Pol Neman Дневники Нели
Сегодня начало нового учебного года. У нас новый классный руководитель, такой представительный мужчина. А ещё он у нас будет вести плаванье, может, наконец, я научусь плавать?! А то плаваю как топор. Все девчонки его обсуждают, некоторым он понравился, а некоторым нет. По мне, мужик как мужик.
Сегодня был первый урок плаванья. Даже странно, но мы так и не зашли в воду, делали какие-то упражнения.
Хм, а мне наш учитель нравиться. Я опоздала на урок, другие или выставят тебя дурой перед всем классом, или наорут, а он нет, спокойно так предложил присоединиться ко всем. И даже одёрнул Катьку, вечную нашу язву. Та по любому поводу норовит съязвить, а заодно и жопу учителям лизнуть. Мол, смотрите, опоздавшая почтила нас своим присутствием. Вечно хочет выслужиться за чужой счёт. Мы её за глаза Жолизой называем, от сокращённо, жополиза.
Я думала, он после урока ко мне пристанет, почему опоздала, я даже отмаз придумала, а он даже не подошёл, не спросил.
Сегодня видела, как под нашего учителя подкатывает литературша. Он у нас оказывается вдовец. =) А ещё, девчата говорят, что в него по самые ушки втюрилась Жолиза. Прикольно…
Оказывается на нашего Дмитрия Павловича, открыли сезон охоты все, от незамужних учительниц, до учениц средних классов. Могу их понять. Он всегда такой спокойный. Ни разу ни на кого не поднял голоса и грубого слова не сказал. Даже на наших мальчишек, которые иногда, пока им по голове чем-нибудь тяжёлым не дашь, слов не понимают.
Сегодня парни поспорили, смогут ли они достать Айсмана, такую кличку мы дали Дмитрию Павловичу. Типа, ледяной человек. Не знаю, кто был инициатором этой идеи. В общем, они устроили дебош в бассейне. Разошлись не на шутку. Айсман минут пять спокойно наблюдал за ними, а потом, также спокойно подошёл и покидал их всех чуть не на середину бассейна. Я и не думала, что он такой сильный. После этого, он встал у края бассейна, как всегда невозмутимый и спокойный. На его лице блуждала лёгкая полуулыбка, а в глазах сквозил такой холод, что я даже содрогнулась. От него веяло силой и ещё чем-то, что заставляло его бояться. Когда парни доплыли до края, он помог им выбраться, но желания дебоширить, этот случай, отбил у них, раз и навсегда.
Жолиза, в очередной раз встряла со своими комментариями к произошедшему. Мне так и захотелось, что бы он и её тоже зашвырнул на середину бассейна, но он просто повернулся и попросил её остаться поговорить после урока.
Не знаю, что он ей сказал, но девчата говорят, что видели, как она пунцовая как рак, пулей вылетела из его кабинета и усвистела домой.
Мы думали, парней накажут. Ну там оставят после уроков, или вызовут родителей, на худой конец замечание в дневник влепят… но Айсман им даже слова не сказал. Парни, вначале подумали, что раз он сам с ними не разбирается, то натравит на них директрису, и два дня ходили на измене. Когда на третий день стало ясно, что эта история не получила вообще ни какой огласки, парни были удивлены, но прониклись уважением к Айсману.
Сегодня решили подколоть Жолизу. Она хоть и притихла после разговора с Айсманом, и теперь уже не стремиться быть в каждой бочке затычкой, но старых обид мы ей ещё не простили. Так вот, решили мы написать ей любовное письмо, вроде как от Айсмана. Вот где была потеха. Жолиза светилась весь день, как лампочка Ильича. А на уроке плаванья и на классном часу строила ему глазки так открыто, что мы чуть под столы со смеху не попадали.
Два дня Жолиза порхала как бабочка, пока мы её не опустили ниже плинтуса. Подловили в туалете и рассказали, что письмо было разводом. Её лицо надо было видеть. Мне, даже, стало её немного жаль, но я припомнила, как в прошлом году она меня подставила, и решила что так ей и надо. Нечего подсирать других. Мы оставили её в туалете, наматывать сопли на кулак.
Сегодня мы поехали с подругами в город, так, прошвырнуться по бутикам. Ничего стоящего не нашли, но время провели весело. Потом девчата захотели в кино, а мне надо было возвращаться домой, было и так уже поздно. Когда я уже подъезжала к своему району, в наш вагон трамвая подсела весёлая копания парней. Я на них в начале и внимания не обратила, за то они на меня обратили и стали приставать. Я отмалчивалась, а они всё не отставали. Я очень надеялась, что они выйдут раньше, но они всё ехали и ехали. Мне-то надо было до самого кольца, а там, вечером, район немноголюдный и тёмный. В итоге, когда я вышла, гоп компания поплелась за мной. Всё бы ничего, но, как на зло, кроме нас, на улице не было, ни кого. Когда мы проходили мимо забора заброшенного завода, гопники немного притихли, потом неожиданно быстро окружили меня, скрутили, сунули в рот какую-то тряпку и поволокли за забор. Я сопротивлялась изо всех сил, но что я могу, против пятерых здоровых парней. Меня заволокли в какое-то сырое помещение и бросили на пол. Я вытащила тряпку изо рта и заорала во всё горло, зовя на помощь.
— Не услышат? — насторожено спросил один из парней у того, кого я окрестила главным.
— Это бывший холодильник, звукоизоляция полная. Можешь выйти и проверить — уверенно ответил он.
Спрашивающий согласно кивнул.
— А куда тело денем? — спросил он.
— Здесь шахты, есть, туда сбросим. Крысы съедят, даже костей не останется. Они здесь размером с кошку бегают.
Тут я поняла, что мне крышка. У меня под ложечкой засосало, а по спине пробежал холодок. Сразу вспомнился Криминал информ, где говорилось о двух, недавно пропавших девушках. Их ведь так и не нашли, и судя по всему, не найдут. Если бы я не сидела на полу, у меня бы точно подкосились ноги и я упала. Я использовала последний шанс, и бросилась к ним в ноги, умоляя меня не убивать.
— Отпустите меня, прошу вас… я никому, честно, честно ничего не расскажу…
Главарь наклонился надо мной, взял меня за подбородок, и дыша мне в лицо куревом и перегаром, сказал:
— Ты чё, дура что ли? Да ты же, шмара, сразу ментам нас побежишь сдавать, только пятки сверкать будут. Нет, чувиха, теперь ты наша, и я тебя не отпущу, а вот умрёшь ты сегодня или через неделю, зависит только от тебя. Будешь ласковой и нежной с нами, будешь жить, а будешь сопротивляться, посадим в яму к крысам… и пусть они тебя заживо жрут.
С этими словами он оттолкнул меня, и я упала на спину.
— Раздевайся — приказал он.
Силы полностью покинули меня. Я лежала на холодном, сыром полу, и ощущала, как весь мир, который я когда-то знала, уходит, исчезает в дали. У меня не было сил, даже двигаться.
— Ну ты чё, оглохла что ли? — повторил он вставая надо мной.
Он достал нож, и я, вот удивительно, с каким-то даже облегчением подумала, что он меня сейчас убьёт. Смерть, показалась мне такой приятной и желанной, но, он, склонившись надо мной, стал резать на мне одежду. Несколько раз лезвие его ножа задевало мою кожу, но боли я не чувствовала. Подоспели его подельники. С меня стянули джинсы и всю остальную одежду. Краем глаза я заметила, как её бросили в бочку, стоявшую посреди помещения. Оттуда вскоре повалил дым и появились языки пламени. Меня подняли и грубо бросили на большой вонючий матрас, лежащий в углу. Один из парней склонился ко мне, и протянул мне небольшую таблетку.
— Съешь, тебе станет легче — сочувственно предложил он.
Я, совершенно безвольно, проглотила таблетку.
В кино, жертву запугивают часами, некоторые не сдаются и находят в себе силы встать из последних сил и победить своих противников. На худой конец, воспользоваться моментом, и убежать. В жизни, всё не так. Вот ты живёшь без забот и печали, а вот ты уже на коленях, и у тебя нет сил ни двигаться, ни даже кричать. Все твои подспудные страхи, разом обретают реальность, а сила, которой, казалось у тебя много, уходит как вода в песок.
Слёзы катились из моих глаз, но голова была абсолютно пуста. Вереница разных образов проплывала в моём сознании, но сознание не было способно увязать их в нечто единое и осмысленное, да, даже просто их осознать. Я лежала и тупо смотрела, как гопники неспеша устроились за импровизированным столом, и пропустили по стаканчику. Они смеялись, шутили и иногда поглядывали в мою сторону. Спешить им было некуда. Я была их десертом.
Постепенно, мне стало тепло, и даже уютно. Всё происходящее отступило на задний план, словно всё что происходило, происходило не со мной. Даже гопники стали мне казаться милыми парнями.
— О, смотри, её торкнуло — смеясь сказал один из них.
Его слова звучали растянуто и немного глухо, словно я слышала его сквозь толщу воды.
— Теперь пора повеселиться — сказал главарь.
Они подошли ко мне, раздеваясь по дороге, и встали вокруг меня. Я ещё никогда не видела голых мужчин, и их вид меня шокировал. Главарь подтянул меня к себе, и я увидела его член рядом со своим лицом. Резкий запах ударил мне в ноздри. Меня замутило и тошнота подкатила к горлу. А внутри меня мой разум вопил и бился в истерике. На границе оставшегося сознания, я понимала, что сейчас со мной сделают, и ужас этого, собрал оставшиеся крупицы моих сил, и вытолкнул их из моего горла, нечеловеческим криком. Главарь выругался и ударил меня по лицу, заставляя замолчать. Мой крик оборвался так же резко, как и родился. Его удар откинул меня на край матраса и меня вырвало.
— Твою мать, весь кайф испортила — выругался он — Принесите воды. Надо убрать всю эту вонь.
Меня трясло и выворачивало наизнанку. Кто-то грубо спихнул меня на пол, и окатил ледяной водой. Стало немного легче. Я попыталась встать на четвереньки, но второе ведро воды опрокинуло меня снова на пол. Главарь не переставал материться. Потом подошёл, грубо схватил меня за волосы и потащил на матрас. Кинул на него, встал надо мной. Резким движением раздвинул и поднял мои ноги. Судя по всему, попытался в меня войти, так как внизу живота вспыхнула резкая боль. Снова мат.
— Тебе чего, дядя — донёсся до меня далёкий голос одного из гопников.
Затем, какая-то возня. Главарь обернулся, отбросил меня и метнулся в сторону. Хрип, лёгкий треск, словно сломали сухую ветку, и… наступила тишина. Было даже слышно, как где-то капает вода, а в бочке потрескивает огонь. Я медленно повернула голову и увидела его.
Среди лежащих вокруг него тел, он стоял, как всегда спокойный и невозмутимый. Вся моя душа метнулась к нему, как мотылёк к свету, возникшему во тьме. Радость, восторг, счастье, заполнили меня до краёв. Он был так прекрасен, и как я не видела этого раньше? Вот он мой рыцарь, мой спаситель. Айсман немного повёл плечами, оглядывая поверженных врагов, и сделал шаг ко мне.
— Неля, ты в порядке? — спросил он, осматривая меня.
Я слабо кивнула головой. Он подхватил пару курток лежащих на импровизированных стульях, и, бросив их на матрас, переложил меня на них. Оглядев комнату, он метнулся к столу и взял не допитую бутылку водки. Нюхнул, поморщился и стал поливать водкой мои раны. Сразу, во многих местах защипало. Он заглянул мне в глаза.
— Ты как, идти сможешь? — спросил он.
Я отрицательно покачала головой. Какое там идти, я была еле жива. Он меня понял.
— Полежи спокойно, я сейчас.
Мне так не хотелось, что бы он уходил, я даже попыталась поймать его за руку. Он улыбнулся, и успокоил меня.
— Всё в порядке, я тебя не брошу. Надо осмотреться, а потом мы уйдём отсюда.
Одна его улыбка стоила целого мира, а звук его голоса рождал во мне нечто, доселе мне незнакомое. Айсман скинул свою куртку и накрыл меня ею. Я вдохнула его аромат, и зажмурилась от наслаждения.
Он обошёл помещение, осмотрел вещи гопников, даже заглянул в бочку. Видимо понял, куда делась моя одежда, так как он недовольно хмыкнул. Я следила за ним, свернувшись калачиком под его курткой. Он достал мобильник…
— Нет — едва слышно сказала я.
Стоило мне представить, как сюда нагрянут менты, мои родители, а потом вся эта история всплывёт в школе, как меня охватил не меньший ужас, чем от того, что меня изнасилуют и убьют. Айсман посмотрел на меня, и наши глаза встретились. У меня не было сил говорить, но я умоляла его взглядом, и надеялась, что он меня поймёт… и он меня понял.
— Этих гадов надо посадить — уверенно сказал он, как бы убеждая меня.
— Я не хочу…. что бы…узнали — едва слышно прошептала я.
А затем я вспомнила, что говорили гопники.
— Они… говорили про… шахту…
Айсман удивлённо приподнял бровь, как бы раздумывая, это предложение отправить их в шахту головой вниз, или нечто другое.
— Я сейчас вернусь — сказал он и вышел, не дожидаясь моего согласия.
Когда он ушёл, мне снова стало страшно и одиноко. Мир сжался до маленького комочка, испуганно бившегося в моей груди. Слёзы покатились из моих глаз. Время и звуки потекли вяло, словно в замедленном кино. Мысли всё ещё путались, и мне стоило немалых усилий удерживать их хоть в каком-то русле. Животный страх, холодом, стал подбираться, по ногам, к моему сердцу. Я даже боялась дышать, и поняла это, только когда Айсман вернулся. Только тогда, я облегчённо вздохнула. Сразу исчез страх, хотя мысли яснее не стали.
Айсман подошёл ко мне, скинул с себя свитер и остался в одной майке. Помог мне сесть и надел на меня свитер. У меня некоторые платья были короче чем то, в чём я сейчас оказалась. Я буквально утонула в нём. Но он был тёплым, согретым теплом ЕГО тела, и ещё больше пах им. Запах был приятным и, даже, немного возбуждающим. Затем он снял свою майку, и обернул ей мою голову, спрятав мокрые волосы. Надев свою куртку, он взял меня на руки. Нёс он меня легко и бережно. Я обняла его за шею и уткнулась в него носом. Дорогу я помню смутно, помню только, что очень мёрзли ноги, а в себя пришла, я уже в его ванной. Он вливал мне в рот, какую-то гадость.
— Пей — сказал он — Это не даст тебе заболеть.
Мои мысли и восприятие реальности, были всё ещё спутанными, словно я плавала в киселе. Где-то, на далёкой, как орбита Плутона, границе сознания, я понимал, что я лежу перед ним совершенно голая, и это, наверно, должно было бы меня смущать… но, вот что удивительно, меня это не смущало. Я воспринимала это как само собой разумеющееся. Хотя, может в такой ситуации так и нужно? А может быть, моё восприятие происходящего было таким, именно потому, что его отношение ко мне, не несло ни капли сексуального контекста и жеманности. Всё что он делал, было направленно только на помощь мне самой. Подобное отношение мы встречаем у врачей, и воспринимаем естественно. Ведь вам не придёт в голову, что гинеколог вас домогается. Он врач, вы пациентка, всё естественно.
Думая об этом, я отметила для себя странный факт, что, на самом деле, сама начинаю испытывать к нему некое влечение. Чего не было в его действиях, было в моих. Говорят, что у трезвого на уме, у пьяного на языке. Я не была пьяной, мне просто подсунули наркотик, но моя голова совершенно не работала. А поскольку весь контроль над самой собой вылетел в трубу, вместе с моим разумом, моё тело делало то, что хотело. Мои руки блуждали, где хотели, пока я отмокала в тёплой ванной. В итоге одна из них спустилась к паху и легла между ног, а другая остановилась на груди. Я не прикрывалась, я возбуждала себя, и то, что Айсман сидел рядом, меня не только не останавливало, а даже заводило. Мои фантазии выстроились в мало связную цепочку из образов, переживаний и эмоций, и я окончательно потеряла связь с реальностью.
Реальность вернулась чуть позже, в виде сильных рук Айсмана, которые стали меня мыть. Я как могла, стала помогать, но видимо только мешала, судя по его недовольному тону. В конце концов, я переключила остатки своего разума на то, что бы понять, что мне говорят, и делать, то что просят. Тогда дело пошло на лад. Когда было нужно, я поворачивалась, или задерживала дыхание, что бы он сполоснул мои волосы. Меня так не мыли уже очень давно. Наверное, с тех самых пор, как моя мама посчитала, что я достаточно взрослая, что бы мыться сама. Меня насухо вытерли, усадили на стул, здесь же в ванной, обработали и забинтовали все мои раны и отнесли в комнату. Тёплую и уютную. Там меня усадили в кресло, устланное пушистой шкурой, в которой я просто утонула. Айсман, одел мне на ноги шерстяные носки, которые, о чудо, оказались мне в пору, укрыл меня ещё одной шкурой и стал сушить мои волосы. Мне было хорошо и тепло. Недавний страх произошедшего, отступил, став не страшнее приснившегося кошмара.
Вы, наверное, думаете, что мои родители, уже наверное сходили с ума, разыскивая меня? Как бы не так. Моя мама умерла четыре года назад, а отец был моряк. Его траур продлился не больше полу года, пока он не понял, что с ребёнком что-то нужно делать, а взять его с собой в море, это не вариант. Поскольку он у меня был мужчина представительный, не часто бывающий дома и с хорошей зарплатой, в желающих его захомутать дамах, недостатка не было. Он выбрал одну, тоже с ребёнком, наивно полагая, что раз у неё есть своё чадо, она воспылает любовью и ко мне. Можно подумать, он в детстве сказок не читал. В общем, после недолгой, закулисной конфронтации и холодной войны, мы заключили с моей мачехой пакт. Она не лезет в мою жизнь, я, не трогаю её и своего сводного братика, а внешне, когда отец дома, мы делаем вид, что между нами любовь и согласие. Скажете, что это прямая дорожка к свободной жизни? Делай что хочешь, гуляй, где хочешь и когда хочешь. Возможно. Любая другая уже давно пустилась бы во все тяжкие, и топала бы узенькой дорожкой, по наклонной плоскости вниз. Но, моя мама успела сформировать мой характер, пусть не полностью, но достаточно, что бы всё то, к чему так глупо стремятся другие, меня не привлекало. Алкоголь я попробовала, ради того, что бы знать, что это такое. Было весело смотреть, как реагирует на меня, еле стоящую на ногах, моя мачеха, но совсем не весло было мне утром. Повторять этот эксперимент я больше не решалась. Первое похмелье отбило у меня всяческий интерес ко всему, в чём выше одного градуса. Курить, я даже и не пробовала. Что бы увидеть плохой пример, достаточно было выйти на кухню. Моя мачеха, вечно бросала курить перед возвращением отца, и дымила как паровоз, пока он в море. Так что в моём сознании, курение, было неразрывно связано с её образом, а быть похожей на неё, я не хотела. Наркотики, всех родов и мастей, меня тоже не влекли. Может потому, что я до сих пор, с ними не пересекалась. Впрочем, встречи с ними, я даже не искала. Это не по мне, когда у тебя выносит сознание. Может быть я и трусиха, но головой предпочитаю не только есть, но ещё и думать.