В сентябре 1961 года Насером был смещен руководитель Сирийского района, бывший начальник контрразведки сирийской армии Абдаль-Хамид Саррадж. Вместе с ним уволили начальника службы безопасности и всех старших офицеров. Практически вся сирийская контрразведка была дезорганизована. Через два дня после отставки Сарраджа недовольные сирийские офицеры, используя благоприятную обстановку, подняли восстание.
Ранним утром 28 сентября 1961 года офицерский комитет из 6 человек (генералов Дахмана и Азафа, полковников Хайдара Кузбари, Хинди, Абд ар-Раббу и Нахлави) вывел из казарм три батальона войск, занял основные стратегические позиции в Дамаске, захватил радиостанцию и объявил себя Верховным арабским революционным командованием.
Первоначально повстанцы не ставили вопроса о выходе Сирии из ОАР, а требовали ее полной автономии. Но Насер отверг компромисс, рассчитывая на 50-тысячную сирийскую армию. Однако в течение дня 28 сентября один сирийский гарнизон за другим присоединились к восставшим, в руки которых перешли Хоме, Хама, Алеппо, Лакатья. К вечеру вся Сирия была охвачена восстанием. Попытки подавить мятежников силами египетского флота и частями парашютистов также не увенчались успехом. Первый парашютный десант был полностью уничтожен, а второй сдался в плен. 29 сентября Насер отдал приказ прекратить огонь и отвести войска. В этот же день было объявлено о создании сирийского правительства во главе с Мамуном Кузбари, которому повстанческое командование передало всю власть. Сирия стала независимой республикой и вышла из ОАР. Она стала именоваться Сирийской Арабской Республикой (САР).
Некоторое время Насер не оставлял надежды на возобновление военных действий и отказывался признать сирийское правительство. Но 5 октября 1961 года, учитывая реально сложившуюся обстановку, он прекратил политическую блокаду Сирии и заявил, что не возражает против приема САР в ООН. 13 октября на заседании Генеральной Ассамблеи было объявлено, что Сирия вновь является независимым членом ООН.
В области внешней политики правительство республики высказалось за позитивный нейтралитет, против всяких военных блоков и в поддержку арабского национального движения. В социальных вопросах оно обязалось проводить аграрную реформу и сохранить права рабочих.
7 октября 1961 года Сирийская Арабская Республика была официально признана Советским Союзом. В страну стали вновь поступать военное имущество, боевая техника и военные специалисты и советники.
8 марта 1963 г. в Сирии вновь произошел военный переворот, в результате которого к власти пришла Партия арабского социалистического возрождения (ПАСВ), которая иногда называется «Баас» (ар. «Возрождение»). В 1964 г. была принята новая конституция, в которой была закреплена ведущая роль ПАСВ. Страну возглавил Амиль аль-Хафез, начавший радикальные социалистические реформы. В частности, вновь была проведена национализация основных отраслей хозяйства. 23 февраля 1966 г. Сирию потряс уже пятый за 4 года переворот под руководством Салаха Джедида и Хафеза аль-Асада. Амин аль-Хафез был свергнут, но ПАСВ осталась у власти и социалистический путь развития Сирии остался в целом неизменным.
Серьезным испытанием советской «прочности» в азиатском регионе стала Шестидневная война 1967 года (третья арабо-израильская война). За шесть дней израильские вооруженные силы нанесли частям Египта, Сирии и Иордании сокрушительное поражение.
По всей военно-политической логике эта война должна была нанести советскому престижу в ближневосточном регионе серьезный ущерб. Этому, как никогда ранее, способствовали не только серьезное поражение «промосковских» арабских режимов, но и развязанная Западом информационно-психологическая война.
Однозначно утверждалось, что виной «арабской катастрофы» явилась ориентация на коммунистический блок, на «устаревшее и списанное советское вооружение». Насаждалась мысль о том, что СССР-де не заинтересован в мире на азиатском континенте и главным образом на Ближнем Востоке, он стремится «силой и коварством» подчинить арабские народы, превратить их в «безропотных марионеток великодержавных амбиций и мессианских чаяний группы кремлевских фанатиков».
Однако в действительности советская репутация в арабском мире ничуть не пострадала. Скорее, наоборот. Общественно-политические процессы, набиравшие силу в 1950-е — начале 1960-х годов, продолжались. Война 1967 года их даже ускорила. А действия в частях египетских и сирийских войск советских военных советников и специалистов еще более укрепили авторитет Советского Союза. Немалую роль в этом сыграли корабли ВМФ СССР, направленные к берегам Сирии в период наибольшего накала ситуации. Планировалось даже проведение морской десантной операции в Латакии.
Вот как об этом вспоминает непосредственный участник событий адмирал флота И. М. Капитанец:
«В мае 1967 года я, будучи начальником штаба бригада, возглавил переход эсминца «Настойчивый» с Северного флота в Севастополь на модернизацию. В Средиземном море получили команду следовать к острову Антикеркира, где начальник штаба Черноморского флота вице-адмирал Сысоев поставил задачу принять на борт сто курсантов военно-морских училищ, проходивших летнюю практику в Средиземном море, и быть в готовности к высадке десанта в Латакию для защиты находящихся там советских граждан. Приняв курсантов, мы перешли в залив Фамагуста, где в течение нескольких суток и готовили курсантов. Разделили курсантов на взводы и отделения, раздали, какое было, оружие из арсенала. С оружием было не густо: только карабины и гранаты, не хватало даже касок. Нашли устав пехоты и по нему изучали азы боевых действий на суше. Отрабатывали метание гранат и стрельбу по плавающим мишеням. Затем прибыли к Латакии. Я был назначен командиром сил высадки. Почти одновременно подошли еще два сторожевых корабля. Ситуация на сухопутном фронте была тревожная. Израильская армия рвалась к Голланским высотам. Десант мы должны были высаживать в случае падения Голландских высот и возникновения непосредственной опасности для Латакии. Вместе с сирийскими офицерами связи оговаривали вопросы предстоящего десантирования. Согласовали свои действия с советником командующего сирийскими ВМФ контр-адмиралом И. Певневым. Команда на десантирование могла последовать в любую минуту, напряжение было очень велико. Но на Голланских высотах израильтяне, однако, были остановлены, и надобность в десанте отпала.
(…) После убытия курсантов в Севастополь «Настойчивому» была поставлена новая задача: осуществлять радиолокационный, противовоздушный и противолодочный дозор и контроль за судоходством у Латакии, Tapтyca и Бениаса в точке якорной стоянки. Получаемую информацию мы передавали как своим, так и на КП сирийского ВМФ. Несколько раз встречались с сирийскими офицерами связи прямо в море. Согласовывали порядок донесений и информации, порядок и методику обработки данных. Выполнением этой задачи мы занимались более месяца. Несколько раз обнаруживали израильские подводные лодки, которые на боевых позициях пополняли припасы с транспортов. Почти ежедневно нас облетывали самолеты, как американские, так и израильские, но огня по нам не открывали. В то время еще не существовало никаких международных договоренностей относительно нашей безопасности, к тому же мы находились в районе боевых действий, а потому вероятность столкновения была очень велика. Нам оружие было велено применять только в случае явного нападения для самообороны.
(…)В конце июля на Средиземное море прибыл адмирал В. Касатонов для формирования 5-й оперативной эскадры, которая сразу же нейтрализовала действия 6-го флота США, действовавшего в интересах израильской стороны. Командующим эскадрой был назначен опытный моряк — вице-адмирал Б. Петров. Вскоре после этого напряженность несколько спала и «Настойчивый» был отправлен в Севастополь на плановую модернизацию»[100].
Шестидневная война, закончившаяся полной победой Израиля, убедительно показала необходимость укрепления и расширения позиций Советского Союза на Ближнем Востоке. В этом были заинтересованы и побежденные страны. В связи с этим СССР увеличил в арабские страны поставки вооружения и военного имущества, в первую очередь — в Сирию, увеличил численность советников и специалистов.
Возглавлял советскую группу Главный военный советник в вооруженных силах — советник министра национальной обороны САР.[101] Он поддерживал тесные контакты с министром обороны, с Генштабом, с командующими во-оружейных сил, с начальниками родов войск. Главному военному советнику непосредственно подчинялись старшие советники при командующих ВМС, ВВС и ПВО, а также советники при ряде управлений Министерства обороны. При нем работал небольшой по численности штаб, возглавляемый начальником штаба — советником начальника Генерального штаба армии и вооруженных сил, который руководил советниками при управлениях Генштаба САР. В войсках военные советники находились при командирах дивизий, бригад, отдельных полков, начальниках штабов и основных начальниках родов войск, а также при заместителях командиров дивизий по технической части и тылу.[102]
С 1959 года должность Главного военного советника, соответственно, занимали: полковник Н. Ульянов (1959–1961), генерал-майор В. Андрющенко (1961–1963), генерал-лейтенант В. Шанин (1963–1964), генерал-майор С. Е. Белоножко (1964–1967), генерал-полковник М. Фроленков (1967–1970), генерал-лейтенант С. К. Магометов (1970–1972), генерал-лейтенант танковых войск В. Макаров (1972–1974), генерал-лейтенант М. Н. Терещенко (1974–1977), генерал-лейтенант В. Будаков (1977–1980), генерал-полковники Г. П. Яшкин (1980–1984), В. Гордиенко (1984–1986), генерал-лейтенанты Е. Смирнов (1986–1988), В. Копылов (1988–1991) и В. Цветков (1991–1994).[103]
Руководство военными специалистами осуществлял Старший группы специалистов, являвшийся одновременно заместителем Главного военного советника по вооружению.
Состав специалистов и их численность определялись количеством и сложностью поставляемого Советским Союзом оружия и военной техники, способностью обучить необходимое число сирийских военнослужащих и совместно с ними обеспечить поддержание техники в постоянной боевой готовности, а также учебными планами подготовки сирийских военнослужащих.[104]
Советы по вопросам строительства вооруженных сил сирийской стороне давались, как правило, в устном виде, а по наиболее важным из них — разрабатывались письменные рекомендации. В качестве примера можно привести кропотливую совместную работу по формированию и подготовке ракетной бригады, оснащенный оперативно-тактическим комплексом Р-17э «СКАД». Учебный процесс длился семь месяцев и включал пять периодов, в течение которых отрабатывались действия боевых и контрольных групп. Проводились тактико-специальные учения в присутствии Президента Сирии и других официальных лиц. Цели ракетчики поразили с высокой точностью, о чем с восторгом писали местные газеты.[105]
Особое внимание советские специалисты уделяли освоению сирийской стороной новой военной техники и оружия, поставляемых из СССР. Среди них танки Т-62, самолеты Су-7, МиГ-23, 130-мм артиллерийские системы, ракетные комплексы «Стрела» и более современные модификации ПТУРСов. К концу 1970-х годов Вооруженные силы Сирии не только полностью восстановили боевую мощь, но и значительно выросли в количественном и особенно качественном отношении. Они резко повысили боевую выучку и, по мнению Главного военного советника в Сирии в период с 1974-го по 1977 год М. Н. Терещенко, научились вести современный бой. Подобное положение давало сирийскому руководству определенное преимущество в противостоянии с Израилем.
В конце сентября 1972 года в 10-м Главном управлении Генерального штаба была сформирована группа специалистов по ЗСУ-23–4 из пяти человек: капитана Я. А. Лежепекова — специалиста по гусеничным машинам, старшего лейтенанта В. И. Неволько — специалиста по боевому применению, лейтенанта Н. А. Пахомова — специалиста по РЛС, лейтенанта IO.H. Стародубцева — специалиста по приборам и специалиста по артиллерийскому вооружению И. М. Максакова.
В течение недели группа прошла инструктаж и консультации к «специальной командировке сроком на 1 год, без исключения из списков части, в одну из стран с жарким и сухим климатом». В процессе подготовки специалисты в общих чертах знакомились со странами Ближнего Востока, с их политикой, экономикой, культурой, историей, правилами поведения.
9 октября группа самолетом прибыла в Дамаск, а через день направлена в формируемую 91-ю танковую бригаду 1-й танковой дивизии, которая дислоцировалась в 20 км южнее Дамаска, в районе деревни Кисьва.
В обязанности советских специалистов входили проверка поступавшей техники, устранение недостатков и обучение сирийцев ее эксплуатации.
3 октября 1973 года по приказу Главного военного советника семьи советских специалистов были самолетами отправлены на Родину.
5 октября специалистам было выдано оружие — автоматы и пистолеты, боеприпасы (по два магазина) и сухой паек на трое суток. На следующий день они в составе своих подразделений приняли участие в арабо-израильской войне, получившей название «Октябрьской».[106]
В это же время на территории СССР велась интенсивная начальная подготовка сирийских военнослужащих. Так, к середине 1980-х годов в советских военных училищах, академиях и специальных курсах (центрах) прошли обучение 90 % офицеров кораблей и 70 % офицеров береговых частей ВМФ Сирии, более 60 % офицеров, сержантов и солдат бригад ЗРВ ПВО страны. На 1 января 1987 года 7326 представителей ВС Сирии получили советские дипломы установленного образца. Среди них: президент страны генерал X. Асад, министр обороны корпусной генерал М. Тлас, начальник Генерального штаба корпусной генерал А. Хикмет, его заместитель корпусной генерал Т. Хасан, начальник управления связи ГШ дивизионный генерал М. Али, начальник автобронетанкового управления ГШ дивизионный генерал А. Юзеф, начальник штаба ВВС и войск ПВО дивизионный генерал М. Мухаммед, командующий ВМС и Приморским военным округом дивизионный генерал флота Т. Мустафа, командиры 107-й и 110-й бригад бригадные генералы А. Абдалла и А. Аюб и др..[107]
После окончания войны 1973 года Сирия заняла главенствующее положение во внешней политике СССР на Ближнем Востоке. Позиция, занимаемая президентом страны Хафезом Асадом, который, к слову сказать, окончил советское летное военное училище, хорошо говорил по-русски и знал советский быт и нравы, по многим параметрам вписывалась во внешнеполитическую доктрину СССР. Например, в вопросе организации антисадатовского, анти-кемп-дэвидского, антисионистского и антиимпериалистического движения на Ближнем Востоке.
В связи с этим в Сирию осуществлялась массовая поставка военной техники, оружия, имущества, направлялась основная масса военных советников и специалистов. Еще в период «Октябрьской» войны они принимали непосредственное участие в планировании и проведении наступательно-оборонительных операций сирийской армии, занимались обучением местных военнослужащих технике и тактике использования истребителей МиГ-15ути, МиГ-17 и МиГ-21, штурмовиков Су-7б, военно-транспортных самолетов Ан-24 и вертолетов Ми-8. Впоследствии советские специалисты переучивали сирийцев на более современную боевую технику, поставляемую в страну (танки Т-62, самолеты Су-7, МиГ-23 и МиГ-25, 130-мм артиллерийские системы, ракетные комплексы «Стрела» и модификации ПТУРСов). Тем не менее следует отметить, что сирийцы хотя и считались для Москвы желанными, но были трудными партнерами. Контакты с ними всегда проводились с оглядкой — советское руководство прекрасно понимало, что главное для Асада заключалось в сохранении собственного режима, а отнюдь не в «братской солидарности с Советским Союзом».
3 мая 1973 года X. Асад посетил с однодневным визитом Москву. Проведенные переговоры с советским руководством, по данным арабских источников, послужили толчком к активизации советско-сирийских отношений в военной области. В страну начали поступать крупные партии ЗРК «Квадрат», боевые самолеты, танки Т-62, другое военное имущество. В результате только за первое полугодие 1973 года советские военные поставки составили 185 млн. долларов — более чем в 10 раз по сравнению с суммой, выделенной на весь 1972 год.[108]
В 1976 году после открытого вмешательства Сирии в ливанский кризис произошло некоторое охлаждение в межгосударственных отношениях. Как вспоминал Главный военный советник — советник министра национальной обороны Сирии генерал М. И. Терещенко: «Когда сирийские войска в составе межарабских сил вошли в Ливан, то Советский Союз, не одобрявший это вмешательство, временно приостановил поставки вооружения. Министерством обороны СССР решено было сократить количество военных специалистов и увеличить ставки возмещения за издержки их командирования. Это, конечно, повлияло на настроения военнослужащих сирийской армии и на их отношение к нам».[109] Тем не менее советские военные специалисты продолжали работать в Сирии, неся основную нагрузку в подготовке местных кадров в созданных ранее военных учебных заведениях: командной академии Генерального штаба в Дамаске, Колледже вооружения, артиллерийском колледже, пехотном колледже, авиационном колледже, а также — в Военной инженерной академии имени Хафеза Асада в Алеппо (Халеб). Эта академия была создана в середине 1970-х годов при содействии венгерских военных советников. Москва с самого начала не одобряла этого проекта, считая его нецелесообразным ни с военной, ни с экономической точек зрения. Тем не менее по просьбе венгерского руководства она направила в академию своих специалистов для обучения сирийских военнослужащих. В их числе были начальник лаборатории Одесского радиотехнического училища Е. С. Коршун и старший преподаватель Владимирских Центральных офицерских курсов РТВ ПВО С. И. Дымников.