— Ну, ты-то скоро окажешься по ту сторону жизни. — Геронтократ запыхтел и скользнул взглядом по Бальведе. Агент сквозь опущенные ресницы разглядывала прикованного к стене мужчину. — Пойдёмте, мисс Бальведа. — Амахайн-Фролк повернулся и взял женщину под руку, чтобы проводить из камеры. — Присутствие этого… этой твари куда более противно, чем запах камеры.
И тут Бальведа подняла взгляд на узника. Игнорируя министра-карлика рядом с ней, пытающегося оттащить её к двери, она посмотрела на узника ясными чёрными глазами и развела руками.
— Мне очень жаль, — сказала она.
— Вы не поверите, но это хорошо описывает и мои чувства, — ответил он, кивнув. — Пообещайте хотя бы, что сегодня вечером будете очень мало есть и пить, Бальведа. Мне будет очень приятно, если хоть кто-нибудь там, наверху, окажется на моей стороне… пусть даже мой злейший враг.
Ему хотелось сказать это провоцирующе-шутливо, но в голосе прозвучала только горечь, и он отвёл взгляд от лица женщины.
— Обещаю, — сказала Бальведа и позволила министру проводить себя до двери. Голубой свет в затхлой камере померк. У двери она остановилась. Повернув, превозмогая боль, голову, он ещё мог видеть её. Летающий нож тоже здесь, в камере; возможно, он был тут всё время, просто Оборотень не обращал внимания на парившее в полумраке тонкое и острое маленькое тело. Он посмотрел в тёмные глаза Бальведы. Летающий нож шевельнулся.
Целую секунду ему казалось, что Бальведа инструктирует машину убить его сейчас же — беззвучно и быстро, пока она сама загораживает обзор Амахайну-Фролку. Но аппарат лишь проплыл мимо лица Бальведы и вылетел в коридор. Бальведа подняла руку в прощальном жесте.
— Бора Хорза Гобучул, — сказала она, — я прощаюсь с вами.
Она быстро повернулась, сошла с платформы и вышла из камеры. Лестницу вытащили, и дверь захлопнулась. Резиновые уплотнения проскребли по грязному полу и коротко свистнули, сделав дверь водонепроницаемой. Узник ещё мгновение смотрел на невидимый в темноте пол, а потом снова погрузился в транс, который изменит его суставы и сделает их такими тонкими, что он сможет освободиться. Но что-то в той торжественности, с какой Бальведа произнесла его имя, сокрушило его внутренне. Теперь он знал — если не знал уже давно, — что никакого спасения нет.
…топя их в слезах…
Лёгкие готовы были лопнуть. Рот дрожал, горло перехватывало, уши залило дерьмом, но он сумел расслышать сильный шум, увидеть свет, хотя было темно. Мышцы желудка сжимались, и ему приходилось крепко стискивать зубы, чтобы рот не начал хватать воздух, которого не было. Сейчас. Нет… вот сейчас он сдастся. Ещё нет… но сейчас обязательно. Сейчас, сейчас, сейчас, в любую секунду он может капитулировать перед этим ужасным черным вакуумом внутри себя… ему надо дышать… сейчас!
Но прежде чем он успел открыть рот, его с силой, будто гигантским стальным кулаком, швырнуло на стену и ударило о камни. Он судорожным толчком выпустил из лёгких истощённый воздух. Тело вдруг стало холодным, а во все места, которыми он касался стены, ударила боль. Вот какая она, смерть: вес, боль, холод… и слишком яркий свет…
Он с усилием поднял голову и застонал от света. Он пытался видеть, пытался слышать. Что случилось? Почему он дышит? Почему он снова так дьявольски тяжёл? Тело выворачивало руки из суставов; запястья раздирало почти до костей. Кто сделал с ним это?
Взглянув на противоположную стену, он увидел большую рваную дыру до самого пола камеры. В неё вынесло все нечистоты и мусор. Через горячие края дыры со свистом вытекали последние капли. Вверх поднимался пар и вихрился вокруг фигуры, стоящей там, на воле, и загораживающей большую часть света. Фигура была трёхметрового роста и походила на маленький бронированный космический корабль на треножнике из толстых опор. Её шлем мог бы вместить три человеческие головы бок о бок. Гигантская рука почти небрежно держала плазменную пушку. Хорзе понадобились бы обе руки, чтобы только приподнять её. Другой кулак существа сжимал какое-то более крупное оружие. Позади него к дыре приближалась идиранская боевая платформа, ярко освещаемая огнями взрывов, которые Хорза чувствовал через сталь и камни, к которым был прикован.
Он поднял взгляд на гиганта, стоящего у дыры, и попытался улыбнуться.
— Должен сказать, — прохрипел он и сплюнул, — что вы не торопились.
ЧАСТЬ II «РУКА БОГА 137»
Снаружи, в резком холоде зимнего полудня, чистое небо перед дворцом заполняло что-то похожее на сверкающий снег.
Хорза остановился на площадке военного шаттла и, подняв голову, огляделся. Гладкие стены и стройные башни дворца-тюрьмы отражали грохот и вспышки продолжавшегося боя. Повсюду, время от времени стреляя, сновали идиранские боевые платформы. Вокруг них на порывистом ветру вспухали большие сдвоенные облака металлизированных лент от антилазерных мортир на крыше дворца. Ураганным порывом ветра к парому принесло кусок порхающей трескучей фольги, и вдруг мокрое и липкое тело Хорзы с одного бока покрыло сверкающими перьями.
— Пожалуйста, пойдёмте. Бой ещё не закончился, — загремел позади него идиранский солдат таким голосом, который для него самого был, наверное, шёпотом. Хорза повернулся к бронированному гиганту, поднял взгляд на обзорное стекло шлема и увидел зеркальное отражение своего немолодого лица. Потом глубоко вдохнул, кивнул и с некоторой дрожью поднялся в паром. Вспышка света сзади отбросила перед ним косую тень, и корабль тряхнуло ударной волной мощного взрыва где-то внутри дворца.
Площадка уже втягивалась.
Их можно различать по именам, думал Хорза, стоя под душем. Контактные корабли Культуры, принявшие на себя всю тяжесть первых четырёх лет космической войны, носили шутливые смешные имена. Но и новым военным кораблям, производство которых началось после форсированного запуска кораблей-фабрик, Культура предпочитала давать имена или юмористически-мрачные, или откровенно отталкивающие, как будто не принимала всерьёз тот обширный конфликт, в который оказалась втянутой.
Идиране же смотрели на вещи иначе. Для них имя корабля должно было отражать серьёзность его цели и задач или решительность. В больших идиранских флотах были сотни кораблей, названных именами одних и тех же героев, планет, битв, религиозных идей или внушительными прилагательными. Лёгкий крейсер, что спас Хорзу, был сто тридцать седьмым кораблём, которому дали имя «РУКА БОГА», а так как этот титул использовали ещё больше сотни кораблей, его полное имя гласило «РУКА БОГА 137».
Хорза с трудом обсушился в потоке воздуха. Как и всё остальное, душ был монументальных размеров, соответствующих росту и весу идиран, и ураган, который он производил, едва не выдул Хорзу из душевой.
Кверл Ксоралундра, отец разведки и воин-жрец племенной секты Четырёх Душ с Фарн-Идира, сложил обе руки на столе. Хорзе показалось, будто столкнулись две континентальные платформы.
— Итак, ты уже отдохнул, Бора Хорза, — загрохотал старый идиранин.
— Относительно, — кивнул Хорза и потёр запястья.
Он сидел в кабине Ксоралундры на борту «РУКИ БОГА 137», одетый в объёмный, но удобный скафандр, доставленный, очевидно, специально для него. Ксоралундра — тоже в скафандре — настоял, чтобы человек надел его, потому что военный корабль на своей энергосберегающей быстрой орбите вокруг Сорпена все ещё находился в зоне боевых действий. Служба разведки флота утверждала, что где-то в этой системе находится вражеский транспортный корабль класса «гора». «РУКА» действовала на свой страх и риск. Её экипаж не смог определить местоположение корабля Культуры и потому вынужден был осторожничать.
Ксоралундра наклонился к Хорзе, и его тень упала на стол. Его большая голова — седловидная, если смотреть прямо спереди — вздымалась над Оборотнем. Расположенные на самых краях головы два передних глаза смотрели ясно и не мигая.
— Тебе повезло, Хорза. Мы прибыли спасать тебя не из жалости. Сама неудача имеет отдельную цену.
— Спасибо, Ксора. Это и в самом деле самое приятное, что я услышал за весь сегодняшний день.
Хорза откинулся на сиденье назад и провёл своей старческой на вид рукой по редким пожелтевшим волосам. Понадобится ещё несколько дней, чтобы избавиться от внешности старика, но уже чувствовалось, как она начала с него сползать. В мозгу Оборотня на подсознательном уровне было записано его точное изображение, и оно постоянно перепроверялось, тем самым поддерживая желаемую внешность. Теперь у Хорзы уже не было необходимости выглядеть геронтократом, а потому ментальная картина министра, которого он изображал по заданию идиран, распадалась и исчезала и тело возвращалось в своё нормальное нейтральное состояние.
Голова Ксоралундры медленно передвинулась из стороны в сторону между краями воротника. Хорза до сих пор не мог полностью интерпретировать этот жест, хотя начал работать на идиран и познакомился с Ксоралундрой ещё задолго до войны.
Голова Ксоралундры медленно передвинулась из стороны в сторону между краями воротника. Хорза до сих пор не мог полностью интерпретировать этот жест, хотя начал работать на идиран и познакомился с Ксоралундрой ещё задолго до войны.
— Во всяком случае, вы живы, — сказал Ксоралундра.
Хорза кивнул и побарабанил пальцами по столу, чтобы показать, что согласен с этим. Ему очень хотелось бы, чтобы идиранский стул с меньшей силой придавал ему чувство ребёнка: его ноги даже не доставали до палубы.
— Едва-едва. И всё-таки спасибо. Сожалею, что вам пришлось проделать весь этот путь, чтобы спасти неудачника.
— Приказ есть приказ. Лично я рад, что нам это удалось. А теперь я должен рассказать вам, почему мы получили такой приказ.
Хорза улыбнулся и отвёл взгляд от старого идиранина, только что сделавшего ему комплимент; большая редкость. Потом снова посмотрел на него, на рот этого существа (достаточно большой, чтобы разом откусить ему обе руки), из которого гремели точные короткие слова идиранского языка.
— Вы уже однажды были с миссией управляющего на Мире Шара, одной из планет мёртвых Дра'Азона, — уверенно сказал Ксоралундра. Хорза кивнул. — Вам придётся туда вернуться.
— Сейчас? — спросил Хорза широкое тёмное лицо идиранина. — Но там ведь только Оборотни. Я уже говорил, что никогда больше не воплощусь в Оборотня. И ни в коем случае не стану убивать.
— Этого мы от вас и не требуем. Послушайте, я сейчас вам объясню. — Ксоралундра откинулся на спинку своего кресла в такой позе, которую почти любой вертебрат[1] (и даже всякое похожее на вертебрата существо) назвал бы «усталой».
— Четыре стандартных дня назад… — начал было идиранин, но тут лежащий на полу у его ног шлем скафандра испустил пронзительный вой. Ксоралундра поднял шлем и положил его на стол.
— Да? — спросил он таким тоном, что Хорза, достаточно знающий идиранские голоса, сказал себе, что тому, кто побеспокоил кверла, лучше бы иметь для этого вескую причину.
— У нас женщина Культуры, — прозвучал голос из шлема.
— Ах-х… — Ксоралундра выпрямился. По его лицу скользнул идиранский антипод улыбки: рот сжат, глаза прищурены. — Хорошо, капитан. Она уже на борту?
— Нет, кверл. Шаттл отправился две минуты назад. Я отзываю боевые платформы. Мы готовы покинуть систему, как только все будут на борту.
Ксоралундра наклонился поближе к шлему. Хорза разглядывал старческую кожу на тыльной стороне своих ладоней.
— Что с кораблём Культуры? — спросил идиранин.
— Пока ничего, кверл. Он может быть в любом месте системы. Ещё немного, и он заметит, что мы здесь совсем одни.
— Капитан, как только агента Культуры доставят на борт, вы немедленно стартуете к флоту, не дожидаясь платформ. Понятно?
Ксоралундра перевёл взгляд на Хорзу.
— Вам понятно, капитан? — повторил кверл, неотрывно глядя на человека.
— Да, кверл, — ответил голос. Хорза узнал ледяной тон даже через динамик шлема.
— Хорошо. Выберите по вашим данным наилучший маршрут к флоту. А пока во исполнение приказа адмиралтейства разрушить термоядерными бомбами города Де'Эйчанбию, Винч, Исна-Йовон, Изилеру и Илбар.
— Да, кв…
Ксоралундра нажал выключатель в шлеме, и динамик смолк.
— Бальведа у вас? — удивлённо спросил Хорза.
— У нас агент Культуры, и мне безразлично и её имя, и то, будет она взята в плен или уничтожена. Но рискованный план операции по вашему спасению до появления главного флота адмиралтейство согласилось рассмотреть только после того, как мы заверили его, что попытаемся захватить её.
— Хм. Могу спорить, что летающий нож Бальведы не захвачен, — фыркнул Хорза и снова начал разглядывать морщины на руках.
— Он разрушил себя, как только мы притащили вас на борт парома, доставившего вас на этот корабль. — Ксоралундра взмахнул ладонью, послав через стол пахнущий идиранином воздух. — Но хватит об этом. Я должен вам объяснить, почему для вашего спасения ввели в игру этот лёгкий крейсер.
— Вы обязательно должны это объяснить. — Хорза повернулся лицом к идиранину.
— Четыре стандартных дня назад, — сообщил кверл, — группа наших кораблей поймала одиночный корабль Культуры обычного внешнего вида, но, как можно было заключить по его эмиссионной сигнатуре, с довольно необычной внутренней конструкцией. Корабль был без труда уничтожен, но его мозг ушёл. Поблизости находилась планетная система. Видимо, мозг покинул реальное пространство внутри поверхности планеты, которую он выбрал. Это указывает на такой уровень владения гиперпространственными полями, какого, как мы думали… надеялись… Культура ещё не достигла. И уж совершенно точно ещё не достигли мы. Этот и другие признаки дают нам основания предполагать, что такой мозг относится к новому классу созданных Культурой системных кораблей. Захват этого мозга был бы разведоперацией первого порядка.
Кверл сделал паузу, и Хорза использовал эту возможность, чтобы задать вопрос:
— Эта штука сейчас на Мире Шара?
— Да. Судя по его последнему посланию, он намеревался искать убежище в туннелях Командной Системы.
— И вы ничего не смогли сделать? — улыбнулся Хорза.
— Мы доставили вас. Это мы уже сделали, Бора Хорза. — Кверл помолчал. — Форма вашего рта говорит мне, что вы усматриваете в этой ситуации что-то смешное. Что бы это могло быть?
— Я как раз подумал… о многих вещах: что мозг или был очень хитрым, или ему здорово повезло; что вам повезло, так как я оказался поблизости, а также что Культура теперь, по-видимому, не станет сидеть сложа руки.
— Дополню вашу последовательность, — резко ответил Ксоралундра, — тем, что мозгу Культуры и повезло, и он был очень хитёр. Нам повезло тоже. Культура мало что может сделать, так как, по нашим сведениям, у неё на службе нет ни одного Оборотня и, уж конечно, ни одного, кто хотя бы раз побывал на Мире Шара. Но я хотел бы добавить, Бора Хорза, — идиранин положил ладони на стол и наклонился к человеку, — что вам тоже более чем повезло.
— О да, но разница в том, что я в это верю. — Хорза ухмыльнулся.
— Хм. Это не делает вам чести, — заметил кверл. Хорза пожал плечами.
— Значит, вы хотите, чтобы я высадился на Мире Шара и достал мозг?
— Если можно. Он может быть повреждён. Может, даже разрушен, но он представляет собой такую добычу, за которую стоит побороться. Мы обеспечим вас всем необходимым. Одно ваше присутствие там уже создало бы нам своего рода плацдарм.
— А те, кто уже там? Оборотни службы управления.
— Мы ничего от них не слышали. Видимо, они даже не заметили появления мозга. Их следующее регулярное сообщение должно быть на днях, но ввиду теперешних нарушенных войной коммуникаций они, возможно, будут не в состоянии его передать.
— А что, — медленно спросил Хорза, рисуя пальцем круговой узор на столешнице, — вы знаете о персонале базы?
— Оба члена-сеньора заменены более молодыми Оборотнями. Эти молодые охранники объявлены сеньорами и оставлены там.
— А им там не грозит никакая опасность? — требовательно спросил Хорза.
— Наоборот. Место внутри Тихого Барьера Дра'Азона и на Планете Мёртвых во время теперешней вражды можно рассматривать как одно из самых безопасных. Ни нам, ни Культуре не хватит смелости вызвать возмущение Дра'Азона. Это и есть причина того, почему люди Культуры совсем ничего не предпринимают, а мы не можем послать никого, кроме вас.
— Если мне удастся… — осторожно начал Хорза, наклоняясь и немного понижая голос, — добыть вам этот метафизический компьютер…
— Что-то в вашем голосе говорит мне, что мы приближаемся к вопросу оплаты, — сказал Ксоралундра.
— И мы действительно приближаемся. Я достаточно долго рискую для вас головой, Ксоралундра. И хочу выйти из игры. В этой базе на Мире Шара живёт одна моя хорошая подруга, и если она будет согласна, я хотел бы вместе с ней выйти из этой войны. Вот всё, что я требую.
— Обещать ничего не могу, но буду ходатайствовать об этом. Ваша многолетняя и верная служба будет учтена.
Хорза выпрямился и наморщил лоб. Он не был уверен, с иронией говорил Ксоралундра или нет. Шесть лет для этого буквально бессмертного вида, вероятно, могут показаться недостаточно долгим сроком. Но с другой стороны, кверл Ксоралундра знал, как часто его ранимый подопечный на службе своим господам рисковал всем, не получая за это настоящего вознаграждения. А потому он вполне мог сказать это серьёзно. Прежде чем Хорза решился продолжить торг, снова завыл шлем. Хорза вздрогнул. Все звуки в идиранском корабле были такими оглушительными. Голоса гремели; если нормальный зуммер или свисток уже давно замолкал, то в ушах все ещё звенело, а при разговорах через громкоговоритель ему приходилось затыкать ладонями уши. Хорза очень надеялся, что пока он на борту корабля, не будет объявлена большая тревога. Идиранская корабельная сирена может серьёзно повредить незащищённые человеческие уши.