- Вы думаете, они пойдут на прямой обман Верховного?
- Ну-у... Обман - не обман, а проявить инициативу, не ставя его в известность, пожалуй. К концу войны им срочно надо нарыть что-нибудь на всех и на каждого из нас.
- После войны каждого из нас можно сажать просто так. Потому что, строго говоря, есть за что. Дать нужную трактовку подходящему закону - и сажать. Андрей Януарьевич справится, не впервой. Да и Руденко, при всем моем уважении, тоже.
- Ну да. Мы же ведь не будем сопротивляться. Как всегда, подчинимся. Вот только они в этом не уверены. Бздят, проще говоря, и хотят подстраховаться.
Новиков - молчал, не зная, как высказать страшную мысль, вдруг пришедшую ему в голову.
- Александр Михайлович, - начал он осторожно, как будто бы входил в холодную воду, - а не может быть так, что все куда страшнее? Не идет ли речь о прямом захвате власти сразу после войны? Верховный не молод, и они могут вздумать, что, во-первых, - справятся, и что обойдутся - во-вторых. Все может обойтись ти-ихо, никто и не заметит. В самом деле: кто сейчас реально контролирует НКВД? А если называть вещи своими именами, - самого Берия? А ответ простой: чтобы реально, - так никто. Потому что в тех органах, которые, по идее, должны его контролировать, на самом деле сидят его люди.
- Абакумов. Вроде бы, рвется из-под опеки бывшего шефа и пытается играть самостоятельную роль.
- Это так. Только я, если что, предпочту Лаврентия Павловича. Бр-р... Как вы, безусловно, знаете, своей разведки у меня нет, но такое большое хозяйство без пригляда тоже не оставишь. Вы ведь ко мне по этому причине обратились?
- Скажем, - была надежда. Так ведь у чекистов своя авиация, вам не подчиняется.
- А двойное подчинение по организационно-техническим вопросам? А эскортировать кто будет? Забыли? Вот то-то. Либо я. Либо Шахурин. А это, между нами говоря, одно и то же: мы с ним организовали специальную группу по координации, так недоразумений стало в сто раз меньше, и вообще, - очень, очень полезная вещь.
- А Голованов?
- Знаете, - Новиков улыбнулся одними губами, - это последнее, о чем бы я стал волноваться в данном случае. Если до нас дошли сигналы такого рода, то проверить их и, при необходимости, сорвать заговор, наш прямой долг, как честных коммунистов и патриотов. Как солдат нашей Родины, наконец.
- А?! Что вы говорите? - Старый человек замедленно поднял на вошедшего секретаря неподвижный и ничего не выражающий взгляд. - Англичане? Зачем?
- Требуют аудиенции.
- Требуют? - Взгляд старого маршала по прежнему ничего не выражал, и только небольшая рука его, густо усыпанная старческой "гречкой", медленно сжалась в крепенький кулачок. - По-хорошему, конечно, надо было бы выгнать ко всем дьяволам... Но больно уж хочется поглядеть, кто это там такой решительный.
О-о, какая честь для нас. Маршал сразу же узнал визитера, неоднократно виданного им на фотографиях, - и даже, кажется, вживую, мельком и на каком-то из довоенных приемов. Прислав на переговоры с НИМ такую фигуру, проклятый Боров сделал явную ошибку. Либо от небрежности, явно связанной с избытком самомнения, либо в спешке. Либо же мсье Черчилль пребывает в явной панике и сам толком не знает, что ему делать. А теперь, удостоив аудиенции самого главу Форейн Офиса, он автоматически приобретает статус, в общем, не уступающий статусу самого Черчилля. Хотя, понятно, и ненадолго. Не предложил, - еще чего! - сесть. Не поднял на вошедшего взгляда, решив приберечь на потом. Не поприветствовал, потому что не смог так вдруг отыскать достаточно оскорбительной формы приветствия, и только бросил сухо:
- Что у вас?
Выслушав речь сэра Энтони Идена, явно вызубренную наизусть и все-таки неуверенную, поскольку оратор не ожидал столь сухого приема, совершенно неподвижно и с полузакрытыми глазами, Петэн ни разу не перебил его. Дождавшись окончания, выдержал паузу, и, наконец, спросил:
- Мне не ясен смысл предполагаемой вами высадки. Я не понимаю, зачем она нужна и не вижу в ней никакой необходимости. Немецкие войска, находившиеся на территории, контролируемой на данный момент правительством Виши, капитулировали, и теперь сдают оружие. Если у вас все, аудиенция закончена.
- Согласно договору, подписанному союзными державами в Ялте, капитуляция германских войск любой оккупированной страны или приравненной к ней территории принимается исключительно комиссией, включающей представителей всех союзных держав.
- Ничего такого я не слышал. Очевидно, на данную конференцию меня или каких-либо других французов позабыли пригласить. А немцы капитулировали перед "Временной Военной администрацией Южной Франции", чин по чину, признав ее легитимность.
Услыхав это, сэр Энтони припомнил, что да, действительно резиденцию маршала охраняли какие-то лица в беретах и полувоенной форме, вооруженные немецкими автоматами. Впрочем, та форма на молодчиках в беретах сидела ловко и привычно. Без мешковатости, характерной для напяливших ее вчерашних лавочников.
- И кого они представляют? - У сэра Энтони хватило самообладания с великолепной иронией поднять бровь. - Кто командует этим сбродом?
- О, с командиром у них все в порядке. Еще в апреле какая-то на диво умелая группа из "Сопротивления" сумела вытащить из Реми скучавшего там Жана. Де Латр де Тассиньи, - слыхали о таком?
Иден - слыхал. Худшего варианта трудно было подыскать даже нарочно. Боевой генерал в самом лучшем для полководца возрасте, с большим опытом штабной работы. Прославился особой способностью создавать войска буквально из ничего, а непробиваемую оборону на ровном месте. Из французов - француз. И, наверное, именно поэтому, мягко говоря, недолюбливал англичан за ряд милых шалостей и простительных вольностей, которые они позволили себе в последние годы. Очевидно, что-то такое все-таки отразилось на лице дипломата, потому что искоса наблюдавший за ним маршал удовлетворенно прохрипел:
- А-а, так, значит, маленькая новость о его побеге до вас все-таки не дошла? Или, скорее, не вызвала интереса?
Но Иден уже обрел былое равновесие.
- Интересно, - проговорил он с задумчивой деловитостью, - и кем же он командует? Коммунисты, радикальные социалисты и прочие леваки?
- Если не ошибаюсь - да. Ну и как? Вам от этого стало значительно легче, не так ли?
- Я просто отказываюсь верить своим ушам. Вы так спокойно говорите о том, что власть во Франции, в прекрасной Франции, в ВАШЕЙ Франции, по сути, прибирают к рукам - коммунисты?
- В моем возрасте пора быть реалистом: что я могу поделать, если все остальные так обосрались, причем по всем статьям, без исключения?
- Как - ничего?! Высадка британских войск в Ривьере, и...
- ... Быть реалистом, - продолжал Петен так, как будто собеседник и не перебивал его столь бесцеремонно, - это значит верить фактам, а заклинаниям, даже самым испытанным, не верить. Так, например, эти ужасные коммунисты не топили французский флот в ходе операции с остроумным названием "Катапульта". Сколько французских моряков вы тогда убили? Полторы тысячи? Две? Три? Я все пытаюсь припомнить в истории военной навигации пример такого же подлого, вероломного, безнаказанного массового убийства - и ведь не могу! Что? Что такое? Имели место особые обстоятельства? А, ну тогда, конечно, другое дело! Вот только идеи, которые могут прийти к вам в голову после успешной высадки, в свете этого поневоле вызывают опасения. Вот, например, коммунист, тиран, и кровавое чудовище Сталин собирается пригласить на переговоры в Ялту представителя Франции. Но вот английская и американская сторона, оказывается, - против! Почему? Мотивация следующая... Где это у меня было? А, вот:
"Ввиду полного военного и политического банкротства, оккупации и фактического территориального расчленения основной территории, Франция безусловно не может больше считаться самостоятельным субъектом международного права, и не располагает сколько нибудь существенными военными возможностями, которые могли бы повлиять на военные планы союзников.
Ввиду явного и всеобъемлющего экономического, организационного и транспортного краха, контроль за бывшими заморскими и иными колониальными владениями прекратившей свое существование III Французской республики предполагается установить Объединенным нациям, создав соответствующие территориальные административные организации смешанного состава на паритетных началах.
Ввиду явной нежизнеспособности французской экономики на момент предполагаемой капитуляции Германии, она будет на весь обозримый период времени включена в систему экономических связей, образуемую преимущественно за счет ресурсов корпораций и государственных структур США.
Ввиду явной нежизнеспособности французской экономики на момент предполагаемой капитуляции Германии, она будет на весь обозримый период времени включена в систему экономических связей, образуемую преимущественно за счет ресурсов корпораций и государственных структур США.
Остатки военной инфраструктуры, склады вооружения, боеприпасов и амуниции безусловно включаются в систему военного обеспечения союзных войск в качестве неотъемлемой части, носящей, преимущественно, вспомогательный характер..."
- Ну и так далее, смысл уже ясен. Так вот, коммунист Сталин удивился, но решил не спорить, поскольку все-таки два голоса против одного, но и согласиться с подобной мерзостью тоже не счел возможным. Он поступил просто и не нарушая договоренностей: между соглашением о конференции в Ялте и ей самой он пригласил и принял одного француза, прибывшего с частным визитом, поскольку определенного статуса француз на тот момент не имел. Вы его знаете. Он неоднократно бывал порядочной занозой в ваших жирных задницах. Им было о чем поговорить, а в частности он показал маршалу Сталину этот вот очаровательный документ...
- Даже злейший враг не сможет обвинить меня в слабодушии или склонности к унынию. Но сейчас я близок к отчаянию, мсье маршал. Ознакомившись с планами ваших союзников и зная нрав и настрой мсье Черчилля, я пошел на то, чтобы пересечь океан и встретиться с президентом, чтобы попробовать переубедить его... Он был довольно любезен, но любезность его была исключительно формальной. Настолько, что он не пошел даже на символические уступки... Не бросил, как говорят, даже кости, как поступают почти всегда даже с побежденным врагом, чтобы он мог... как это?
- "Сохранить лицо". Да. "Сохранить лицо" - так это називается.
- Да, спасибо, я имел ввиду именно это... Так вот он не пошел даже на это.
- Да? - Сталин мимолетно усмехнулся. - Даже как-то... нэпохоже на нашего доброго друга Рузвельта. Черчилль, - тот да, бывает и грубоват, и бесцеремонен, если думает, что с человеком... можно нэ считаться. А насчет президента - это новость для меня.
- Тем не менее это так. А ведь мы, все-таки, не враги! Смешно в моем возрасте расставаться с иллюзиями, но он как-то особенно наглядно показал мне, что настоящую цену имеет только и исключительно только грубая сила, а если ее нет, то никакой силы не имеют и любые договоренности. Способность взять и удержать, а остальное, в конечном итоге, только иллюзии.
- А для таких людей нет разницы, он ли убил медведя или до него убили. Имеет место, как они думают, просто-напросто добыча, кровавая туша с парным мясом и еще теплой кровью. То, что поживиться Германией, так, чтоб всласть, не удастся, это они уже поняли. Ну и решили урвать, где получиться... Толко нэ получится ведь. Нэ отдам я им Францию, а самим взять, - так руки у них коротки.
- Понятно. - В глазах генерала застыл тусклый блеск, а голос был переполнен сухой горечью. - Ну разумеется, ничего другого и не следовало ожидать. Вместо их плана ваша фактическая оккупация? Что ж, в таком случае прошу простить, что отнял у вас дорогое время.
Коротко кивнув, Шарль де Голль начал выпрямлять бесконечные ноги для того, чтобы встать.
- Господин де Голль, - хозяин кабинета слегка развел руками, будто удивленный такой реакцией, - О ЧЕМ ВЫ? Я очень хорошо понимаю этих рэбят, потому что сам на них похож. И способен на очень скверные поступки, если это надо для дела. Любая ложь, если надо, любое убийство. Но я нэ секунды не собирался совершать такой бессмысленной и вредной... глупости.
- И, как вам, безусловно известно, они подписали договор о "дружбе и военном союзе". А еще коммунист Сталин дал гарантии территориальной целостности Франции в довоенных границах и посредничества СССР в решении вопросов о колониях.
- И вы им поверили?
- Могу только повторить, что в моем возрасте пора быть реалистом. Так что, разумеется, не вполне. Но вот зато вам я не верю ни на единый сантим. Ни на долю секунды. Меня удивляет только, - как это до сих пор находятся народы и люди, которые еще верят англичанам? Вы же предаете всех, всегда и обязательно, ни капли этого не скрываете и даже декларируете это в качестве основного принципа политики. Хвастаетесь этим, - и все равно! Неизбывно находятся идиоты, которые пытаются договориться о чем-то - с англичанами! Я думаю, это удивляет даже вас самих.
- И все-таки мне не верится в подобное бескорыстие. И пугает цена, которую вы рано или поздно потребуете за все это.
- Ви лучше меня знаете случаи, когда некое дело бывает полезно обеим сторонам. Торговля, - самый простой пример. Нэ скрою, наш случай куда сложнее, потому что наши страны находятся в... плахом, тяжелом положении. И нужно сдэлать так, чтобы передача ресурсов партнеру нэ вызывала нэхватки в собственной стране. А нашим делом будет абеспечить, чтобы именно такие варианты составляли большинство. Сначала ми поможем друг другу. Потом ми поможем вам. А потом... а потом, скорее всего нам придется просить Францию о важной услуге.
- Хорошо. Ваш панегирик коммунисту Сталину мне, в общем, понятен. А вот что делают столь живописные коммунисты в вашей резиденции? Это охрана? Или все-таки уже стража, под которую вас заключили?
- Пока нет. Нет, они, действительно, собирались. Тут ваша проницательность вас не подвела. Защитил генерал Антонов. Он убедил их, что целесообразнее оставить меня на месте во избежании неразберихи. Хотя бы временно... Политика, друг мой, порой укладывает в одну постель самых неожиданных людей.
- Антонов?!
Похоже, это шоу было поставлено со знанием дела: каждый последующий номер был веселее предыдущего. К Жану де Латру де Тассиньи - да еще Антонов! Никогда не находившийся на переднем плане, совершенно не публичный человек, Антонов был, тем не менее, первым заместителем начальника генштаба и одной из опаснейших тварей среди приближенных дяди Джо.
- А что вас так удивляет? Прибыл вместе со знаменитой авиадивизией "Нормандия", в составе одноименного полка истребительной авиации "Нормандия", истребительного полка "Неман"... они как-то там совершенно исключительно отличились под этим русским городом*... Еще в дивизию входит бомбардировочный полк "Марсель" и полк тяжелых бомбардировщиков "Версаль". Всего сто девяносто две машины, подарок советского командования, по отзывам пилотов - совершенно превосходные.
Истины ради следует отметить, что "Версаль" находился у командования дивизии в подчинении, так сказать, достаточно условном. Точно так же, как двенадцать "Ту - 10Т" только очень условно можно было считать полком. Но французы в составе каждого экипажа были! Первый пилот и он же номинальный командир... С вооружением решили не мудрить: шестьдесят единиц той же "Модификации "Т" с более простым и чувствительным взрывателем, в связи с чем была добавлена еще одна буковка, уж вовсе неизвестно что обозначавшая (злые языки утверждали, что: "Нервная") и превратившая бомбу в "Модификацию "ТН". Разработчики клялись и божились, что попадание бомбы при любом раскладе гарантирует тяжелые повреждения любому кораблю, - в силу двойственной ее природы она не может "просто" проткнуть корабль насквозь и кануть в море. Минимум, - при несработавших взрывателях, - была обеспечена дыра чуть ни до самого киля со страшным пожаром где-то посередке червоточины, но так, штатно, боеприпас проникал до погребов или до машин, обеспечивая при этом, помимо пожара, полноценный пиротехнический эффект на полтонны форсированной взрывчатки. Им не поверили, приготовив для испытаний две произвольно взятых бомбы "Модификации "ТН", но уже попадание первой, - по нормали, в палубу многострадального "Фрунзе", - дало эффект настолько удовлетворительный, что испытания пришлось прекратить... Опасения специалистов вызывала только эффективность боеприпаса против авианосцев, как кораблей относительно слабо бронированных, но расчеты показывали, что уж пожар-то будет обеспечен и здесь.
И не то, что справиться с дивизией было такой уж проблемой, - при необходимости союзники создали бы и десятикратный перевес, - но, безусловно, наличие проклятой "Нормандии" могло резко осложнить реализацию плана высадки. Говорят, там не было ни одного истребителя, который сбил бы меньше трех машин джерри. Все это сэр Иден понимал, и все это никак его не радовало.
Чего он не понимал, так это значения, которое мог приобрести, в случае чего, "Версаль": выкатись к району высадки хоть весь Королевский Флот, шестьдесят самых крупных кораблей С ГАРАНТИЕЙ получили бы по попаданию в палубу, превратившись в полнейших инвалидов. Или попросту отправившись на дно. А если не размазывать ценный боеприпас тонким слоем, то хватило бы с лихвой на ВСЕ линейные корабли и ВСЕ авианосцы. Так или иначе, стратегическое поражение, распад империи и, очень вероятно, гибель самой Англии. И это за один вылет, потому что на складах полка лежало еще около ста бомб: производство отходов под Кыштымом росло, а КТГА при серийном производстве зарядов подешевел уже в четыре раза. Иной раз новая эпоха войны характеризует себя ярко и эффектно, вырастив ядовитые грибы над двумя городами, а иной раз рождается постепенно и эволюционно. Генеральное сражение, против флота выступает бомбардировочный полк, - и империи приходит конец.