Ладно, сходит – посидит, пообщается.
Поднимаясь по ступенькам на элитную «галерку», Егор через стеклянные стены успел немного рассмотреть гостей Влада, заметил несколько знакомых, и отчего-то зацепился взглядом за незнакомую девушку – что-то в ней показалось ему интригующим. Не разглядеть толком – притушенный свет, да и сидит она, откинувшись на спинку дивана, вполоборота. Но уже вошел, услышал приветственные восклицания из-за стола, покивал, махнул ответно и, переводя взгляд на встречавших его Влада и Милку, на мгновение тормознул взглядом на заинтересовавшей девушке… и почувствовал, что его словно окатили холодной водой.
Медсестричка, санинструктор Верочка! Та майская «фронтовая» Верочка, которую он так часто вспоминал и все поругивал себя, что не нашел.
И она в этой компании?! Вот с этим Виктором?! Твою ж мать!
Он быстро отвернулся, больше на нее не смотрел, говорил дежурные фразы, преподнес букет и две песцовые шкурки, часть из тех, которые привез с собой во взяточном расчете и необходимости презентовать там, где деньги не берут.
С Владом обнялись, ритуально похлопали друг друга по спинам, и Карим повел представлять друга гостям, с которыми тот не знаком.
– Вера, подруга Милы, – представил он.
А Егор отметил и заметил все сразу – и насколько она хороша сегодня, просто необыкновенно, и даже румянец не потускнел на щеках, и как ей фантастически идет этот наряд и эта шаль в тон глаз, делающая их еще ярче и выразительней, и стоимость ее наряда оценил, и фирму прикинул, и удивительную драгоценность на пальце, необычную и ой какую дорогую, на подделку не похоже. Подруга Милы, значит!
«По «цеху», видимо! – зло подумалось ему. – Простая хирургическая сестра, говоришь! Ах да, пардон, старшая!»
Его накрыло яростью и обидой не только на нее, на себя! На то, что повелся тогда в мае, как дурак, совершенно честно принял ее за настоящую, чистую, искреннюю девушку, которая к тому же, забывая себя, исполняет свой долг, как бы высокопарно это ни звучало. И радовался, что вот же есть еще такие девчонки истинные, замечательные, сильные, красивые личности.
И вот с этим Виктором?! Известным на всю Москву постаревшим плейбоем и бонвиваном? У которого, с периодичностью раз в год, меняются содержанки, и возраст их все меньше и меньше? Да, насколько Егор слышал, Виктор щедрый мужик и своим женщинам платит не скупясь. Но ему под семьдесят, и поговаривают о его несколько странных сексуальных наклонностях. И что, вот эта Верочка с ним? А на какие денежки она так одета, на зарплату медсестры, что ли? А этот перстень? Такую вещь Виктору этому не потянуть. Значит, был любовник побогаче? Или есть параллельно?
Бармин дурел от своих злых, жалящих мыслей, от желания подойти к ней и высказать все это, а еще встряхнуть хорошенько и поинтересоваться, кого и зачем она играла в мае. Для чего? В поисках богатого покровителя? На такие мероприятия мужики не за тем ездят, чтобы их ловили расчетливые охотницы.
Он не сводил с нее взгляда, следил незаметно, продолжая слушать Влада, разговаривать с кем-то еще, есть, чувствуя в любом блюде привкус горечи разочарования, и на автомате подмечая детали, мелочи, например, что она только изображает, что пьет, поднося ко рту бокал, а на самом же деле только губы мочит.
И все спрашивал себя: «Как же я мог так лохануться, так сильно ошибиться в человеке?» Он тертый, хитрый и многомудрый мужик, считывающий безошибочно в душах, его вообще без вариантов обмануть, он мир по-другому, чем большинство людей, слышит, видит и чувствует. Совершенно непонятно, как он мог повестись на строгий и одновременно необычайно женственный образ – роль, которую она разыгрывала перед ним с какой-то только ей известной целью?
Когда Вера с Милой пошли на танцпол, Бармин не удержался, поднялся с дивана и, держа в руках непонятно за каким чертом бокал с вином, которое пил крайне редко, и уж не сегодня точно, двинулся к ажурной балюстраде, ограждающей балкон второго этажа, и нашел взглядом подружек внизу на танцполе.
Зазвучала медленная мелодия. Он увидел, как Веру пригласил Виктор, а Милка, кивнув им, стала пробираться сквозь танцующие пары к остальным гостям.
«А она хорошо смотрится в танце и красиво двигается», – отметил про себя Бармин и, продолжая наблюдать за Верой, не заметил, как к нему подошла Мила.
– Ты что, тут один? – заботливой хозяйкой поинтересовалась она и проследила за его взглядом. – А, Верочкой заинтересовался, – усмехнулась Милка, понаблюдала какое-то время за танцующими и посоветовала: – Забудь, она тебе не подойдет, ты в Москве редко бываешь, а она девушка занятая, у нее свой плотный личный график.
Бармина просто порвало!
Значит, плотный личный график! То есть не один Виктор ее «окучивает», имеются и другие «папики»! В этот момент музыка закончилась, и он увидел, как Виктор, деликатно придерживая даму под ручку, выводит ее из танцзала на веранду.
Ну, тут ушаночку-то Бармину сорвало! Практически напрочь!
Он чувствовал себя, как тертый мошенник, обведенный вокруг пальца другим, гораздо более умелым профессионалом и потерявший все сбережения подчистую. И главное, Егор не понимал – зачем?! На кой ей понадобилось играть с ним в хорошую девочку?!
Он вспомнил, как пришел тем вечером в госпиталь. Весь день думал о ней, вспоминал, прикидывал, куда предложить ей пойти, о чем поговорить, и даже словил бациллу романтизма и насобирал маленький символический букетик полевых цветов, в духе исторической достоверности. Но давешний хирург Виктор Аркадьевич сказал, что Верочке пришлось сопровождать раненого в область и она больше сюда не вернется. Сказал и посмотрел выжидающе, явно предполагая, что Егор попросит ее координаты, телефон или спросит о чем. Но Бармин постоял, думая, спрашивать или нет? И решил почему-то, что нет.
А потому что, на минуточку, он живет и работает за полярным кругом, хрен знает где, в диких и прекрасных местах, а девушка Вера, как он узнал от другой медсестрички из госпиталя, обитает в Москве. И что? Летать в Москву и ухаживать? Или предложить сразу переехать к нему? Подумал и не спросил.
Потом несколько раз за этот месяц его подмывало узнать у Кости Агапова ее координаты. Костя дружил с организаторами этого патриотического клуба, а у тех имелись списки всех, кто принимал участие в реконструкции, и девушку Веру он нашел бы за полчаса. Думал. И вспоминал ее фантастические глаза, убойную улыбку и ямочку на щечке, и выбившиеся из прически тонкие светлые прядки…
И не стал разыскивать. Он слишком занятой человек. По-настоящему занятой! У него физически нет времени ни на какие ухаживания и разведения марлезона вокруг барышень. Но частенько вспоминал ее, немного корил себя за то, что не нашел, ну а вдруг сложилось бы что-то интересное. Хотя бы одна ночь.
Ну вот, искать не понадобилось, сама нашлась! Так лучше бы не находилась!
Ох, не зря ему так не хотелось идти на этот день рождения! Вот не хотелось же!
Еще некоторое время Егор поварился в своем тяжелом настроении, наблюдая за ней, а потом вдруг подошел и, прервав ее разговор с уже совсем захмелевшей Милой, пригласил на танец, скорее приказал.
– Идемте, Вера, потанцуем! – достаточно строгим тоном заявил Бармин и протянул ей руку.
– Иди, иди, Верунчик, потанцуй! – пьяненько радовалась Милка.
– Ладно, – неохотно согласилась Вера, скорее чтобы отделаться от подруги.
Снова заиграла медленная композиция, правда, пока они дошли до танцпола, отзвучала уже половина, но им было все равно – они сейчас стали дуэлянтами, и оба это чувствовали.
– Ну что, как там поживает ваш раненый? – холодно спросил Бармин, закружив ее в танце.
– Значит, вы все-таки изволили меня узнать? – усмехнулась невесело девушка.
– Да, и предпочел не афишировать это в данной компании.
– Понятно, – неверно истолковала его ответ Верочка и, когда они сделали поворот, ответила: – У Ивана все в полном порядке, он полностью поправился.
– Это хорошо, – так же холодно сказал Егор и добавил: – А я узнал, что тот выстрел оказался роковой случайностью, каким-то образом в диск автомата попал боевой патрон.
– Да уж, роковая случайность, – вторила ему холодностью она.
Теперь настала очередь Егора неверно истолковать ее слова, услышав в них личностный подтекст, как той их встречи, так и этой.
Танец закончился. Они остановились.
– Пожалуй, мы с вами простимся, – светски сообщила Вера. – Мне пора уезжать.
– Пожалуй, провожу вас и вызову вам такси, – ответил ей по-светски Бармин.
Вера молча кивнула и пошла за своей сумочкой и шалью. Нужно было еще предупредить Милу о своем отъезде. Егор двигался за ней. Проводил до выхода, отдал распоряжение охраннику вызвать такси и вышел вместе с ней на улицу.
– Собственно, мне тоже здесь больше нечего делать, – как бы скучая, заметил он, повернулся к Верочке и предложил: – Поедем ко мне, раз уж встретились.
– Собственно, мне тоже здесь больше нечего делать, – как бы скучая, заметил он, повернулся к Верочке и предложил: – Поедем ко мне, раз уж встретились.
Она нарочито медленно повернулась к нему и брезгливым тоном, чеканя каждое слово, ударила отповедью:
– Видите ли, Егор, я отношусь к себе с большим уважением и любовью, и доверить свое тело, безопасность и удовольствие человеку малознакомому, к тому же явно демонстрирующему полное неуважение к женщинам и ко мне в частности, не то что не могу, а не позволю себе никогда и ни при каких обстоятельствах. Даже близко подойти ко мне такой личности я не позволю. Думаю, у вас более чем предостаточно женщин, готовых исполнить любой ваш каприз, обратитесь к ним за услугами.
Подъехало такси. Вера королевской походкой, высоко держа голову, подошла к машине и собралась открыть дверцу. Но Бармин, хоть и оказался совершенно ошарашен такой отповедью наотмашь, но шустрости никогда не терял – опередил, проявив галантность, распахнул перед ней дверцу.
– Знаете, Егор, – уже собираясь садиться, вдруг остановилась она и «выстрелила» напоследок: – Уверена, что заниматься сексом с таким циником, как вы, невероятно скучно и совершенно не интересно. Прощайте.
И села в машину, а Бармин захлопнул за ней дверцу, засунул руки в карманы брюк, стоял и смотрел вслед удаляющемуся такси. И вдруг, запрокинув голову, расхохотался от души.
Нет, он не дурак, как заподозрил было, и все его прекрасные навыки остались при нем – он все правильно понял про эту девочку в тот первый раз!
Как она его словесно отшлепала, а? И фразу-то как закрутила, завернула, сложно выстроила – вот эдак, он бы не осилил такое нагроможденное построение, да еще и с ходу, на одном дыхании. Бармин умел красиво и азартно говорить, увлекать людей и направлять их в нужное ему русло, но предварительно продумав, прикинув, что и как скажет. А чтобы вот так, с лету. И глазами своими синими возмущенно сверкнула, и щеки от гнева алели румянцем. И контрольный выстрел не забыла! И взглядом подкрепила, и чертики в нем пляшут, и ямочка на щечке обозначилась, так развеселилась от своих слов!
И между прочим, он только теперь врубился, что уехала-то она одна, и никакой Виктор ее не сопровождал, и даже проводить не удосужился.
Нет, его никто не обманул, она настоящая, а то, что прикид дорогой и драгоценность серьезная на руке, так кто ему сказал, что она бедствующая медсестра? Может, она медик по призванию, а у нее богатые родители, или муж? Нет, муж вряд ли, она явно не замужем, это Бармин считывал с женщин в первую очередь, ну, значит, родители!
Но как же фатально они не поняли друг друга! Как могут два далеко не глупых человека так безнадежно друг друга не понять и не почувствовать? И что, он действительно сегодня вел и держал себя как законченный циник, не уважающий женщин?
А вполне может быть. Он иногда практикует холодно-циничный тон, в тех случаях, когда люди, вступающие с ним в контакт, малоприятны, беспардонны и требуется дистанцироваться или поставить на место. Ну, с этим-то фиг, а вот про девочку Веру пора собрать максимально подробную информацию!
И почувствовав, что снова загорелся интересом, и жизнь бурлит, и он, орел, как ни крути, на хороших девочек реагирует, Бармин почти бегом вернулся назад – расспросить с пристрастием Влада и Милу.
Ну, с пристрастием и не понадобилось – оба уже пребывали в состоянии доброго такого опьянения, когда уже пошатывает, с координацией трудности и громкость повысилась в паре с куражом, но головушку еще окончательно не снесло.
– А скажи-ка мне, Карим, – подсев к другу, развалившемуся на диване, весело потребовал ответов Бармин, – ты давно знаешь Веру?
– Верочку-то? – разулыбался пьяненько Влад. – Ну, сколько? Больше года, наверное, скоро уже два будет. А ты что, заинтересовался нашей Верочкой? – подозрительно уставился на него Влад и пальчиком погрозил: – Ты Верочку не обижай, она девочка хорошая. Анах… как его… – запутался в слове Каримец, но упорно пытался произнести: – Анахро… этот, изм. О! Анахронизм! Вот! Из интеллигенции глубинки. Правильная такая и недоступная. Королева.
– А ты пытался? – поднапрягся немного Егор.
– А то как же! – браво заявил Влад – Она же с Милой живет в одной квартире. Это Милка так придумала. Ну я подкатил и пф-ф-ф, – издал он звук, обозначающий облом желаний. – Она меня отшила. Заметь, словами. Я аж застыдился, как мальчишка. Представляешь, – и вздохнул тягостно. – Даже не припомню, когда так стыдился в последний раз. Но ты про нее лучше у Милки спроси. Они из одного города, к тому же подруги с детства. Она тебе про нее за милую душу все расскажет.
– А ты не боишься такой ее разговорчивости? – удивился Егор.
– Не-а! – усмехнулся Каримец и, загадочно улыбнувшись, поделился житейской мудростью: – Знаешь, проститутку снимают не для секса как такового, а для того, чтобы она сразу ушла. А содержанок заводят как раз для секса, но при этом чтобы она не грузила мужика вообще, не задавала вопросов, не имела к нему требований и претензий. Как только она начинает выяснять, когда ты приедешь, признаваться в любви и требовать жить вместе, она перестает быть содержанкой и становится любовницей. Тогда ее срочно надо бросать. – Он сделал несколько больших глотков из бокала, который держал в руке, и продолжил: – Из всех любовниц и содержанок, которые у меня были, Милка подходит мне лучше всех. Ты не думай, что она может рассказать кому угодно про кого угодно, только спроси, не потому, что она сплетница или дура, ей просто наплевать на людей. Она умнейшая баба, четко знает свою цель и стремится к ней. Секс с ней именно такой, какой я хочу, и она никогда не спросит: «Где ты был, когда приедешь, когда тебя ждать?» Никогда, и при этом, когда бы я ни приехал, днем или ночью, всегда готова к встрече со мной, прибрана, одета, подкрашена, и всегда наготове мои любимые блюда и вино. И она меня абсолютно понимает и поддерживает. Она просто такая же, как я. К тому же карьеру делает в той сфере, где я далеко не последний человек, и даже если мы расстанемся, никогда ничего про меня никому не расскажет. Я ж говорю, умная она у меня. А что касается Верочки, то Милка тебе лишнего тоже не расскажет, предложит спросить у нее самой.
Так и случилось. Пьяненькая и от этого сильно разговорчивая Милка изложила Бармину всю биографию подруги в подробностях и особо красочно про ее проблемы, но стоило ему затронуть тему личных отношений, Милка «включила» красный свет.
– В Верочку нашу постоянно влюбляются, – тягостно вздохнула она с неприкрытой завистью. – Но она, знаешь, такая строгая и очень закрытая. Вот дружишь с ней дружишь, смеешься постоянно, умеет шутить, юмор у нее классный, и вроде кажется, все про нее знаешь, а как подумаешь – ни фига! Она свои переживания в себе держит, это с детства у нее. Ты, знаешь, Егор, ты у нее сам спроси, если так ею заинтересовался. Но лучше другую девушку найди, не обижай Веру, ей и так в жизни досталось.
– Почему ты решила, что я ее обижу? – не очень-то удивился Егор, но спросил, скорее в виде поощрения за подробный рассказ, давая возможность высказаться опьяневшей даме.
– Ой, да всему миру известно, какой ты бабник бесчеловечный и что у тебя их тысячи было, – махнула на него ручкой Милка и пояснила: – Нет, понятное дело, женщины сами на тебя гроздьями вешаются, выбирай любую, бери, что хочешь, при твоей-то внешности, деньгах и должностях. Но, знаешь, ты вот из них и бери, а Верку не трогай. Она хороший человек.
На этом Милино красноречие иссякло. Запив высказывание остатками вина из бокала, Милка тяжело поднялась, постояла, покачалась, но цель определила и двинулась к мил дружку Владу.
Егор усмехнулся, наблюдая за ней, посмотрел вокруг на остальных участников празднования, большая часть которых стремительно приближалась к состоянию, когда единственный доступный способ передвижения – ползком. И, не предупреждая никого, вызвал такси и уехал. И улыбался всю дорогу своим мыслям. Про Верочку, хорошего человека.
Утро было добрым – в ровно противоположном, издевательском смысле.
Вера понимала, что ее трясут и орут что-то на ухо и надо проснуться, скорее всего, привезли тяжелого пациента…
– Сейчас встану, – отмахивалась она от назойливых рук и обещала в полном несознании: – Сейчас…
Ее разбудить – это надо сильно постараться. Очень сильно. Она всегда спала очень глубоким сном человека, хронически недосыпавшего годами и добиравшего сна в любых возможных условиях. Если Вера спала, то потревожить ее не могли ни крик, ни ор, ни музыка, ни телевизор, ни грохот чего-либо – вообще мало что могло ее разбудить. Только точная установка самой себе, когда надо встать, врожденные внутренние часы, ну и будильник.
Видимо, про него вспомнил тот, кто так старательно ее тряс и кричал, и в ухо Верочке замычала корова.
– Что? – тут же села она на кровати, открывая глаза.