На этом гость мой закруглился и ушел, не дав мне времени даже рта раскрыть.
Я закончил с обслуживанием мотора и присел в тенёчке - нужно думать.
Итак - перевалил через середину тридцать восьмой год. Дела в Испании складываются для нас неважно. Мессеры причёсывают ишачков, что не может не вызвать обеспокоенности.
Рассмотрим самый неблагоприятный вариант - Хозяин в курсе и моих предсказаний и тех дел, что я натворил. Дела, если честно, для страны не особенно затратные. Даже, если на мою оценку, сэкономившие немало ресурсов. Предсказания сбылись. Вывод - я серьёзный человек, опытный авиатор и состоятельный конструктор - сижу у северного берега Чёрного моря и обслуживаю не самую современную технику.
Как в этой ситуации должен поступить рачительный хозяин? Правильно - запрячь. Отсюда вывод - ранее затеянные операции - прикрытие конструкторского бюро Поликарпова и "раскрутка" работ Москалёва - продолжатся. Но и меня заставят потрудиться на совесть. Ведь присматривают как-то! Нет, слежки я не замечал, но, скажем, тот же Саня Батаев, он ведь просто фантастически помог мне с изготовлением сложных и ответственных деталей. Возможно, в этом ему способствовали не только активная жизненная позиция и неуёмный комсомольский задор, но и авторитетные специальные товарищи. Этот парень вполне может оказаться секретным сотрудником.
Вывод простой - требуется сделать нужный Красной Армии самолёт.
Какой?
С истребителями дела и без меня идут хорошо. Со штурмовиками - тоже. С бомбардировщиками - всё правильно. Имею в виду фронтовую авиацию - с авиацией дальнего действия я никогда дела не имел, да и самолёты для неё слишком громоздки и сложны, чтобы браться за подобное дело в условиях скромных мастерских.
Остаётся транспорт. И это в стране, где понаизобретали кучу самых разных леталок с подчас великолепными качествами и исключительно удобных в производстве. Да один только СХ-1 вспомнить! Это же для данного времени превосходный аналог Ан-2. Короткий взлёт, почти тонна груза. Да просто возьми и поставь в серию! Но нет - идут только мелкие партии. Я в этом плане выпятил достоинства разработок Москалёва исключительно потому, что мне нужен его истребитель. А так - есть много и других годных для использования в качестве транспортников конструкций да хоть бы и того же Туполева или Яковлева.
Если вспомнить про тяжёлые машины - так и здесь имеются наработки. К примеру - Максим Горький - летала же громадина! Да, великоват он для военного времени и чересчур неуклюж, но нужный опыт у конструкторских бюро есть.
С транспортной авиацией дела у нас к войне обстояли скорбно. Из советских разработок вспоминаю переделанный из бомбардировщика СБ пассажирский ПС-40. Но изготовить их достаточно не успели, потому что с началом войны строили исключительно бомбардировщики. Зато поспешно "слизали" Дуглас, который строили, и в войну, и после войны под индексом Ли-2. Хорошая машина - не буду даже пытаться создать ей замену. Пусть всё идёт, как шло.
Тогда нужно нечто грузоподъёмное, но приспособленное к работе с неподготовленных площадок. То есть с невысокой скоростью и широкой дверью-аппарелью для удобства погрузки-выгрузки. Нет, возить танки я не собираюсь. Даже на грузовик не стану замахиваться. Разве что - мотоцикл с коляской. Но основное назначение - ящики с боеприпасами, бочки с горючим, авиадвигатели и прочее имущество авиаполков. А что - для авиационных частей быстрая передислокация - залог успешной боевой работы.
Послали такой транспортник с командой на неподготовленную площадку. Вышли из него добрые молодцы с кайлами и лопатами, и сделали площадку подготовленной. Посадили там второй раз тот же транспортник, но уже с горюче-смазочными материалами - вот тебе и готов аэродром подскока. Третий раз пригнали тот же транспортник с полевой кухней и армейской палаткой - вот и новое место дислокации авиаполка.
Отсюда размер грузового отсека - вкатить полевую кухню. И первая записка с просьбой сообщить размеры этого столь необходимого в армейском быту агрегата. Но и до получения ответа понятно - фюзеляж будет вагоноподобный. Ставить его нужно на колёса типа автомобильных или... лучше подберу что-нибудь из тех, что применяются в шасси серийных самолётов. Да хоть бы и от тех же У-2, только выставлю их, сколько войдёт в длину на том же амортизированном креплении.
Каркас сделаю деревянный, обтянутый тканью, чтобы строить эти машины могла любая мебельная фабрика. Приборную панель от того-же У-2 - знаю, что она уже оборудована для ночных полётов. Крылья - бипланная коробка с моторами, подвешенными под верхними плоскостями. Двигателей не больше двух. Винты толкающие - они дают выигрыш в тяге. Пожалуй, подойдут самые простые, двухлопастные, деревянные. Если двигатели взять мои вожделенные ММ-1 однорядные воздушного охлаждения по двести пятьдесят лошадок и прикинуть на скорость как у того же У-2, то... можно уже браться за расчёты.
Глава 21. Сарай
В первый раз я споткнулся, когда придумывал, как заострить нос фюзеляжа. Нельзя же его просто тупо обрубить - зачем мне лишнее лобовое сопротивление! Но и усложнять профиль неохота - чем хитрее форма, тем больше работы при изготовлении. Я придал этому участку очертания передней части толстого крыла. Продолжения этой формы логично потребовали и днище и крыша и корма. Фюзеляж превратился в очень толстый центроплан. В корме его я и придумал, как откидывать верхнюю и нижнюю части так, чтобы получился наклонный трап, над которым образовался навес.
С днищем сопряг нижнюю поверхность нижнего крыла, а с крышей - верхнюю поверхность верхнего. Красиво! Но решительно невозможно закрепить на задней части фюзеляжа хвост. Вывесил его на двух балках, поместив в струю винтов оба киля. Потом полюбовался на то, что получилось - где-то я это уже видел. Воспоминание о будущем, так сказать. Но смутное. Похоже - нечто подобное кто-то уже строил. Не совсем такое, но общие черты просматриваются.
Долго думал о посадочных закрылках. Они смотрелись бы на этом аппарате, как на корове седло. Да и не было в них особой нужды - угол атаки при посадке легко увеличивается наклоном всего самолёта - зазор от задранного вверх хвоста до земли был солидным. А при взлёте? Посчитал взлётный режим - нормально. Скорость отрыва выходила совсем небольшая.
В результате двух недель корпения над эскизами я прорисовал всю конструкцию - получился у меня "салон" три метра шириной и два высотой. Длина вышла чуть больше пяти. Автомобильные дверцы вели из него на нижние плоскости, хоть к моторам в полёте подойти, хоть на землю спуститься, хоть с парашютом выпрыгнуть. Два пилотских места рядом, а между ними можно, при нужде, и пулемёт поставить. Даже спаренный поместится. На турели. А на крыше за центропланом ещё и счетвёренный максим можно впихнуть.
Подумав об этом, я немного переместил детали силового набора так, чтобы нужный результат достигался простым прорезанием ткани обшивки. А в носу было нужно достать из переплёта пластину плексигласа. Предусмотрел и узлы для крепления турелей.
Составил заказную спецификацию, отнёс её отцу Николаю и пригорюнился. Самолёт большой. Сколько же я его в одиночку строить-то буду!
- О чём задумался, детина? - улыбнулся подошедший Саня Батаев. Шурочка, стоящая с ним под ручку, улыбнулась ещё лучезарней.
- Идея меня посетила, - пожаловался я. - Построить самолёт, на котором каждый советский колхозник смог бы доставить для своего родного колхоза или для собственного приусадебного хозяйства хоть бы упряжку лошадей вместе с телегой туда, где в этом есть надобность. Или стог сена с покоса, или поросят на рынок. Мы ведь строим передовое общество, члены которого должны пользоваться всем самым лучшим.
- Отличная мысль! - зажегся наш комсомольский вожак. - А эскизика ты не нарисовал. Мы бы обсудили на собрании ячейки, да, может, и включились в это дело.
- Да, - кивнул я. - Чертовски хочется работать, - и отдал всю пачку со своими набросками. - Ты, это, если есть там, в ячейке парни, увлекающиеся фотоделом, так мне бы не помешал комплект копий, - намекнул я как можно прозрачнее.
- Это можно, - обрадовался комсорг. - Есть такой парень. Только пунктик у него - он никому не отдаёт негативы. Сидит на своём сундуке, как Плюшкин. Но зато, если потом попросить, то всегда готов ещё напечатать, - а вот и встречный намёк.
***
Угол ангара начальник аэроклуба выделил нам без разговоров. Как будто только и ждал, когда попросим. Говорю во множественном числе, потому что в дело ввязались не только энтузиасты-планеристы, но и несколько ребят с кранового завода - бывших железнодорожных мастерских. Они приезжали из города настолько регулярно, что у меня сложилось впечатление, будто на основной работе о них все давно позабыли. Странно - отличные мастера.
Грузовичок для покупки на лесоскладе нужных пиломатериалов тоже выделили без разговоров. Пока мы занимались изготовлением каркаса планера, подоспели моторы, приборные панели и колеса с нужными деталями шасси. Прототип машины, которую я условно нарёк "Сарай", рос как на дрожжах. В воздух я его поднял уже в феврале тридцать девятого. Как и ожидалось, проблем выявилось вагон и маленькая тележка. Обо всех переделках рассказывать не стану, но хвостовое оперение мы переконструировали дважды. Как выяснилось, на него приходилось до четверти нагрузки, что довольно много при заполненном грузовом отсеке, а по моим предварительным прикидкам должно было - не больше одной пятой. Ещё усиливали шасси из-за неравномерности нагрузки при посадке на неровную поверхность, допиливали элероны... только в апреле я взлетел, посадив в кабину весь наш творческий коллектив - теперь аппарат стал действительно надёжным.
Парни по очереди выходили на крыло, держась за специально подготовленные поручни, и заставляли Шурочку, сидящую на втором пилотском кресле, закрывать глаза, пока они орошают окрестности. Э... Идея моя. Но всем понравилось. Горючего в верхнем крыле - хоть залейся. Если надо, то можно и на тысячу километров бензина взять. Это около десяти часов полёта. Но в такую даль я пока не собирался. Сел в степи рядом с неглубокой балкой, пожарил шашлычков на привезённом с собой угле, поляну накрыл от всей души и выставил прекрасного вина. Праздник у меня - за полгода с хвостиком я избавился от огромной проблемы - проблемы внезапной, непредсказуемой, мешающей мои планам.
Дело в том, что Конарев, как я его и просил, сообщил о выдаче конструкторскому бюро Таубина задания на проектирование авиационной пушки калибра двадцать три миллиметра под недавно разработанный для скорострельных зениток патрон. С этого места развитие событий пошло по пути, который меня совершенно не устраивал, потому что привёл к трагическим последствиям.
Ещё к этому моменту обрёл зримые очертания москитный истребитель Александра Москалёва - настала пора знакомиться с его автором и с некоторыми местами в самой разработке. Возможно, удастся поспособствовать или даже прямо помочь - дьявол, он ведь в деталях.
Для подготовки к этому я, сознаюсь честно, использовал в своих корыстных целях силы оказавшегося в моём распоряжении коллектива отличных мастеров и даже присвоил один из двухсотпятидесятисильных моторов ММ-1. Пристроил его к своему замечательному, сделанному ещё в тридцать пятом году крылу, но не снизу, а сверху, снова сзади винтом к хвосту. Приладил к этому неубираемое шасси все от того же неиссякаемого У-2 и согнул из тонкой листовой фанеры фюзеляж чистых очертаний. Оборудовал его сразу на два места одно за другим с двойным управлением. Хвост оставил тот же самый, с которым летал задом наперёд, вывешенный назад на двух балках, на этот раз, сделанных из стальных труб. Укосины, раньше опиравшиеся передними окончаниями о подвешенную под крылом площадку, теперь закрепить было решительно негде - ниже плоскостей оставалась только пара колёс, которые амортизированы и от этого подвижны.
То есть мой собственный частный самолёт стал более скоростной и маневренной машиной - даёт триста с небольшим километров в час и садится на любую ровную поверхность. Для дальних поездок молодой семьи - лучше не придумаешь. Но мне она нужна для того, чтобы произвести нужное впечатление на Александра Москалёва. Нам следует подружиться.
Эти планы нарушил товарищ Конарев. Сообщил место и время, где я должен продемонстрировать свой транспортник. На аэродроме Горьковского авиазавода мне следует быть послезавтра поутру, чтобы вскоре после обеда предоставить машину к осмотру.
Глава 22. В Горьком
- Ты завтра улетаешь в Горький! Вот здорово! Возьми меня с собой. Всегда мечтала посмотреть на волжские просторы! - запричитала Мусенька, когда я заглянул вечером, чтобы предупредить об отлучке.
Вообще-то именно этой девушке я почти никогда ни в чём не отказывал. И сейчас к этому не готов. Однако:
- А как же занятия в техникуме?
- Май месяц на дворе. Я уже сдала все зачёты и теперь свободна до начала практики. Ты ведь не будешь там задерживаться больше, чем на месяц?
- Не буду. Тогда завтра жду тебя в пять утра. Дорога дальняя, самолёт медленный, а добраться нужно засветло.
Я в этой ситуации полностью в своём праве. Кто здесь запретит мне взять с собой того, кого хочу? Хоть отношения в нашем коллективе и не оформлены никаким образом, но всем известно, кто тут главный.
***
Вы не поверите - взлетели мы ровно в пять, как я и рассчитывал. Собственно, кроме нескольких бочек горючего, в просторном "салоне" лежал только тюфячок на случай передохнуть, да стоял прислонённый к фанерной стенке наш с Муськой мотоцикл - она прямо на нём туда и въехала. Заглушила мотор и взялась за ручку лебёдки, помогая поднимать наклонный трап.
Взлетели, легли на курс.
- Шурик! А можно мне порулить?
- Можно. Рули.
Не будем забывать, что эта девушка давно и успешно летает. Мой новый довольно скоростной самолёт, тот, который собственный, она уже не раз опробовала и даже неоднократно брала без спросу - катала сестрёнок и маму. Но сейчас ситуация несколько иная - мы не свободны в выборе маршрута и не можем крутиться, как сорока на колу. А тупо держать курс и высоту скучно.
Особенно скучно потому, что машина у нас послушная, внимания к себе почти не требует. Мусенька немного поиграла рычажками газа, видимо, подобрав такую тональность звучания моторов, которая ей нравится. Проверила, как изменилась скорость, и вернула всё назад. Чуть снизилась, чуть поднялась и вздохнула - больше ничего сделать нельзя. Но ручку из рук не выпустила - просто нахохлилась и переключилась на созерцание пейзажей.
Ну а что? Идём мы невысоко, видимость миллион на миллион. Внизу, то поля, то степь, то балки, то овражки. Хутора встречаются, сёла. Реки вьются или дороги пылят. Где-то с час моя ненаглядная любовалась красотами родного края, а потом вернула мне управление, устроилась на тюфячке и отдалась во власть Морфея. Проснулась она уже когда под крыльями расстилались леса. Покормила меня пирогом с курятиной, сама поела, а потом на лице её нарисовалась некоторая обеспокоенность.
- Что? Давление на клапан? - полюбопытствовал я.
- Ну, да. Мы ведь уже часов пять летим. Может быть, сядем ненадолго?
- Около кустиков?
- Ага.
- Вон в корме справа туалет. Да, да, за дверкой.
Когда подруга вернулась, на лице её было написано изумление:
- Никогда бы не подумала, что такое возможно.
- Я на улице стою,
Умываюсь борною -
Надо мною пролетел
Самолёт с уборною, - пропел я. - Всё придумано до нас.
- Особенно мне понравился рукомойник и полотенце рядом на гвоздике. Дай порулить.
Потом я подкачал ручным насосом топлива из бочек в бензобаки, да и сам подремал минуток полтораста. Волгу-то мы никак не пропустим.
И не пропустили - Мусенька кого угодно разбудила бы своими восторженными восклицаниями - она всё ещё ребёнок. Причём - избалованный не кем-нибудь, а её собственным будущим супругом. Мной, Александром Субботиным.
Вдоль великой русской реки добрались до самого Горького - я над этими местами много раз летал и в эти времена, и в будущем.
***
- Ну, ты и отжёг! - Валерий Павлович похлопал мой "Сарай! по фанерному боку и уставился на выбравшуюся из дверцы в боку Муську. Одета она в один из моих старых рабочих комбинезонов, в тот, из которого я вырос, не успев износить в хлам. Вещь эта выстирана, аккуратнейшим образом заштопана, покрашена кубовой краской, отчего имеет глубокий синий цвет, да ещё и выглажена. Подруга выглядит в этом наряде просто сногсшибательно.
- Мария, - представилась она, ничуть не смутившись. И первой протянула руку герою, перелетевшему в Америку через Северный полюс.
- Валерий, - ответил Чкалов. - Польщён нашим знакомством.
- Мой второй пилот, - отрекомендовал я. - Обещала в следующем году поступить в аэроклуб, чтобы научиться по-настоящему водить самолёты.
Валерий Павлович поперхнулся.
- Всё-то у тебя, Трофимыч, с вывертом, да с подковыркой. Держи, вот, дорогая товарищ Мария дополнение к твоему великолепному убранству, - снял с головы синюю пилотку и протянул моей спутнице.
В этот момент подошёл Поликарпов:
- Здравствуйте, Александр Трофимович. А что это у вас за такой за неказистый бомбардировщик?
- Бомбардировщик? - не понял я. Но тут же спохватился: - Ну, конечно, бомбардировщик. Так у него нормальная вместимость две с половиной тонны, а в перегрузочном варианте может и четыре поднять, если полоса ровная и есть место для хорошего разбега.
Почему я так самозабвенно вру? А куда мне деваться? Автандилович явно устроил подставу, не дав мне ни одной цифры в техническом задании. Он даже не упомянул о назначении разработки, отделавшись общим термином "самолёт". Вот всегда я опасался людей влиятельных, а этот, похоже, из таких. Хотя, может быть это я чересчур переумничал?