюн была уверена, что Сэм просто набрался, забыв, сколько ему лет, и, как следствие, отлеживался дома целые сутки. Разве могла она знать, что это было вынужденное пьянство и ее муж жертвовал своим здоровьем только для пользы дела.
— Ладно, позвони в бюро, скажи, чтобы прислали машину, — хриплым голосом произнес Сэм, понемногу перемещаясь к краю кровати.
— В этом нет необходимости, — отозвалась Грюн из другой комнаты, — машина давно внизу. Стоит под окнами уже по крайней мере два часа.
— Два часа? А сколько сейчас? — Дуглас сбросил вниз ноги, и они встали как раз возле пары комнатных тапочек.
— Вообще-то часы прямо перед тобой на стене, — напомнила ему жена, не оставлявшая попыток досадить Сэму.
«А вот Берт Джуниор не женат, — подумал Сэм. — И когда он приходит домой пьяный, никто не говорит ему ни слова. И почему так бывает — одни люди молодые и неженатые, а другие старые, больные, да еще имеющие в доме говорящую бензопилу».
Сэм попытался встать и с удивлением заметил, что это у него получилось. Отказавшись от попыток надеть тапочки, он босиком прошел к окну и посмотрел вниз. Там, возле ухоженных клумб, действительно стоял лимузин.
Дуглас вздохнул и посмотрел на город.
Сейчас было утро, и под лучами солнца этот переплетенный металлическими жилами остров смотрелся как живое существо.
«Красиво, но я все равно хочу уехать отсюда», — напомнил себе Дуглас.
С террасы послышалась музыка — Грюн занималась аэробикой.
«Хорошо бы самому уехать, а эту бабу оставить здесь…» — начал мечтать главный инспектор.
Зазвонил телефон.
— Алло, слушаю, — ответил Дуглас.
— Это Джуниор, сэр.
— Слушаю вас, Джуниор.
— Вам необходимо приехать, сэр. У нас много новой информации — нарушители перешли к активной фазе.
— Что?! Надеюсь, они еще не перебили друг друга? — испугался Сэм.
— К счастью, нет, сэр, но повод вмешаться у нас теперь есть.
— Хорошо, я скоро буду, — пообещал Дуглас и положил трубку.
Совершенно забыв про свою хворь, он быстро оделся и даже не посетовал на отсутствие прислуги, которую рассчитала Грюн.
Внизу, в зеркальном холле дома, Сэму встретился Джо Хэггет, директор фонда «Холидей».
— Привет, Сэм!
— Привет, Джо! Извини, очень спешу, — Дуглас наскоро пожал соседу руку и побежал дальше.
— Надеюсь, в субботу перекинемся в покер! — крикнул вслед Хэггет.
— Обязательно, Джо! — пообещал Дуглас. Он легко выскочил на улицу и увидел садовника Бено.
— Доброе утро, мистер Дуглас! — поздоровался садовник.
— Привет, Бено.
— Как вам большая клумба, не много ли желтого?
— Нормально, Бено, в самый раз.
Увидев босса, водитель выскочил из лимузина и распахнул дверцу
— Отлично выглядите, сэр, — сказал он, видя, что глава бюро в хорошем настроении.
— Ну ты тоже скажешь, Марк. Дуглас плюхнулся на широкое сиденье и, когда шофер, обежав машину, сел за руль, спросил:
— Что нового у «Буба Джетс»?
— Вчистую проиграли «Гэлактик» — 46: 27.
— Их что, забыли разбудить?
— Похоже на то, сэр.
Водитель развернул машину, и лимузин начал осторожно спускаться с искусственного насыпного холма.
«С другой стороны, — подумал Дуглас, — едва ли где-то еще я смогу жить в таких условиях. Шикарная квартира, зеленый холм и морской воздух — совершенно нереальное сочетание. Пожалуй, я даже люблю этот город и уж, по крайней мере, я к нему привык…» 90 Когда на экране пошли первые кадры, снятые беспилотным самолетом, Джулиус Хофман пришел в полный восторг. Вид настоящих взрывов, в клочья разносящих причалы Форт-Абрахама, и реальных людей, стреляющих друг в друга, довел его до экстаза.
Его помощники поначалу реагировали не так бурно, но в конце концов тоже завелись.
— Вот эту сцену можно размножить и дать несколько планов с другой стороны, — сказал Найк. — Добавить цветов, и тогда — обрушение и летящие в воду люди будут просто класс!
— Вообще-то это документальные кадры, — заметил Берт Джуниор.
— Да какая разница, Берт, мы же профессионалы. Сделаем похожий взрыв и смонтируем со всех сторон — будет как репортаж с места события, — вмешалась Лу, затем огляделась и спросила: — Или я что-то не то сказала?
— Нет, Лу, все правильно, в самую точку, — поддержал ее Хофман. — А в горящем самолете должна быть блондинка. Кстати, тут неясно: выжил пилот или нет?
— К сожалению, мы этого не знаем. Топливо подходило к концу, и аппарат был возвращен обратно, — сказал Джуниор.
Дуглас, Менакес и Болеро сидели молча, не успевая следить за сменой обстановки.
— Одно плохо — некуда вставить секс, — вмешался Фри. — У нас по сценарию четыре акта по обоюдному согласию и восемь сцен изнасилования.
— А кто кого насилует? — уточнил Дуглас. На самом деле его это мало интересовало, но никакого другого, более умного вопроса он придумать не успел.
— Одну минуту, я сверюсь с записями. — Фри полистал блокнот и сказал: — В трех сценах захватчики насилуют белошвеек, еще в двух захватчики насилуют официанток, а оставшиеся три — это однополый секс.
— Вот тут поподробнее, — попросил Хофман.
— Старый артиллерист и юнга, два старых артиллериста и три юнги, а напоследок — кок и второй помощник капитана в парадной форме.
— Почему именно в парадной? — не удержавшись, спросил Болеро.
— Ну это же просто — они оба в белом.
— Понятно, — кивнул Болеро и, заметив косой взгляд Менакеса, тут же замолчал.
— Повторите, пожалуйста, сцену с падением самолета, — попросил Хофман.
Берт Джуниор перемотал запись — и все снова стали свидетелями тяжелого взлета, возгорания и трагического падения машины.
— Отлично! Я придумал! — воскликнул Хофман. — В самолете двое — он и она. Она жаждет его, он, естественно, только ее, и, едва самолет взлетает, они начинают срывать друг с друга одежду. В какой-то момент они забывают про управление, и самолет начинает падать.