Ему пришлось ехать через весь город к доктору Лестеру Иитсу, который расположил свою контору и дом на пяти акрах земли в том самом месте, где Иглз Руст вновь переходил в поля. Иитс был ветеринаром, и в течение нескольких лет заботился о лошадях Стенли Квотермесса. Это был седой, с сивой бородой, веселый человек, из которого бы получился хороший Санта-Клаус, будь он толстым, а не сухим, как щепка.
Дом представлял из себя беспорядочное серое нагромождение досок, с голубыми ставнями и шиферной крышей. Так как свет горел и в одноэтажном сарае - видном здании, где помещалась контора Йитса, и в примыкающей к нему конюшне, где держались четвероногие пациенты, Эдуардо проехал еще несколько сотен футов за дом, до конца дорожки, посыпанной гравием.
Когда Эдуардо вылез из "чероки", передняя дверь сарая-конторы открылась, и вышел человек, омываемый лучами флюоресцентной лампы, оставив дверь полураспахнутой. Он был высок, лет тридцати, с грубоватым лицом и густой каштановой шевелюрой. На лице появилась широкая и простая улыбка:
- Здрасте! Чем могу вам помочь?
- Я ищу Лестера Йитса, - сказал Эдуардо.
- Доктора Йитса? - улыбка исчезла. - Вы его старый друг или как?
- Я по делу, - сказал Эдуардо. - У меня несколько животных, я хотел бы, чтобы он взглянул на них.
Явно заинтригованный, незнакомец произнес:
- Ну, сэр. Я боюсь, что Лес Йитс больше не занимается такими вещами.
- Как? Он оставил дела?
- Умер, - сказал молодой человек.
- Как так?
- Около шести лет назад.
Это потрясло Эдуардо.
- Мне жаль это слышать.
Он совершенно не осознавал, что прошло столько времени с тех пор, как они виделись с Йитсом.
Поднялся теплый ветерок и расшевелил лиственницы, которые расположились группками в разных местах по всему имению.
Незнакомец сказал:
- Мое имя Тревис Поттер. Я купил этот дом и практику у миссис Йитс. Она переехала в меньший дом в городе.
Они обменялись рукопожатиями, и вместо того, чтобы представиться, Эдуардо сказал:
- Доктор Йитс занимался лошадьми на ранчо.
- А какое это ранчо?
- Ранчо Квотермесса.
- Ага, - сказал Тревис Поттер, - тогда вы, должно быть, мистер Фернандес, так?
- Извините, да. Эд Фернандес, - у него возникло тяжелое чувство, что этот ветеринар собирался прибавить - "о котором говорили..." или что-то в этом роде, как будто он был местным чудаком.
Он подумал, что, должно быть, так и есть. Получивший имение в наследство от своего богатого нанимателя одиночка. Затворник, который редко обменяется словечком с кем-либо, даже когда выбирается в город, вероятно, стал маленькой загадкой для жителей городка. От этой мысли он поежился.
- А как давно у вас были лошади? - спросил Поттер.
- Восемь лет назад. До самой смерти мистера Квотермесса.
Он подумал, как все это кажется странным - не говорить с Йитсом восемь лет, затем появиться через шесть лет после его смерти, как будто прошла только неделя.
Они постояли некоторое время в молчании. Июньская ночь вокруг была полна стрекотания сверчков.
- Ну, - сказал Поттер, - где эти животные?
- Животные?
- Вы сказали, что у вас есть животные, которых вы бы хотели показать.
- А! Да!
- Он был хорошим ветеринаром, но уверяю вас, я не хуже.
- Я уверен в этом, доктор Поттер. Но это мертвые животные.
- Мертвые?
- Еноты.
- Мертвые еноты?
- Три.
- Три мертвых енота?
Эдуардо подумал, что если у него была репутация местного чудака, то теперь он ее только увеличил: так долго не имел практики общения, что теперь не мог ничего толком объяснить.
Глубоко вздохнул и рассказал, то, что было необходимо, не входя в описание двери и других странностей:
- Они вели себя забавно, бегали кругами среди бела дня. Затем померли один за другим. - Он сжато описал их смерть в агонии, кровь на ноздрях и ушах. - Я просто подумал - не было ли это бешенством?
- Вы живете наверху, у подножия, - сказал Поттер. - Там всегда встречается небольшой процент бешеных животных среди диких популяций. Это естественно. Но у нас не было таких случаев уже долгое время. Кровь на ушах? Это не симптомы бешенства. А пена изо рта у них не текла?
- Этого я не видел.
- Они бегали по прямой?
- Кругами.
Мимо проехал пикап, музыка "кантри" неслась из радиоприемника так громко, что заполнила всю заднюю часть поместья Поттера. Но это была печальная музыка.
- Где они? - спросил Поттер.
- Я положил их в пакеты, здесь, в машине.
- Они вас покусали?
- Нет, - ответил Эдуардо.
- Поцарапали?
- Никаких других контактов.
Эдуардо объяснил, какие меры предосторожности он предпринял: лопатка; бинт, резиновые перчатки.
Тревис Поттер выглядел недоверчивым и удивленным, когда спросил:
- Вы рассказали мне все?
- Ну... Думаю, что да, - солгал старик. - То есть, их поведение вообще было так странно, но я вам сообщил все важное, никаких других симптомов я не заметил.
Взгляд у Поттера был испытующий и пронизывающий, и на мгновение эдуардо решил раскрыться ему и рассказать всю причудливую историю.
Вместо этого сказал:
- Если это не было бешенство, тогда, похоже... может быть, чума?
Поттер нахмурился.
- Сомнительно. Кровь из ушей? Это несвойственный симптом. Вас не кусали блохи, когда вы были рядом с ними?
- Никакого зуда не чувствую.
Теплый бриз перерос в порывистый ветер, закачал лиственницы и спугнул ночную птицу с ветки. Он подул низко над их головами, с гулом, который их сильно позабавил.
Поттер сказал:
- Что ж, почему вам не оставить этих енотов у меня, а я потом погляжу.
Они вынули три пластиковых пакета из машины и перенесли их внутрь. Комната ожидания была пуста; Поттер, очевидно, занимался бумажной работой в конторе. Они прошли через дверь и вниз по маленькому коридору в операционную с белым кафелем, где поставили пакеты на пол рядом с чистейшим смотровым столом со стальной крышкой.
В комнате было прохладно, и выглядела она холодной. Резкий белый свет падал на эмалированные, стальные и стеклянные поверхности. Все блистало, как снег и лед.
- Что вы с ними сделаете? - спросил Эдуардо.
- У меня нет препаратов, чтобы провести тест на бешенство. Возьму образцы тканей, и отошлю их в государственную лабораторию, получим результаты через несколько дней.
- Это все?
- Что вы имеете в виду?
Пихнув один из пакетов носком ботинка, Эдуардо спросил:
- Вы не собираетесь вскрывать хотя бы одного из них?
- Я помещу их в холодильник и подожду анализа из лаборатории. Если результаты теста на бешенство будут отрицательные, тогда сделаю аутопсию одному.
- Дадите мне знать, если что найдете?
Поттер снова бросил на него пронизывающий взгляд.
- Вы уверены, что вас не укусили и не поцарапали? Потому что, если - да и есть хоть какая-то причина подозревать бешенство, вам придется отправиться к врачу и начать принимать вакцину, прямо сейчас.
- Я не дурак, - сказал Эдуардо. - И сказал бы вам, если бы подозревал, что как-то заразился.
Поттер продолжал смотреть на него.
Оглядев операционную, Эдуардо заметил:
- Вы и вправду модернизировали это место.
- Пойдемте, - позвал ветеринар, поворачиваясь к двери. - У меня кое-что есть, хочу вам показать.
Эдуардо прошел за ним в коридор и последовал в личный кабинет Поттера. Ветеринар порылся на полке белого стенного шкафа из эмалированного металла и подал ему пару брошюр - одна о бешенстве, другая о бубонной чуме.
- Прочтите симптомы обеих болезней, - произнес Поттер. - Если заметите что-нибудь у себя, даже отдаленно похожее, сразу идите к врачу.
- Я не очень люблю врачей.
- Это не правильно. У вас есть личный врач?
- Никогда не требовался.
- Тогда позвоните мне, и я найду вам врача, тем или иным образам. Договорились?
- Хорошо.
- Вы сделаете так?
- Конечно.
Поттер сказал:
- У вас есть там телефон?
- Разумеется. У кого сегодня нет телефона?
Вопрос, казалось, подтверждал, что у него репутация отшельника и чудака. Что, может быть, и заслужил. Так как он теперь об этом подумал, то вспомнил, что не звонил сам и ему не звонили по крайней мере уже пять или шесть месяцев. Это вообще случалось не больше чем три раза за все прошедшие годы, а один из этих звонков произошел из-за неправильного соединения.
Поттер подошел к своему столу, взял ручку, вытащил блокнот и записал номер, который продиктовал ему Эдуардо. Он вырвал другой листок из блокнота и подал его: там были уже напечатаны адрес конторы и его домашний телефон.
Эдуардо сложил листок в бумажник.
- Сколько я вам должен?
- Нисколько, - ответил Поттер. - Это же не ваши домашние еноты, так почему вы должны платить? Бешенство - проблема всей общины.
Эдуардо сложил листок в бумажник.
- Сколько я вам должен?
- Нисколько, - ответил Поттер. - Это же не ваши домашние еноты, так почему вы должны платить? Бешенство - проблема всей общины.
Поттер проводил его до автомобиля.
Лиственницы шелестели под теплым бризом, сверчки трещали, а лягушки квакали, как умирающие люди, пытающиеся что-то сказать.
Открыв дверь у водительского места, Эдуардо повернулся к ветеринару и сказал:
- Когда вы будете делать вскрытие...
- Да?
- Вы будете искать признаки известных болезней?
- Болезненных патологий, травм.
- Это все?
- А что еще я могу искать?
Эдуардо поколебался, пожал плечами и произнес:
- Что-нибудь... странное.
Снова взгляд.
- Ну что ж, сэр, - сказал Поттер. - Теперь буду.
* * *Весь обратный путь по темному заброшенному краю Эдуарда размышлял, правильно ли поступил. Насколько он понимал, существовало только две альтернативы той тактике, которую он выбрал, и обе были проблематичны.
Он мог избавиться от енотов на ранчо и ждать дальнейших происшествий. Но тем самым уничтожил бы важное свидетельство того, что нечто не с этой земли прячется в монтанском лесу.
Или мог рассказать Тревису Поттеру о светящихся деревьях, дрожащем звуке, волнах давления и черной двери.
Поведал бы ему о том, как еноты держали его под наблюдением, - и свое чувство, будто они служили глазами-заменителями неизвестному наблюдателю в лесу. Если его действительно считают за старого отшельника с ранчо Квотермесса, то тогда никто всерьез этих слов не воспримет.
Хуже, если ветеринар начнет сплетничать об этом визите, и тогда некоторым хлопотливым представителям власти может прийти в голову, что бедный старый Эд Фернандес впал в старческое, а может быть, даже и совершенное слабоумие, опасен для себя и общества. Со всей мыслимой сострадательностью, с печалью в глазах и тихими голосами, грустно качая головами и говоря себе, что делают это для его же блага, они могут устроить ему против воли медицинский осмотр и психиатрическое освидетельствование.
Ему была отвратительна одна мысль о том, что его уволокут в больницу, будут ощупывать, прокалывать и обсуждать, как будто он впал в детство. Он не будет хорошо себя вести: знал себя. Будет отвечать им с упрямством и презрением, раздражаясь на благодетелей с такой силой, что те захотят побудить суд взять на себя его дела и прикажут перевести в частную лечебницу, создать ему другие, благоприятные условия до конца дней.
Он много прожил и видел, как много жизней было погублено людьми, действовавшими из лучших побуждений и из самодовольной уверенности в собственном превосходстве и мудрости. Гибель еще одного старика не будет замечена, а у него нет ни жены, ни детей, ни друзей и ни родственников, которые могли бы поддержать его в борьбе с убийственной добротой государства.
Передать Поттеру для осмотра и вскрытия мертвых животных - это было все, на что Эдуардо теперь мог осмелиться. Его тревожило только, что если действительно енотами управляло нечеловеческое существо, он мог подвергнуть Тревиса Поттера такому риску, который невозможно и предсказать.
Однако Эдуардо ведь намекнул на странность дела, и Поттер, как ему показалось, обладал кое-какой сообразительностью. Ветеринары знают о риске, связанном с болезнями. Он предпримет все меры против заражения, которые, вероятно, будут эффективны и против какой бы там ни было неразгаданной и неземной гибели. Ее могли содержать в себе тушки в прибавление к микробиотической инфекции.
Снаружи горели огни в домах незнакомых семей, далеко в море ночи. Первый раз в жизни Эдуардо захотелось, чтобы он знал их: имена и лица, историю и надежды.
Представил себе, как сидит какой-нибудь ребенок на далеком крыльце или у окна, глядя на поднимающиеся в гору луга, освещенные фарами "чероки". Маленький мальчик или девочка, полные планов и мечтаний, которым, может быть, даже стало интересно - а кто там сидит в машине за этими огоньками? Откуда он, и как прошла его жизнь?
Мысли об этом ребенке где-то в ночи придали Эдуардо странное чувство общности, совершенно неожиданное - будто он часть, хочет этого или нет, семьи и человечества. Часть всего хлопотливого и сварливого рода, изломанного и сильно запутавшегося, но также периодически благородного и восхитительного. А общую судьбу он разделяет с каждым членом этой большой семьи.
Для него этот взгляд на мир был необычно оптимистическим и философским, неловко близким к сентиметализму. Но ему стало тепло, так же как и немного удивительно.
Он был убежден, что что бы там ни прошло сквозь дверь, оно было враждебно человечеству, и его встреча с этим напомнила, что и вся природа, в конце концов, была ему враждебна. Это была холодная и равнодушная вселенная, потому ли, что Бог сделал ее такой для того, чтобы отличить добрые души от злых, или просто так. Ни один человек не выживет в цивилизованном уюте без борьбы и труднодостижимых-успехов всех тех, кто был до него, или тех, которые живут с ним в одно время на этой земле. Если новое зло сошло на землю, большее чем то, на какое способны мужчины и женщины, то человечеству потребуется чувство общности, и нужда в этом чувстве будет гораздо отчаянней, чем когда-либо за все время его долгого и тревожного странствия.
* * *Дом появился в виду, когда он проехал треть полумильного выезда, и продолжая взбираться наверх, он приблизился еще на шестьдесят - восемьдесят ярдов, прежде чем понял, что что-то не так. Резко нажал на тормоза.
Перед тем как уехать в Иглз Руст, он зажег свет во всех комнатах: ясно помнил, что все окна горели, когда отъезжал. Его тогда охватила детская неприязнь к возвращению в темный дом.
Ну что же, а теперь он темен. Черен, как тьма у дьявола в животе.
Прежде чем совершенно осознал, что делает, Эдуардо передернул затвор, одновременно запирая все двери автомобиля.
Он посидел немного, просто глядя на дом. Парадная дверь была закрыта, и ни одно из тех окон, которые он мог видеть, не было разбито. Казалось, все в порядке.
Исключая то, что каждая лампа в каждой комнате, без пропусков, выключена. Кем? Чем?
Предположил, что это произошло из-за аварии на электростанции, - но сам этому не поверил. Иногда монтанская гроза была причиной отключения: зимой пурга и скопившийся лед могли разрушить систему энергоподачи, продавить провода, свалить столб. Но сегодня не было непогоды, и ветер был самый тихий и нежный. Он не заметил ни одного поваленного столба по дороге.
Дом ждал.
Нельзя сидеть всю ночь в машине. Нельзя в ней жить, черт возьми!
Он медленно поехал оставшуюся часть дорожки и остановился перед гаражом. Взял пульт дистанционного управления и нажал на единственную кнопку.
Автоматическая дверь гаража поднялась. Внутри помещения, рассчитанного на три автомобиля, лампа, расположенная удобно, на потолке, снабженная таймером на три минуты, отбросила достаточно света, чтобы различить, что в гараже все спокойно.
Многовато для теории аварии на станции.
Вместо того чтобы проехать оставшиеся десять футов и въехать внутрь, он остался на месте. Поставил "чероки" на тормоз, но не выключил двигатель. И оставил включенными фары.
Затем достал дробовик оттуда, где он лежал дулом вниз - на месте для коленей пассажирского сиденья, и вышел из автомобиля. Оставил дверь водительского места широко открытой.
Дверь открыта, фары включены, двигатель работает.
Ему не хотелось думать, что он струсит и побежит при первом же неблагоприятном признаке. Но если придется выбирать между бегством и смертью, то он хотел быть уверенным, что окажется быстрее чего-либо, что побежит за ним.
Хотя в двенадцатизарядном дробовике было только пять патронов - один уже в стволе, а четыре других в магазине, - его совершенно не волновало, что он не захватил еще. Если ему так не повезет, что при встрече с чем-то он не свалит это пятью выстрелами почти в упор, то ясно, что сам не проживет достаточно долго для того, чтобы перезарядить ружье.
Подойдя к фасаду дома, взобрался по лесенке крыльца и дернул за ручку парадной двери. Она была заперта.
Ключи от дома висели на бисерной цепочке, отдельно от автомобильных ключей. Он выловил цепочку из джинсов и открыл дверь.
Стоя снаружи, Эдуардо сжал дробовик в правой руке, а левую протянул через порог, за полуоткрытую дверь, ища ощупью выключатель. Ожидал, что нечто бросится на него из угольно-черной прихожей - или положит свою руку на его, пока он будет гладить стену в поисках.
Щелкнул выключатель, и свет наполнил весь холл, выплеснулся мимо него на крыльцо. Он пересек порог и сделал несколько шагов в глубину дома, оставив дверь позади себя отворенной.
Дом был спокоен.