Передвижной гроб - Хартли Лесли Поль 2 стр.


Автомобиль, встречавший Хью Кертиса, элегантно посверкивал в лучах заката. Шофер был как бы продолжением его и так проворно укладывал багаж, усаживал Хью, подтыкал пледом, будто гнался с временем наперегонки.

Хью досадовал на эту стремительность, нарушавшую ритм его раздумий.

Она предвещала напряжение, неизбежное в новой обстановке; мучительные душевные усилия, которые влечет любой визит, особенно в незнакомый дом; отказ от самого себя; как прихотливый ум бы обозначил смерть в миниатюре.

Автомобиль сбавил скорость, свернул с большака, въехал в белые ворота и несколько минут шуршал по гравию между деревьев. Хью в сумерках не разглядел, как далеко тянулись их ряды направо и налево.

Но навстречу вставал дом как дом. Обычное крупное здание начала XIX века, облицованное кремовой штукатуркой и с щедрыми интервалами прорезанное большими окнами, прямоугольными и овальными вперемежку. Дом глядел со спокойным достоинством и как бы нежно лучился в бледной тьме.

Хью приободрился. Слуху уже воображался приветственный гул, катящийся из недр дома. Хью улыбнулся отворившему дверь человеку.

Но дворецкий не ответил на улыбку, и ни звука не донеслось из встававшей за его спиной темноты. - Мистер Мант играет с друзьями в прятки, сэр, произнес он с серьезностью, пресекавшей всякое поползновение рассмеяться. Велено вам сказать, что палочка-выручалочка в библиотеке, и вам водить. В библиотеку сюда пожалуйте. Осторожно, сэр, мистер Мант не велел до конца игры включать свет. - И сразу начинать? спросил Хью, спотыкаясь и следуя за вожатым. Нельзя ли мне сначала пройти в свою комнату?

Дворецкий остановился и отворил дверь. - Вот библиотека, сказал он. По-моему, мистер Мант желал начать игру как только вы прибудете, сэр.

В библиотеке смутно перекатывалось дальнее: ?Ау?. - Мистер Мант сказал, чтоб вы ходили, куда вам вздумается, удаляясь, присовокупил дворецкий.

Валентайна обуревали смешанные чувства. Его безобидная веселость наткнулась на куда более жестокую веселость приятеля. У Манта, не сомневался Валентайн, было золотое сердце, которое ему угодно было зачем-то прятать под мрачноватыми приемами. Своими передвижными гробами и кладбищенскими разговорами он хотел ошарашить гостя, в чем и преуспел.

Валентайн все еще не совсем пришел в себя. Но он обладал на редкость жизнерадостной натурой, и прелести предстоящего невинного времяпрепровождения примиряли его с Мантом и укрепляли в мнении о нем, как о человеке, умеющем подойти и к дилетантским развлечениям с меркой истинного деятеля, чья непреклонность внушает уважение, а не страх.

Вдобавок ему уже не терпелось поскорей увидеть Кертиса; хотелось взглянуть на Кертиса и Манта вместе; они, он был уверен, друг другу понравятся.

Воображению рисовалась милая встреча после комической, диктуемой прятками войны: ловец и пойманный, слегка задыхаясь, хохочут над забавными перипетиями знакомства. С каждой минутой Валентайн все больше веселел.

Одно только соображение его мрачило.

Он чувствовал, что надо бы предупредить Кертиса, сказать ему о том, что происходило после чая, но как это сделать, не нарушая лояльности к хозяину? Как ни старайся смазать странности поведения Манта, связанные с его коллекцией, ясно, что только по недоразумению тот выдал свой секрет. А голым изложеньем фактов Хью едва ли убедишь.

К чему однако растекаться в бесплодных выкладках?

Надо было прятаться и поживей.

Знакомство Валентайна с расположением комнат, плод двух визитов, было весьма поверхностно. Темнота не облегчала его участи.

Валентайн знал дом длинный, симметричный. Парадные комнаты внизу. Наверху людские, кладовки, может быть, для пряток самое раздолье. Третий этаж идеальное место для игры.

Там он был только один раз сегодня с Мантом после чая, и туда его как-то не тянуло.

Но прятки есть прятки. Валентайн нашарил перила, шагнул на первую ступеньку и остановился.

Была кромешная тьма. - Чушь какая-то, подумал Валентайн. Нет уж, дудки. Он вошел в первую же комнату налево, повернул выключатель. И ничего.

Свет отключили по всему дому.

Он посветил спичкой и обнаружил, что стоит в совмещенной с ванной спальне. В одном углу стояла кровать, в другом что-то большое, прямоугольное, с крышкой ванна, очевидно. Ванна была у самой двери.

Стоя в раздумье, он услышал шаги по коридору. Нехватало только попасться так бездарно.

С быстротою молнии он поднял оказавшуюся легкой крышку, юркнул внутрь и крышку осторожно опустил.

Ящик оказался уже, чем представлялся Валентайну, и на ванну на ощупь вовсе не похож, но гаданья Валентайна относительно природы его укрытия скоро были прерваны. Он услышал совсем рядом голоса, такие тихие, что даже не понял сперва, кому они принадлежат.

Шел, очевидно, спор.

Валентайн чуть приподнял крышку. В темноте рискнул ее еще приподнять.

Теперь он слышал хорошо. - Но я, право, не знаю, чего ты хочешь. Дик, говорил Беттишер. С предохранителем это смысла не имеет, а без предохранителя ужасающий риск. Не лучше ли повременить? - Мне никогда уж не представится такой возможности, сказал Мант. Но голосом, который с трудом узнал Валентайн. - О какой возможности ты говоришь? спросил Беттишер. - Проверить, способен ли Передвижной Гроб на то, что ему приписывал Мадрали. - То есть может ли он исчезнуть? Мы знаем может. - Я имею в виду, может ли он способствовать чьему-то исчезновенью?

Воцарилось молчание. Потом Беттишер сказал: - Оставь ты это. Вот мой тебе совет. - Но все было бы ведь шито-крыто, сказал Мант с мольбой и вызовом одновременно, как раскапризничавшееся дитя. Родственников у него нет. Никто не знает, что он здесь. Он, может быть и не здесь вовсе. Можно сказать Валентайну, что он так и не явился. - Мы все уже обсудили, сказал твердо Беттишер. - И это не пойдет.

Опять воцарилось молчание, нарушаемое лишь дальним рокотом автомобиля. - Идем же, сказал Беттишер.

Но Мант его удерживал. Молящим хнычущим голосом он говорил: - Но ты хоть не против того, что я его поставил там, на предохранителе? - Где? - Возле горки с фарфором. Он на него неминуемо наскочит.

Раздраженный голос Беттишера ответил уже из коридора: - Поступай, как знаешь. Но это совершенная бессмыслица.

Мант медлил в комнате, напевая про себя тоненьким дрожащим от нетерпения голосом: ?Смотря как понимать на предохранителе?. Повторив это трижды, он выскочил в коридор, сварливо укоряя Беттишера: - Мог бы и помочь, Тони. Одному тут трудно сладить.

И еще как трудно. У Валентайна, поборовшего наконец смятение, была одна мысль: взять смертоносный предмет и убрать куда-то с дороги Хью. Всего бы лучше выбросить за окно.

С содроганием опознал Валентайн смутный знакомый очерк как раз на том месте, куда неизбежно отпрянул бы каждый, уклоняясь от горки с фарфором. Он пытался припомнить, как он действует. В голове засело:

"Длинная сторона опасна, короткая нет", или, кажется, наоборот: ?Короткая сторона опасна, длинная нет?? Пока две эти фразы бились у него в мозгу, он услышал дальнее ?ау? сперва из одного, потом из другого конца дома. И внизу, в холле, различил шаги.

Тут он решился, и, с его самого восхитившей уверенностью, схватил и поднял деревянный куб. И побежал по коридору, почти не замечая тяжести. Вдруг до него дошло, что он, кажется, влетел в распахнутую дверь. Лунный луч показал ему, что он стоит в спальне, прямо против величавой громады старинного гардероба о трех створках, поблескивающего зеркалом посередине.

Зеркало зыбко отразило Валентайна с его ношей. Очень осторожно, беззвучно он ее опустил на паркет. Но выходя, наткнулся на скамеечку для ног и чуть не растянулся. От грохота ему полегчало, а стук ключа, когда он повернул его в замке, отозвался музыкой в его ушах.

Ключ он автоматически сунул в карман. Но ему пришлось расплачиваться за свою неловкость. Он и шагу не успел ступить, как почувствовал чью-то руку на своем плече.

Один в библиотеке, Хью Кертис обдумывал свое положение. Он не редко бывал в гостях, но так его еще нигде не встречали.

Впрочем, могло быть и хуже.

Играя в детские игры, взрослые не так пугающе безжалостны, как тогда, когда играют в свои.

Он гадал, какие от него потребуются усилья; в какой мере придется жертвовать не новым, но вполне пристойным дорожным костюмом.

В жизни не случалось ему кого-нибудь поймать, да и сейчас едва ли доведется. Он просто будет патрулировать главные трассы, как добрый полисмен, не нарывающийся на неприятности, но готовый заняться каждым, кто сам на него набежит.

Он поднялся по лестнице и мерял величавыми шагами площадку, когда услышал грохот, достаточно громкий, чтобы возбудить даже его любопытство. Тотчас совершенно забывшись, он метнулся вперед в темноте и схватил свою жертву. - Ба, да это Валентайн! крикнул он. Так уж и быть, ты свободен, но представь меня поскорей хозяину дома. Мне позарез нужно выпить. - У самого в горле пересохло, сказал Валентайн, весь дрожа с головы до пят. Но почему не зажигают свет? - Включи же его, идиот, скомандовал его приятель. - Нельзя. Он вырублен по всему дому. Придется ждать распоряжений Ричарда. - А где он? - Где-то прячется, полагаю. Ричард! крикнул Валентайн. Дик! Он был в таком смятении, что даже крикнуть не мог как следует. Беттишер! Меня поймали. Игра окончена!

Ключ он автоматически сунул в карман. Но ему пришлось расплачиваться за свою неловкость. Он и шагу не успел ступить, как почувствовал чью-то руку на своем плече.

Один в библиотеке, Хью Кертис обдумывал свое положение. Он не редко бывал в гостях, но так его еще нигде не встречали.

Впрочем, могло быть и хуже.

Играя в детские игры, взрослые не так пугающе безжалостны, как тогда, когда играют в свои.

Он гадал, какие от него потребуются усилья; в какой мере придется жертвовать не новым, но вполне пристойным дорожным костюмом.

В жизни не случалось ему кого-нибудь поймать, да и сейчас едва ли доведется. Он просто будет патрулировать главные трассы, как добрый полисмен, не нарывающийся на неприятности, но готовый заняться каждым, кто сам на него набежит.

Он поднялся по лестнице и мерял величавыми шагами площадку, когда услышал грохот, достаточно громкий, чтобы возбудить даже его любопытство. Тотчас совершенно забывшись, он метнулся вперед в темноте и схватил свою жертву. - Ба, да это Валентайн! крикнул он. Так уж и быть, ты свободен, но представь меня поскорей хозяину дома. Мне позарез нужно выпить. - У самого в горле пересохло, сказал Валентайн, весь дрожа с головы до пят. Но почему не зажигают свет? - Включи же его, идиот, скомандовал его приятель. - Нельзя. Он вырублен по всему дому. Придется ждать распоряжений Ричарда. - А где он? - Где-то прячется, полагаю. Ричард! крикнул Валентайн. Дик! Он был в таком смятении, что даже крикнуть не мог как следует. Беттишер! Меня поймали. Игра окончена!

Сначала была тишина, потом звук спускающихся шагов. - Это вы, Дик? спросил его из темноты Валентайн. - Нет, это я Беттишер, веселость в голосе была несколько натужной. - Меня поймали, снова сказал Валентайн, как сказала бы Аталанта и как если бы это удивительное событие было лестно для всех и вся. Позвольте вам представить победителя. Нет, это я. Мы уж друг другу представлены.

Минуты две ушло на улаживание недоразуменья, пока руки растерянно шарили в темноте. - Боюсь, вы разочаруетесь, когда меня увидите, сказал Хью Кертис, знавший непреодолимое обаяние своего голоса. - Я хочу увидеть вас, объявил Беттишер. И увижу. Надо зажечь свет. - Не стоит, полагаю, вас спрашивать, видели ли вы Дика? тонко осведомился Валентайн. Он распорядился, чтобы свет не включали до конца игры. Со слугами он строг; они ему подчиняются беспрекословно. Я даже свечу не осмелился спросить. Но вы-то достаточно знаете верного Франклина? - Дик, разумеется, сейчас явится, сказал Беттишер, и впервые за день голос его выдавал неуверенность.

Все трое прислушались. - Он, может быть, пошел переодеваться? предположил Кертис. Уже половина девятого. - Как он будет переодеваться в темноте? возразил Беттишер. - Нас он сегодня протомил так долго, потому что мы коротко знакомы, заметил Валентайн. Тебя, я думаю, он томить не станет.

И опять все трое умолкли. - Ах, мне это надоело, сказал Беттишер. Франклин! Франклин! Голос прогудел по всему дому, тотчас вызвав отклик из холла как раз под ними. Мистер Мант, наверно, пошел к себе переодеваться, сказал Беттишер. Не включите ли вы свет? - С удовольствием, сэр, но едва ли мистер Мант у себя. - Ну, все равно. - Хорошо, сэр.

Сразу коридор затопило светом, и всем троим, в большей или меньшей степени в зависимости от знакомства с планом дома, показалось странным, что они с такими трудами полчаса назад пробирались сюда.

Даже натянутые нервы Валентайна расслабились на мгновенье.

Подтрунили немного над Хью Кертисом по поводу обманчивого впечатления, производимого его голосом из темноты. Всегда словоохотливый, Валентайн уверял, что такого голоса ждешь от изможденного, с заячьей губой великана.

Уже разбредались по гостевым и Валентайн был почти на пороге, когда раздался крик Хью Кертиса: - А меня-то проводят, наконец, в мою комнату? - Разумеется, обернулся Беттишер. Франклин! Франклин! Покажите мистеру Кертису, где его комната. Я и сам не знаю. Он исчез, а дворецкий медленно поднялся по ступеням. - Тут совсем радом, сэр, в конце коридора. сказал он. Прошу прощенья, вещи в темноте не стали приносить. Всего минуточку обождать придется.

Он повернул ручку, но дверь не отворялась. - Странно. Заело, заметил он, но дверь не поддалась и тогда, когда он налег на нее плечом и надавил коленом. Никогда ее не запирали, бормотал он, мысля вслух, явно растерянный нарушением привычного распорядка. Вы уж меня извините, сэр, я пойду принесу свой ключ.

Он почти сразу вернулся. И сунул ключ в замочную скважину с осторожностью, явно рассчитывая на новое сопротивление.

Но нет честь по чести щелкнуло, и дверь послушно распахнулась. - Ну, пойду принесу ваш саквояж, сказал дворецкий входящему в комнату Кертису.

?Нет, просто нелепо оставаться, рассуждал сам с собой Валентайн, лихорадочно сражаясь с запонкой. После стольких предостережений это чистейшее безумие. Только в бульварных романах тянут, тянут до последнего, несмотря на револьверы и прочие очевидные намеки, пока злодеи не укокошат по одиночке всех, кроме героя, который обычно глупее прочих, но зато счастливчик. И если остаться, я, конечно, сыграю роль героя. Я-то уцелею. А как же Хью? А Беттишер этот молчун подколодный??

Он изучал свое лицо в зеркале; лицо было красное.

?У меня дико подскочило давление; мне всерьез нехорошо, мне срочно надо в лечебницу, и Хью меня проводит?.

Он затравленно окинул взглядом теплую светлую комнату, сияющую полировкой, сверкающую веселым ситчиком мебель как тут уютно, тихо, как хорошо.

И в сотый раз мысли его изменили курс и потекли в обратном направлении.

Ну не безумие ли вдруг сорваться и сбежать, ударившись в панику всего лишь из-за ловкой шутки? Мант хоть и не особенный весельчак, разумеется, но шутить умеет. Игра в прятки тому порукой.

И свои дорожные гробы он сочинил, конечно, для того, чтоб посмотреть, как они с Беттишером купятся на это.

Манта не любят, друзей у него мало, но ведь не каждый из-за этого становится убийцей. Валентайну он всегда был симпатичен, да и ни от кого он не слышал гадостей про Манта. Хорош же будет он, Валентайн, если вдруг смоется на ночь глядя! Он потеряет по крайней мере двух друзей Манта и Беттишера, а себя с Кертисом выставит совершенными идиотами.

Бедняга Валентайн!

Он так растерялся, что по пути в библиотеку раз пять менял решение.

Он репетировал: ?Извините, Дик, но у меня, по-моему, подскочило давление, и, пожалуй, мне лучше переночевать в лечебнице. Хью меня благополучно доставит?, пока слова утратили всякий смысл; даже сама нелепость их исчезла.

Хью был в библиотеке один.

Сейчас или никогда.

Но Валентайн и рта не успел открыть друг заговорил первый, метнувшись к нему через комнату. - Ох, Валентайн, тут творятся такие дивные дела! - Дивные? Где? Что такое? - Ну-ну, не смотри так, будто привидение увидел. Ничего серьезного. Просто странно. В этом доме сплошные сюрпризы. Я не жалею, что приехал. - Да говори же ты! - Ну чего ты кипятишься? Просто все очень забавно. Нет, лучше я тебе покажу, не то ты не почувствуешь соли. Идем в мою комнату, У нас еще есть пять минут.

Но на пороге Валентайн вдруг застыл, как вкопанный. - Так это и есть твоя комната? - Да. А что? Что с тобой? Комната как комната, уверяю тебя. За исключением одной штуки. Нет-нет, постой. Не входи. Я скажу когда будет готово.

Он бросился в комнату и почти тотчас позвал Валентайна. - Ну как, ничего не находишь странного? - Вижу обычные проявления неаккуратности.

На полу лежал пиджак, были разбросаны предметы туалета. - Ах так? Хорошо же. Итак без обмана, господа. Он поднял с пола пиджак картинным жестом. Ну, а теперь что ты видишь? - Вижу новые доказательства неряшества пара ботинок там, где лежал пиджак. - Вглядись получше в эти ботинки. Ничего не замечаешь?

Валентайн вгляделся. Обыкновенные коричневые ботинки лежали рядышком, подметками вверх, недалеко от гардероба. Будто их сбросили и забыли поставить или вытащили и забыли положить обратно. - Н-да, проговорил наконец Валентайн. Лично я бы никогда не оставил так валяться свои ботинки, но на тебя это похоже. - Ага! ликовал Хью. Вот тут-то ты и ошибаешься! Ботинки не мои. - Не твои? Значит, их тут оставили по ошибке. Почему же Франклин их не уберет? - А вот теперь вернемся к теме пиджака. Я восстановил всю сцену, рассчитывая произвести на тебя впечатление. Пока Франклин был внизу, я, не теряя времени, начал раздеваться. Снял пиджак и швырнул вон туда. А подобрал, когда Франклин принес мне чемодан и удалился. Так что ботинок он не видел. - Ну, и в чем же дело? До утра они не понадобятся. А хочешь позвони Франклину и попроси их убрать. - Ага! в восторге крикнул Хью. Наконец-то ты подошел к самой сути. Он не может их убрать. - Почему это? - Потому что они приросли к полу! - Что за нелепость, сказал Валентайн. Ты бредишь.

Он наклонился, взял ботинки за ранты, потянул. Они не поддавались. - То-то! крикнул Хью. А ну извинись. И признайся, что не так часто можно увидеть в комнате пару ботинок, приросших к полу.

Назад Дальше