– Шеф, как мы и договаривались, я сегодня сняла в Бюро по найму еще одну квартиру гостиничного типа. Третий этаж в четырехэтажном доме без лифта. Подъезд имеет запасной выход. Отсюда пять минут ходьбы, адрес указан в квитанции… Заказ оформлен на имя нашей с Римасом дальней родственницы, которая носит другую фамилию.
– Отлично, – сказал Нестеров, – пряча ключи в карман. – Бумаги все оформила?
– Да, все нормально, – заверила его Ирма, раскрывая свою тощую папку.
– Римас еще вчера обзвонил наши вильнюсские клубы фелинологов, а сегодня утром съездил в один из них и купил нужные нам бланки…
– Двести «литовцев» содрали, – проинформировал общество Слон. – Да за такие деньги на базаре можно целую свору кошаков купить!
– Не нужно жаться в расходах, – сказала Головина. – Без инвестиций трудно рассчитывать на успех какого-либо дела.
– Я сама напечатала акт купли-продажи, – доложила Ирма. – А также заполнила все необходимые бланки. Кошку вы купили у одной местной женщины…
– Нашей дальней родственницы, – уточнил Слон. – …если понадобится, она подтвердит, – продолжила Мышка. – Но до этого, полагаю, не дойдет. Та женщина, в свою очередь, приобрела котенка в местном питомнике, у наших крутых фелинологов, что подтверждено, благодаря Римасу, соответствующими документами. Кошка – победитель всяческих выставок и международных чемпионатов. Но это так, для отмазки… Редкая порода, награды, то, се… Соответственно и цена – сорок тысяч литов[9]…
– Недурно, – крякнул Нестеров. – Такую ценную вещицу действительно нельзя оставлять без охраны…
– Не знаю, как в Вильнюсе, а у нас, в Москве, встречаются такие экземпляры, за которые владельцы кошачьих питомников требуют стоимость крутой иномарки, – проинформировала аборигенов Головина. – Ну а такая умница и красавица, как ваша Гертруда Францевна, вообще цены не имеет…
– Тем более что ее на самом деле никто и не собирается продавать, – уточнил Нестеров. «Фелис катус», услышав такие разговоры, оказалась тут как тут…
Запрыгнув на свободный стул, Гертруда Францевна, подняла голову и уставилась на синюю папку, словно собиралась попросить людей прочесть и ей хранящиеся там документы.
Наблюдая за реакцией кошки, Нестеров усмехнулся. Как ни странно, при всем ее породистом виде, у животины до сих пор не было совершенно никаких документов. То есть когда-то имелись документы, подтверждающие ее знатное происхождение, но уходя из дому после развода, Стас забыл прихватить их с собой…
– Ну вот, – сказал он, – теперь, Гертруда Францевна, у вас появилась легальная… почти легальная ксива.
Он хлопнул ладонью по синей папке.
– Надеюсь, вы не в обиде на меня, мадам? Пришлось вот… продать вас в оперативных целях! Задание у вас чрезвычайно важное, но думаю, вы с ним справитесь…
Все дружно рассмеялись.
– Ну вот, теперь мы, кажется, выкрутились из сложного положения, – сказал Стас. – Как и наши российские коллеги, мы не имеем права заниматься оперативно-розыскной деятельностью. Поскольку жизнь наша регламентируется абсурдными законами, то и вас, Анна, мы тоже не можем охранять. Учитывая наши непростые отношения с некоторыми чинами из органов – можем нарваться на неприятности по линии закона. Поэтому мы поступим так, как это практикуют в том числе и в России, то есть будем охранять ваше имущество… Договор на охрану нового «Опеля» позволяет любому из нас, если вы будете в пути, находиться в салоне вашей машины. А другой договор, на охрану нашей драгоценной «фелис катус», позволит кому-то из нас, или всем, находиться в жилье, которое вы делите с кошечкой, и за пределами оного, в любом месте, где вы будете вместе с ней… Ну а теперь, дамы, – заключил он, – мы со Слоном ждем от вас обещанного еще вчера сюрприза…
Девушки, оставив их на время скучать вдвоем, скрылись за дверью комнаты, которую Головина выбрала для себя прошлой ночью в качестве спальни.
Слон тут же развернул газету, которую он принес с собой, и ткнул пальцем в заголовок, набранный крупным шрифтом: «КРОВАВАЯ БАНЯ В КУРОРТНОМ ЮОДКРАНТЕ».
– Видал, Стас, что творится?
Нестеров, пробежав глазами текст статьи и обратив внимание на помещенные здесь фото трех «паневежских», покивал головой.
– Я в курсе, Слон. По радио слышал сообщение, когда настроился в машине на волну криминальной хроники.
– Ладно бы, одних «братков» завалили… Так еще администраторшу и двух девчонок шпокнули!
– Сущий беспредел, – сказал Стас. – По радио никаких подробностей так и не сообщили. Сказали только, что, по версии следствия, речь идет о криминальных разборках.
– Смахивает на акцию устрашения, – почесав стриженый затылок, сказал Слон. – Не нравится мне все это…
– А мне вот кое-что другое не нравится, – задумчиво произнес Нестеров.
– Я все возвращаюсь мыслями к тому четверговому вечеру… Когда Головиной кое-кто сообщил, что располагает информацией о Сергачеве, и предложил встретиться в казино «Лас-Вегас»… Не знаю пока, что в отношении Анны задумал Легостаев, но здесь есть один любопытный нюанс.
– Какой?
– А вот такой… Если бы Головина исчезла в тот вечер… с концами, вот как исчез Сергачев… А потом, спустя какое-то время, ее стали бы разыскивать…
– Гм… Ущучил твою мысль!
– Куда бы в таком разе вели ее следы?
– Ясный хрен… в казино «Лас-Вегас»!
– Кто владеет этим игорным домом? Через какое-то подставное лицо?
– Семья Монгола – это факт известный.
– А теперь представь себе ситуацию… Тот же портье, у которого Анна справлялась о местонахождении казино, немедленно выложит этот факт перед дознавателями. А те, кто находились в тот вечер в «Лас-Вегасе», подтвердят, что Головина действительно посетила казино, потому что не приметить и не запомнить такую яркую девушку может только слепой…
– Вот так, так… – оживился Слон. – Похоже на то, что Антон, или те, кто за ним стоят, решили не только «киднеппнуть» Головину, но и перевести стрелки на группировку Монгола, в том числе и по делу об исчезновении Вадима Сергачева…
Не успел Нестеров похвалить приятеля за сообразительность, как открылась дверь и в гостиной появились обе девушки.
Анна Головина была одета в бирюзового цвета брючный костюм, а Ирма абсолютно ничем не отличалась от себя обычной – то есть была прикинута в свои «демократичные», но какие-то малость мешковатые одеяния.
Обе девушки зачем-то нацепили солнцезащитные очки.
Мужчины некоторое время пялились на них, пребывая в легком недоумении.
Затем Слон, с трудом подавив желание зевнуть, сказал:
– Ну так что? Где ваш обещанный «сюр-рпрайз»?
Первой в ситуацию врубилась Гертруда Францевна. Она как-то странно мяукнула, подошла к женщинам, посмотрела на них поочередно снизу вверх, обогнула их по кругу, коснувшись своей шубкой ноги каждой, потом, разобравшись «ху из ху», запрыгнула в кресло, которое, кажется, она решила застолбить за собой.
– Посмотрите на меня, – сказала рыжеволосая Головина голосом Мышки. – Ну что? Как я вам?…
– И на меня поглядите, – вторила ей Мышка, на голове которой была копна пшеничных волос, голосом москвички Анны Головиной. – Что вы думаете по этому поводу, господа?
– Счас у меня крыша съедет, – сказал Слон, переводя донельзя изумленный взгляд с одной девушки на другую. – Что-то я не врубаюсь…
Стас, до которого наконец дошло, в чем тут дело, мигом поднялся с дивана и подошел к девушкам.
– Ну вы даете, милые женщины… – он восхищенно поцокал языком. – Вот это сюрприз так сюрприз…
Он остановился напротив рыжеволосой красотки, чьи глаза скрывали очки с затемненными стеклами. Блин… Вылитая Анна Головина.
– Вы… – он хотел ткнуть девушку пальцем в грудь, но вовремя передумал. – То есть ты… Короче, ты – Ирма! Верно?
– Да, шеф… вы очень наблюдательны.
Хмыкнув, Стас посмотрел на пшеничноволосую девушку.
– А ты… То есть вы… Анна? Никогда бы не подумал… если бы не знал наверняка.
Когда мужчины опять остались вдвоем на какое-то время, Стас, который уже отправился от изумления, задумчиво сказал:
– Хорошо варят котелки у наших девушек, не в пример нашим с тобой, Слон… Смотри что получается. Теперь я могу оставить здесь Мышку, принявшую полное подобие Головиной. И тебя, вроде как ты при «теле». А сам с настоящей Головиной, в образе нашей Ирмы, свалю на резервную хату… Следовательно, у нас, во-первых, будут развязаны руки, а во-вторых, мы обеспечим безопасность нашей клиентки, потому что на Мышку, которой она прикинется, покушаться никто не станет. Да и я рядом с ней постоянно буду…
Пока Слон переваривал его слова, из комнаты вновь выпорхнули девушки.
Обе они были в юбках и пиджаках, абсолютно одинаковых фасонов, но разнящихся по цвету: одна в сиреневом, другая в нежно-кремовом.
Короткие юбки, доходящие лишь до середины бедра, открывали их длинные, стройные, затянутые в колготки ножки почти на всю их длину, причем создавалось впечатление, что обе пары этих великолепных женских ножек выточены на одном станке с использованием одинаковых лекал…
Короткие юбки, доходящие лишь до середины бедра, открывали их длинные, стройные, затянутые в колготки ножки почти на всю их длину, причем создавалось впечатление, что обе пары этих великолепных женских ножек выточены на одном станке с использованием одинаковых лекал…
Задержавшись несколько дольше, чем того требовали правила приличия, на женских ногах, Нестеров перевел взгляд чуть повыше.
Пиджаки были надеты девушками – по последней моде – на голое тело, вернее, поверх женского белья. В глубоких вырезах соблазнительно круглились нежные полусферы, укрытые ровно настолько, чтобы вскружить голову любому мужчине…
Взгляд пошел еще выше.
Обе девушки были рыжеволосы, одного роста, одинаковой комплекции, и каждая из них была вылитой Анной Головиной.
Стас, чтобы скрыть легкую оторопь, откашлялся в кулак.
– Впечатляет… Но которая из вас – Анна Головина?
Мышка, сдернув парик и распустив свои пшеничные волосы, подмигнула Нестерову, после чего, забрав с собой посмеивающуюся настоящую Головину, отправилась в другую комнату переодеваться – Смотри, Стас, какая у нас арифметика получается. – Слон глубокомысленно поднял вверх свой толстый палец. – Если нам потребуется комбинировать, то в наших раскладах могут участвовать сразу две Мышки, или две Анны, или Мышка, прикинувшаяся Головиной, а также наоборот… и они же, но уже настоящие!
– А ты знаешь, Слон… – Нестеров бросил на него задумчивый взгляд. – Сестричка-то у тебя – ого-го!.. Почему раньше молчал?
– Ну так… – Слон сделал рукой неопределенный жест. – Я что, приглядывался к ней? Вечно вырядится в свой балахон… хрен разберешь!
Ты же сам ее каждый день видишь: ну Мышка и Мышка…
Спустя часа полтора они испытали девушек уже в реальной обстановке.
Слон и Мышка, которая вырядилась под Головину, уселись в новый «Опель» и немного покатались по Старому городу. Анну, претерпевшую обратную метаморфозу, Стас взял к себе в машину, а сам все время держался вблизи от «Опеля», наблюдая, нет ли за ними «хвоста». «Опель» на несколько минут остановился у одного из арт-салонов, торгующих картинами местных художников и разными изделиями из янтаря.
Мышка, одетая в коричневую дубленку, с ярко-рыжим париком, в темных очках, на взгляд Нестерова, была достаточно убедительной в новой для себя роли. Анна, поглядывающая на «двойника» через боковое стекло джипа, вдруг обронила: «Надо же… как в зеркало смотрюсь».
Что касается Слона, который все держался рядом с клиенткой, то он, с кошелкой в руке, прикрытой сверху тканью, выглядел несколько комично… Но учитывая его комплекцию, вряд ли кто из посторонних людей рискнет подойти не только к нему, но и к опекаемой им молодой женщине. «Отлично, – сказал сам себе Нестеров, когда они вернулись на «базу», которую вскоре им с Головиной придется покинуть. – Вот теперь можно вплотную заняться выяснением судьбы Вадима Сергачева…»
Глава 18 ДОХЛЫЙ ЗЯМА – ДРУГИМ ЗАБОТА
На втором часу допроса Зяма выглядел так, словно он провел двенадцатираундовый поединок со свирепым тяжеловесом Майком Тайсоном…
Сталлоне, как был, в пальто и шляпе, устроился на стуле; он чуть отодвинулся от места экзекуции, с таким расчетом, чтобы его не забрызгало кровью или блевотиной. Его помощник на время допроса переоделся в рабочий комбез; в руке он держал бейсбольную биту, при помощи которой, точно вымеряя силу удара, периодически вразумлял Зяму, когда тот пытался косить, делая вид, что не располагает сведениями о тех или иных событиях.
Бил он паневежского братишку, перебравшегося с полгода назад в Вильнюс, больно, но аккуратно, чтобы тот, постоянно находясь под прессом, все же не потерял способности отвечать на задаваемые ему вопросы.
Зяма раскололся довольно быстро, в чем эти двое нисколько и не сомневались.
– Кончай завывать! – строго сказал Сталлоне. – Ты мне действуешь на нервы! Соберись… Итак, вы уже с ноября прошлого года отслеживали маршруты передвижения и контакты бизнесмена Пошкуса?
– Да… – звучно всхлипнув, сказал Зяма. – Когда он приезжал в Вильнюс… Бывал он здесь обычно раз в неделю, чаще всего приезжал в пятницу или субботу.
– Кто дал команду за ним следить?
– Точно не знаю…
Со страхом покосившись на биту, которую экзекутор держал чуть на отлете, он скороговоркой произнес:
– Счас, счас… скажу… Думаю, приказ дал Боксер. Или тот полицейский, что был тогда вместе с ним. А может, они вдвоем это придумали…
– Где и когда это было?
– Числа двадцатого ноября… Часов в восемь утра мы подъехали с Антоном к «Тропикане»… там в это время уже никого не было, кроме охранника.
Чуть позже приехал Боксер, а еще через пару минут нарисовался тот полицейский… Правда, в форме я его не видел ни разу, но он точно из полиции, и не в малых чинах.
– Фамилия полицейского?
– Не-е, не в курсе… Он на хорька похож… Антон так и обмолвился однажды, мол, в случае чего, если не Боксер, то этот Хорь вытащит нас из любой задницы.
Сталлоне и помощник обменялись многозначительными взглядами, после чего «беседа» была продолжена.
– С этого дня вы и начали следить за Пошкусом?
– Да, периодически… Особенно внимательно отслеживали его контакты с разными русскими… с теми, кто работает у нас, в Вильнюсе, и с теми, кто приезжал из Москвы.
– Например?
– Ну… Вот он раза три… или четыре… встречался с российскими бизнерами, которые живут у нас в Вильнюсе…
– Точнее!
– Директор… и, кажется, его зам из компании «ТК-Балтия Ойл», соответственно Шевцов и Игнашевич. У них представительский офис в Старом городе, возле Дворца выставок. Вот там, кстати, кто-то из них один, а однажды вдвоем, они и встречались с этим Пошкусом, после чего шли в одно из ближайших кафе, где есть отдельные кабинки… После таких встреч Пошкус обычно отправлялся в гостиницу Сейма, а оттуда в район Турнишкес, где размещаются правительственные резиденции, но туда, на охраняемую территорию, мы уже не совались, ожидая его на одном из ответвлений дороги, где есть паркинг…
– А скажи-ка мне, Зяма, еще такую вещь, – Сталлоне чуть сузил глаза. – Было такое в практике вашей слежки, что Пошкус встречался с неким Вадимом Сергачевым? Только не вздумай врать мне, что ты не слыхал такой фамилии и ничего не знаешь о пропавшем русском бизнере!
– У-у-й-й-й!!! – взвыл Зяма, когда «бейсболист» треснул его битой по коленной чашечке. – Не надо… счас, счас… Ф-фу-у… Значит, так…
Да, я в курсе, что тот русский пропал и что его вроде как ищут… Да, Пошкус встречался с этим человеком, когда тот приезжал к нам из Москвы. Два таких контакта мы засекли! Может, у них было больше таких встреч, вот этого я уже не знаю… Они о чем-то своем базарили в том же кафе, где Пошкус встречался три или четыре раза с представителями «тюменских». Вторая их встреча была в парке Вингис, где они базарили примерно часа полтора… Мы тогда были на двух тачках, так что смогли разделиться и какое-то время сопровождали этого… Сергачева. Он сначала отправился в представительство «ТК-Балтия Ойл», а оттуда уже поехал в гостиницу «Неринга», где, как выяснилось, он снял номер по приезде в Вильнюс… Вообще-то пасли Пошкуса плотно… Где-то в конце декабря слежку за ним стал осуществлять Каланча, у которого под рукой было несколько ребят, а мы были как бы в резерве…
– Двадцать первого января вы тоже за ним следили?
– М-м…
– Что ты мычишь?! Отвечай на вопрос!
Помощник Сталлоне замахнулся битой так, словно собирался отправить Зямину черепушку в противоположный угол подвала.
– Счас, счас… я просто вспоминаю, как все было!
– Но ты врубился, что именно меня интересует? – спросил Сталлоне.
– Пошкус?
– Не только. Русский бизнер по фамилии Сергачев – тоже оч-чень интересует.
Зяма, рука которого по-прежнему была прикована к вмурованному в стену кольцу, а другая рука, загипсованная от запястья до плеча, в грязно-бурых разводах, была зафиксирована на повязке, переброшенной через шею, еще сильнее вжался в угол…
– Ну… Пошкуса я в тот день не видел. Я и еще двое ребят ездили в аэропорт. Там была еще одна тачка, в которой сидели Каланча и еще кто-то. Мы были в резерве, на тот случай, если кто-то будет встречать этого Сергачева в аэропорту. Или если он прилетит из Москвы не один…
Но он прилетел один, и его никто не встретил. Мне поступила команда возвращаться в контору, а за Сергачевым, насколько я понимаю, отправился хвостом Каланча… Ни Сергачева, ни Пошкуса я больше не видел, и никаких разговоров промеж наших об этих людях не было.
Хотя… В тот же вечер… или уже ночью… короче, Антон сказал мне, чтобы я держал язык за зубами. В том смысле, чтоб навсегда забыл о том, что участвовал в слежке и что был в аэропорту в тот день, когда из Москвы к нам прилетел Сергачев…
Сталлоне оскалил в усмешке свои острые волчьи зубы.
– Не боись, Зяма, я не выдам тебя Антону… Кстати, именно он послал тебя в тот день с заданием в аэропорт?