— Рота капитана Тайганина, Юрий Петрович, для этого дела как раз подошла бы, — предложил один из офицеров. — Сергей Савельевич унаследовал от отца хорошие боевые и деловые принципы. Капитан и подполковник Тайганины всегда смогут договориться между собой. О взаимной помощи я уже не говорю.
— Хороший вариант, — согласился полковник Мочилов. — Об этом необходимо самого Савелия Вячеславовича спросить. Если ему будет удобно с сыном сотрудничать, то я, конечно, возражать не стану. Значит, основные направления я высказал… нет, еще один вопрос упустил. Центр экстремальной медицины!.. К кому там обращаться?
— Наверное, лучше сразу к генералу Жиляеву. Без его разрешения все равно никаких контактов не бывает. Он прикажет, его люди все покажут и расскажут.
— Хорошо. Номер его телефона мне запишите. Я с ним знаком еще со времен Афгана. Мы тогда пользовались препаратами, сделанными в их центре, или как он там тогда назывался?.. Кажется, лабораторией.
— И как, товарищ полковник, помогали эти средства?
— Помогали. Нам, помнится, выдавали какие-то таблетки. Но это не есть вопрос для общественного обсуждения. Мы с вами не в парламенте. Значит, опыт сотрудничества с фирмой Жиляева у меня есть. Надеюсь, генерал окажется полезным и для Савелия Вячеславовича. Только сейчас, как я понимаю, в ход пойдут уже не таблетки…
— Будет аппаратура, — подсказал кто-то.
— Номер телефона генерала!.. Все свободны. Работайте.
Офицеры вышли. Командующий остался один, откинулся на спинку офисного вращающегося кресла и вздохнул. Его мысли невольно вернулись к прошлому, о котором он только упомянул, но не стал углубляться в тему.
Полковник Мочилов вообще-то любил рассказывать о каких-то боевых эпизодах, но только тогда, когда это было связано с другими людьми, которых он знал. Говорить о собственном опыте Юрий Петрович не любил, хотя тот был обширным и во многом, наверное, даже поучающим. Порой он рассказывал о том, что происходило на его глазах, но при этом никогда не выставлял себя действующим лицом, героем тех или иных событий. Мочилов был человеком скромным, не склонным к хвастовству.
Спецназу ГРУ в Афгане доставалось по полной программе. Особенно в первые годы, когда он был представлен там только отдельной кабульской ротой. Тогда бойцам удавалось поспать только в вертолетах, при перемещении с одной операции на другую.
Но об этом Юрий Петрович только слышал. Он прибыл на ту войну чуть позже.
Командование наконец-то оценило эффективность работы спецназа и решило сформировать несколько отдельных батальонов, чтобы бросить их в бой. Однако спецназовцами не становятся по приказу.
Первые два батальона были слеплены на скорую руку. Мотострелков, десантников, танкистов, артиллеристов и представителей других родов войск просто отправляли в новые подразделения и бросали в огонь сразу, не успев подготовить. В результате чего были понесены большие потери.
В этих двух батальонах было только несколько настоящих офицеров-спецназовцев, которые, конечно, не могли «сделать погоды». Но после этого неуспеха умные головы в генеральном штабе все же нашлись. Спецназ начали готовить, причем интенсивно, с толком.
Для этого был построен специальный полигон в Чирчике, командовал которым полковник Владимир Васильевич Квачков, ныне отставной и осужденный по обвинению, тупо выдуманному прокуратурой. Квачков сумел организовать мощную и действенную школу подготовки. В Афганистан отправляли солдат и офицеров, готовых к боям в сложных условиях.
Тогда же попал туда и старший лейтенант Мочилов, командир взвода настоящего, а не наспех сформированного спецназа. Тем не менее ему вместе с солдатами пришлось пройти специфическую подготовку на полигоне.
Бой, о котором вспомнил Юрий Петрович, произошел, когда взвод воевал уже третий месяц. Ему было поручено уничтожить склады оружия и боеприпасов духов. Они располагались в нескольких пещерах, соединенных друг с другом, и хорошо охранялись. Подойти к ним запросто бойцы никак не смогли бы. Выполнение задачи было делом несравненно более трудным, чем организация засад на путях караванов с оружием.
Но задача подразделению ставилась вполне реальная. Согласно проработкам оперативного отдела штаба соединения, на ее выполнение взводу спецназа отводилось тридцать часов.
Юрий Петрович, тогда старший лейтенант, предположил даже, что взводу специально выделили такое время и дали это задание, чтобы провести испытания каких-то таблеток, про которые он только слышал. Их выдали командиру взвода. На каждого солдата полагалось по две таблетки.
Первая, как сказали старшему лейтенанту, напрямую воздействовала на участок мозга, ответственный за чувство страха, не позволяла ему активизироваться. Вторая таблетка напрочь убивала желание спать и снимала усталость.
Командир взвода выдавал солдатам таблетки непосредственно перед выходом на рубеж атаки. Себя, естественно, он тоже не обделил.
Но так уж вышло, что моджахедов, охраняющих базу, оказалось значительно больше, чем предполагали в штабе. Поэтому схватка затянулась. При этом духи имели возможность время от времени менять непосредственных участников боя, а вот спецназ — нет. Хорошо еще, что запас патронов был большой.
В конце четвертых суток беспрерывной драки старший лейтенант Мочилов начал чувствовать, что очень устал. Он знал, что таблетки действуют именно столько времени. Командир взвода решился выдать еще по паре таблеток каждому солдату, принял их и сам.
Завершилось все только на седьмые сутки. Духов спецназовцы уничтожили, склады взорвали. Боезапас там был такой, что содрогание гор почувствовали, наверное, даже жители соседнего Пакистана, откуда все это добро и доставлялось.
Потом Юрий Петрович вызвал вертолет для эвакуации взвода. Обычно после таких мероприятий спецназовцы засыпали сразу, уже в пути, несмотря на шум двигателя и вибрацию корпуса машины. Но в этот раз в вертолете не уснул ни один солдат, да и сам командир взвода. До окончания действия таблеток оставались еще сутки.
Глава 4
Нет, не зря инструкторы заставляли Мансура ибн Серджуна Ат-Таглиби так тщательно изучать теорию и историю партизанской войны. Многочисленные примеры боевых действий партизан прочно засели в его голове. Он помнил все хитрые ходы, уловки, применяемые людьми разных национальностей в самых сложных ситуациях, иногда при полнейшем отсутствии материальных возможностей.
Русские люди тоже имели большой, поистине многовековой опыт партизанской войны. Сержанту поневоле пришлось изучать даже опыт 1812 года. Это казалось Мансуру странным, не нужным. Ведь там были совсем другие условия. Однако инструкторы говорили, что опыт можно перенять от кого угодно. Никто не подскажет заранее командиру отряда, когда и в какое положение он может попасть.
Та же самая война 1812 года против Наполеона Бонапарта на уроках истории показывалась как схватки бравых гусар и блестящих кавалергардов. А вот французские исследователи говорят, что более сорока процентов своей армии Наполеон потерял не в сражениях с русскими войсками, а от действий партизан и вообще простого народа.
Идет, например, куда-то армейская часть французов, останавливается на постой в деревне. Зима, холодно. Ночевать приходится в крестьянских избах. Солдаты приказывают хозяину развести огонь. Французы, привычные к своим каминам, не знают, что такое русская печь.
Крестьянин затапливает печь, закрывает заслонку и ложится спать вместе с женой и детьми. Французы тоже отдыхают. Им невдомек, что при закрытой заслонке угарный газ идет не в трубу, а в избу. В результате утром не просыпаются ни французы, ни крестьянин с женой и детьми.
Это происходило повсеместно. Такова была общепринятая тактика борьбы народа с французами. Их уничтожали, несмотря на то что Наполеон обещал освободить крестьян от крепостной зависимости. Но мужикам свобода была не нужна. Они умирали, губили своих жен и детей, но не давали жить и французам.
Мансур ибн Серджуна Ат-Таглиби не видел возможности для применения таких способов сегодня. Но эти примеры четко показывали, что победа достигается не только оружием, но и силой духа, которую надо воспитывать и поддерживать в себе и своих людях.
Примеры многих боевых операций, проведенных в разное время и в каких угодно условиях, существенно помогали ему составить план собственных действий. Еще во время учебы инструкторы подсказывали Мансуру, что вся теория и практика партизанских войн представляют собой, образно говоря, большой современный конструктор, в котором применен тот же принцип открытой архитектуры, что и при сборке компьютера. Выбирай то, что тебе по душе, и потом из кусков составляй единое целое.
Да, с таким конструктором можно играть, создавать собственную войну. Сержант Мансур уже много лет не считал себя ребенком. Тем не менее он так и поступил. Святой не считал нужным выдумывать что-то свое, кроме самого главного, не считая начала, которое позволило ему выманить отряд спецназа внутренних войск именно на то самое место, где он решил устроить засаду.
Завершилось все только на седьмые сутки. Духов спецназовцы уничтожили, склады взорвали. Боезапас там был такой, что содрогание гор почувствовали, наверное, даже жители соседнего Пакистана, откуда все это добро и доставлялось.
Потом Юрий Петрович вызвал вертолет для эвакуации взвода. Обычно после таких мероприятий спецназовцы засыпали сразу, уже в пути, несмотря на шум двигателя и вибрацию корпуса машины. Но в этот раз в вертолете не уснул ни один солдат, да и сам командир взвода. До окончания действия таблеток оставались еще сутки.
Глава 4
Нет, не зря инструкторы заставляли Мансура ибн Серджуна Ат-Таглиби так тщательно изучать теорию и историю партизанской войны. Многочисленные примеры боевых действий партизан прочно засели в его голове. Он помнил все хитрые ходы, уловки, применяемые людьми разных национальностей в самых сложных ситуациях, иногда при полнейшем отсутствии материальных возможностей.
Русские люди тоже имели большой, поистине многовековой опыт партизанской войны. Сержанту поневоле пришлось изучать даже опыт 1812 года. Это казалось Мансуру странным, не нужным. Ведь там были совсем другие условия. Однако инструкторы говорили, что опыт можно перенять от кого угодно. Никто не подскажет заранее командиру отряда, когда и в какое положение он может попасть.
Та же самая война 1812 года против Наполеона Бонапарта на уроках истории показывалась как схватки бравых гусар и блестящих кавалергардов. А вот французские исследователи говорят, что более сорока процентов своей армии Наполеон потерял не в сражениях с русскими войсками, а от действий партизан и вообще простого народа.
Идет, например, куда-то армейская часть французов, останавливается на постой в деревне. Зима, холодно. Ночевать приходится в крестьянских избах. Солдаты приказывают хозяину развести огонь. Французы, привычные к своим каминам, не знают, что такое русская печь.
Крестьянин затапливает печь, закрывает заслонку и ложится спать вместе с женой и детьми. Французы тоже отдыхают. Им невдомек, что при закрытой заслонке угарный газ идет не в трубу, а в избу. В результате утром не просыпаются ни французы, ни крестьянин с женой и детьми.
Это происходило повсеместно. Такова была общепринятая тактика борьбы народа с французами. Их уничтожали, несмотря на то что Наполеон обещал освободить крестьян от крепостной зависимости. Но мужикам свобода была не нужна. Они умирали, губили своих жен и детей, но не давали жить и французам.
Мансур ибн Серджуна Ат-Таглиби не видел возможности для применения таких способов сегодня. Но эти примеры четко показывали, что победа достигается не только оружием, но и силой духа, которую надо воспитывать и поддерживать в себе и своих людях.
Примеры многих боевых операций, проведенных в разное время и в каких угодно условиях, существенно помогали ему составить план собственных действий. Еще во время учебы инструкторы подсказывали Мансуру, что вся теория и практика партизанских войн представляют собой, образно говоря, большой современный конструктор, в котором применен тот же принцип открытой архитектуры, что и при сборке компьютера. Выбирай то, что тебе по душе, и потом из кусков составляй единое целое.
Да, с таким конструктором можно играть, создавать собственную войну. Сержант Мансур уже много лет не считал себя ребенком. Тем не менее он так и поступил. Святой не считал нужным выдумывать что-то свое, кроме самого главного, не считая начала, которое позволило ему выманить отряд спецназа внутренних войск именно на то самое место, где он решил устроить засаду.
Само место Мансур облюбовал заранее и соответствующим образом подготовил его. При этом он старался думать за спецназовцев, которым предстояло принять какое-то решение. Эти парни явно не захотели бы погибнуть под машинами, которые были их единственным возможным укрытием.
Именно так потом и случилось. Грузовики горели самым исправным образом, как и должны были. Укрыться под ними надолго не представлялось возможным, поскольку поджариться живьем никто не желал. Кроме того, там, под машинами, спрятаться можно было только за колесами. А они не настолько велики, чтобы предоставить убежище всем.
Остальных доставали автоматные очереди и осколки гранат. Даже один снайпер, без помощи автоматчиков, сумел бы выбить спецназовцев по одному. Даже тех, которые спрятались за колесами.
У Святого было два снайпера. Один из них стрелял не пулями, а осколочно-фугасными гранатами, которые позволяла использовать его винтовка. Он направлял их туда же, под машины.
Спецназовцы должны были погибнуть все до единого или принять какое-то решение. Сам сержант Мансур ибн Серджун Ат-Таглиби видел только два выхода из этого ужасного положения.
Первый таков: устроить завесу, если есть дымовые шашки, и бежать по дороге назад, туда, откуда приехали. Потери при этом будут катастрофическими, потому что эмир растянул своих людей именно в этом направлении, разместил их по скатам высот справа и слева от дороги. Но кто-то, наверное, все же сможет уйти живым.
Второй путь — это атака, направленная на небольшой участок с какой-то стороны дороги, и силовой прорыв. На этот случай по краям грунтовки были выставлены две российские противопехотные мины МОН-50 и растяжки с гранатами Ф-1.
Краповые береты сначала ринулись в атаку, но сразу нарвались на растяжки, которые остановили их. Мины, к сожалению, не сработали. Так получилось, что никто не задел их.
Спецназовцы, уцелевшие после первых взрывов, отступили под машины, где их доставали пули. Но ненадолго. Они поняли, чем им грозит безынициативность, и снова пошли на прорыв.
Их командир, которого, к сожалению, не удалось сразу определить и уничтожить, отдал приказ. Его люди ринулись по склону именно там, где растяжки уже сработали. Наверное, Мансуру стоило установить их погуще, в два или даже в три ряда. Тогда, скорее всего, никто из спецназовцев не уцелел бы.
Он не догадался, в результате потерял одиннадцать человек убитыми и двоих тяжело раненными, без всякой надежды на возвращение в строй. В полевых условиях оказать им помощь просто невозможно. Милосерднее было бы их добить, но на это ни у кого рука не поднялась.
Краповые береты прорвали линию обороны, расстреляли бойцов, лежащих на позиции, и прошли по их трупам. Но и сами они как боевая единица были уничтожены. Уйти смогло не более десятка краповых беретов из сотни с небольшим. Наверняка все израненные и перепуганные.
Организовать преследование было не трудно, но поступать так не стоило. Эти ушедшие бойцы обязательно должны были передать сообщение о гибели колонны в свой штаб. Такой момент учитывался в стратегическом плане Святого.
Они это сделали, то есть выполнили задачу, поставленную им сержантом Мансуром. На случай, если никто прорваться не сможет, он даже предусматривал возможность заставить позвонить раненого спецназовца. Но искать такового не пришлось.
Потом бессмертные переместились на место новой засады, тоже подготовленной заранее. Там, по логике вещей, силы федералов должны были быть куда более серьезными. Ввязываться в затяжной бой с ними бессмертным никак не стоило. Ведь к противнику всегда могло подойти подкрепление, а им помощи ждать было неоткуда. Кроме того, федералов могли поддержать артиллерия и авиация.
Здесь не сработал бы американский радиомаяк. Согласно плану, разработанному еще в США, хакер Маури должен добыть российский сигнал системы определения «свой — чужой». Он упорно занимался этим, но добыть его пока не сумел, искал и не находил. Маури сказал, что нужно еще как минимум дней десять потратить на поиск. Но Мансур ибн Серджуна Ат-Таглиби не желал столько ждать.
Ему пора было начинать действовать. Святой не желал ввязываться в затяжной позиционный бой и опасался удара авиации. Поэтому он не стал посылать в засаду весь свой отряд. Там должно было хватить гранатометчиков, которые и ушли на задание. Остальные моджахеды в это время убирали тела убитых и уносили раненых в пещеры, где было заранее все подготовлено для их приема.
Снимать растяжки и мины эмир не стал. Он знал, что на место засады обязательно приедут следователи, эксперты и полицейские в качестве прикрытия. Они будут бродить по окрестностям, и кто-нибудь из них обязательно нарвется на угощение в виде волны осколков. Одна МОН-50 сможет выкосить всю следственную бригаду.
Все получилось так, как и было задумано. Операция прошла блестяще. Именно так оценил свои действия сам Святой.
Он великолепно провел первый этап. Это была та самая мелочь, которая незаменима в любом механизме, чтобы тот не дал сбоя. Без крохотной детали в двигателе не поедет даже громадный карьерный самосвал.
Так и в боевой операции. Захват автобуса с заложниками имел тот эффект, на который Святой и рассчитывал. Ему опять помогли теоретические знания.