– Зачем вы нам это рассказываете? – неожиданно зло спросила Таня. – Мы не первый раз едем этой дорогой.
– Это удивительно, – хозяйка пожала плечами.
Было заметно, что она по-настоящему волнуется за гостей. Вероне стало ее жалко, и она решила сменить тему:
– А вы одна здесь живете?
Женщина отодвинула от себя тарелочку с остатками тыквенного рулета и положила на стол локти:
– Сын живет в Черногории. Раз в неделю привозит товар. Я торгую.
Верона видела в коридоре упаковки с напитками и догадалась, что Ирина занимается торговлей.
– А здесь вы совсем одна? – спросила Верона и поймала на себе осуждающий взгляд Тани.
– Муж был. Убили. Дочь пропала. – Она смахнула набежавшую на глаза слезу, вскочила и, суетливо составив стопочкой тарелки, вышла прочь.
– Тебе зачем надо было знать? – не скрывая неприязни, процедила сквозь зубы Таня.
– Так. – Верона упрекнула себя в душе за опрометчивый поступок.
– Ладно. – Давая понять, что тема закрыта, Таня поднялась из-за стола. – Пошли собираться.
Вскоре они уже подошли к остановке. Небольшой микроавтобус уже был наполовину заполнен. Вероне с Таней достались места в середине салона. Как только он полностью заполнился людьми, они тронулись. Но ехали недолго. Перед мостом водитель заглушил двигатель и вышел.
– Номера переставляет, – пояснила Таня. – В Косово уже другие, с буквами «KS». Поэтому водители постоянно меняют их на границе.
– Это законно?
– Вполне, – кивнула Таня и протянула Вероне платок: – Повяжи на голову. Сделай так, чтобы волос вообще видно не было.
Перед тем как тронуться, водитель убрал с лобового стекла табличку на сербском. В салоне воцарилась напряженность. Звук мотора стал казаться тревожным.
Сразу за мостом было сербское кладбище. Бросилась в глаза сгоревшая церковь. Вероне стало жутко. Надписи на домах, вывески магазинов пошли на албанском языке. По обе стороны дороги потянулись высокие заборы из кирпича и бетона, из-за которых виднелись верхние этажи роскошных особняков. Это были дома новых хозяев косовской земли, построенные на средства от продажи наркотиков, оружия, вырученные от торговли органами или вовсе добытые в результате обыкновенного грабежа сербов. Было много и разрушенных домов. То и дело маршрутка обгоняла танки и бронетранспортеры.
На выезде из города располагался блокпост. Сразу за ним потянулись высокие холмы с брошенными садами и развалины домов. Указатель «Приштина» они проехали спустя полчаса после того, как миновали мост в Митровицах. В этом городе почти не было видно разрушений. Водитель посмотрел на девушек в зеркало заднего вида и остановился.
Выйдя на тротуар, Верона улыбнулась. На крыше здания, рядом с которым их высадили, была установлена копия статуи Свободы.
– Ты сейчас меньше рот открывай! – Таня резко дернула ее за локоть, увлекая за собой.
Они направились вдоль улицы. Вероне стало не по себе. Попадающиеся навстречу албанцы с нескрываемым любопытством разглядывали ее. Таня стала заметно нервничать. Наконец она остановилась рядом с каким-то киоском, достала телефон и набрала чей-то номер. Верона стала разглядывать витрину, на которой были выставлены напитки и сладости. Свист тормозов остановившейся сзади машины заставил развернуться. Однако Верона ничего не успела толком понять. Лязгнули зубы, из глаз брызнули искры, и ее втащили в салон микроавтобуса, больно ударив обо что-то твердое головой. Она оказалась на четвереньках. Пол затрясся, машина сорвалась с места, и девушка повалилась на бок. Сбоку раздался крик Тани. Потом она быстро заговорила на незнакомом Вероне языке, повторяя как заклинание странное слово «Джеват». Приходя в себя, Верона попыталась оглядеться по сторонам, но увидеть ей удалось только ноги, обутые в армейские ботинки, и мышиного цвета штаны. В следующий момент кто-то с силой надавил ей рукой на затылок.
Между тем Таня продолжала говорить. Ее монолог уже не походил на истерическое причитание. Она что-то доказывала сидевшему слева мужчине. Тот задавал вопросы, она отвечала. Причем Верона уловила в ее интонации нотки угрозы. В очередной раз удивившись возможностям новой знакомой, она немного успокоилась.
Неожиданно микроавтобус снова резко затормозил. Теперь Верона полетела уже на правый бок. Однако на этот раз ее поддержали. Она почувствовала сразу несколько рук на своей талии и плечах. Дверь с шумом отъехала в сторону.
– Пошли! – рявкнула в самое ухо Таня. – Понравилось раком стоять?!
С этими словами она схватила Верону за руку и, не дав опомниться, выволокла из машины.
В последний момент Верона успела разглядеть коротко стриженного мужчину в черном берете, который торопливо закрыл за ними дверь. Машина сразу отъехала от тротуара и через минуту скрылась из глаз.
– Кто это был? – ошарашенная происшедшим, спросила Верона.
– Бандиты, – Таня стала стряхивать с одежды грязь.
– Чего они хотели? – Верона оглядела себя с ног до головы.
Джинсы на коленях и ладони были в грязи.
– Убить, – спокойно ответила Таня.
– А почему отпустили?
– Слушай! – вспылила Таня. – Чего ты заладила, почему да почему? Передумали.
– А кто такой Джеват? – не удержалась Верона. Она догадалась, что своим освобождением они обязаны тому, что Таня знает этого человека.
– Давай так, – Таня посмотрела по сторонам и подошла к ней вплотную. – Ты не будешь задавать вопросов вообще. Если понадобится, я сама тебе все объясню. Ясно?
– Не совсем, – покачала головой Верона.
Но Таня уже не обращала на нее внимания, а смотрела на дорогу.
Верона обернулась. В этот момент рядом с ними остановился старенький «Опель».
В окошко высунулся бритоголовый крепыш с широкими черными бровями:
– Таня?
– Она самая, – недовольно пробурчала Таня, подошла и открыла дверцу. – Почему так долго? Нас сейчас чуть не убили.
– Чуть не считается! – улыбнулся бритоголовый.
Верона уловила едва заметный кавказский акцент.
– Садись, чего уставилась! – закричала на нее Таня.
Девушки устроились на заднем сиденье вместе со своим багажом. Верона поставила сумку на колени и отвернулась к окошку. Машина выехала на дорогу и быстро набрала скорость. Архитектурой своих типовых зданий город напоминал российский. Бросалось в глаза обилие американских флагов, вывешенных в самых неожиданных местах, тогда как албанский она увидела только в одном месте. Замелькали дома частного сектора. Вновь стали попадаться разрушенные. Проехали церковь. Стены были исписаны, у ограды стояло несколько мусорных контейнеров.
– Меня будете называть Назарбек. – Неожиданно бритоголовый всем телом развернулся на сиденье и внимательно посмотрел сначала на Верону, потом на Таню. – Его, – он показал взглядом на водителя, – Фуад. Как вас зовут?
– Зачем тебе? – удивилась Таня. – Жениться собрался?
За окнами потянулись ровные ряды лишенных листьев деревьев.
– Почему так говоришь? – парень нахмурил брови. – Я не люблю борзых людей.
– Ты это Джевату расскажи, – прошипела Таня.
– Ты меня пугать вздумал? – взвился Назарбек и толкнул в плечо водителя, что-то сказав ему на непонятном Вероне языке.
Машина резко затормозила. Чеченец выскочил наружу, открыл со стороны Тани дверцу. Девушка взвизгнула и отшатнулась, ударив Верону затылком по лицу.
– Вылезай, женщина! – Назарбек схватил ее за одежду на плече и выволок из машины. Едва Таня оказалась на улице, как он залепил ей ладонью по лицу. От удара она полетела на землю. Потеряв от страха дар речи, Верона с ужасом наблюдала, как он несколько раз ударил ее провожатую ногой. Громко стеная, Таня влезла на свое место. Из носа текла кровь. В волосах запутались ветки и сухая трава. Правая половина лица была перепачкана землей.
Они вновь тронулись в путь. Верона сидела, боясь шевельнуться. Всхлипывая, Таня достала из сумки бутылку с водой, носовой платок и стала протирать лицо. Начало закладывать уши. Дорога пошла на подъем. То и дело проезжали небольшие села. Машин навстречу попадалось мало.
Водитель включил магнитолу. Салон заполнился заунывной мелодией. Вероне стало совсем плохо. Подъемы и спуски стали круче. По обе стороны дороги потянулся лес. Иногда он чередовался с лугами.
– Если вздумаешь на меня жаловаться, убью, – неожиданно вновь заговорил Назарбек и провел по бритому затылку ладонью. – Теперь я для вас главный.
Верона догадалась, что их путешествие подходит к концу, и посмотрела вперед. Машина как раз повернула за скальный выступ и покатила под уклон вдоль ущелья. Она увидела небольшое селение. Почти такими в ее воображении были кавказские аулы. Дома располагались уступами на склоне. Тесные дворы, огороженные каменными заборами, похожие на бойницы маленькие окна. Многие годы репортажи российских теленовостей пестрят подобными картинками. Разница была лишь в том, что крыши здесь были черепичными. Красный цвет на фоне унылой серости камней и лишенных листьев деревьев, сырости и холода немного радовал глаз.
Машина, скрипя рассыпанными по асфальту камешками, вскарабкалась по узкой дороге ко второму от края дому и остановилась. Почти одновременно железная калитка, проделанная в сложенном из камня заборе, отворилась, и со двора вышли двое угрюмого вида мужчин. Они были одеты в обыкновенные рубашки и широкие штаны. На ногах кроссовки.
Глядя на них, Верона непроизвольно поежилась. Было прохладно. Со стороны ущелья дул пронизывающий до костей ветерок, а они даже виду не подавали, что испытывают от этого дискомфорт.
– Все, приехали. – Назарбек выбрался из машины. Таня последовала его примеру. Верона замешкалась. Ей вдруг стало страшно.
– Живее! – поторопил ее Фуад.
Верона подчинилась. Волоча за собой сумку, прошла во двор и огляделась. Он был заасфальтирован и чисто выметен. Стоящий посреди дом напоминал небольшую крепость с черепичной крышей и имел два этажа. В ту же минуту беззвучно открылась металлическая дверь, и на пороге появилась женщина в платке и переднике. Она что-то громко спросила на албанском языке шедшего следом Фуада. Он ответил. Женщина оценивающе окинула взглядом Верону и сделала девушкам рукой знак следовать за ней. Они миновали небольшой тамбур и оказались в коридоре, где разулись, после чего прошли в небольшую гостиную. Здесь повсюду были ковры. Исключение составлял лишь потолок, посреди которого красовалась простенькая люстра. Подоконники, дверные косяки были украшены искусной резьбой и выкрашены в голубой цвет. Бросилась в глаза стоящая на небольшом старомодном комоде керосиновая лампа. Энергично жестикулируя и что-то быстро говоря на незнакомом языке, хозяйка усадила девушек за невысокий стол. Появилась еще одна женщина. Она была намного моложе встретившей их, отчего Верона сделала вывод, что это мать и дочь. Перебросившись короткими фразами, они вдвоем быстро накрыли на стол. Вареное мясо, приправленное острым соусом, сыр, хлеб. Таня с жадностью набросилась на еду. Женщины вышли. Верона ела, механически двигая челюстями, не чувствуя вкуса. Все происходящее казалось ей сном. Страх прошел, его сменило странное отупение.
– Что дальше? – торопливо прожевав мясо, спросила Верона Таню.
– Узнаешь, – отмахнулась Таня и заглянула под стол, на ноги Вероны. – Кроссовки – это хорошо.
– Почему? – не поняла Верона.
– Удобно. – Таня отодвинула от себя чашку. – Нам еще придется идти пешком.
– Куда? – ужаснулась Верона.
Вновь появилась хозяйка и разлила по чашкам чай. Он был со странным привкусом березового веника.
– Я последний раз говорю, – Таня с опаской покосилась на албанку и наклонилась через стол к Вероне, – не надо задавать лишних вопросов. Все, что тебе нужно будет узнать, скажут. Будешь умничать, останешься в этих горах навсегда.
– Ты мне одно скажи, – едва не плача, Верона склонила голову набок, – я попаду домой?
– Попадешь, – заверила ее Таня и встала. – Только делай все, как говорят. У тебя другого выхода нет.
Глава 21
После завтрака Антон решил сам побеседовать с захваченным Туманом главарем банды. Не из-за того, что сомневался в способностях Родимова, который уже допросил бандита. Просто он чувствовал: Худой не до конца откровенен. Возможно, он и сам не знает точной задачи. Не исключено, что его намеренно дезинформировали на случай пленения. Поэтому Антон пытался уловить смысл в ответах Гойбетира. Понять, какую цель преследовал человек, предложивший эту легенду, если, конечно он не ошибается, что бандит попросту считает, будто говорит правду. Сама версия привлечения чеченских боевиков для организации провокаций на границах непризнанных республик имела право на существование. Более того, некоторые политические силы Грузии уже пытались пойти по этому пути. Дешево и сердито. А главное, в случае чего, всегда можно умыть руки и обвинить Россию в неспособности справиться на своей территории с разгулом преступности, которую Абхазия и Южная Осетия используют в своих интересах.
Для большего эффекта с собой Антон взял Джина. Майор хорошо знал менталитет земляков, и не раз его неожиданные ходы позволяли разговорить пленников. К тому же ему не терпелось узнать, кто рассказал бандитам о приезде в Курчалой офицеров-чеченцев. Не меньше его этот вопрос волновал и Антона. О службе в спецназе троих бывших сотрудников республиканской милиции знали немногие. Даже родственники длительное время считали, что их сыновья и мужья перешли на сторону боевиков и сгинули в горниле войны.
В «арендованный» Антоном кабинет начальника разведки Худого привел Дрон. На голове пленника красовался пластиковый пакет черного цвета. Руки были скованы впереди наручниками.
– Сними с него колпак, – приказал Антон.
– Как? – заволновался Дрон и вопросительно посмотрел на Джина.
Чеченец сидел на стуле вполоборота к столу, за которым устроился Антон. Весь его вид говорил о том, что ему не терпится взглянуть в глаза бандиту.
Между тем Антон догадался, отчего растерялся Дрон. Спецназовцы не афишировали своих лиц, по возможности скрывая их под масками с прорезями для глаз и рта. Мало ли. Такова специфика работы. Причин было много. Любая спецслужба мира многое бы отдала за то, чтобы иметь у себя базу данных на диверсионно-разведывательные подразделения стран вероятного противника. Поэтому нужно было быть осторожным. Даже случайное попадание в объектив видеокамеры вездесущего журналиста означало окончание карьеры. Другая причина была в том, что бандитов нередко отпускали из зала суда. Почти всегда они снова брались за оружие. Могли при очередной встрече узнать. Офицерам-чеченцам приходилось внедряться в банды или выдавать себя за местных жителей.
– Пусть видит, пес, – между тем устало махнул рукой Джин. – Я не боюсь. Он и так меня знает.
– Хозяин – барин, – пожал плечами Дрон и сорвал с головы Худого пакет.
Коренастый бородач с красными глазками выглядел спокойно. Лишь слегка вспотел. Мокрые волосы прилипли к узкому, надвинутому на глаза лбу.
– Ты откуда узнал, что я приехал? – склонив голову набок, с ходу спросил Джин.
– Тебя видели в селе, – спокойно ответил Худой.
– Но ведь я был не в форме. К тому же ночью. Мало ли кто к кому мог приехать?
– Зачем спрашиваешь? – Худой начал злиться. – Совсем глупый, да? Ты что, первый раз в Чечне? Разве можно здесь что-то скрыть?
Джин неожиданно вспылил и перешел на родной язык. Бандит последовал его примеру. Они говорили с минуту. Антон почти все понимал. Джин обещал найти родственников Худого, если с его семьей что-то случится. Тот клялся, что не воюет с женщинами, стариками и детьми. В ответ Джин напомнил ему попытку шантажа у ручья.
– Может, ты мне позволишь слово молвить? – не выдержал Антон и постучал по столу карандашом.
– Я все сказал, – напоследок зло прошипел Джин.
– Сядь, – Антон указал Худому взглядом на табурет.
Бандит с грохотом рухнул на пол. В последний момент стоящий за его спиной Дрон подцепил носком ботинка ножку и сдвинул его в сторону.
– С-сс! – зашипел, морщась от боли, Худой.
– Не надо, – Антон осуждающе посмотрел на Василия.
Дрон схватил бандита за шиворот и помог встать. Вернул табурет на место.
– Не жалеете вы себя, гражданин Худой, – покачал головой Василий, отряхивая руки. – Полюбуйтесь, до чего себя довели! Мимо стула садитесь. Совсем плохой, однако!
Бандит наконец сел. Взгляд его был спокойным. Он никак не выдавал своего волнения.
Василий отошел к стене.
– Какую задачу преследовал, когда устраивал тайник с оружием? – задал Антон первый вопрос.
Он и так знал на него ответ. Но хотел услышать его из уст Худого. Во всяком случае, можно сразу определить, собирается или нет бандит в дальнейшем сотрудничать со следствием.
– Заманить в ловушка спецназ и милицию, – с ходу признался Худой и с опаской покосился на Дрона, продолжающего стоять сбоку. – Мы специально подстроили все так, чтобы к схрону приехали мирные чеченцы. Их обманули. Никакой коровы там не видели. Еще за день до этот случай мои люди кушали ее мясо. – Он улыбнулся. – Я рассчитывал, что после того, как они окажутся в ваших руках, из Курчалоя приедут еще машины. Мы давно заметили, как проходят такие операции. Но этого не произошло. – Он разочарованно вздохнул. – А потом вы еще и атаковали моих людей в овраге.
– Кто именно сообщил в отряд о нашем появлении в Курчалое? – спросил Антон. – Имя, фамилия, адрес.
– Можешь убить, все равно не скажу. – Худой отвернулся.
– Не говори, – не сводя с пленника взгляда, произнес Джин. – Я так узнаю.
– Попробуй, – пожал плечами бандит. – У тебя опыт есть. Ты же мент.
Джин никак не отреагировал на его слова.
– Ты сказал, что в середине января вернулся из Косово, – пристально следя за реакцией бандита, заговорил Антон. – Каким маршрутом попал в Чечню?
– Через Турция, – пожал плечами Худой. – Потом Грузия.