После укола он взбодрился, распрямил сутулые плечи, тусклые глаза заблестели. Он дал несколько звонков, немного отдохнул, обдумал все и решил, что лучшая защита — это нападение. В конце концов, Каскет не Карл Маркс, его все знать не обязаны, тем более, что новое поколение и Маркса не знает. Прибыл в Тиходонск, не объявился, точку свою не засветил, вот на него и наехали, как положено. А Фома Московский уже после того позвонил… Так что, местные по всем понятиям правы!
Ровно в семь двадцать довольный собой Босой вышел из дома. Жара начала спадать, с Дона тянуло свежим ветерком. Если окна открыть, то и «кондер» не нужен… Правда, вонь да комары… Но это дело привычное…
Додик подогнал машину к крыльцу, проворно обежал длинный капот и распахнул перед Босым дверцу. Отъехали в сторону ворота, «мерседес-600» выкатился на улицу, в два захода втиснул в узкую проезжую часть большое черное тулово. Впереди, на выезде из «Шанхая», уже ожидал джип с бойцами личной охраны.
Машины миновали стелу Победы, повернули направо, проехали мимо института с тусклыми окнами, свернули на Магистральный проспект и, подрезая другие автомобили, помчались в сторону рынка.
* * *Батон был мрачен. К одной головной боли, имеющей чисто физическую или, точнее, химическую причину, добавилась другая.
— Вот хрен кульгавый! Опять начнет слюной брызгать, типа я все дело провалил!
Сидящий за рулем Механик сочувственно кивал, как и подобает личной «торпеде» шефа. А шефом для него был Батон.
Батон обернулся к заднему сиденью, где восседали Дюшес и Индеец.
— И чё там такое случилось, а, брателлы?! Ну, ввалили трендюлей этому идиоту, Колотухе… А я тут причем?
От Батона дико несло перегаром и отрыжкой. Даже видавшие виды «брателлы» морщились и отворачивались. Батон этого не замечал. Он все еще был под «газом».
— Ну, растолкуйте вы мне, вы ж с ним рядом от рассвета до заката, брателлы! Чего он подорвался, как в жопу клюнутый? Сам хочет «Арбат» на уши поставить? Кривулями своими дрожащими, да? Завтра я бы взял бригаду…
— Заткнись, алкаш! — сдвинул брови Дюшес. — Ты на кого бочку катишь? На Смотрящего? Или сам в бочку захотел?
Дюшес и Индеец не очень почтительно относились к Босому. Зато с Батоном, не просыхающим вторую неделю и воняющим, как хорек, у них было полное взаимопонимание. Но они были личными «торпедами» шефа. А шефом для них был Босой. Значит, пока Босой при власти, надо держать его сторону. Или самим можно поплыть по Дону со скрученными проволокой за спиной руками…
— Чё?!
— Через плечо! Или не понял, какой косяк упорол?!
— Да то ж не я! То ж Колотуха! — пьяно заорал Батон. — Колотуха, вон, такой же тупоголовый! Дело просрал, через меня переступил, к Босому побежал жаловаться! Сегодня же его урою! Сдал меня, скотина!
— Колотуха тут ни при чем, это Жора Каскет ему башку отбил! — мрачно уточнил Дюшес.
Батону уточнение не понравилось.
— Про Каскета лучше молчи! Что это еще за фигура? Ни слова! Не то тоже под раздачу попадешь!
Перегнувшись через сиденье назад, он дернулся в сторону Дюшеса, пытаясь схватить его за отворот куртки. Был бы трезвее — может, и схватил бы. Но тут машина резко затормозила, Батон не удержал равновесие, тяжело ударился боком о переднюю панель.
— Харэ, приехали! — объявил Механик и первым выскочил из машины.
Перед «Старым Арбатом» уже стоял «шестисотый» Босого и еще несколько крутых пацанских «точил».
На середине проезжей части толклись кружком и тихо «терли базар» шестеро крепких коротко стриженных парней из личной гвардии Смотрящего.
— Да пробили уже его, — оглядываясь по сторонам, рассказывал Круглый. — Коронованный московский вор, из столицы не бежал, а приехал по собственной воле… Это он устроил «мандариновую ночь» в Мытищах, когда черных с рынка изгнали… Там и трупы были, и без вести пропавшие, а ему все с рук сошло…
У входа прислонились к стене избитые Колотуха, Болек и Лёлик. Вид у них был невеселый. Рядом стоял Паяло.
— Ну, чё ждете, пацаны? Без меня стрёмно зайти пообедать, а-а?
У Батона заплетался не только язык, но и ноги. Покачиваясь, он подошел к Паяле, стоявшему перед самой дверью, развязно хлопнул по плечу.
— Стрёмна-а? — повторил он.
— Не скалься, — сдержанно ответил Паяло. — Становись и жди. Босой даст сигнал, зайдете вчетвером на разбор… А может, все по-другому повернется…
Широкоскулое лицо его напряжено и чем-то походит на боевой барабан с туго натянутой кожей.
— Старикан один там, что ли? — Батон сплюнул на асфальт, покачнулся.
— Один. Сказал, будет с Каскетом раз на раз толковать…
— Е…ть-копа-а-ать!! Босой на всю голову заболел, точно!
Батон рассмеялся, постучал себя ладонью по лбу. И тут же резко, как это бывает у пьяных, оборвал смех и недоуменно уставился на Круглого.
— Не-е… Ты серьезно?
Паяло отвернулся. Батон совсем мозги пропил и не врубался в ситуацию. Каскет пацан крутой, рынок в Мытищах он сразу перекрасил из пикового в славянский. И сюда не просто так приехал. А тут ему повод дали! И сейчас он может такую «оборотку» закрутить, что все кровью захлебнутся! Вон, даже сейчас их всего четырнадцать рыл… А у Каскета сколько? Но если даже обойдется, с виновных все равно спросят. А кто виновный? Ясен пень — Батон и три его бойца… Значит, им и кровь хлебать…
* * *В «Старом Арбате» пахло жареным. Не стейком «миньон», не шашлыком и не цыпленком-табака, как это бывает во время деловой или дружеской встречи. Жареным не в смысле запаха — в смысле напряженности.
Пустой зал. За одним из столиков, уставленным незатейливой выпивкой и закуской — хозяин, видимо, не счел нужным слишком напрягаться, сидели друг напротив друга Каскет и Босой. Никого, кроме них, в зале не было. Тихо играла музыка — настолько тихо, что не понять было, симфония это или шансон.
— Никак я в предъяву твою не втыкнусь! Люди твои живы-здоровы — скажешь, нет? Хотя таких гостей я обычно целыми не отпускаю. Разве это не жест дружбы? Даже стол для тебя накрыл, водки налил. Какие ко мне претензии? А вот твои дебилы на меня наехали, и это неправильно! Тебе солидные люди звонили? Звонили!
Каскет весело зыркал на него упрятанными под брови глазами и размеренно пережевывал кусок ветчины. Хамство его было незамысловатым, естественным, как природой данный цвет волос и тембр голоса. Видно было, что по-другому общаться он просто не привык. Не умеет. Не хочет. Он с интересом наблюдает, как отреагирует на его хамство Босой. Правда, при этом чувствовалось, что ему ничего не стоит взять со стола вилку и воткнуть ее гостю в кадык. В любой момент и без долгих раздумий.
— И что с того, что звонили? Ты в моем городе, Каскет! — выдавил Босой, с трудом сдерживая ярость. — На моей территории! Ты пришел сюда, купил кафе, берешь деньги с лохов! Какой ты вор? Ты барыга! И должен законную долю в общак отстегивать! К тебе пришли, объяснили… Что мои пацаны нарушили? Что неправильно сделали?
Он стукнул кулаком по столу, едва не перевернув блюдце с оливками.
— Если кто-то из них захочет у тебя пожрать, а платить не станет — что будешь делать?
— Об стену расшибу, ясно дело, — не задумываясь, ответил Каскет.
Босой сверкнул глазами.
— Тогда сам можешь разогнаться и въеб…шиться! — сказал он. — Потому что ты на моей земле, ты жрешь и не платишь!
— Ну, зачем же так? — Каскет развел руками. — Вот смотри: ты пришел ко мне в гости, я с тебя денег не беру, мы оба довольны! Чего еще надо?
— Я не в гостях! Я у себя дома! И в гости тебя не звал! — отрезал Босой.
Каскет расплылся в улыбке, словно ему отвесили комплимент.
— Так позови! И дело с концом! — сказал он.
Босой понимал, что это наезд. Каскет намеренно испытывает его на твердость. И сейчас напротив него должен сидеть не самоуверенный ухмыляющийся тип с нависшими козырьком надбровьями, а свежий труп. Но он до сих пор не перевел московского гостя из живого состояния в мертвое. Почему?
Босой тянул время, сам не зная зачем.
Он был в ярости — и он боялся. Он не хотел войны с москвичами, но понимал: стоит дать слабину — и все пойдет прахом…
— Не звал и звать не собираюсь! — проскрипел Босой, делая последнюю попытку взять ситуацию в руки. — Это ты все «законы» нарушил. Приехал, не объявился, контролеров отмудохал…
Каскет улыбнулся.
— Да не хипешуйся! Я с этой точки бабла не имею. Это вроде штаб-квартиры. Зови своих ребят, угощу всех, познакомимся. Эй, Борис! — он обернулся в сторону бара. — Поставь коньяк на столы, пусть пацаны расслабятся!
Босой сидел неподвижно и крутил в нервных руках профессионального карманника недорогой телефон.
— Звони, звони, пусть заходят! — повторил Каскет.
* * *Батон обошел всех знакомых, послушал разговоры про Каскета, выслушал жалобы Колотухи, потом вернулся к машине. Потолковал с Механиком о своей новой «бэхе», сыграл в карты с Индейцем и Дюшесом, побазарил с ними о чем-то… Пошел дождь, запахло сыростью, зато потянуло прохладой. Все расселись по своим тачкам.
— Звони, звони, пусть заходят! — повторил Каскет.
* * *Батон обошел всех знакомых, послушал разговоры про Каскета, выслушал жалобы Колотухи, потом вернулся к машине. Потолковал с Механиком о своей новой «бэхе», сыграл в карты с Индейцем и Дюшесом, побазарил с ними о чем-то… Пошел дождь, запахло сыростью, зато потянуло прохладой. Все расселись по своим тачкам.
— Чего-то он долго там, — сказал Дюшес, глядя через запотевшее стекло на дверь «Старого Арбата».
— Может, ему там череп давно проломили, а мы сидим! — проворчал Индеец.
— И хорошо сидим! — отозвался никогда не унывающий Механик.
— Ни хера подобного! Мясо под водку жрет с Каскетом! — высказался Батон и широко, по-волчьи, зевнул. — Надоело мне все это. Я тоже жрать хочу. Сейчас пойдем и пожрем.
— Куда пойдем? — не понял Индеец.
— Туда! — сказал Батон, кивнув в сторону «Арбата».
— А как же Босой? Он же велел…
— Начхать! Сколько ждать можно? Старик в маразме, неужели не ясно? Зайдем, сами весь расклад узнаем, если что — мордой в пол уложим… Ну, и пообедаем заодно!
Батон распахнул дверцу и выскочил наружу.
— Пошли! Хватит ждать!
За ним вышел Дюшес. Индеец осторожно высунулся под дождь, набросил капюшон куртки. Из стоявшей рядом «ауди» показался Круглый.
— Куда собрался?
— В гости! Пожрать! — заорал Батон.
И двинулся к «Старому Арбату».
В этот момент стоящий на крыльце под крохотным навесом Паяло поднес к уху телефон, послушал и приглашающе махнул рукой. Не тревожно, а именно приглашающе — спокойно и с улыбкой.
— Чего там? — крикнул Батон.
— К столу зовут!
— Ну вот, а вы в штаны наложили! — загоготал Батон.
Через несколько минут слегка вымокшая и затомившаяся братва с шумом, гоготом и прибаутками расселась за столы, на каждом из которых стояла бутылка дешевого трехзвездочного коньяка. Настроение у всех было отличным, ибо это приглашение и дармовая выпивка свидетельствовали о том, что Каскет «лег» под Босого.
— Молодец дед! — сказал Индеец, глядя на горбившегося за круглым столиком в центре зала Босого. Напротив развалился угрюмый парень грозного вида, и те, кто его до сих пор не знал, безошибочно определили, что это и есть тот самый страшный Каскет.
— Молодец Босой! — согласился Дюшес. — Только он смурной какой-то…
— А думаешь, легко такого зверюгу сломать?
Защелкали ножи-выкидухи: пацаны стали открывать бутылки. И тут выяснилось, что наливать коньяк некуда — ни бокалов, ни стаканов на столах не было.
— Эй, басурмане, стаканы давайте! — привычно заорал Батон.
— Под столами пошарьте! — улыбаясь, предложил Каскет. — Там, под крышкой…
Под специальными сервировочными столиками на колесиках действительно бывают крепления, в которых висят за ножки рюмки и бокалы… Но в стационарных ресторанных столах таких креплений отродясь не водилось. Однако, когда хочешь выпить и уже ощущаешь в горле согревающий вкус коньяка, не до подобных тонкостей. Стриженые головы заглянули под столы. Как и следовало ожидать, никаких стаканов там не было. Зато были серые брикеты стандартных двухсотграммовых тротиловых шашек и взрыватели дистанционного действия, зловеще помаргивающие красным сигналом боевой готовности.
— Твою мать..! — Индеец среагировал мгновенно: сорвался с места, в несколько прыжков подскочил к двери, с разбегу ударил в нее всем телом и… отлетел назад — дверь была заперта.
— Не дергаться, бараны!
Каскет встал и поднял руку с крошечным пультом, на котором мигала красная лампочка в такт с лампочками взрывателей. Большой палец лежал на кнопке, блестящая антенна была готова послать роковой сигнал.
— Вас размажет отсюда и до самого рынка!
Голос Каскета звучал уверенно и ровно. Это не был голос сумасшедшего или неврастеника. У братвы зашевелились короткие волосы.
— А ты сам как? — прокаркал Босой. — Или заговоренный?
— Мне начхать, я не из ссыкливых, — сказал Каскет и осмотрел «гостей». — Ну, так что? В штанах-то помокрело?
Каменно застывшие пацаны молчали.
Босой, не отрываясь, смотрел на его руку. Во рту скопилась горькая, как полынь, слюна.
— Ладно, твоя взяла. Мы уходим, — сказал он наконец.
— Нет, — Каскет покачал головой. — Я и так мог тебя выкинуть ногой под зад. А твоих дебилов мог не приглашать вообще. Давай проверим, у кого очко крепче! Или вы под нас ложитесь, или поднимаетесь на небо!
Свободной рукой он налил себе рюмку водки, выпил, закусил маслиной.
— Кто здесь Батон?
Ответа не последовало. Каскет усмехнулся.
— Не ссы, Батон, выходи!
— Ну, я… И что с того? — отозвался Батон. Его серое, рыхлое лицо, за которое он и получил свое прозвище, стало совершенно белым.
Теперь свободной рукой Каскет вытащил пистолет и прицелился в рыхлую белую булку.
— За что? Это беспредел…
Батон инстинктивно поднял руку с растопыренными пальцами, как будто она могла защитить от пули.
— За то, что наехал не по делу! — лицо Каскета исказилось, и все поняли, что сейчас он нажмет спуск. И он его нажал. В мертвой тишине раздался звонкий щелчок. Батон отшатнулся.
— Шутка, братва, расслабьтесь! — засмеялся Каскет, спрятал пистолет и опустил пульт. — Просто знайте, что теперь в городе я главный! К зиме соберем сходку и проведем выборы, как положено. А пока — пейте, гуляйте… Стаканы сейчас принесут!
— Благодарствую за угощение, Каскет! — Босой встал. — Мы пойдем…
На этот раз дверь оказалась открытой. Снаружи, засунув руки в карманы, стояли Борис, Владислав и еще шестеро парней. Они внимательно рассматривали проходивших мимо тиходонских жуликов. Дождь прекратился, на асфальте стояли лужи.
Босой прошел к своему «шестисотому». Паяло услужливо открыл перед ним заднюю дверь, помог сесть, потом закрыл. Захлопали дверцы других машин.
Додик включил передачу. «Мерседес» стремительно взял с места, обдав стоявшего Батона водой из лужи. Сидевший впереди Паяло усмехнулся. Они проехали несколько кварталов, выскочили на центральную улицу, набрали скорость. В зеркало заднего вида Паяло видел, что их торопливо нагоняют остальные машины, лихо обходя поток по встречке и громко рявкая сиренами и «крякалками» на зазевавшихся лохов.
— Ну, что теперь будет, шеф? — спросил он, обернувшись к Босому.
Босой покосился на него, буркнул:
— Посмотрим…
Сложенные на коленях руки Смотрящего подрагивали мелкой дрожью.
Глава 3 Беспредел
В 2-20 ночи пустынную, словно вымершую Красноармейскую осветили белые лучи автомобильных фар. Две «бэхи» на большой скорости вылетели со стороны Большого проспекта, с рычанием промчались мимо сонных пятиэтажек — хищные черные силуэты на ночной дороге. Они сбавили ход у фирменного магазина «Дон-Кристалл», вползли на бордюр, прокатились по пешеходной дорожке и остановились напротив высоких витрин, украшенных нескромным лозунгом: «Водка № 1 в России». Яркий свет ксеноновых фар прошивал магазин насквозь, освещая стеклянные прилавки, бесчисленные ряды бутылок и фигуру охранника, в нелепой позе застывшего посреди торгового зала с поднятой к глазам рукой.
Из автомобилей вышли семеро мужчин в темной одежде и трикотажных лыжных масках, закрывающих лица. В руках у них были обрезки металлических труб, арматура, кто-то держал кирпичи или булыжники; у одного под мышкой зажато короткое ружье с г-образным прикладом.
В следующую секунду — охранник еще не успел опустить руку на пистолетную кобуру — камни полетели в витрины. Лопнуло, взорвалось толстое стекло, с грохотом обрушилось внутрь, осколки зазвенели об асфальт. Заныла-заверещала сигнальная сирена. Люди в масках вошли в магазин, сбивая прутьями торчащие из рам острые осколки. Навстречу им выскочил ослепленный фарами охранник. Пистолет он уже держал в руке и пытался передернуть затвор.
— Ни с места, б…дь!!! Стрелять буду!!!
Вспышка, гром. Словно наткнувшись на невидимую стену, охранник отскочил назад, опрокинулся на спину и заелозил по полу ногами. Никто не обращал на него внимания. Налетчики деловито громили прилавки, ящики с бутылками, кассовые аппараты, ломали двери административных кабинетов, где разбивали компьютеры, факсы и другую оргтехнику. Через три-четыре минуты все прекратилось одновременно, словно по мановению дирижерской палочки.
— Уходим!
Семеро налетчиков вышли через разбитые витрины, расселись по машинам. Выходивший последним человек с ружьем бросил на залитый водкой пол зажженный термопатрон. К потолку взметнулся столб синеватого пламени, где-то оглушительно треснул облицовочный пластик. В доме через улицу засветились окна — одно, второе, третье…