Само собой, больших денег этим преступникам, что умыкнули Сергачева, не видать. Даже если допустить, что они выбили из Вадима номера его зарубежных счетов – а кое-какие реквизиты, надо полагать, он держит только в своей голове, – то это им ровным счетом ничего не даст. Даже если они принесут в тот или иной банк заверенную нотариусом и написанную лично Сергачевым доверенность на получение налички, или разрешение на банковскую проводку со счета на другой счет, то ни черта не получат, да еще и привлекут внимание соответствующих органов…
Потому что такие, как Вадим, кто хорошо приподнялся в последние годы на нефти, газе, алюминии или еще на чем-то, люди не только умные, но и осторожные. А потому предпочитают вносить в хранящуюся в банке карточку клиента дополнительное условие производства операций: «Я или такой-то (имярек) должен участвовать в этом лично».
Единственно, что могли сделать похитившие Сергачева люди, так это снять с банковских счетов в Литве и Латвии те четыреста тысяч долларов США – в суммарном исчислении, – что предназначались для раздачи «презентов» полезным для Концерна чиновникам и бизнесменам. Коды доступа к этим счетам хранятся – или же хранились? – в памяти Вадима Алексеевича. Коррупционные игры ведутся по своим особым правилам. А потому в данном случае наличность, разбросанная по счетам прибалтийских банков, и не была защищена блокирующими попытки несанкционированного съема денег формальными процедурами…
Посовещавшись еще около получаса, президент отпустил Решетовского восвояси, но руководителя своей разведки попросил задержаться еще на какое-то время.
– Я уже вызывал к себе начальника службы безопасности, – заметил хозяин кабинета, – и потребовал закрыть всю информацию по ЧП в Вильнюсе. То же самое, Михаил, относится и к возглавляемой тобою структуре. Любые «протечки» должны быть напрочь исключены! И еще один важный момент… Я бы даже сказал, деликатный…
На какое-то время он погрузился в размышления. Вадим Сергачев, как и многие другие топ-менеджеры российской нефтяной индустрии, человек, мягко говоря, не бедный. Он прилично наварился еще в ту пору, когда до перехода в Концерн работал кризисным управляющим на Волжском нефтеперерабатывающем заводе. Он не только по своему служебному весу, но и по бабкам, по величине пакета акций – четвертый-пятый человек в компании. По предварительным прикидкам, Сергачев «стоит» где-то порядка семидесяти миллионов долларов, причем примерно две трети его состояния вложены через кипрские и джерсийские офшоры в собственно Тюменский концерн…
При всем этом Сергачев, что касается его личной жизни, человек довольно закрытый… Иногда даже казалось, что кроме служебных забот, которым он отдавался полностью, более ничто на свете его не интересует.
– Насколько я помню, у Вадима… Вадима Алексеевича… гм… как будто имелись какие-то семейные проблемы?
– Да, это так, – кивнул головой самый информированный человек компании. – Вадим, конечно, старался не афишировать эту сторону своей жизни… Отца нет уже давно, а мать Вадима, насколько я знаю, перенесла две онкологические операции и сейчас проходит курс лечения в одной из зарубежных клиник.
– Я в курсе, – кивнул президент. – На новогодние праздники Вадим отправился в Швейцарию, чтобы побыть там с матерью.
– В первом браке Сергачев был бездетен. – Поняв, что глава фирмы пытается проследить линию потенциальных наследников, кто мог бы, при драматическом раскладе, претендовать на немалые по любым меркам деньги, начальник разведки повернул разговор в нужную сторону. – Развод состоялся год… или чуть поболее назад. Последние пять лет Вадим поддерживал отношения с еще одной женщиной, у которой, насколько я знаю, есть сын от него… Зовут эту женщину – Анна Головина…
Бабенка она красивая, я как-то видел их с Вадимом… Деловая женщина, у нее своя фирма, занимающаяся импортными поставками косметики и гигиенических средств, и еще, кажется, она владеет косметическим салоном…
– Ты знаешь, Михаил, мы не вмешиваемся без нужды в жизнь наших коллег, – задумчиво произнес президент. – Но эта «деловая женщина», как мне доложили наши чекисты, приняла случившееся в Вильнюсе слишком близко к сердцу… Она развила, или пытается развить… ненужную и даже вредную для нас активность. Скажу по секрету, с ней, а также с ее адвокатом, уже переговорил один из моих помощников. Поговорил мягко, спокойно, рассудительно… В сущности, Михаил, она – никто… Но женщина она, сдается мне, упертая, так что я дал команду приглядывать за ней… на всякий пожарный…
– Ты хочешь, Аркадий, чтобы я побольше узнал об этой Головиной?
– Да, такая информация не помешает… И еще составишь для меня справку по финансам Сергачева… все, что удастся отследить. Но аккуратно, Миша, аккуратно, чтобы исключить ненужные разговоры.
Помолчав немного, руководитель Тюменского концерна подвел черту под непростым для него разговором:
– Не хотелось бы думать о худшем в случае с Сергачевым, но все же мы должны быть готовы к любому повороту событий. Даже к тому, что тело Вадима так никогда и не будет найдено…
Глава 4 ЗАТРУДНЕНИЯ ИЗ-ЗА БОГАТСТВА
Пасмурным февральским утром, собираясь покинуть загородный дом, Анна Головина поймала себя на том, что вырядилась во все черное… «Не слишком ли рано, дорогая, ты примериваешь траурные одежды? – чертыхнулась про себя молодая женщина. – Тоже мне соломенная вдова выискалась…» Весь день она крутилась как белка в колесе. «Я тоже человек и имею право на отдых, – сказала она своим сотрудникам. – Посмотрим, как вы будете управляться без меня…» Как и Сергачев, Анна никогда не смешивала бизнес и свою личную жизнь.
Конечно, масштабы и сложность их занятий разнились, да и доходы были несопоставимые. Но Головина терпеть не могла, когда кто-то пытался ею управлять, будь то мужчина, близкая подруга, партнеры по бизнесу или даже родная мамочка. Вот и Вадим, порой всерьез обижаясь на нее из-за слишком уж независимого характера, сравнивал Головину с той самой кошкой, что гуляет сама по себе.
В течение дня она дважды созванивалась с руководителем московской охранной фирмы «Каскад», но каких-либо новостей из этого источника не дождалась. Звонила также в офис «тюменских», поговорила с каким-то клерком – и тоже ничего утешительного для себя не узнала.
Затем, уже в шестом часу вечера, заехала в адвокатскую контору на Мясницкой, где ее ожидал Марк Фишман, с которым она познакомилась еще лет пять назад через того же Вадима.
Марк, как всякий опытный адвокат, от которого требуют совета и помощи в сложной ситуации, вначале изъяснялся очень осторожно и уклончиво, но Анна все же заставила его высказаться максимально откровенно.
– Ты спрашиваешь, каков может быть худший вариант событий?
– Да, Марк. Всегда нужно быть готовым к самому худшему.
– Ну что ж… Самое ужасное будет, если Вадима… вообще не найдут.
– То есть… если не удастся обнаружить его тело?
– Ты сама это сказала. Потому что пока не будет соответствующим образом установлен и задокументирован факт смерти человека, все вопросы, касающиеся движимого и недвижимого имущества, равно как и права наследования, что у нас, что за рубежом, остаются неразрешимыми вплоть до Судного дня… Но я все же надеюсь, что Вадим Алексеевич жив и невредим.
– Я тоже на это надеюсь, Марк.
– Что ты собираешься предпринять, Анна? – спросил у нее напоследок адвокат. – Может, тебе стоит еще раз съездить к «тюменцам» и самой переговорить с их главным?
– Терпеть не могу, когда меня держат за идиотку, Марк… Впрочем, спасибо за совет.
Последние три месяца Головина и ее сын Денис жили за городом, в огромном, возведенном менее полугода назад на берегу Истринского водохранилища респектабельном особняке Вадима Сергачева.
У Головиной имелось свое комфортное жилье, приобретенное не без помощи того же Вадима. А именно, четырехкомнатная квартира в элитном комплексе «Золотые ключи», с кабинетом, детской комнатой, спальным будуаром, большой гостиной, связанной с кухней, и непременной ванной-джакузи. Но Сергачев, который уже развелся к тому времени, настоял, чтобы Анна и Денис перебрались из Западного округа Москвы в его загородный дом.
За те пять лет, что длилось их знакомство, Анна так и не разобралась в своих чувствах к Сергачеву. Вадим то появлялся в ее жизни, то вновь на несколько месяцев исчезал из виду, причем размолвки каждый раз происходили по ее вине. Он пахарь, каких поискать – просто убивается на своих нефтяных полях. Жить с таким, это все равно что пытаться сожительствовать с космонавтом, который месяцами кружит на своей орбите и с которым чаще всего возможна лишь спутниковая связь. Вместо нормальных и понятных человеческих отношений, получается какая-то белиберда.
К тому же Вадим долгое время был женат. Она тоже успела побывать в замужних дамах, хотя и недолго. Приобретенный опыт ей как-то не понравился. Обожглась. Поэтому в случае с Сергачевым Анна предпочитала дуть на холодную воду.
К тому же Вадим долгое время был женат. Она тоже успела побывать в замужних дамах, хотя и недолго. Приобретенный опыт ей как-то не понравился. Обожглась. Поэтому в случае с Сергачевым Анна предпочитала дуть на холодную воду.
Как бы то ни было, какое-то время они уже живут вместе – Анна, Вадим и четырехлетний Денис. Сергачев предлагал своей медноволосой красавице Головиной руку и сердце. Но, хорошо поразмыслив, они решили отложить свадебные мероприятия до лета, тем более что маму Вадима готовят к еще одной операции этой весной, которая может сломать любые праздничные планы. «Получается, – думала про себя Головина, – что она вновь сует свою голову в хомут. Пусть даже в золотой». Не сказать, что такая перспектива ее очень уж радовала. Но у Дениса есть отец, и они должны жить все вместе. Родной папа как-никак… К тому же, Сергачев не самый бедный человек в этой стране.
Может, прозвучит цинично, но все же хорошо, что у мальчика имеется столь обеспеченный папа…
Приехав уже затемно в загородный дом, Анна поочередно пообщалась со своей мамулей, которая перебралась к ним из Москвы в связи с тревожной обстановкой последних дней, с няней Дениса, женщиной лет сорока двух, живущей здесь постоянно и выполняющей также обязанности экономки, и с шофером дядей Колей, который работал водителем еще у отца Вадима, в прошлом руководителя одного из нефтяных союзных главков.
Затем, переодевшись в купальник и прихватив с собой Дениса, отправилась в пятнадцатиметровый бассейн, оборудованный в застекленной пристройке, в котором можно было купаться в любую погоду.
Денис, несмотря на свой юный возраст, уже вполне сносно держался на воде. Анна сама обучила сына плаванию, так что теперь он не без удовольствия барахтался в бассейне, причем обходился без страховочного надувного круга.
Когда сынуля устал, Анна выдернула его из бассейна, насухо вытерла махровым полотенцем, затем закутала в теплый халат и усадила в белое пластиковое кресло. А сама опять нырнула в воду и, попеременно используя то энергичный кроль, то более спокойный и размеренный брасс, принялась совершать от борта к борту челночные рейсы.
В последние дни она испытывала чрезмерное напряжение и теперь надеялась хотя бы часть его сбросить в бассейне и домашнем тренажерном зале.
Однажды Вадим, посмеиваясь, сказал ей, что этот особняк стоимостью почти в полтора миллиона долларов достался ему почти бесплатно. Дело в том, что строительство кредитовал Концерн. Многие ведущие компании кредитуют или сами возводят жилье для своих сотрудников. Кому-то помогают приобрести одно-, двух– или трехкомнатную квартиру, а для кого-то возводят такие вот дворцы…
Вадим, понятное дело, шутил, когда говорил, что дом этот и земельный участок достанутся ему «почти бесплатно». Пока что он проплатил лишь около четверти его стоимости. Заверил, что как только Анна заключит с ним официальный брак, он тут же погасит всю ссуду и подарит этот роскошный дом своей новоиспеченной женушке.
Но пока, что к сожалению, приходится держать в голове «наихудший вариант». Согласно которому неизвестные преступники могли не только убить Сергачева, но и спрятать его тело так, что не отыскать никогда… «Тюменцы» наверняка по прошествии какого-то времени переложат в свои карманы все, что вложил в их компанию Вадим. Офшоры и зарубежные счета, как справедливо заметил Марк, при таком развитии событий окажутся на замке. И даже этот загородный особняк могут отобрать, поскольку у Головиной не хватит денег, чтобы исправно погашать взятую Сергачевым под строительство ссуду.
Пока отца Дениса не найдут, живого или мертвого, никакие адвокаты не помогут… Вот и получается, что они с Дениской могут остаться у разбитого корыта.
Этим вечером Анна сама укладывала сына спать, выставив за дверь детской и бабушку, и няню. Денис, словно что-то предчувствовал, вел себя как-то нервно и долго не хотел засыпать. Она и сказку ему почитала, и колыбельную спела, как маленькому, а сон к нему все не шел. Вот, казалось бы, уснул наконец, но спустя короткое время, не открывая глаза, пробормотал:
– А когда приедет папа?
– Скоро наш папа вернется, сынок. Он тоже по тебе скучает.
– А почему не звонит?
– Папа уехал… далеко. Помнишь, он как-то рассказывал тебе про тундру и про тайгу? Там малолюдные места и нет телефона.
– Зато там есть нефть…
Через минуту Денис вновь подал голос:
– Мама, ты очень, очень… очень красивая! Мы будем жить вместе всю жизнь, да? Потому что когда я вырасту, мы с тобой сразу поженимся!
– Договорились, мой юный принц… Но если ты, сынуля, будешь разговаривать вместо того, чтобы сладко спать, то ты еще долго не вырастешь.
– Все, мамочка, сплю…
Анна, сидя на краю детской кровати, глотая слезы, гладила сына по русой головке – мастью Денис пошел не в нее, огненно-рыжую, а в своего папу – и не могла прогнать от себя одолевавшие ее в последние дни тревожные мысли.
Беспокоило ее многое. И то, что бесследно пропал Вадим, и как к этому отнеслись его коллеги, а некоторых из них он считал своими друзьями. И то, что за ней, кажется, установили слежку те же «тюменцы» (делается это вроде как с целью обеспечения ее же безопасности). И что не удается найти надежных людей, с помощью которых здесь или в Прибалтике можно было бы попытаться если не провести собственное расследование случившегося, то хотя бы быть в курсе текущих событий. И еще мучило то, как Денис, которого она оставляет на маму, перенесет ее отсутствие в течение ближайших нескольких дней.
Анна хотела позвонить своей подруге, чтобы узнать, выполнила ли она все порученное и будет ли ожидать ее завтра в условленном месте, но отказалась от этой затеи, подумав, что ее телефон могут прослушивать.
М-да… Так недолго и до шизофрении докатиться.
Прежде чем покинуть детскую, она поправила одеяло и поцеловала сына в лоб.
– Спи спокойно, мой мальчик, – прошептала она, прикрывая за собой дверь. – Твоя мама позаботится о твоем будущем.
Глава 5 ЧТО ДОЗВОЛЕНО ЮПИТЕРУ, ТО НЕ ДОЗВОЛЕНО «БЫКАМ»
Стас Нестеров, Слон и Мышка дежурили в разгромленном офисе по очереди.
Ирме выпали утро и день на следующие сутки после недружественного визита в охранную фирму «Фалькон» сотрудников Службы спецрасследований. К тому времени, когда она подъехала в контору, «соколы» уже поставили вышибленную спецназовцами дверь на место, зафиксировав дверную раму при помощи туго вбитых деревянных распорок, – понятно, что это была временная мера.
Еще вчера, как только Хорь и его люди убрались восвояси, Ирма предложила сообщить о случившемся в дежурную часть полиции. Пусть приезжают, хорошенько здесь все осмотрят, снимут показания у пострадавшей стороны, составят протокол и т. д. и т. п… Тогда можно будет подать иск в связи с противоправными действиями сотрудников спецслужб, после чего можно будет рассчитывать на возмещение причиненного этими башибузуками материального ущерба.
И как гражданин своего государства, и как дипломированный юрист, хотя и не имеющий пока серьезной практики, Ирма полагала, что именно так им следует поступить.
Но когда она высказала эту свою мысль, Слон посмотрел на нее, как на идиотку. А Стас Нестеров мрачно заметил, что тягаться с властями в их ситуации все равно что справлять нужду против ветра…
Едва Ирма объявилась в офисе, «соколы» тут же уехали по каким-то своим делам. Нестеров велел ей еще раз проверить всю бухгалтерию и подготовить бумаги для проведения внешнего аудита фирмы.
Хотя Стас прямо не сказал об этом, все указывало на то, что он действительно намеревался в скором времени «закрыть лавочку».
Поскольку оба компьютера после вчерашнего превратились в груду электронного хлама, нужные бумаги ей пришлось печатать на пишущей машинке. Хотя она делала все, что ей было велено, в душе Ирма по-прежнему не верила, что Стас Нестеров, поддавшись сильному внешнему давлению, решится на ликвидацию охранной фирмы «Фалькон». Но с другой стороны, что ему сейчас остается делать? Начиная с Нового года фирма работает, можно сказать, себе в убыток. Россия сейчас практически закрыла свой рынок для грузовых автоперевозок, активно осуществлявшихся ранее литовскими транспортными фирмами. А ведь именно вопросами безопасности этих перевозок, а также отчасти охраной грузовых терминалов занималась на протяжении последних четырех с лишним лет фирма «Фалькон»… Попытки же перестроиться и внедриться в другие сектора охранного бизнеса приводили либо к наездам со стороны местной полиции, сотрудники которой тоже не прочь намазать потолще свой хлеб маслом, либо к разборкам с полукриминальными структурами, каковые, как и повсюду на постсоветском пространстве, активно крышуют в Прибалтике средний и малый бизнес.
Вот и задумаешься поневоле: платить ли дальше за арендованные под офис помещения, плюс плата за лицензию, плюс ежемесячные взносы в налоговые и пенсионные инстанции, плюс страховка и так далее, или все же лучше закрыть ставшую убыточной контору и устроиться в охрану к какому-нибудь местному нуворишу, на твердый оклад, благо подобные предложения «соколам» делались не раз…