Мы волновались. На второй день после открытия немецкие артисты, приглашенные Натаном, читали Маяковского "Я" и любовную лирику. Молодежь уселась на полу и слушала внимательнейшим образом. Народу была уйма. Выпустили богато иллюстрированный каталог с моей статьей. Немецкая пресса отозвалась хорошо, рецензий было много, показывало ТВ, сняли мое интервью. Все это, конечно, стараниями энтузиаста Натана. Как я понял, материально он ничего не выиграл, но он обожает Маяковского, Родченко и русский авангард.
P.S. 1997. Выставка продолжалась два месяца, и все время ходил народ и приезжали из других стран и городов. Экспонаты вернулись в Москву 14.2.93.
15 декабря. 7-10 декабря виделись с Майей в Париже. Были у нее в отеле, что снимает для нее Карден. Остались специально еще на неделю, чтобы посмотреть ее в новом балете "Безумная из Шайо". "Безумная из Шайо" пришла в голову Пьеру Кардену, он всех и соединил - М.П. плюс Лили Дени плюс Джиджи. Джиджи, кажется, югослав, учился у нас. Музыку Щедрина из готовых записей сколлажировал он же. В результате лучше всего оказались Майя и Щедрин, хуже всего постановка. Это неталантливо и заумно, к балету (даже модерн) не имеет отношения. Даже когда в музыке явно звучат танцевальные ритмы, балетмейстер разводит манную кашу на воде без соли. У М.П. пять больших номеров, поставленные без затей, но ее мастерством превращенные в красивые миниатюры. Что, в сущности, балета не спасает: "балет" он только потому, что там не разговаривают.
Она выглядит прекрасно. Платье? "Я читал, что Карден делает тебе костюмы?" - "Карден увидел эту черную репетиционную хламиду и воскликнул: "Так и будет!" Вот я и выхожу в этом - тут рваное, тут ободрано, тут испачкано - черт-те что". В конце она появляется в репетиционном купальнике, фигура замечательная. За весь спектакль (около часа) она раза три становится на пуанты и один раз делает шене на пальцах. Больше ничего не напоминает о классическом балете. Это балет поз, рук, содержания и художественных импульсов. В общем, ни одного старого движения или отыгранных поз. Кроме игры рук все новое. Но интересное ли?
1993
13 января. Новый год встречали у Рязанова на Пахре, была Таня Запасник и Шура Ширвиндт с Татой. Ночевали в новом домике, который Элик выстроил в углу участка для сторожа, а получилось двухэтажное комфортабельнейшее шале, уютное - хоть короля принимай. А он принимал нас с Ширвиндтами.
Все газеты пишут о смерти Нуреева. Я помню, как он впервые приехал с выпускниками-вагановцами в Москву и в зале Чайковского танцевал вариацию из "Корсара". Это было гениально, пораженный зал взбесился, и он бисировал два раза, то есть станцевал три раза. Так бисирует только Плисецкая. Наш режиссер Зоя Тулубьева снимала тогда фильм "Душой исполненный полет", и я пошел со съемочной группой. А на следующий день днем были досъемки, доснимали и его. Несколько раз репетировали, он все делал в полную силу, и мы изнемогали от восторга. Съемка затянулась, все хотели жрать и бегали в буфет. Когда подошла моя очередь, я увидел Нуреева, который заглядывал за стойку - что там есть? То ли очередь большая, то ли денег не было, то ли не понравился выбор, то ли он опаздывал, но он повернулся и ушел. Я, купив две липкие плюшки, пошел с ним рядом и одну протянул ему: "Берите, не стесняйтесь, вам же еще танцевать". Он взял, сказал спасибо и широко улыбнулся. Пока мы шли, я спросил, что он еще танцует, он ответил, что готовит партию Альберта. Вот и все. Эти дурацкие липкие плюшки, после которых пришлось облизывать пальцы, запали в голову только потому, что одну из них я дал молоденькому танцору, который с первых движений запомнился на всю жизнь. Талант сразу виден. Так же с первого взгляда запомнилась мне навсегда Нонна Мордюкова на первом студенческом показе и Инна Чурикова в "Огне..." Потом, уже в Америке, я видел Нуреева в гала-концерте в "Метрополитен", он танцевал "Пьеро" на музыку Шенберга. А в театре Джофри на Бродвее я смотрел "Петрушку". Это было очень хорошо - и он, и вся труппа. И совсем недавно Майя говорила о нем в Париже, как он ужасно болен. А теперь все кончено.
8 марта. В феврале вернулись из Берлина, откуда отправляли выставку. Оттуда звонил Майе в Мюнхен, говорили о том о сем. На мой вопрос "Что у тебя происходит?" она даже не сказала, что умерла Рахиль Михайловна. Какой монстр! В Берлине смотрели "Фатальная" Луи Маля. Сильная любовная драма. И ленфильмовскую картину, где Натан продюсер - "Над темной водой" (реж. Д. Месхиев). Беспомощная ерунда. Будто бы про шестидесятников, но из картины это никак не явствует.
По приезде заклубились с Мариолиной и Аллой. Вскоре прилетел Натан и обедал у нас с Сергеем Соловьевым. Мы его вообще знали, но за столом встретились впервой, с ним интересно разговаривать. Рассказывал, что хочет на ТВ ставить "Анну Каренину", а в Малом "Дядю Ваню", очень образно и комично рассказывал об обстановке и актерах Малого.
По ТВ "Неделя высокой моды" из Парижа. Лучше всех Сен-Лоран и Диор. Красивые человеческие вещи. Но вообще понятия "модно" нет: бесчисленные кутюрье неуемной фантазией добились своего. Модно все - короткое, длинное, узкое, широкое, закрытое, голое и все цвета решительно.
24 марта. Сегодня был у Мирочки Уборевич. Она очень славная. Дала мне читать свои тюремные воспоминания. История их такова. Лиля Юрьевна уговаривала ее их написать. Мирочка все отнекивалась, говорила, что не умеет. Л.Ю. ей сказала: "А ты пиши письма - одно, второе, третье. Тебе будет легче, если ты будешь знать, что это прочтет определенный адресат". И Мирочка стала писать письма Елене Сергеевне Булгаковой и отправляла их, они любили друг друга. Потом эти письма напечатали.
О.М. БРИК:
Правда искусства в его откровенной искусственности.
О том, что видел, - врет изумительно верно.
На днях Веня Смехов подарил свою книгу "Таганка. Записки заключенного". Она интересна документализмом. Пишет он витиевато, из страницы хочется сделать абзац. Но литературно хорошо, полно метких выражений и сравнений:
С больной головы на Петра Петровича
Безбытный человек
Не способен даже сгореть от стыда
Кулуарные глупости
и т.д.
30 марта. М.В.Миронова рассказывает, что когда она служила в Харькове, то у примадонны спросили: "Что такое каскадная дива?" - "Ну, это когда артистка пулей вылетает на сцену, уся в брильянтах!"
Я написал в Америку письмо Патриции Томпсон, дочери Маяковского:
"Дорогая Элен-Патриция!
У меня к Вам есть одно дело. В Москве готовится к печати сборник воспоминаний женщин о В.В.Маяковском. Там воспоминания Марии Бурлюк, Лили Брик, Вероники Полонской, моей мамы и других. Естественно, нам хочется, чтобы там были напечатаны воспоминания Вашей матери Элли Джонс. Конечно, это будет небольшой отрывок, часть Вашей будущей книги, одна-две фотографии. Нам хотелось бы взять тот фрагмент, что был опубликован в последнем номере журнала "Эхо планеты". Он хорошо написан, искренне и дает представление об отношениях двух любящих людей. Должен Вам написать, дорогая Патриция, что этот сборник делается бесплатно всеми его участниками. Как Вы, вероятно, увидели, Россия сейчас бедна и не в состоянии оплачивать многие вещи. Составители, комментаторы, редакторы работают бесплатно, из любви к Маяковскому и желания выпустить сборник к юбилею. На гонорар рассчитывать нельзя. Я очень жду от Вас ответа. Без Вашего согласия на публикацию мы не будем действовать. Уверен, что такая вещь создаст рекламу Вашей будущей книге.
Инна и я шлем Вам и всей Вашей семье свою любовь, Роджеру, его жене и внуку.
С уважением В.Катанян
Москва 8 апреля 93".
P.S. Как я и думал, ответа никакого не последовало. Вообще, она странная женщина. Во время своего второго посещения Москвы она была в ЦГАЛИ. Узнав, что там хранятся письма ее матери Элли Джонс Маяковскому, она попросила их ей показать и перевести. На что Наталья Борисовна Волкова ей ответила: "Дорогая госпожа Томпсон, у вас есть все копии этих писем, которые в свое время вручил вам Василий Васильевич. Перевод их сейчас займет несколько часов, а вы нам сказали, что визит ваш ограничен часом и время подходит к концу. Скажите, вы их у себя в Нью-Йорке не перевели? Ведь ничего другого, кроме того, что вам дал Катанян, не существует".
"Нет, - ответила Патриция. - В Америке очень трудно найти русского переводчика". Все онемели. Мы, узнав, тоже: за два года не поинтересоваться содержанием любовных писем ее матери к отцу! И объяснить это трудностью найти русскоязычного в Америке? Ну и ну!
10 апреля. Книга "Страсти по Параджанову" остановилась на пороге типографии из-за нищеты издательства, нужны миллионы на печать, которые я безуспешно пытаюсь найти. Говорят: "Ищите спонсора!" Но я знаю только одного Чарлза СпОнсОра Чаплина... Но все же Шура Атанесян дает миллион, Натан Федоровский миллион, с мира по миллиону - бедному на книжку, но нужного набрать не могу. Невезение продолжает преследовать Сережу и после жизни.
10 мая. На всех парах приближается юбилей Маяковского, разбрызгивая вокруг сплетни и дрязги. Пошлятина плюс хлестаковщина в интервью Дувакина, просто дух захватывает от глупого хвастунишки Маяковского, каким он выглядит у него. То ли еще будет, когда опубликуют дальнейшие его записи - ведь он записывал старых маразматиков, которые с радостью врали и путали. Я отказался дать интервью в "Московский комсомолец" из-за того, что они напечатали вранье "Мозг Маяковского". Вчера там вышла подборка, неплохая, с красивой молодой Патрицией. Кстати - она приехала со своей вольницей: 25 американцев, будет что-то в ИМЛИ и в Музее. Я стараюсь держаться в стороне, мы служим Владимиру Владимировичу по-своему, без заседаний и конференций. За мою статью о Татьяне со впервые появившейся ее фотографией (в свое время подаренной мне) в "Литературке" заплатили 1200 р. Я прямо из кассы - к киоску, и денег хватило только на кило помидор - вот цена красивой женщины в наше время...
[12 июля. Были японцы, жевали, как всегда. Какая симпатичная Ёко-сан, сколько уж лет мы ее знаем! У г-жи Кавакита умерла единственная дочь, ужасно. А сама она лежит в больнице, рак, какой ужасный конец такой блистательной биографии!
А в доме для престарелых в Америке кончает свои дни Нина Берберова - мы получили письмо от ее ученика.
Замечательно интересные мемуары Валентины Ходасевич, масса знакомых имен и фактов. Например, она пишет, как в 38-м году они с Улановой и др. отдыхали на Селигере, на пляже возле дачи Алексея Толстого. Мы с Натальей Дорошевич тоже лежали на этом же пляже у подножия дачи, и я отлично помню - ежедневно веселую компанию и среди них Уланову и Толстого, которые тогда были знаменитости. Подумать только, что Уланова в то время была молодой балериной!]
25 июля. В "Литературке" анкета о Маяковском. Лучше всех Чичибабин и Евтушенко. Последний замечательно точно сказал в телефильме и прекрасно читал стихи. Поэт о поэте сказал и достойно, и уважительно. А Вознесенский - как сплетник и пошляк. Кстати, если всмотреться в его видеому на обложке "Огонька" - выходит, что поэт добился популярности самоубийством. Безнравственность или неуважение? Все вместе.
3 сентября. В "Мемуарах" Вертинского самое интересное - это его письма жене из провинции о гастролях. Антикомфортное, убогое существование, такой большой Артист - и такие лишения. Видно, что не жадный, но все время забота о деньгах для семьи. Часто в письмах: "У на У" - уборная на улице.
18 сентября. Мой "Параджанов" лежит плотно, нет денег - там цветные иллюстрации. Правда, его схватил альманах "Киносценарий", там объявлен Год Параджанова, и они будут печатать его из номера в номер. "Печататься нужно всюду, где печатают, даже на афишной тумбе" (Ахматова).
21 сентября. Сегодня на Икшу вернулась Зара Долуханова из Франции, где ей вручали какой-то орден. Она давала мастер-класс и потом была в жюри на конкурсе певцов. Нея Зоркая ее увидела и сразу с вопросом:
- Зара Александровна, дорогая, ну как?
- Ах, Нея Марковна, ужасно: огурцы плохо взошли, а вот кабачки...
Она страстная огородница.
Приехала Леля, у нее сгорела дача, они еле спаслись, но все вещи погибли. Она жила несколько дней, ходили по грибы, и когда она что-то рассказывала, то каждую фразу заканчивала словами: "И все это сгорело".
Приехал Веня Смехов с Галей, он ставит по всему миру. Рассказывал о Таганке - она кончилась на тридцатом сезоне. Мне жаль, я любил этот театр, там были замечательные спектакли. На моей памяти закрыли театры Мейерхольда, Таирова, МХАТ Второй. А Таганка сама покончила с собой.
Газеты опубликовали письмо Юрия Любимова труппе театра на Таганке:
"Господа артисты,
репетируя с вами долгие годы, я часто делал много вариантов, чтобы найти оптимальный. Но мне никогда не пришел бы в голову вариант бывших сотрудников театра на Таганке - захват театра главарем с сотрудниками (артистами я их назвать не могу) при содействии временных, случайных депутатов! Этот вариант превзошел все мои ожидания. Нарушив мой контракт и все формы приличия, они фактически закрыли наш театр. Бездумное решение властей, которым все известно, позволило этим людям с упоением наслаждаться победой. Существование с ними под одной крышей нашего дома я считаю невозможным. Мы должны прекратить работу в Москве. Я выполню все обязательства, связанные с гастролями.
Директор и художественный руководитель
Театра на Таганке
Юрий Любимов.
Афины 30.08.93".
24 сентября. Рязанова пригласили взять интервью у Ельцина. Он согласился, но просил не назначать съемку на 18-е, так как на этот день он дал согласие на выступление в Таллине. Звонят и именно на 18-е назначают съемку, президент, мол, назвал сам это время.
- А вы ему сказали, что я выступаю в Таллине?!
Чего-то врут.
- Я ведь вас предупреждал заранее. Ну так вот, передайте Борису Николаевичу, что я не могу обмануть русскоязычную публику, которая купила билеты на просмотр и встречу. Их и так там притесняют, и я не хочу их обманывать. Надеюсь, президент меня поймет.
И повесил трубку. Но подстраховался - через Лесневскую сообщили Наине Иосифовне, и президент все понял и перенес интервью.
Смотрели театр Пины Бауш. Представление называлось "Контактхоф". Замечательно, интересно, ни на что не похоже. В антракте сказали, что на улице танки. Мы взволновались, часть народу ушла. На улице тревожно.
10 октября. Страшный шорох утренних газет:
"3 октября милиционеров расшвыряли как котят
сначала на Крымском мосту, потом у Белого дома.
В 16.35 Руцкой призвал штурмовать мэрию".
4 октября мы вскочили от залпа, который дали по Белому дому напротив. В квартире все содрогалось, и было страшно. Мы осторожно открыли занавеску, и в этот момент снаряд попал в верхний этаж гостиницы "Международная", что напротив нас, вспыхнуло пламя, посыпались куски... Любопытные, что стояли на нашем берегу, попадали в кусты и разбежались. К Белому дому шли танки. Мы от греха подальше (намного ли дальше?) перешли в комнату, что выходит во двор, а не на реку. Включили телевизор и стали на экране смотреть, что происходит перед нашими окнами. Ведь камеры Си-эн-эн установили на "Украине" и на нашем доме! Когда мы видели, что танк разворачивает орудие в сторону Белого дома, я кричал: "Затыкай уши! Сейчас долбанет!" И выстрел мы ВИДЕЛИ на экране, а СЛЫШАЛИ его своими ушами, оттуда - из-за стен, и дом содрогался, и посуда дребезжала, и мы, прижавшись друг к дружке, цепенели от ужаса. Было так страшно смотреть, как снаряд попадает в Белый дом и из окон вырывается пламя. В перерывах между залпами мы собрали документы в сумки, готовые бежать - но куда? Ясно, что во двор и оттуда в сторону Кутузовского. Но медлили. В это время по телеку мы увидели, что по мосту идут наши парламентарии на переговоры в Белый дом к Верховному совету. Стрельба затихла с двух сторон. Вроде бы перемирие. И я собрался в кухню, что выходит окнами в сторону Белого дома. У меня с вечера был замочен горох для супа, и я вознамерился поставить его вариться - пока "как пахарь, битва отдыхает". Инна закричала: "Ты обезумел, какое перемирие, как можно верить Руцкому, они начнут палить, попадут в окно, и ты взлетишь со своим горохом к чертовой бабушке!" Но я, пригибаясь, "перебежками, перебежками", зажег газ и поставил кастрюлю на плиту. А когда мы увидели на экране, что из Белого дома выходит длинная шеренга побежденных депутатов и пушки перестали стрелять, то немного пришли в себя и похлебали горохового супа, который я забыл посолить от волнения. Но это была беда поправимая.
Зная, что мы живем напротив Белого дома, нам звонило много народу из разных стран - ведь эти залпы видели во всем мире, и друзья волновались. Из Израиля, Франции, Швеции, Англии, Георгий из Тбилиси, Светлана из Киева... По ТВ ночью выступало много достойных людей. Элик говорил хорошо и взволнованно, а ребята из бывшего "Взгляда" - развязно и глупо.
Днем говорил с Майей, которая прилетела на свой бенефис и попала в самую кашу. Она сказала, что ни минуты не спала, не отрывалась от телевизора. "Но утром я не смогла проехать к театру, чтобы позаниматься, - из-за баррикад. И не смогла пройти пешком, нет каких-то пропусков. Если так будет и завтра, то не знаю, смогу ли я выйти на сцену, не тренируясь несколько дней?.."
Объявили комендантский час, и это оказалось хорошо - всех можно застать по телефону после 23-х. Например, Натана.
Говорил с Майей по поводу девятилетней японки, которая по ТВ танцевала вариацию из второго акта "Лебединого":
- Поразительно. Можешь мне поверить: в балете нет ничего труднее этой вариации, а она станцевала ее в девять лет!
- Ты заметила, какая у нее большая голова?
- Как у всех японцев. Может быть, поэтому у них так много мозгов и они так многого добились?
Вспомнил: 3 октября, накануне пальбы, были с Инной у Татьяны Лещенко-Сухомлиной, она просила, чтобы мы заехали к ней за вторым томом ее воспоминаний, которые только-только вышли. Я ее знаю с 1944 года. Сейчас это симпатичная девяностолетняя дама, с прекрасной памятью. Так вот, когда мы уходили от нее, по радио уже передавали тревожные известия об обстановке возле Белого дома. И Татьяна Ивановна сказала: "Васенька, вы же сейчас будете идти мимо, возвращаясь домой, и увидите, что там происходит. Позвоните мне. Если танки стоят на мосту, то скажите: "Котлеты уже готовы", а если обстановка не страшная, то: "Борщ еще не сварился". Не перепутаете?" Мы не перепутали и сказали, что котлеты уже готовы и мы их вскоре собираемся есть...