Вероятно, сейчас она находилась в передней части яхты и собиралась сесть в кресло, но внезапно увидела предупреждающий сигнал. Палуба задрожала. Двигатели начали оживать.
Я сделала вертикальную прорезь, соединяя параллельные линии с одной стороны.
– Что ты делаешь, Чейз? Перестань, прошу тебя. Я…
«Прощай, Винди», – подумала я и провела четвертый разрез. Прямоугольник был готов.
Корабль начал ускоряться. Кусок переборки с треском вылетел наружу. Меня отшвырнуло назад. В шлюз ворвался ураган из одежды, пластиковой посуды и полотенец; все это сразу же унеслось в открытый люк.
Глава 34
Ускорение вдавило меня в переборку внутри шлюза. Пришлось ждать несколько минут, пока оно не прекратилось, после чего я смогла выбраться из шлюза и подняться в кокпит. Винди лежала мертвая среди спутанных ремней – замерзшая, задохнувшаяся, распухшая, совершенно непохожая на прежнюю Винди.
Я освободила ее от ремней, подняла и уложила на палубу. Искин не стал бы принимать команды от постороннего, так что я перешла на ручное управление и начала долгий разворот, который должен был привести меня назад к «Духу». Затем я сообщила по связи «Лотоса» на «Гонсалес», что нам требуется помощь – не срочная, поскольку все под контролем. Там пообещали вылететь через час. Я отнесла Винди в одну из кают и закрыла дверь.
Шара и Алекс, понятное дело, с облегчением вздохнули, когда я подошла вплотную к «Духу» и забрала их обоих. Мы закрыли внешний люк шлюза и восстановили давление. Выслушав мой рассказ, Алекс сделался очень заботливым. Все ли со мной в порядке? Да, я поступила правильно. Иного выбора не было.
Мы подумали, не вернуться ли на «Дух», чтобы забрать тело Чарли, но это показалось нам слишком рискованным: мы находились глубоко в гравитационном колодце карлика. Поэтому мы просто отчалили, и «Дух» продолжил свой долгий полет к ярко-красным облакам.
Алекс вышел на связь с Бранковым и сообщил, что мы слетали не напрасно. В подробности он вдаваться не стал, но Бранков легко мог догадаться, что мы нашли Бальфур.
Мы наложили заплату на прожженную мной переборку, приведя шлюз в рабочее состояние.
– Думаю, пришло время взглянуть на Бальфур, – сказал Алекс.
На борту «Лотоса» было лишь минимально необходимое оптическое оборудование – единственный телескоп, предназначавшийся только для навигации, с небольшим радиусом действия и без возможности тонкой настройки. Мы смогли составить представление об особенностях планеты, лишь оказавшись вблизи от нее. Атмосфера с просвечивающими облаками довольно сильно напоминала земную. Постепенно стали видны два острова-континента и огромный, покрывавший всю планету, океан, где бушевало несколько штормов. Появились полярные шапки, а за ними – горные цепи и реки.
– Думаю, они знали, что делали, – заметил Алекс.
– Все равно не понимаю, какая разница, – задумчиво проговорила Шара. – Они не пережили бы переходного периода. Но попытаться, наверное, стоило.
Алекс снова спросил Шару, что творилось на поверхности планеты, когда ее совлекло с орбиты.
– Крупные наземные животные, скорее всего, не выжили, – ответила та. – После первого сотрясения изменился период обращения и орбита стала синхронной. Это вызвало гигантские волны в океанах, сверхзвуковые ураганы, извержения вулканов и прочее.
– И это продолжалось…
– Сорок лет. Может, пятьдесят. Может, и больше. Я не специалист в подобных вопросах, но, полагаю, колония вряд ли смогла бы просуществовать в таких условиях.
– Сейчас она выглядит совершенно безмятежно, – сказала я.
Голубая вода, облака, долины рек. Даже джунгли казались гостеприимными.
– Расстояние до карлика подходящее, – сказала Шара.
– Для того чтобы на поверхности была приемлемая температура?
– Да. Естественно, на обращенной к карлику стороне. На обратной стороне царит холод.
– А океан на ней замерзает?
– Не знаю.
В атмосфере преобладали белые кучевые облака, но псевдосолнце подсвечивало их алым цветом. Штормы, которые мы видели в телескоп, перемещались по просторам океана. На вершинах гор лежал снег.
– Ты была права насчет джунглей, – сказал Алекс. Похоже, они занимали оба материка.
«Лотос» сжигал непомерное количество топлива. Алексу не терпелось добраться до Бальфура, и мы мчались с приличной скоростью.
– Я использую планету, чтобы замедлиться, – сказала я. – Мы обойдем ее кругом, примерно на три четверти орбиты, и будем лететь по большей части над холодной стороной. Прошу прощения, но иначе никак.
– Ладно, – кивнул Алекс. – А потом?
– Станем вращаться вокруг карлика. Когда сбросим скорость до нужного значения, вернемся обратно к планете. Меньше нагрузки на всех, и расход топлива намного ниже.
Алекс с тоской взглянул на диск планеты.
– Жаль, что у нас нет челнока, – сказал он.
– На «Гонсалесе» есть.
Шара рассмеялась:
– Уверена, Эмиль с радостью составит вам компанию.
Мы вращались вокруг карлика, когда с нами связался «Гонсалес» и сообщил, что находится в ближайших окрестностях.
– Что это? – спросил Бранков, имея в виду карлик. – Тот самый сюрприз, который вы нам обещали?
– Да, – ответил Алекс. – Он самый. Или, по крайней мере, его часть.
– А остальное?
– Не знаю в точности, где вы сейчас, Эмиль. Видите голубую планету на его орбите?
– Нет, – на ответ потребовалось больше минуты. Значит, «Гонсалес» пока еще отделяло от нас приличное расстояние. На Эмиле был жилет фирмы «Берон» с множеством карманов. – Есть тут где-нибудь голубая планета?
Я не поняла, к кому он обращается: к нам или к своему пилоту.
– На орбите вокруг карлика, – сказал Алекс. – Планета, пригодная для жизни.
– Вы серьезно?
– Абсолютно.
– Что ж, это интересно. И какое она имеет отношение к нам?
– Когда-то она входила в систему Тиникума.
Бранков широко улыбнулся, словно спрашивал: «Когда будем праздновать?»
Несколько часов спустя мы вышли на экваториальную орбиту Бальфура. В первые минуты мы находились над темной стороной и не видели внизу ничего, кроме суши и воды. Мы понаблюдали за восходом солнца, а затем пересекли линию терминатора и впервые смогли спокойно рассмотреть планету. Алекс прилип к иллюминатору, Шара смотрела на монитор. Оба среагировали одновременно – Алекс сжал кулак, а Шара взволнованно бросила мне: «Смотри!»
Я увидела внутреннюю часть одного из островов-континентов. А на ней…
Шара попыталась увеличить картинку. Алекс поманил меня к иллюминатору – мол, смотри, что есть внизу.
В джунглях, похоже, был расчищен участок, прилегающий к озеру. Он был пересечен множеством прямых линий.
– Город? – спросила я.
– И еще вон там, – сказал Алекс.
Новые линии, севернее: они шли вдоль реки.
Не могу точно сказать, что я увидела тогда в его взгляде. Обычно, когда мы совершаем новое открытие, Алекс принимает облик скромного гения. Иногда, если поиски были долгими, он не очень утруждает себя и просто радуется. Однако в этот раз я увидела на его лице кое-что другое: и радость, и грусть, и ожидание, и волнение – все вместе.
– И еще, – сказала Шара. Мы насчитали пять скоплений на южном побережье, также в зоне терминатора.
– На другом большом острове их нет, – заметил Алекс.
– Там много прямого солнечного света, – объяснила Шара. – Слишком жарко. Все, что мы видели, расположено в сумеречной зоне, где погодные условия наиболее благоприятны.
Мы пролетели над островами и потеряли их из виду. На «Лотосе» не было телескопа для наблюдения за объектами в направлении, обратном ходу корабля. Алекс широко улыбнулся Шаре:
– Вот тебе и приливные волны. И торнадо.
Шара нахмурилась:
– Но как они смогли?
– Очень просто. Переждали на орбите, в «Бремерхафене». Пока все не успокоилось.
– Сорок лет? – одновременно выпалили мы с Шарой. Никто не мог в это поверить.
– Да. Вот почему им требовались теплицы. Им нужно было как можно скорее отправить «Искатель», чтобы он добрался до Земли и доставил их просьбу о помощи. Они рассчитывали, что на Марголии останутся выжившие, но, вероятно, не полагались на «Искатель», хотя иного варианта у них не было. Они знали, что Бальфур рано или поздно станет обитаем, а условия на Марголии – невыносимыми. И поэтому, прежде чем снять запасные части с «Бремерхафена», они воспользовались им, чтобы доставить сколько-то народу к Бальфуру. Лишь потом они послали «Искатель». Те, кто прилетел сюда, оставались на орбите сорок или пятьдесят лет, пока условия на поверхности не нормализовались, а потом высадились на планете и обосновались там.
– Вот почему на «Бремерхафене» не было челнока, – догадалась я.
– Именно. Он где-то там, внизу.
– Сколько, по-твоему, их было? – спросила я.
– Не знаю. Вряд ли много – столько, сколько они могли взять на борт. Наверное, несколько сотен человек или даже меньше. Чем меньше людей прилетело бы, тем выше были бы их шансы. Какова минимальная численность человеческого сообщества, необходимая для безопасного воспроизводства?
Никто не знал. Шара смотрела на голубую планету.
– Жаль, – сказала она.
– Почему? Ты о чем? – спросила я.
– Кавалерия прибыла слишком поздно.
Внезапно перед нами снова возник океан. Позади нас солнце-карлик ушло за край планеты. Море было голубым, гладким и спокойным. Мы устремились в направлении мрака.
– Эта местность, – сказала Шара, – вероятно, единственная на планете, где температура приемлема. Я думаю вот что…
Мы так и не узнали, что думает Шара: она замолчала, вскрикнула и показала на экран. Что-то в океане.
– Можешь увеличить? – спросила она. – Похоже на…
На корабль.
Мы видели только след на воде – объект, оставлявший его, был слишком мал.
– Может, это просто крупная рыба, – сказал Алекс. Я попыталась увеличить картинку, но она стала слишком размытой. – Черт побери, – пробормотал он.
Подтверждение пришло с «Гонсалеса»: приближаясь к планете, он смог воспользоваться своими телескопами. Никогда не забуду первых слов Бранкова:
– Господи, Алекс, они живы!
Глава 35
Кто бы мог подумать?
Датчики и телескопы «Гонсалеса» обследовали поверхность планеты и передали полученные изображения на «Лотос». Города. Мосты и шоссе. Гавани и парки. По мосту через каньон двигалось нечто вроде поезда. Мне показалось, будто я заметила самолет.
Снова отозвался Бранков:
– Мы обнаружили радиосигналы. Они разговаривают друг с другом!
На заднем плане послышались радостные возгласы.
Не знаю, как описать охватившее всех волнение. От моих переживаний, вызванных событиями прошедших часов, не осталось и следа. Я поздравила Алекса, поцеловала его и крепко обняла – так бывает в особые мгновения, когда хочется, чтобы все это никогда не кончалось.
На нас обрушился шквал новостей. «Гонсалес» принимал видеосигналы, музыку, голоса. Я попыталась перехватить некоторые из них напрямую, с помощью имевшегося на яхте оборудования. Эфир был полон звуков.
Восторгу Алекса не было границ – как и потрясению Шары.
– Они жили в изоляции на протяжении более чем половины всей письменной истории, – сказала она. – Они просто не могли выжить.
Шара буквально сияла.
Через несколько часов подошел «Гонсалес», и мы перебрались на него. Нам пожимали руки и хлопали по спине. Хотите выпить? Как вы вообще догадались, ребята? У них есть спутники! Смотрите: играют в мяч, на поле три команды! Так, значит, сколько времени они там живут?
Поступавшие изображения выводились на мониторы. Часть их пересылалась в разведку.
Алекс никогда еще не выглядел таким счастливым. Он принимал поздравления от каждого. Все мужчины на корабле расцеловали нас с Шарой. Черт побери, часто ли такое бывает?
Глаза Шары сверкали от радости. Когда все немного успокоилось, она подошла ко мне:
– Отличная работа, Чейз.
– Это все Алекс, – ответила я. – Я бы давно все бросила.
– Угу. Но я думаю, это и твоя заслуга, подружка, – улыбнулась она.
В первые минуты мы увидели массу картинок: башня, вероятно служившая для радиосвязи; пляж, усеянный людьми; парк с фонтанами и широкими лужайками, на которых играли дети.
– Это урок для нас, – сказал один из ученых. – Теперь понятно, что мы – упрямые обезьянки. Нас так просто не возьмешь.
Бранков сиял, словно герой-победитель.
– Величайшее открытие в истории человечества, – сказал он. Все подняли бокалы за Алекса, за марголиан, за Шару и, наконец, за меня. Сейчас, когда я пишу об этом, справа от меня на стене висит фотография, снятая в этот торжественный момент.
Мы нашли и другие города. Все они располагались вдоль терминатора, где погодные условия были самыми подходящими. В некоторых имелись высокие небоскребы, как в Городе-на-Скале, в других – обширные парки, а третьи, казалось, разрастались случайным образом. Один город напоминал большое колесо. Жителям каждого из них приходилось сражаться с джунглями, в буквальном смысле отгораживаясь от леса.
Пролетел еще один самолет. Мы слушали радиопередачи.
– Ничего не могу понять, – разочарованно проговорил Бранков. – Интересно, знают ли они про нас?
Искину поручили заняться анализом языка для последующего перевода.
Бранков полностью преобразился. Исчезли официальность и сдержанность: он радовался как ребенок. Никто из тех, кого я знала, не мог так долго пребывать в состоянии неприкрытого восторга. В первую ночь он стал уговаривать Шару лечь с ним. Та отказалась, и он попытал счастья со мной.
– Отпразднуем по-своему, – сказал он. – Сделаем событие незабываемым. – Можно подумать, оно уже не было незабываемым. – В такие мгновения возможно все, – добавил он, ожидая от меня ответа.
В общем, мы повеселились на славу.
Начался спор о том, благоразумно ли нанести визит нашим собратьям.
– Это чуждая нам культура, – возражал один из специалистов Бранкова. – Они тоже люди, но это ничего не значит. Надо оставить их в покое: пусть развиваются как хотят. Не стоит их трогать.
Меня не спрашивали, но я все же вставила пару слов: вряд ли мы можем помешать их развитию, но спускаться на планету с целью поприветствовать людей, понятия не имеющих, кто мы такие и что нам нужно, – рискованное предприятие.
– Нам могут всадить в зад ракету, – сказала я. – Они слишком долго жили в одиночестве. Свалившиеся с неба чужаки могут их напугать.
Меня поддержал Алекс:
– Вообще-то, их не должно здесь быть. Оставим их в покое: пусть и дальше живут в изоляции. Они никогда не видели других планет и, вероятно, сами не знают, откуда взялись. Скорее всего, они считают, что всегда жили на Бальфуре. Пусть себе живут, как жили.
Среди ученых была высокая угловатая женщина-археолог, имени которой я не помню: она выглядела так, словно чересчур много времени уделяла тренировкам. Именно она настояла на высадке – и, конечно, пожелала в этом участвовать. Чего, собственно, бояться? Достаточно посмотреть на фотографии: дети в парках, люди на улицах. Ясно, что это не варвары.
Я подумала, что даже самые кровожадные диктаторы в истории не запрещали никому появляться на улицах и в парках, но промолчала.
После ее слов все мужчины почувствовали себя трусами и решили, что мы просто обязаны заявить о своем присутствии. Рискнем, черт побери.
Даже Алекс, обычно проявлявший больше проницательности, согласился.
И мы организовали экспедицию. Бранков буквально исходил слюной при мысли о том, что он опустится на лужайку посреди столицы, выйдет из челнока и скажет «привет». Женщина-археолог вела себя так, будто нас ожидали звуки оркестра и радостные толпы.
Челнок мог вместить семерых, не считая пилота. Алексу, самой собой, полагалось место в нем. Он спросил, не хочу ли я отправиться вместе с ним.
Я предпочла бы послушать, о чем говорят на поверхности, прежде чем ввязываться во что-либо. Мне представлялись дикари, набрасывающиеся на Кука.
– Нет, спасибо, – ответила я. – Подожду здесь. Сообщайте о том, как пойдут дела.
Шара сказала, что с радостью займет мое место.
Кроме них на планету отправлялись Бранков и еще четверо археологов. Им не терпелось пуститься в путь. Зашел даже разговор о том, чтобы не ждать перевода, но Алекс настоял на своем – давайте сперва послушаем, о чем они говорят, прежде чем совершать необдуманные поступки.
Население планеты оценивалось примерно в двадцать миллионов человек, в распоряжении которых, естественно, была лишь небольшая территория. На ночной стороне планеты было слишком холодно, а на стороне, обращенной к карлику, – слишком жарко. Нельзя сказать, что жить было там невозможно, но от первопроходцев требовалась немалая отвага.
Загрузив в челнок припасы, мы стали ждать результатов перевода.
Знаю, что это не слишком логично, но я слегка обиделась, что меня оставили на корабле. Я ожидала, что после моего отказа Алекс начнет уговаривать меня. Может, тогда я все-таки согласилась бы. Но мне хотелось почувствовать, что мое присутствие для него важно.
Все ждали, пока искин проанализирует язык; как он сам объяснил, у него не было программы перевода и приходилось импровизировать. Я вернулась на «Лотос», подключила Калу к базовой системе яхты и поприветствовала его. Он поблагодарил меня за спасение и по моей просьбе создал аватар Гарри.