Лариков проверил всех сотрудников салона на тему причастности к саботажу. Но у каждого из них существовало непреложное алиби. Задача не имела решения. Пока что, как надеялся Андрей Петрович.
Глава 8
Я подошла к многоэтажке, в которой обитал Максим, и сразу обратила внимание на сборище у подъезда. Бабушки, нахохлившись, сидели на лавочке и о чем-то оживленно болтали. Я приблизилась к ним и вежливо поздоровалась. Равнодушные кивки и откровенно оценивающие взгляды стали мне ответом, и я поняла, что этому обществу я отчаянно не понравилась. Мои заляпанные грязью джинсы сразу же стали символом «наглой» молодежи, рыжие волосы — показателем определенного социального положения.
— Простите, пожалуйста, вы из этого дома? — кивнула я на одноподъездную многоэтажку-свечку. Одна из бабок, с острым ведьминским носом, в цветастом платке и мужнином ватнике поверх ситцевого халатика, соизволила снова взглянуть в мою сторону и даже ответила снисходительно:
— Из этого, а почему вы спрашиваете?
Я с интересом взглянула на нее. Что-то смущало в этой бабке, и только через несколько минут я поняла, что именно — слова. У пожилой женщины за плечами явно было как минимум законченное среднее образование, а может, и высшее. Говорила она правильно, в отличие от приехавших из деревни старушек, не коверкая слов. Удивительно! По-моему, такие экземпляры редко сидят на лавочке с соседками, у них всегда есть более важные дела. Но чего в жизни не бывает!..
— Я из милиции, — ответила я на вопрос старушки. Та понимающе кивнула и поинтересовалась:
— А что вам нужно?
Остальные бабки при слове «милиция» тоже обратили на меня внимание. Они сразу перестали перемывать косточки соседям, и в большей степени соседкам. В мое лицо впились четыре пары усталых, обрамленных морщинами, тусклых глаз. Тогда я адресовала вопрос всему обществу:
— Скажите, пожалуйста, кто-нибудь из вас знает молодого человека из пятнадцатой квартиры, Максима?
— Да, — нестройно ответили старушки и на перебой окатили меня бездной слухов и домыслов. Большая часть сплетен наверняка заставила бы охранника взбелениться. По словам старушек, он был едва ли не бандитом, жутким типом, который постоянно шумит в квартире, ставит музыку и телевизор на полную катушку, а по ночам… по ночам там кто-то кричит. Может, садист какой?..
— Я живу за стенкой, — заявила бабка в очках, ткнув в небо ревматически покореженным указательным пальцем, словно старалась придать больший вес своим словам. — Так покоя от него нет! Только днем и тихо. Как вечер — начинается! — с тоскливым возмущением добавила она. — И ведь не сделаешь ничего! Пытались участковому пожаловаться, обещал разобраться — вот и разбирается, — заключила она. — Конечно, у кого денежки водятся, тем все можно. Что за жизнь пошла! — и тут же старушка сообразила: — А чего им милиция-то интересуется? Неужель натворил чтой-то?
— Может быть, — глубокомысленно изрекла я, участливо глядя на старушку. — А вчера он тоже шумел?
— Шумел-шумел! И девица какая-то размалеванная к нему вечером пришла, я видела, — убедительно заявила старушка, потирая кончиком пальца переносицу. — Токмо часов в десять, как новости-то кончились, тихо стало. Вроде копошились чего-то, но точно не знаю — спать легла.
— А вы случайно не видели, выходил ли Максим вчера из дома? — полюбопытствовала я.
— Нет, — с сожалением ответила моя собеседница. — Не видала.
А жаль! Ну ничего, Максим, разберемся мы с тобой, можешь не волноваться.
Я отошла от бабусек и выудила из пачки сигарету. Кончики пальцев ощутили что-то холодное, и на свет вместо зажигалки появилась связка ключей на изящном колечке. Ага, у меня же есть еще одно дело — избавиться от ключей Ильи, которые случайно захватила Валерия. Отчего-то не хочется носить их в сумке: ключи от квартиры покойника — не самая приятная вещица.
Я закурила и задумалась, машинально ступая по грязному асфальту. Куда их деть? Не выбрасывать же, в самом деле? Пожалуй, лучше оставить неподалеку от квартиры стилиста, чтобы милиция, если спохватится, смогла найти.
И я, решительно штурмуя подножку троллейбуса, направилась к квартире Ильи. Главное — не нарваться на его соседку, на ту, которая услужливо бегала мне за средством от астмы.
Добравшись до дома, я поднялась на четвертый этаж и с сомнением посмотрела на коврик у двери. Оставить под ковриком? А вдруг кто-то случайно найдет, квартиру обчистит? Нет, так поступать не следует… Что же делать? В душе моей проснулась досада на Валерию. Мало того, едва приехав в город, нарвалась на неприятности, так еще и ключи от квартиры убитого парня прихватизировала. Нет бы оставить их на месте. Я перевела взгляд на саму дверь, опечатанную и нерушимую, как крепость. В прошлый раз мне пришлось осматривать квартиру в сжатые сроки — боялась, что соседка, чьим балконом я воспользовалась, вернется и застанет меня за уголовно наказуемым делом. А что мне мешает сейчас неторопливо осмотреть квартиру Ильи? Могла ведь и упустить что-то очень важное.
Поколебавшись, я осмотрела лестничную клетку — никого. В подъезде мертвая тишина. Тогда я осторожненько сняла печать и открыла дверь. Та послушно растворилась с еле слышным скрипом, и я стремительно проникла в квартиру.
Все здесь осталось по-прежнему. Тот же беспорядок, те же меловые следы на полу. Я прикрыла дверь, и она захлопнулась с приглушенным металлическим звуком. О, да здесь прекрасные замки! Значит, оставлю ключи где-нибудь здесь, в таком месте, где следственная бригада могла бы их и не обнаружить, и все будет в полном порядке.
Решив так, я приступила к повторному осмотру квартиры, двигаясь очень осторожно и стараясь не оставлять нигде отпечатков пальцев. Я просмотрела бумаги в столе Ильи, но милиция, по-видимому, уже забрала все интересное, оставив в столе лишь наброски причесок и макияжей. Потом я перешла к книжному шкафу. Несовременное сооружение это стояло на коротеньких толстых ножках.
В шкафу тоже ничего интересного не оказалось. Взяв из кухни табурет, я встала на него и попыталась заглянуть на шкаф: иногда важные вещи хозяева хранят высоко от пола, словно в таких местах их никто чужой не обнаружит. Но там не было даже пыли — видимо, следователи думали примерно так же, как я.
Я спустилась с табуретки и встала на колени, чтобы заглянуть под книжный шкаф. И тут удача улыбнулась мне — за краем ковра показалось что-то бумажное. Протянув руку и подняв своим движением облако серой сухой пыли, я нащупала край полиэтиленового пакета. Ага, это уже замечательно! Только как же милиция не отыскала его? Может быть, под шкаф не заглядывали? Тем более что убийство произошло не здесь, а в прихожей.
Довольная своим объяснением, я выудила руку из-под шкафа и в легком шоке уставилась на пакет — деньги, доллары!
Аккуратно пересчитав купюры, я поняла — здесь две тысячи, и, раздосадованно стряхнув пыль с колен, поднялась. Значит, Максим не убивал Илью. Если бы он собирался сделать это из-за денег, Илья просто вернул бы ему долг. Можно, конечно, предположить, что стилист не успел ничего сказать о деньгах, и разъяренный Максим ударил его ножом в грудь. Но в любом случае охранник отыскал бы свои доллары. К тому же он не произвел на меня впечатления человека, способного на необдуманные поступки.
Невиновность охранника «Теплого бриза» для себя я уже доказала, значит, Максим здесь совершенно ни при чем. Тогда кто же «при чем»?
Я осмотрела и остальную квартиру, но, ничего более не найдя, решила отправиться в офис, перекусить и попить кофе. После чего — к Роману, бывшему стилисту парикмахерского салона «Теплый бриз». Интересно, что это за личность? Человек амбициозный, он мог и не простить Илье назначения его на место самого Романа. А значит, мог быть одержим жаждой мести.
Я протерла поверхности, к которым прикасалась, бросила ключи под зеркальную стойку и вышла, захлопнув за собой дверь. Потом вернула печать обратно на дверь, чуть согрев ее огоньком зажигалки.
* * *Валерия грациозно потянулась, не без удовольствия посмотрела на себя в зеркало. Она себе нравилась — эффектная молодая женщина, коротко стриженная, с красивыми глазами. Несколько штрихов косметики выигрышно подчеркнули ее привлекательность.
Лера уже устала сидеть в гостиничном номере. Первый шок после пережитого прошел. «В конце концов моих отпечатков нигде нет, меня могут и не найти. А если отыщут — Саша все равно обнаружит истинного убийцу», — подумала Валерия. Она сама на себя поражалась — после дня знакомства так доверять юному детективу Александре Данич, причем доверять искренне. Она знала, Саша не даст ее в обиду.
«Сколько я здесь сижу! Второй день в городе — и не вылезать из гостиницы?! — поразилась на себя Лера. — Нельзя же так!»
Она стремительно оделась, пока решимость прогуляться не пропала. Расчесала волосы и вышла в осеннюю слякоть, едва расцвеченную тусклым солнцем. С наслаждением вдохнула прохладный, свежий воздух, разбавленный выхлопами машин и доносящимся откуда-то ванильным ароматом.
Лера не заметила, что едва она вышла, как в спину вперился надменный и пронзительный взгляд. Как не заметила она и того, что стоило ей оказаться за пределами гостиницы, как в дверях холла скрылась чья-то высокая фигура.
* * *Я вошла в офис и сразу поняла, что Ларикова еще не было. Где же мой шеф? Неужели я его сегодня не увижу? Так непривычно, не с кем поделиться информацией о деле, за которое взялась. С ума можно сойти!
Я поставила на плиту кофе, открыла холодильник. Присвистнула — Ларчик, умничка, успел затариться припасами. Вместо регулярных в последнее время колбасных попок и сырных корочек здесь стояли пачки с натуральным соком, лежала палка салями, кусок нежно-золотистого дырчатого сыра и почти целый батон. Вот тут я и поняла, насколько проголодалась.
К моменту закипания кофе я уже сделала себе два бутерброда и отнесла их в комнату. За ними последовала чашка свежесваренного ароматного напитка, дополнил же живописную композицию стакан грейпфрутового холодного сока.
Едва я пригубила кофе, как в дверь позвонили. «Неужели Ларчик решил навестить свою сотрудницу, почтив своим присутствием?» — осторожно отставив чашку, спросила я себя и отправилась открывать.
Нет, это был не Ларчик: перед дверью стояла Валерия с глазами, полными слез.
— Еще кого-то убили? — брякнула я, не подумав, но извиниться за некорректный вопрос не успела, Лера ответила:
— Меня.
Если честно, я не очень ее поняла, но расспрашивать не стала. Провела в комнату, усадила в кресло, налила ей кофе и сока, положила бутерброды на тарелку. Лера отпила немного сока и вытерла влажные глаза платочком.
— Саша, извини, что не позвонила, — посмотрев на телефон, выдохнула девушка. Поежилась, словно ей стало холодно в нашем довольно теплом офисе, и продолжила: — Честное слово, я даже не вспомнила о телефоне! Как увидела, сразу же к тебе пришла. Это кошмар какой-то!
Я ждала, пока она выскажется, не прерывая, и пила кофе.
— Не понимаю, что происходит! Второй день в городе — и уже столько всего случилось! — с надрывом воскликнула Валерия, откинувшись на спинку кресла, прикрыв глаза и прижав к векам тонкие пальцы: из-под них закапали крупные слезы. — Дурдом какой-то! — жалобно, как потерявшийся ребенок, прошептала девушка.
— Лера, успокойся и расскажи, что еще случилось, — предложила я, закуривая и затягиваясь дымком.
— Я сегодня решила пройтись — ну надоело сидеть в гостинице! Не целыми же днями там торчать, в самом деле! Прогулялась по магазинам, посидела с полчаса в кафетерии, возвращаюсь — а книг нет!
— Что? — изумилась я. — Каких книг? — я не могла понять, о чем вообще говорит Валерия.
— Понимаешь, я из родного города привезла библиотеку, ее собирала еще моя тетка. Там есть несколько раритетных изданий, например «Молот ведьм». Я не хотела с этими книгами расставаться и увезла с собой. Ну и лежали они в гостинице, в чемодане. Так представь себе — нет ни чемодана, ни книг. Они достаточно дорогие, но не в этом дело, — расстроенно вещала Валерия. — Дело в том, что это память. Ну… как старые друзья. Я их очень люблю.
Да, действительно, раритеты! Странно, кому они понадобились? Скорее даже вопрос в другом: как этот «кто-то» вынес чемодан с книгами из гостиницы?
— Ты звонила в милицию? — сразу спросила я, начиная трезво мыслить.
— Нет, конечно. Я хотела, но потом передумала — они устроят обыск в номере, снимут у меня отпечатки пальцев и докопаются, что это я обнаружила труп. Тогда обязательно посадят, — испуганно лепетала девушка. Я кивнула. — И сразу, как увидела пропажу, побежала к тебе.
— Ладно, собирайся, поедем к тебе в гостиницу, — приняла я решение. Поднялась, ополоснула чашки из-под кофе и натянула куртку.
В гостинице сразу же подошла к администраторше и спросила:
— Скажите, пожалуйста, вы здесь постоянно находитесь?
— Разумеется, — вяло, но с достоинством ответила дебелая тетка с безвкусно-совковым сине-оранжевым макияжем и начесанными, высоко уложенными рыже-коричневыми волосами. — А вы, девушка, кто?
— Я — из милиции, — равнодушно ответила я и помахала перед носом администраторши липовым удостоверением. Красные корочки подействовали, в чем я и не сомневалась — такие старорежимные тетки всегда реагируют на красный цвет. Привычка, оставшаяся со времен ОБХССа и тому подобных наростов на теле общества.
Выражение лица администраторши тут же из скучающе-надменного превратилось в едва ли не подобострастное, и она выдохнула:
— Что вас интересует?
— Скажите, в гостинице существует служебный вход?
— Существует, только он днем закрыт и открывается по вечерам, когда нам привозят все необходимое для обслуживания постояльцев, — затараторила женщина. — Никто чужой через служебный не пройдет, даже наши сотрудники ходят через главный, — добавила она значительно.
Я кивнула:
— Вы не обратили внимания, появлялись ли в гостинице за последние сутки люди, показавшиеся вам странными? В интервале с половины первого до часа, — добавила я, мельком взглянув на часы.
— Ну, не знаю. Постояльцы приходили, — отчего-то с испуганным видом ответила администраторша. Ее прическа качнулась, словно норовя спуститься с головы, но устояла.
— Вы знаете в лицо всех, кто снимает номера в гостинице?
— Вообще-то да, это профессиональное, — кивнула женщина, обрадовавшись, что ответила утвердительно на мой вопрос. Глаза ее заблестели. — Они, конечно, как-то примелькиваются, — добавила она не особенно правильно с филологической точки зрения, зато идеально точно. — А кто именно вас интересует? — тут она обратила внимание на жавшуюся к стойке Леру и, дабы подтвердить свою наблюдательность фактом, заметила: — Например, эта девушка где-то в полпервого вышла, минут через двадцать вернулась, а потом снова вышла.
Я кивнула, поразившись такой остроте взгляда, прекрасной памяти администратора, и осведомилась:
— Вот в тот отрезок времени, когда она отсутствовала в первый раз, кто входил в гостиницу?
— Молодой человек из тринадцатого, — наморщив лоб, дабы стимулировать работу памяти, начала перечислять администраторша. — Потом еще женщина из «дружественной страны», черная, неаккуратная…
Тут она замолчала, покусывая ярко-оранжевую губу. Господи, помада такого оттенка должна быть ядовитой! — подумала я мельком, выжидая. Наконец дама заявила:
— А еще, когда я отвернулась за почтой, вошел какой-то молодой человек. Я его, обернувшись, окликнула: вы к кому, спрашиваю. Он говорит: к себе, и прошел. Я подумала: должно быть, постоялец, может быть, и видела его раньше, но не припомню — он не обернулся, поэтому лица я не рассмотрела.
— Чудесно! А кто-нибудь выходил в это время из гостиницы с чемоданом?
— Нет, — твердо ответила администраторша. — Это я бы точно заметила.
— А можно покинуть гостиницу через окно, например? — поинтересовалась я, пытаясь сообразить, каким же образом похититель чемодана мог выбраться наружу.
— Нет, у нас на первом и втором этажах решетки, — гордо заявила дама. — Сами понимаете, попадаются всякие люди, — добавила она. — Кроме как через холл, из гостиницы выйти невозможно.
— А тот молодой человек, про которого вы говорили, выходил из гостиницы?
Лера с ошарашенным видом прислушивалась к нашей беседе, переводя взгляд с меня на администраторшу и обратно.
— Не знаю, может, и выходил. Но без чемодана, это точно — на чемодан я бы обязательно обратила внимание.
Я поблагодарила администраторшу гостиницы за уделенное нам время, заметила, что, если она понадобится, мы к ней обратимся, и потащила Валерию из холла. Девушка, ничего не понимая, последовала за мной.
Мы обошли фасад гостиницы. Тыльная часть здания скрывалась за высоким забором. Забор — достаточно оживленное место. Даже если предположить, что похититель каким-то образом попал за забор, выбраться незамеченным он бы не смог.
На другой стороне улицы вальяжно расположился гибэдэдэшник. Он лениво рассматривал проезжавшие мимо машины и вяло помахивал полосатой палкой. Оставив Валерию у гостиницы, я подошла к нему:
— Простите, пожалуйста, а здесь никто через забор не перелезал?
Милиционер — совсем юный, рыжий и веснушчатый — изумленно посмотрел на меня, потом оскорбленно вспыхнул, решив, что я над ним подшучиваю, и помотал головой.
— Извините, вопрос, конечно, странный, — защебетала я, приветливо улыбаясь. — Но я из газеты. Нам позвонили и сказали, что люди здесь через забор лазить стали и назвали этот адрес. А тут, оказывается, никто ничего не видел. Думаете, меня обманули? Вы все время здесь стоите?