К завтраку она явилась с живым румянцем и блестящими глазками, стреляющими по сторонам в ожидании появления Тауроса. Однако завтрак закончился, а к столу так никто и не вышел.
Постные лица учителя Юнга и его коллеги миссис Кроули не добавляли хорошего настроения, и Люция расстроилась.
— Что-нибудь не так, мисс Гутиерос? — спросил управляющий Модест. — Вам все понравилось?
— Да, — кивнула Люция. — А почему не появились повара?
— Они появляются только один раз — в первый день приезда господ. Таков порядок, но, если вы хотите, они будут.
— Нет, не хочу! — капризно выкрикнула Люция и, вскочив из-за стола, пошла к выходу из столовой. Возле двери она остановилась.
— Мистер Юнг, не опаздывайте, я буду ждать вас в классной комнате, — распорядилась «принцесса» и, выйдя из столовой, громко хлопнула дверью.
Прислуживающие за столом женщины переглянулись, а старший телохранитель Генри Пипон пояснил: — Видимо, это влияние здешнего климата, — затем посмотрел в затылок учителю и добавил: — А вы, мистер Юнг, действительно не рассиживайтесь долго…
— Да я, собственно, уже все, — поднялся из-за стола тот, решив, что в крайнем случае сможет позже поесть на кухне.
— Я не имел в виду, что вы должны прерывать завтрак, — сказал Пипон.
— Ничего страшного. Нужно пользоваться случаем, пока у мисс Гутиерос появилось желание учиться, — сказал учитель и спешно покинул столовую.
Когда Тобиас Юнг вошел в классную комнату, Люция, как прилежная ученица, уже сидела перед раскрытой тетрадкой.
— Очень похвально, мисс Гутиерос, очень похвально. — Юнг прошел за учительский стол и, взглянув на девушку, объявил:
— Итак, мы переходим к теме, которую нам настоятельно рекомендовала ваша мать, мисс Гутиерос, — «Логарифмы».
Люция вздохнула. Она уже имела с матерью на эту тему неприятный разговор.
— Зачем мне эти логарифмы, мама, если я не собираюсь поступать во всякие там университеты? У нас достаточно денег, чтобы жить без образования!
— Пойми, Люция, сейчас наступают другие времена. Образование нужно не только для бизнеса, но и для имиджа преуспевающего человека. И потом, никто из моих братьев да и вообще из рода Марсалесов не знал о логарифмах ровным счетом ничего, хотя твой дядя Игнасио желал учиться. Правда, наш отец думал иначе, и Игнасио был поставлен заниматься плантациями, но это не означает, что так должно быть всегда.
— По мне, так уж лучше заправлять этими плантациями, чем зубрить логарифмы.
— Да ты не спеши. Все у тебя будет: и свой бизнес, и многое другое, но знание логарифмов тебе не помешает, Люция. Учение — это свет, так сказал очень давно кто-то из великих…
— Он был мафиозо? — спросила Люция.
— Ну, не думаю. Великими людьми становятся не только мафиозо.
— Правда? — удивилась девушка. С самого детства она была уверена, что только люди, идущие против законов, могут что-то решать в этом мире и добиваться успеха.
— И потом, совсем недавно я встречалась с Джанфранко Ферре — это очень влиятельный босс из Фрайбурга. Так вот его шестнадцатилетний сын изучает логарифмы. Неужели ты, Люция, хуже каких-то поганцев из Фрайбурга?
И тогда девушка поняла, что спорить бесполезно.
29
Клаусу пришлось плыть не менее двух часов, все время забирая на восток, прежде чем он попал в теплое течение, которое само понесло его к «Дому лилии».
Клаус плыл по поверхности, но время от времени погружался под воду.
Теплое течение изобиловало мигрирующими морскими животными, среди которых попадались и не совсем безобидные.
Один раз Клаусом заинтересовались пятнадцатиметровые морские питоны. Они подошли настолько близко, что ему пришлось вертеться на месте с ножом в руках.
Видимо, добыча показалась питонам слишком подвижной, и они ушли, растворившись в глубине.
Во второй раз на Клауса едва не напала стая речных собак — больших хищных тюленей. Ему пришлось истратить на них один заряд пистолета, и, только сожрав своего раненого собрата, стая отправилась дальше.
По мере приближения к плавучей вилле все больше попадалось крупных тритонов. Они любили устраиваться вблизи людей и кормились отбросами, ленясь самостоятельно добывать пропитание.
Завидев Клауса, тритоны приближались к нему почти вплотную, но, видимо не чувствуя приятных запахов, уходили. И хотя эти существа были безобидны, Ландер не расслаблялся — поблизости вполне могли оказаться и крупные хищники, охотившиеся на тритонов.
Находясь примерно в полукилометре от «Дома лилии», Клаус заметил отходящий от причала катер. С того места, где он находился, судить о курсе катера было трудно, но можно было предположить, что охранники отправились осматривать район рифов.
Решив, что дальше двигаться в надводном положении опасно, Клаус вставил загубник и ушел под воду.
Распугав стайку придонных рачков, он спустился к самому дну, благо глубина здесь не превышала пяти метров.
Кое-где в расщелинах молодых рифов попадались лежки морских зверей, и на всякий случай Клаус плыл с ножом в руке. Это был хороший нож, чем-то похожий на тот, что был у Клауса прежде. У него имелась даже алмазная пилка, на случай, если придется перерезать металлический трос.
Клаус плыл, не совершая резких движений и стараясь экономить силы, поскольку регенерационный фильтр давал мало кислорода. Чтобы не сбиться с пути, он всплыл еще один раз и, мельком взглянув на виллу, решил добраться до стоящей чуть в стороне скоростной яхты.
Уже через полчаса он вынырнул у противоположного от виллы борта яхты и, как следует продышавшись, снова погрузился под воду.
Несмотря на теплое течение, вода становилась все холоднее, и вскоре Ландер разглядел на песчаном дне первый ключ, над которым вились завихрения белоснежного песка.
Стараясь не думать о холоде, Клаус добрался до причала и всплыл в небольшой полости, как будто специально приготовленной для таких целей. Здесь можно было отдышаться и послушать, о чем говорили люди на причале. Как раз в этот момент послышался звук подходящего катера.
«Разведка возвратилась», — подумал Ландер, чувствуя, как холод пробирается даже сквозь утеплитель костюма.
Мотор заглох, и поднятая катером волна стала плескаться у стен пристани. Нос судна стукнул о причал, и послышались голоса.
— Ну чего там?
— Ничего, все облазили — везде мелко, но ничего не нашли.
— А ты, Джи, забирался сегодня в воду?
— Да, Генри, ощупал все, что можно. Ничего подозрительного…
— Может, радар ошибся, Жорж? — спросил Генри.
— Ошибиться он не мог, но, возможно, это была брошенная лодка.
— Ну хорошо, был там кто-то или нет, но смотреть нужно в оба. Джи, ты после обеда еще раз полезешь в воду, а Карл и Рауль будут все время рядом с девочкой, в особенности когда она сидит у воды…
«Так, — отметил Клаус, — это уже лучше».
Причал не был похож на место, где сидят у воды, и Ландер снова погрузился в воду, чтобы пройти под виллой на другую ее сторону.
Под днищем плавучего дома было сумрачно и царил жуткий холод. Именно в этом месте подземных ключей было больше всего. Клаус уже не на шутку беспокоился, успеет ли он что-то предпринять, прежде чем совсем окоченеет.
Будь у него кислородный баллон или мембранный аппарат, можно было поактивнее двигаться, но регенерационный фильтр не позволял тратить кислород столь расточительно.
Вскоре света стало больше, и Ландер пошел к поверхности.
Проявляя крайнюю осторожность, он всплыл под решетчатой площадкой, сделанной, видимо, для того, чтобы поднимающаяся от воды прохлада позволяла господам спокойно дремать после обеда.
Клаус посмотрел на часы. Они показывали двенадцать с четвертью, а это означало, что скоро сюда должна была прийти Люция — дочь Солейн Гутиерос.
30
Еле сдерживаясь, чтобы не проглотить обед наскоро, Люция не спеша покончила с десертом и походкой ленивой кошечки отправилась к себе в комнату.
Едва она скрылась от посторонних глаз, как тут же бросилась к своему гардеробу и стала выбрасывать на кровать все то, что необходимо было примерить.
— Это слишком старомодно, а это чересчур провинциально, — характеризовала Люция тот или иной туалет.
В дверь робко постучали.
— Кларис, это ты? — крикнула девушка.
Дверь открылась, и Кларис сказала:
— Да, мисс, это я…
— Я пойду загорать, а ты убери тут все, но прежде… — Люция задумалась, стоит ли говорить об этом горничной. — Прежде найди Тауроса и скажи, чтобы пришел на «решетку» или как вы ее там называете.
— Я поняла, мисс Гутиерос, — кивнула Кларис и вышла, а Люция приступила к повторному отбору. Она пересмотрела все то, что отложила в первый раз, и пришла к выводу, что ничего нового придумать нельзя — только минимум одежды и максимум открытого тела.
Надев красный купальник, Люция посмотрелась в зеркало и решила, что ничего более вызывающего ей не найти.
Накинув сверху халат, девушка взяла широкополую ажурную шляпу и книжку, которую не собиралась читать. В фильмах, которые она видела, девушки с книжками казались ей утонченными и загадочными.
Едва Люция вышла в коридор, как из-за угла показался Карл.
— Как я выгляжу, Карл? — улыбнулась ему девушка и распахнула халат.
— Как всегда отлично, мисс Гутиерос. Вы собираетесь загорать?
— А ты можешь предложить что-то еще? — Люция шагнула к охраннику и положила руку на его плечо. — Дотронься до меня, Карл. Не бойся, я тебя не укушу.
Глаза девушки излучали притягательную силу, а ее тело казалось безумно желанным, но Карл вспомнил почерневшее, с выпученными глазами лицо Ханна.
— Я… я здесь не для этого, мисс…
— Ну ладно, — сразу согласилась Люция, — тогда проводи меня на «решетку».
Они прошли через весь дом и с обратной его стороны, возле ухоженного садика, их встретил Рауль.
— Привет, Рауль! — улыбнулась Люция. — Где же ты был, мы с Карлом так целовались! Он требовал большего, но я ему не позволила…
Рауль уставился на своего коллегу, а лицо Карла пошло красными пятнами.
— Ты что, придурок? — тихо признес Рауль, когда Люция прошла вперед.
— Я не придурок. Просто девочка так шутит…
— Лишь бы она так не шутила при своей маме…
Телохранители проследовали за Люцией, а поливавший кусты садовник посмотрел им вслед и произнес:
— Ну дела…
Когда Люция ступила на площадку для отдыха, там уже все было готово к ее приходу. Зонтик, кресло, столик с фруктами и охлажденными соками, а также затребованный Таурос, который прилагался ко всему перечисленному.
Увидев этого парня, охранники переглянулись, и Карл решительно двинулся вперед.
— Ну-ка ты, повар, вали отсюда… — начал было он, но Люция его остановила:
— Эй, Карл, распоряжаться здесь могу только я. А мистер Таурос приглашен мною специально для… В общем, мы будем говорить о всяких там блюдах…
— Как скажете, мисс… — поклонился Карл и отступил, а приободренный Таурос заулыбался.
Люция сбросила халат и, усевшись в кресло, забросила ноги на стол. Затем взглянула на красавца из-под полей шляпы и спросила:
— Тебе не кажется, Таурос, что мои ноги недостаточно загорели?
— Они очень красивы, мисс…
— Я не об этом. Мои ноги нуждаются в дополнительном уходе, ты так не считаешь? — и Люция покосилась на Карла.
— Как прикажете, мисс Гутиерос, — снова улыбнулся Таурос. Он понял, что нравится молодой хозяйке и демонстративно поигрывал мышцами, напрягая то одну, то другую группу.
— Если тебе не трудно, Таурос, разомни мне ноги.
— Как?
— Ну просто руками… — Люция поймала на себе взгляд стоящей поодаль горничной. — Можешь идти, Кларис. Ты мне больше не нужна…
Таурос все еще стоял и не знал, что делать. Он не решался притронуться к молодой хозяйке.
— Приступай, Таурос, не заставляй меня ждать…
Помощник повара встал на одно колено и начал массировать ступню Люции. Через несколько минут девушка сделала ему замечание:
— Выше, Таурос, выше, пожалуйста, и понежнее.
Играя своими геркулесовыми мышцами, красавец неуклюже растирал Люции ноги, и она, досадуя на его неумение, играла как могла, издавая стоны и закатывая глаза, как будто Таурос делал с ней что-то невероятное.
Пораженный садовник, сидя в кустах, пожирал глазами молодую хозяйку, то и дело повторяя одну и ту же фразу:
— Ну дела… Ну дела…
Знакомые с фокусами своей подопечной, Карл и Рауль с невозмутимым видом прохаживались возле воды и заранее жалели беднягу Тауроса.
— Ладно, хватит… — Люция легонько оттолкнула красавца и сняла ноги со стола. — Слушай, а может, ты придешь, чтобы принять со мной душ?
— Я… я занят на кухне, мисс…
— Да ладно тебе, на кухне тебя подменит Карл… Ты ведь не против, Карл? — повернулась девушка к телохранителю.
— Как скажет мистер Пипон, — пожал тот плечами.
— И ты знаешь, Таурос, чем мы займемся в душе? — собственная фантазия и присутствие трех мужчин заводили Люцию. Она уже представляла сплетенные в душевой кабине тела, двигающиеся под струями теплой воды. — Ну так ты придешь? — Люция положила ладонь на бедро Тауроса и в ту же секунду дико закричала.
Чья-то рука сомкнулась на ее лодыжке, а затем Люция почувствовала резкую боль и заорала еще сильнее, как кричат только смертельно раненные звери.
Все длилось какие-то мгновения, и никто ничего не успел понять. Карл и Рауль выхватили пистолеты, а Таурос завопил, что под настилом кто-то есть, и решительно бросился в воду.
Карл тут же подхватил бесчувственную девушку.
— Куда это он? — спросил выскочивший на шум Джилберт.
— Что случилось?! — крикнул прибежавший Генри Пипон. Одна его щека была намазана пеной для бритья. — Что с ней?!
— Кажется, это просто краска, — сказал Карл, размазывая по лодыжке Люции что-то похожее на губную помаду.
Из-за спин телохранителей выглядывали горничные и работники дома.
— Джи и Нокс — быстро под воду! — приказал Генри. — Рауль и Жорж, садитесь на катер и будьте наготове!
В этот момент Люция открыла глаза.
— О, Карл, ты все-таки до меня дотронулся…
— У вас ничего не болит, мисс? — спросил Генри.
— Все нормально, — ответила девушка. — Вы его поймали?
— Уже ловим, мисс.
Джилберт и Нокс уже сбегали за снаряжением и собирались погрузиться в воду. С противоположной стороны виллы заработал двигатель катера, и скоро он выскочил из-за угла.
— Крутитесь вокруг дома и смотрите внимательно — он обнаружит себя пузырьками, — распорядился Генри.
— Только пусть не перепутают с ним нас, — добавил Джилберт, и они с Ноксом плюхнулись в воду.
— Карл, отведи мисс Гутиерос в ее комнату и возьми с собой кого-нибудь из прислуги, — сказал Пипон.
— Эй, кажется, здесь записка! — подал голос Модест, помогавший горничным поднять перевернутый стол и кресло. — Вот, смотрите!
Пипон взял кусок пластика и прочитал всего несколько слов.
— Все ясно, — сказал он, — телефон мне. Быстро!
— Телефон сюда, Сьюзи! — продублировал команду Модест, и вскоре одна из горничных принесла трубку.
— Всем отойти, — сказал Пипон и начал набирать номер.
— Всем отойти! — повторил Модест.
— И тебе тоже, приятель… — добавил Генри. В трубке послышалось несколько щелчков. А затем строгий голос Солейн Гутиерос.
— Слушаю вас.
— Это я, мадам, Генри Пипон… — несмело начал охранник.
— Генри? Что случилось? — перепугалась Солейн.
— Ничего не случилось, мадам. С Люцией все в порядке, — поспешил успокоить хозяйку Пипон.
— Так, значит, что-то все-таки случилось?
— Ровным счетом ничего, просто нам подбросили записку и…
— Что еще? Говори, Генри, не зли меня.
— Вашей дочери испачкали ногу краской.
— Какой еще краской? — не поняла Солейн.
«Ох, она меня пристрелит. Она меня лично пристрелит…» — подумал Пипон и сказал:
— Люция отдыхала на «решетке», ну и кто-то поднырнул снизу и провел ей по лодыжке красным маркером и еще оставил записку.
На том конце последовала пауза. Затем Солейн вздохнула и сказала:
— Читай записку…
— Ага. Тут всего одна фраза: «Родственники ни при чем».
— Все ясно… — обронила Солейн.
— Что ясно, мадам?
— Это не твое дело. Следи за Люцией и не подпускай ее близко к воде. Головой мне за нее ответишь…
И мадам положила трубку.
Возле решетки вскипела вода, и появились Джи и Нокс. Они поддерживали тело Тауроса.
— Да чтоб ты… — выругался Пипон и подскочил к краю, чтобы помочь. Подбежал Модест.
Вчетвером они кое-как вытащили труп на решетку. Пипон тяжело вздохнул. Смерть Тауроса ничего для него не значила, но само наличие трупа говорило не в пользу профессионализма Генри.
Джилберт выбрался из воды, стянул маску и сказал:
— Хороший выстрел — точно в сердце…
— Да, зря парень столько качался. Все его труды пропали… — добавил, отфыркиваясь, Нокс.
— Никаких следов? — обратился Пипон к Джилберту.
— Ничего нет…
— Почему же не видно было пузырей? Карл и Рауль стояли возле воды и обязательно бы их заметили.
— Должно быть, он пользовался регенерационным аппаратом, — предположил Джилберт.
— Шутишь, если в нем двигаться, то задохнешься в момент, — возразил Пипон, — я это сам пробовал.
— Ну тогда не, знаю…
— Может, он по течению пришел? — предположил Нокс. — Вон с востока идет теплая река, аккурат на дом.
— Да, это ты дело говоришь, — согласился Пипон и, повернувшись к кружившему неподалеку катеру, крикнул: — Жорж, посмотрите на западе!