– А вот это мысль, – оживился Мокрушин. – Хорошая идея, Геннадий… Вы пожарных уже вызвали?
– Ну да, – кивнул тот, не понимая еще, куда клонит Мокрушин. – Только они у нас тут не слишком резвые. Пока пригребутся, столовка сгорит!.. А шо такое, Алексеич? Чё за идея?
Рейндж оглянулся, пошарил глазами по ближним окрестностям, потом показал рукой на невзрачное деревянное строение, находящееся всего в полусотне шагов от них.
– Что это там у вас?
– Старая бильярдная. Но столов там нет… будем ее сносить.
– Знаешь… дешевле и проще не ломать, а сжечь, – беря парня в болевой захват, сказал Мокрушин. – Ша, факельщик, не ори! Больно, я понимаю. Но когда мы будем тебя убивать, будет еще больнее!
Ввалились в старую бильярдную. Мокрушин в темпе примотал веревкой «факельщика» к вертикальной стойке, которая служила опорой чуть просевшей кровле. Охранник, которому Рейндж велел захватить с собой одну из найденных в сумке бутылок с «коктейлем Молотова», кажется, до конца не врубался пока в суть происходящих на его глазах событий.
– Как тебя зовут, хлопче?
– Дядьку… що ж вы робите? – пацан облизнул разбитые губы. – Та Дмытро ж я… так мене зваты. Честно… я ж вам не брешу!!!
– Брешешь, гаденыш. Но лично т ы меня не интересуешь! Кто вас сюда послал? Ты из Студенческого братства? Или из молодых «оуновцев»?! Кто твой «керiвник»?! Кто твой командир?!
Мокрушин взял у охранника бутылку с горючкой. Достал из кармана зажигалку. Охранник, поняв, что «столичный товарищ» не шутит, едва не выронил фонарь…
– Вы что… реально хотите?.. Может, не стоит так резко?!
– А чего сопли жевать?! Ну, сгорит еще один обьект. Вместе с поджигателем… который был так неосторожен, что сам и пострадал! Вот такую версию, дружище, вы, охрана, и сообщите, когда сюда пригребутся пожарные или менты… Так, сдай немного назад! Чую, что полыхнет резко, как бы самим брови да ресницы не опалить!
Он тоже сдал назад, остановившись в дверном проеме. Чиркнул зажигалкой. Парень заорал дурным голосом:
– Дядечку, нi! Не палiть!! Я зараз скажу!!!
Полноценный допрос Мокрушину снять с этого гаденыша не получилось: всего через минуты две или три, как пацан начал колоться, назвав несколько имен, примчался старший смены.
– Все, Алексеич, заканчивайте!!
– Еще пару минут?
– Не, не стоит! Слышите, пожарные приехали… и ментовские машины уже подьезжают! Да и начальство по рации спрашивали! Она… то есть «хозяйка»… велела не трогать этого охломона! Потому что надо будет же передать его милиции!
…Мокрушин вернулся к себе в номер примерно через час, когда на дворе уже была полночь. Столовую, как он и думал, отстоять не удалось, и лишь по счастливой случайности пожар не перекинулся на соседнее здание одного из корпусов. Венглинская, кажется, слегка рассердилась на него. Во всяком случае, повторного приглашения к ней в апартменты не последовало.
Одежда пропахла дымом, настроение было отвратным.
«Пока не очень получается, Рейндж, – подумалось ему, когда он встал под прохладные струи душа. – Может, у твоего лучшего друга Андрюхи Бушмина, гостящего в Киеве, в отличие от тебя, все в шоколаде?»
ГЛАВА 9 БЫЛ БЫ ЧЕЛОВЕК, А СТАТЬЯ НАЙДЕТСЯ
Киев, 22 декабря.
Бушмин находился в украинской столице вот уже трое суток, и дела у него – как и у приданных ему коллег – складывались не самым лучшим образом.
Здесь, в Киеве, он имеет прикрытие по линии компании «РосУкрГазэкспорт», в штат которой Андрей был зачислен задним числом. Приехал он в столицу «нэзалэжной» в служебную командировку – и это есть чистая правда. Поэтому в день прилета ему пришлось часа два или три провести в киевском офисе данной фирмы, расположенном в одном их зданий по Богдана Хмельницкого, почти по соседству с штаб-квартирой компании «Нафтогаз Украины». Зато теперь у него развязаны руки. Местным филиалом компании Бушмину выделен служебный транспорт, джип «BMW-X». Он также получил ключи от номера в корпоративном отельчике и он абсолютно свободен в своих перемещениях.
Впрочем, Кондор нигде не появлялся в одиночку: при нем постоянно находится кто-то из троицы переподчиненных ему коллег. Двое из них работают в Киеве уже свыше полутора лет, являются свидетелями основным этапов «оранжевой революции», многое знают о местной специфике. Оба уже реально «в теме». Третьим, кто чаще всего в эти тревожные дни составлял компанию Бушмину, был ни кто иной, как Антон. Кстати, то, что Шувалов отправил вместе с Кондором на Украину своего многолетнего, преданного ему лично помощника, как нельзя лучше свидетельствует о чрезвычайной важности этой их миссии…
Около двух пополудни Кондор и сопровождающий его повсюду с нынешнего утра Антон приехали на одну из «явок», расположенную в пригородном Святошино, чтобы встретиться там с очень ценным местным «кадром». Они оставили машину во дворе и вдвоем проследовали – через «заднее крылечко» – в офис риэлтерской фирмы, под который была переоборудована типовая двухкомнатная квартира на первом этаже пятиэтажки из красного кирпича.
– Вам большой привет от Ларисы Аркадьевны, – сказал Андрей миловидной женщине, которая открыла на звонок дверь. – А вы – Виктория?
– Здравствуйте, господа, – «риэлторша» пропустила гостей внутрь, после чего заперла офисную дверь. – Милости прошу. Я здесь одна, никто нам не помешает. Кроме своего имени – Виктория, я еще отзываюсь – в кругу своих знакомых – на прозвище «Мадам». – Cказав это, она лукаво усмехнулась.
Мужчины сняли верхнюю одежду, после чего прошли вслед за «мадам» в небольшое, квадратов на восемнадцать, офисное помещение, которое выглядит вполне типовым для такого рода фирм и фирмочек. В самом офисе действительно, кроме «риэлтерши», не было ни одной живой души. Зовут ее – Виктория Мольнар[17] (в девичестве – Райская). Она родом из Одессы, как, кстати и Венглинская (но на два года ее старше). В отличие от Ларисы, которая в свое время поступила в «плехановку» и после окончания престижного вуза зацепилась в Москве (вернее сказать, сделала златоглавую своей временной резиденцией), Виктория училась в Киеве, в местном «нархозе». Год не доучилась, вышла замуж за бизнесмена из Венгрии, четыре с лишним года прожила с ним в Будапеште… Где, кстати говоря, и пересеклись вновь ее пути дорожки с «землячкой», у которой в то время был бурный роман с самим М, проживавшим в ту пору тоже в Венгрии. С подачи именно Венглинской, сам факт знакомства с которой Мольнар-Райская старается не афишировать, Виктория в конце девяностых вернулась на Украину и открыла здесь свой бизнес. В миру и, так сказать, на свету, Виктория Мольнар является одним из средней руки риэлтеров, которых в Киеве, как и во всякой столице и «миллионике» – пруд пруди. Но это лишь прикрытие ее основного бизнеса, который находится в очень глубокой тени. На самом деле эта весьма неглупая женщина контролирует – через помощника – совершенно закрытую для сторонних структуру. Поставляющую, скажем так, отборный контингент для эскорта и иного обслуживания избранных VIP-персон. И при этом предоставляющую по пожеланию клиента и по специальным расценкам всевозможные условия для глубокого – и безопасного – погружения в «релакс»…
– Иван Иваныч, – слегка пожав руку хозяйке, сказал Бушмин. – А моего коллегу зовут… Петр Петрович. Рад познакомиться с вами, Виктория. Вы – очаровательная женщина.
– Спасибо, мне это приятно слышать, – сказала та, исподволь присматриваясь к Бушмину, в котором она безошибочно определила старшего. – Вдвойне приятно, когда тебе делает комплимент джетельмен столь привлекательной и мужественной наружности.
Андрей тоже потратил несколько секунд на то, чтобы получше ее разглядеть. Довольно высокая женщина, рост у нее около ста семидесяти пяти. Выглядит несколько моложе своих тридцати семи; держится уверенно, как человек, способный услужить, но и знающий себе реальную цену. Одета в стильный темно-серый костюм и белоснежную блузку, в ушах каплевидные сережки с камушками, на безымянном пальце левой руки перестенек, опять же с «камушками», обручальное кольцо на правой руке отсутствует – как и полагается разведенной женщине. Носит стрижку «каре», волосы ровные, один к одному, блестящие, цвета спелого каштана. Лицо гладкое, свежее, с него не сходит приятная, располагающая улыбка.
Ну что ж… Мольнар-Раевская выглядит точно так, как на той видеозаписи, которую им с Шуваловым несколько дней назад прокрутила – для наглядности – Лариса Венглинская.
– Присаживайтесь, господа, – сказала «мадам» ровным мелодичным голосом. – Кофе? Чай? Или…
– Спасибо, Виктория, как-нибудь в следующий раз.
Хозяйка жестом пригласила гостей присесть. Они устроились за одним из двух имеющихся здесь офисных столов. У обоих мужчин, пожаловавших на «явку», на руках были надеты тончайшие, телесного окраса перчатки. Конечно, хозяйка офиса не могла не обратить внимание на эту примечательную деталь. Но она была мудрой женщиной, а потому никаких вопросов по этому поводу задавать не стала.
– Спасибо, Виктория, как-нибудь в следующий раз.
Хозяйка жестом пригласила гостей присесть. Они устроились за одним из двух имеющихся здесь офисных столов. У обоих мужчин, пожаловавших на «явку», на руках были надеты тончайшие, телесного окраса перчатки. Конечно, хозяйка офиса не могла не обратить внимание на эту примечательную деталь. Но она была мудрой женщиной, а потому никаких вопросов по этому поводу задавать не стала.
– Я так понимаю, – сказал «Иван Иваныч», – что вы получили вполне конкретные инструкции от одной нашей знакомой? И готовы оказать нам максимальное содействие?
– Совершенно верно, – женщина, уловив, что гости не намерены попусту трепать языком, мгновенно перестроилась на деловой лад. – Кто именно из моих клиентов вас интересует?
Андрей повернул голову к коллеге. Тот достал из внутреннего кармана новый палмовский «наладонник» с дисплеем 100Х80. Включил его, взял в левую руку смахивающий на карандаш стилус. Совершив необходимые манипуляции, – если сторонний попытается войти в меню и вскрыть «секретную папку» с закачанными туда цифровыми фото, этот файл мгновенно разрушится – «Петр Петрович», не выпуская миниперсоналку из руки, продемонстрировал первое по счету фото Мольнер-Райской.
– Да, я его знаю, – сказала та. – Это… – она, понизив голос, назвала фамилию одного из замов президента компании «Нафтогаз Украины». – Но он… дайте-ка вспомнить… у нас отметился только однажды, в марте, кажется.
– Еще до назначения на нынешнюю должность? – спросил Бушмин. – Его ведь ввели в правление компании летом, в июне.
– Я не совсем в курсе таких вот кадровых тонкостей. Он в ту пору, когда я пересеклась с ним, был крупным «оранжевым» функционером. Насколько я слышала, именно он…
– Давайте называть этого человека – «Каменяр»[18]… – предложил Андрей.
– Каменяр? – Виктория, для которой украинский является вторым родным языком, улыбнулась краешком губ, как бы показывая, что она уловила скрытый подтекст. – Хорошо, пусть будет так… Именно он, Каменяр, насколько мне известно, занимался координацией действий так называемой «национальной гвардии» во времена «майдана». Когда-то, я слышала, он был инженеришкой на львовском автобусном заводе. С наступлением свободы и самостийности стал делать себе карьеру в движении «Рух». А лет примерно… уже пять тому назад они с нышним главным «газовщиком» учредили Конгресс украинских патриотов, сокращенно – «КУПа»…
– Да, высоко взлетел наш Каменяр: из бывших полунищих инженеров в руководители «Нафтогаза», – хмыкнув, сказал Бушмин. – Такие метаморфозы возможны только во времена революционных потрясений. А при каких обстоятельствах вы с ним познакомились, Виктория?
– Несколько крупных «руховцев» как-то отмечали в одном из ночных клубов «пэрэмогу». Когда были уже крепко под градусом, потянуло… сами знаете, на что.
– Пир победителей?
– Да, вроде того. На меня вышел знакомый администратор «ночника» – мол, поможешь, Вика, решить проблему? Я, конечно, пошла им навстречу. Короче, догуливали они… эти «помаранчевые»… в одном их небольших загородных клубов, где делами рулит мой помощник. Само собой – в компании моих девочек. И вот этот, кстати, тип…
– Каменяр?
– Да. С ним приехали два бугая… его «охоронцi». Так он приказал им сначала осмотреть помещения, нет ли там аппаратуры для прослушивания и скрытой видеосьемки…
– И ничего, конечно, не нашли?
– Что я, дура? Ко мне такие «випы» приезжают… могут и прибить, если что не так!.. Ну так вот. Этот Каменяр… ну он просто жлобяра… извините…
– Ничего, продолжайте.
– Единственный из их компании, кто не проплатил оказанные ему услуги. Наверное, посчитал, что своим визитом осчастливил меня и моих девочек. Я, впрочем, не стала с ним ссориться.
– Что еще можете о нем сказать?
– Мне он показался скрытным, осторожным человеком. Кажется, очень высокого мнения о себе. Определенно, антисемит. Увидев одну мою девочку, имеющую отдаленное сходство с еврейской нацией, он возмутился – «Шо?! Жидовка?!» Я его успокоила – девочка из Тирасполя, с евреями рядом не стояла. Но он затребовал себе двух «дивчин», исключительно – «щирых „украинок“… Короче, тот еще тип.
– Больше Каменяр к вам за подобными услугами не обращался?
– Нет. Я думаю, он реально зациклен только на своих делах и проектах. Этакий – «хомо политикус»… К тому же, он перевез из Львовщины в Киев – я так слышала – всю свою родню.
– То есть, Каменяр целиком и полностью верен своей «Витчизне», собственной семье и товарищам по партии?
Виктория пожала плечами.
– Я так думаю, что он, как и многие перебравшиеся нынче в Киев «западэнци», более всего любит две вещи – деньги и власть.
Бушмин, уяснив для себя, что через вот этот канал в случае с Каменяром действовать вряд ли возможно, кивнул Антону, чтобы тот продолжил демонстрацию снимков. Как и ожидалось, Мольнар-Райская оказалась чрезвычайно информированной особой… Но, к большому сожалению, никто из тех четверых, чьи фото выводил на экран дисплея «Петр Петрович», к ее услугам в последние несколько месяцев не обращался – ни они сами, ни их ближнее окружение.
Но вот наступил главный, самый отвественный момент. То самое, из-за чего они, собственно, и попросили о встрече местную элитную «мадам». Вернее сказать, саму идею – как бы походя – высказала Лариса Венглинская. Ну, а уже Шувалов и Бушмин, обсудив ее про меж собой, решили, что идея-то – весьма и весьма недурна…
– О-о… знакомая личность, – взглянув на оцифрованное фото мужчины лет сорока с мощным подбородком (в фотогалерее, закачанной в «наладонник», имелось с полдюжины фоток этого человека разного качества и сделанных с разных ракурсов и в разные годы), сказала «мадам». – Это… очччень серьезный клиент. Он «форин»… иностранец… они-то сейчас и являются моей основной клиентурой.
– Как его зовут?
– Иван. Ну… то есть, он сам так представился. А вообще-то он – Джон… Я слышала, как пару раз к нему так его bodyguard обращался.
– Телохранители редко называют «випов» по имени, – подал реплику «Петр Петрович». – Англоязычные говорят – «boss». Скорее, это его коллега, ну или младший партнер.
– Может и так, – хозяйка решила не спорить. – Хорошо, кстати, говорит по-русски… вот этот Иван-Джон. Я даже удивилась, узнав, что он – штатовец.
– Вы пытались сам и навести о нем справки? – спросил Бушмин.
– Нет… и если бы не «специальная» просьба нашей общей знакомой, даже и не пробовала бы. Удовлетворилась бы теми несколькими словами, которыми он сам себя охарактеризовал.
– Как он вам отрекомендовался?
– Сказал, что приехал делать к нам «bussines». Какой именно, не уточнил. Когда был в другой раз… прошлой зимой… как раз «майдан» бушевал… ругался, что у нас – «fucking zima». Я у него спросила – а где вам нравится? А он засмеялся и говорит: «Где, где… На солнечных Виргинских островах – я там родился!».
«Соврал, дружище Джон, – подумал про себя Бушмин. – На свет ты появился, по имеющимся сведениям, в Филадельфии, в семье преподавателя русского языка и литературы в местном университете и „славистки“, сделавшей себе карьеру на литературе антисоветского толка. Хотя не исключено, что кроме американского, ты успел обзавестись и гражданством Виргинских островов – так удобнее, под „чужим флагом“, действовать бывшему сотруднику американской РУМО»…
– Так он что, ваш постоянный клиент?
– О, да. – Виктория усмехнулась. – Примерно раз в неделю он делает себе relax… В отличие от Каменяра, всегда хорошо платит. Похоже, что у этого Ивана-Джона денег куры не клюют.
Бушмин еще некоторое время беседовал с «мадам» о том, что его интересовало, затем спросил:
– Когда он чаще всего устраивает себя «релакс»?
– Чаще в субботу, но иногда – в воскресенье.
– А в эти выходные? Как вы думаете, он – появится у вас?
– Трудно сказать, – задумчиво произнесла «мадам». – Вообще-то у «форинов» на эти выходные выпадает «кристмас»… То есть – Рождество. Но у него здесь нет семьи, насколько я знаю. Да и не выглядит он таким уж ревнителем традиций. В прошлый раз, когда он у нас гостил, я ему сказала: «Приезжайте нам на „кристмас“, Иван, будет „специальная программа“. Наши „снегурки“ – сказала ему – обещают устроить клиентам нечто необыкновенное…»
– А он что?
– Сказал, что не знает, как у него будет со временем. Но обещал подумать.
– Он вам звонит заранее?
– Обычно – за сутки. И звонит не мне, а моему помощнику.
– Ваш помощник – надежный человек? Насколько ему можно доверять?
– Не беспокойтесь, господа, это мой личный кадр. Если Джон прозвонит, я об этом тоже буду знать.
Бушмин привстал со стула, оторвал верхний листочек с «записника», взял ручку и по памяти записал номер сотового.
– Это контактный телефон. Как только Джон даст о себе знать, сразу прозвоните по этому номеру. Ответит вам вот он, «Петр Петрович», – Андрей кивком указал на своего коллегу. – Когда надумаете прозвонить, имен называть не нужно. Скажете: «Кузен приезжает тогда-то». Все! В остальном… как договорились. Ну что, запомнили номер?