– Да как вы смеете! – возмутилась было Наталья Степановна.
– Еще одно слово, и я вызову наряд полиции и выдворю вас по месту родной прописки в город Волгоград! – рявкнул Ярый.
– Вы не имеете права! Я сам вызову полицию! – подскочил с места Александр Иванович.
– А что? – согласился Красноярцев. – Вызывайте, давайте ускорим процесс.
– Саша! – одернула жена мужа. – Не вступай с ним в перебранку!
Выдворить родственников ему удалось, но проблема Миши с их отъездом не решилась. Временную передышку Красноярцев получил, договорившись с домработницей Машей о том, что она переедет к ним и возьмет на себя Мишеньку, разумеется, за особую плату. С Машей Мишаня чувствовал себя свободно, они дружили. А вот с Викиными родителями почему-то контакта у ребенка так и не получилось – он их дичился, отворачивался, разговаривать не хотел и не отцеплялся от Алексея, когда тот был дома.
– На мой взгляд, они вполне нормальные люди, – делился Красноярцев с Алисой. – Действительно, нестарые, обоим чуть за пятьдесят, и здоровые. Неплохо зарабатывают, вполне адекватные, к тому же их понять можно, Мишка и их внук. Предложение Натальи Степановны переехать в Москву весьма разумно, оно устроило бы всех и решило бы массу проблем. Если бы не одно «но». Я на самом деле не знаю, какой конфликт с Викой у них произошел, но то, что она с родителями практически не общалась, это точно. И еще, дело в том, что Егор и Вика оставили завещания.
– Странно, – заметила Алиса, – они же молодые и здоровые люди, а такие в нашей стране завещания, как правило, не составляют.
– Как правило, – кивнул Алексей, – но дело в том, что Егор был бизнесменом, и довольно неплохим. Он начал дело сам, с нуля, еще в девяностые годы сразу после института. Занимался разными направлениями, пока не остановился на поставках оборудования, приборов и инвентаря для ресторанов и кафе. Сначала сам возил из-за границы, а немного поднявшись, вышел на известных производителей в этой области и стал сотрудничать с ними, потом открыл еще несколько профильных направлений. У него всегда все получалось хорошо, за что бы он ни брался, и в бизнесе вот сложилось. Но года три назад на фирме Егора случились какие-то неприятности, я не вдавался в подробности, он сам справился, как обычно, и все разрулил. Но после этого инцидента начальник юридической службы заставил его составить завещание, а заодно попросил сделать это и Викторию. И только теперь, когда произошла трагедия, я понял, насколько это был дальновидный шаг. Мне же приходится сейчас разбираться с его делами, и слава богу, что в этом самом завещании Егор оставил совершенно четкие и ясные инструкции по всем вопросам, рассмотрев любые возможные варианты, в том числе и смерть Вики. Так вот, и в его, и в ее завещании особым пунктом оговорено, что родители Виктории не получают ничего, и в том числе лишаются права на опекунство над Мишей. Егор распорядился также создать управленческий аппарат, который будет вести дела фирмы до достижения Мишей двадцати двух лет, то есть до окончания им института, а присматривать за этими управленцами станет официальный опекун ребенка. Его слово в спорных вопросах окажется решающим. Чистая же прибыль будет переводиться на два счета: один накопительный в разной валюте, а второй для текущих расходов на жизнь. И опять-таки, право распоряжаться этими счетами имеет только опекун Миши. Не хочу подозревать людей в расчетливости, но все же не думать о том, что родители Вики могут руководствоваться и вполне меркантильными мотивами, не имею права.
Алексей замолчал, снова потер устало ладонью лицо, жестом, видимо, уже ставшим привычным для него в последнее время, и продолжил:
– Я начал процедуру установления опекунства и, конечно, консультировался со специалистами. Они утверждают, что при принятии решения будут учитывать и задокументированные пожелания родителей ребенка, коль таковые имеются, но, скорее всего, определяющей роли они не сыграют. И существует большая вероятность, что органы опеки отдадут Мишку Викиным родителям, руководствуясь именно теми аргументами, что они мне перечислили: они молодые, здоровые люди с нормальным регулярным достатком, и даже, если им запретят поселиться в московской квартире, в Волгограде есть достойная для проживания мальчика жилплощадь. Моя мама с гипертонией в больнице и, скорее всего, после выхода получит группу инвалидности, а я вечно в работе. Мне подсказали в органах опеки, что было бы хорошо срочно жениться, тогда стопудово вопрос решится в нашу пользу и Мишка останется с нами. – Он посмотрел на девушку в упор и произнес, старательно выговаривая слова: – Алиса, выходите за меня. Я знаю, Мишаня вам понравится, он замечательный пацан.
Замолчал и внимательно всмотрелся в выражение ее лица, ожидая ответа. А она молчала. Молча глядела на него, и понять, что она думает и чувствует в этот момент, было совершенно невозможно. И только когда Алиса взяла пустой стакан из-под сока и попыталась из него отпить, лишь в последний момент сообразив, что он пуст, Ярый догадался, что ей непросто дается это спокойствие.
– Нет, – четко ответила Алиса наконец и, глядя ему в глаза, ровным тоном пояснила: – Я ужасно сочувствую вашему горю, Алексей, от всего сердца, искренне сочувствую. Мне очень жаль вашего Мишку, и я понимаю ту ситуацию, в которую вы попали, и очень хорошо представляю, как это тяжело. Но думаю, вам придется найти для миссии спасения другую даму. Уверена, что вы с легкостью таковую отыщете и в претендентках на эту роль недостатка просто быть не может, я не иронизирую, я реально смотрю на вещи: вы интересный мужчина, молодой, необычайно талантливый, здоровый, сильный, хорошо обеспеченный, свободный и с большим сердцем. Уверена, что, как только вы изложите свои обстоятельства, многие женщины совершенно искренне будут рады вам помочь. А я, извините, представляю свое замужество не в качестве спасателя, а все же в качестве любимой жены и счастливой женщины.
– Мне не нужны другие женщины, Алиса, – тяжело, через усталость, невесело усмехнулся Красноярцев. – Мне нужны только вы. И даже ради спасения Мишки жениться на ком-то другом я не собираюсь. Я все равно его никому не отдам и выиграю это дело так или иначе, найдутся и связи, и возможности, просто это потребует больше нервов и времени, затягивая судебную волокиту, только и всего. – Он протянул руку, взял ее ладошку и накрыл своей теплой и большой ладонью. – Ничего же не изменилось у нас с вами и между нами, вы все так же моя женщина, а я ваш мужчина, мы оба знаем и чувствуем это. Только теперь с нами будет еще и Мишка, ну и моя мама. Просто сразу образуется семья чуть побольше, чем два человека. И я постараюсь сделать вас счастливой женщиной. Обещаю.
Алиса иронично усмехнулась, осторожно вытащила свою ладонь из его рук, слегка склонила голову к плечу, помолчала, посмотрела ему в глаза и сказала, сдерживая улыбку:
– Видите ли, Алексей, может, это вас сильно удивит, но у меня есть семья.
– У вас есть семья? – переспросил он недоуменно.
– Вы снова перепутали очередность вопросов, – усмехнулась Алиса. – Этот надо было задавать первым, – и подтвердила: – Да, семья. Такой, знаете ли, Ковчег.
– Ковчег? – тормозил Красноярцев, несколько ошарашенный.
– Ну да, – кивнула она, улыбаясь. – Правда, «тварей у нас не по паре», все поштучно и сугубо индивидуально идут, зато много, шумно, а сильные впечатления гарантируются каждый день.
– Я что-то не понял, – сдвинув брови, покрутил головой Ярый, пытаясь вникнуть в сказанное ею. – В каком смысле семья?
– В своеобразном, – улыбнулась Алиса еще раз и принялась было перечислять: – Сын…
– У вас есть сын?! – окончательно обалдел от новой вводной Красноярцев.
– Артем. Семи лет. Очень способный мальчик, – на полном серьезе, теперь уж без тени улыбки, подтвердила она и принялась перечислять дальше с той же преувеличенной серьезностью: – Еще имеется свекор, его престарелая домработница, моя тетушка Зоечка, кобель Гоша (по-моему, так мутировавший конь, а не кобель), одноглазый полудикий кот Кутузов, великий мышатник, черепаха Фортуна, шиншилла Маруся, волнистый попугай Петрович и условно ручной бразильский таракан Аркадий.
– Условно ручной? – переспросил Красноярцев.
– Ну да, – без намека на улыбку и шутку подтвердила Алиса и дала более расширенное пояснение: – Аркаша живет в старой коробке, но тяга к свободе у него неистребима, видимо, что-то в крови от диких предков, и периодически он сбегает. Искать его бросается весь наш Ковчег. С особым рвением это делает Кутузов, потому как Аркашу он считает недоразвитой мышью и почитает своим долгом истребить данную особь. От сытой и спокойной жизни Аркаша раздобрел и поутратил навыки спринтера. Как правило, далеко убежать у него не получается, кто-нибудь обязательно находит его раньше Кутузова, и трагедии удается избежать. Но вот что интересно: котяра наш дикий, в дом заходит редко, но моменты бунтарского побега свободолюбивого Аркаши подгадывает всегда и появляется именно в это время.
– О-хре-неть! – по слогам с большим чувством произнес Красноярцев.
Он смотрел на нее, как говорится, во все глаза, и сквозь затаенную боль скорби и присохшую уже к телу и душе усталость на его лице медленно начала проступать улыбка, постепенно растягивая его губы. Алексей хмыкнул раз, хмыкнул два и вдруг рассмеялся. Не громко и свободно от всей души, а словно через то же нагромождение скорби и тяжести, но рассмеялся.
– Вы потрясающая женщина! Обалденная! Уникальная, я это сразу понял!
– Ну да, не поспоришь, – согласилась солидно Алиса.
А Красноярцев расхохотался и того пуще.
И в этот момент, будто бы из другого измерения, из другого какого-то мира между ними появилась чья-то рука, взяла пустой стакан из-под сока со стола, и на какое-то мгновение они оба уставились на эту руку, словно увидели нечто инородное перед собой.
– Желаете что-нибудь еще? – прозвучал женский голос.
Сразу же переставший смеяться Красноярцев и Алиса одновременно повернули головы на этот голос и словно выскочили из особого мира, неким незримым облаком отгородившего их ото всех, который они, беседуя, неосознанно сотворили вокруг себя. А мир реальный в лице молоденькой симпатичной официантки настойчиво напомнил о своем существовании.
– Что? – переспросила Алиса.
– Я спросила, будете ли вы что-нибудь заказывать? – улыбнулась ей девочка.
– Вы хотите есть? – спросил Алису Красноярцев.
– Хочу, – призналась она. – Вы знаете, вы невероятно вкусно едите, красиво, заразительно, так, что сразу хочется получить такое же удовольствие от еды, какое получаете вы. Что вы там ели? Кашу?
– Кашу, – подтвердил мужчина. – Они делают потрясающую гречневую кашу: разваристую, с мелкими кусочками чуть обжаренных овощей и еще какими-то секретными ингредиентами, очень вкусно. Я всегда ее беру, когда здесь завтракаю.
– Будете кашу? – спросила официантка.
Снова словно вторгаясь из другого пространства в их удивительный мир. Не объяснить, но о том, что девочка стоит рядом и ждет их решения, они уже успели забыть, как только посмотрели друг на друга и начали разговаривать, это определенно.
– Да! – решила Алиса. – И чаю, пожалуйста, а к нему лимон и мед отдельно. Есть у вас мед?
– Есть, очень хороший. – Официантка мило улыбнулась и перевела взгляд на мужчину: – А вам?
– А мне, пожалуй, тоже чаю, и я присоединюсь к меду и лимону.
– Хорошо, – кивнула девушка и отошла от столика.
– Так на чем мы остановились? – поинтересовался Красноярцев.
– На моем Ковчеге, – напомнила Алиса.
– Ах да! – улыбнулся он сквозь грусть. – Свободолюбивый таракан Аркадий.
– И он тоже, – подтвердила Алиса.
– Слушайте, – спросил Алексей удивленно, – а почему Наталья ничего не знает о вашей семье? Вы же подруги?
– Я не делюсь личными подробностями, у каждого имеются свои переживания и проблемы, гораздо более интересные ему, чем чужие. О своих я не привыкла распространяться.
– Уж больно вы потаенная, Алиса, – хмыкнул Ярый. – Наташа ваша близкая подруга, а как я понимаю, дружба подразумевает желание делиться радостями и горестями и поддерживать друг друга в трудные жизненные моменты и в счастливые тоже.
– Меня есть кому поддерживать, кому обо мне беспокоиться и заботиться, – ответила Алиса ровным тоном, который Красноярцев уже успел про себя отметить как привычную ей манеру скрывать эмоции и умело прятаться за шутками. – Наталью можно назвать моей единственной подругой, с ней я поддерживаю столь тесные дружеские контакты и готова всегда помочь и поддержать в любую минуту. Но по-настоящему близкие и доверительные отношения у меня только с членами семьи, меня это вполне устраивает. И если честно, я никогда ничего намеренно не скрываю, просто любому человеку всегда интересней поговорить о себе и своих заботах-делах, чем выслушивать другого. Если бы она настаивала, я бы рассказала, не все, разумеется, но основные моменты.
– Значит, она не настаивала, – констатировал очевидное Ярый и удивился еще раз: – И все равно не до такой же степени скрытности, Алиса, она даже не знает, что у вас есть сын! Мне кажется, это уже как-то чересчур.
– Ну и что? – пожала плечами Алиса. – У нее есть свой сын, ей это гораздо интересней. И потом, любое откровение и любой факт биографии тянет за собой череду предшествующих событий, которые также потребуется объяснять. А я не практикую душевные откровения ни с кем, кроме самых близких людей.
– Вы очень необыкновенная женщина, Алиса, – покачал головой Алексей, глядя на нее с некой долей восхищения, и вдруг ошарашил вопросом: – Так вы следили за мной, когда я ел?
– Конечно, – разулыбалась она. – Я увидела вас в окно, когда вы прошли мимо, и следила все то время, пока вы ели, все думала, как бы незаметно сбежать.
– Я не дам вам сбежать, Алиса, – сделался вдруг серьезным Красноярцев и очень весомо произнес: – Я вас чудом встретил и ни за что больше не упущу.
– Зачем я вам, Алеша? – в своей привычной манере чуть склонив голову набок, спросила она. – Я же все объяснила, у меня Ковчег, а вам этот расклад совершенно не подходит, у вас своих проблем не оберешься.
– Почему это не подходит? – спокойно возразил Ярый. – Очень даже подходит. Я же сказал вам в прошлый раз, что потяну любую вашу «комплектацию». Я за большие семьи, в которых полно народа и живности всякой вплоть до разъевшегося спринтера Аркадия.
Они смотрели друг на друга, и снова неожиданно, разрывая невидимые нити и связи, затягивающие, укутывающие их, из параллельного реального мира между ними возникла рука официантки, принявшейся выставлять на стол их заказ.
И вновь у них обоих возникло странное ощущение, словно кто-то жестко вторгся в обособленное пространство, которое ткалось из их взглядов, слов, недоговоренностей, окутывая их незримым коконом.
Алиса откинулась на спинку стула, оторвала взгляд от Красноярцева и посмотрела в окно, дав себе передышку в их разговоре.
Слишком сильные эмоции, слишком сильные переживания!
Неужели так будет всегда, когда он окажется рядом?
– Ешьте, – вдруг распорядился Красноярцев, – эту кашу надо есть горячей, холодная она теряет свой удивительный вкус.
Алиса вдохнула и выдохнула, придвинула к себе глиняную миску, взяла ложку и попыталась повторить те движения, что делал он, когда ел. И оказалось, что каша на самом деле потрясающе вкусная, как и рекламировал господин Красноярцев. Девушка не удержалась и промычала от наслаждения.
– Ум-м-м, – покачала головой Алиса.
– Ну! – подтвердил он.
– Согласна, – кивнула еще раз она и сосредоточилась на каше.
Замолчали.
Алиса старательно ела, получая удовольствие, а Красноярцев, положив в чай полдольки лимона и пару ложек меда, тщательно размешал, отпил и задумчиво посмотрел в окно.
Молчали. Она почти доела, когда он, так и продолжая смотреть в окно, вдруг предложил:
– Давайте познакомим мальчишек, – повернул голову и твердо посмотрел ей в глаза.
Алиса медленно положила ложку на тарелочку под миской, перевела на него взгляд и пояснила еще раз:
– Я не подхожу вам, Алексей, у меня не самое простое семейство, странноватая жизнь, сильно отличающаяся от общепринятых устоев, еще более странная работа. А вам нужна женщина, свободная от обязательств и не обремененная детьми и семьей.
– Мне нужны вы. Только вы, – тяжело вздохнув от того, что приходится объяснять очевидные вещи, устало твердил Ярый. – А вам нужен только я. Так у нас с вами получилось. Можно назвать это любовью, но это нечто другое и большее. Когда я увидел вас первый раз на экране, во мне что-то словно щелкнуло и встало на место, туда, где ему и положено быть, и я стал целым. Законченным. До этого момента я жил и чувствовал себя вполне хорошо и порой даже счастливо: работа, которая для меня практически вся моя жизнь, женщин я любил, и они меня. Страсти случались разные, была и та самая избитая, упрощенная любовь, и мне казалось, что у меня полный душевный комплект, все ладно и правильно в жизни. И тут вы. Как вспышка. Все перевернулось в душе, и стала она целой. Я это так чувствую. Я теперь с этим чувством целостности живу, и дышу полной грудью, и понимаю, что до этого дышал лишь наполовину. Все изменилось, я даже снимать стал по-другому. Глубже, мощнее, чище. Смотрю материал отснятый и удивляюсь, как изменилась картинка. Таким вот образом, вы – женщина моей Судьбы, и я уверен, вы чувствуете то же самое и знаете точно, что я ваш мужчина. Потому что не может быть по-другому.
– Но и у вас, и у меня есть люди, за которых мы несем ответственность. Они не виноваты, что у кого-то чувства случились, – напомнила ему о прозе жизни Алиса и приземлила окончательно неожиданным вопросом: – Вот вы умеете ладить с детьми?
– Не знаю, – честно признался Красноярцев. – Я мало общался с детьми, только с Мишкой и иногда с Гришаней Макса и Натахи.