Он делает глоток вина, перекатывает его по рту, собираясь с мыслями. Ее халат снова запахнут, что помогает сосредоточиться.
– Ладно. Он, вероятно, молод, это первое. Я предполагаю, ему от двадцати до тридцати пяти. Отчасти потому, что он разбирается в компьютерах, но не только. Когда человек постарше убивает нескольких людей, обычно это его родственники, или сотрудники, или те и другие. И ты всегда находишь причину. Мотив. Жена выгнала его, потом чем-то ущемили на работе. Или босс не просто уволил его, но и унизил, прислав в кабинет двух сотрудников службы безопасности, под наблюдением которых он собирал вещи. Просроченная ссуда. Пропавшие кредитные карточки. Невозможность расплатиться за дом.
– А серийные убийцы? Тот парень в Канзасе вовсе не был молод.
– Насчет Денниса Рейдера[27] ты права. Но в среднем возрасте его арестовали… Убивать же он начал в тридцать. Опять же теми убийствами Рейдер удовлетворял свои сексуальные фантазии. Мистер Мерседес – не сексуальный маньяк и не серийный убийца в традиционном смысле этого понятия. Он начал с массового убийства, а потом перешел на индивидуальные… Сначала твоя сестра, теперь я. И он пошел на нас не с оружием и не с угнанным автомобилем.
– Во всяком случае, пока, – кивнула Джейни.
– Наш человек – гибрид, но у него много общего с более молодыми убийцами. Он ближе к Ли Мальво, одному из Вашингтонских снайперов, чем к Рейдеру. Мальво и его подельник планировали убивать по шесть белых в день. Убийства наугад. Тех, кто попадет в перекрестие их прицелов. Они убили десять человек, не так уж мало для пары убийц-маньяков. В качестве мотива они назвали расовую ненависть, и для Джона Аллена Мухаммада – это подельник Ли Мальво, гораздо старше, в некотором смысле – фигура отца, – возможно, так оно и было, хотя бы отчасти. Я думаю, у Мальво мотивация была куда более сложной, и многих из этих мотивов он просто не понимал. Если присмотреться внимательнее, наверное, обнаружится, что главные причины – сексуальное расстройство и воспитание. И я думаю, та же история с нашим парнем. Он молод. Умен. Легко вписывается в любую среду, так в этом хорош, что люди, с которыми он общается, и не подозревают, что по натуре он одиночка. Когда его поймают, они все скажут: «Не могу поверить, что это он. Всегда был таким милым».
– Как Декстер Морган в том сериале.
Ходжес знает, о ком она говорит, и энергично качает головой. И не только потому, что сериал – полная туфта, высосанная из пальца.
– Декстер знает, почему он делает то, что делает. Наш парень – нет. Он практически наверняка не женат. Не встречается с девушками. Велик шанс, что он до сих пор живет в родительском доме. Скорее всего с одним из родителей. Если это отец, отношения холодные и отстраненные: корабли, разминувшиеся в ночи. Если мать, велика вероятность того, что Мистер Мерседес – суррогатный муж. – Он видит, что она собирается заговорить, и поднимает руку. – Это не значит, что у них сексуальные отношения.
– Может, и нет, но я тебе кое-что скажу, Билл. Не обязательно спать с парнем, чтобы иметь с ним сексуальные отношения. Иногда это визуальный контакт, иногда – одежда, которую ты надеваешь перед его приходом, или движения рук: прикосновения, похлопывания, поглаживания, ласки, объятия. Секс здесь обязательно присутствует. Я хочу сказать, в присланном тебе письме… Это упоминание кондома, который он надел, когда… – Она дрожит, кутаясь в белый халат.
– Девяносто процентов этого письма – белый шум, но точно, секс где-то присутствует. Без него никуда. Плюс злость, агрессивность, одиночество, чувство ущербности… но нет смысла в это углубляться. Это уже не портрет, а его анализ. За это мне деньги не платили, даже когда я еще работал.
– Понятно…
– Он ущербный, – продолжает Ходжес. – И злой. Похож на яблоко, обычное с виду, но внутри сгнившее и полное червей.
– Злой. – Она выдыхает это слово. Потом добавляет, но разговаривает с собой – не с Ходжесом: – Конечно, злой. Присосался к моей сестре, как вампир.
– Возможно, его работа связана с общением с людьми, потому что внешнего обаяния ему не занимать. Если так, работа эта низкооплачиваемая. И он никогда не продвинется по службе, потому что не сможет совместить свой высокий интеллект с продолжительной концентрацией на чем-то одном. Убийства у Городского центра – тому пример. Я думаю, он давно присматривался к «мерседесу» твоей сестры, но не сомневаюсь, что понял, как можно его использовать, лишь за несколько дней до ярмарки вакансий. Может, за несколько часов. Мне только хочется выяснить, как он его угнал.
Он замолкает, мысленно благодаря Джерома, в чьей версии заключалась половина ответа: запасной ключ скорее всего все пять лет пролежал в бардачке.
– Я думаю, идеи убийства мелькают в голове этого парня, как карты, которые сдает опытный дилер в казино. Он наверняка думал о взрыве самолетов, поджогах, расстреле школьных автобусов, отравлении водопровода, может, убийстве губернатора или президента.
– Господи, Билл!
– Сейчас он зациклен на мне, и это хорошо. Его будет проще поймать. Хорошо и по другой причине.
– Какой?
– Это не позволит ему думать о чем-то крупном. Заставит сосредоточиться на одном человеке. И чем дольше он будет думать обо мне, тем меньше вероятность, что он попытается устроить еще одно шоу ужасов, как у Городского центра, а то и большего масштаба. Знаешь, что меня очень тревожит? Он скорее всего уже составил список потенциальных целей.
– Разве он не написал в письме, что не собирается повторять?
Улыбка освещает лицо Ходжеса.
– Ага, написал. И знаешь, как распознать, когда такие парни лгут? У них шевелятся губы. А Мистер Мерседес пишет письма.
– Или общается с намеченными жертвами на сайте «Под синим зонтом». Как с Олли.
– Ага.
– Если предположить, что он справился с ней в силу ее психологической неустойчивости… Прости меня, Билл, но у него есть причина верить, что он справится и с тобой?
Ходжес смотрит на свой стакан: пустой. Начинает наполнять, задается вопросом, как вино повлияет на шансы на успех при возвращении в спальню, и ограничивается каплей на донышке.
– Билл?
– Возможно, – отвечает он. – После ухода на пенсию я потерял опору. Не до такой степени, как твоя сестра… – Теперь, слава Богу, все изменилось. – И это не главное. Главное не связано с письмами или общением под «Синим зонтом».
– Тогда что?
– Он наблюдал. Вот что главное. Это делает его уязвимым. И, к сожалению, опасным для моего круга общения. Едва ли он знает о том, что я разговаривал с тобой…
– И не только разговаривал, – поправляет она, сведя брови у переносицы.
– …но он знает, что у Оливии есть сестра, и мы можем предположить, что ему известно о твоем переезде в наш город. Тебе необходимо соблюдать крайнюю осторожность. Проверять, заперта ли дверь, когда ты дома…
– Я всегда проверяю.
– …и не верить тому, что тебе говорят по домофону в коридоре. Любой может сказать, что он из службы доставки и ему нужна подпись. Хорошенько разглядывай всех, кто приходит, прежде чем открыть дверь. Смотри, кто рядом, когда выходишь из дома. – Ходжес наклоняется вперед. Вино в стакане остается нетронутым. Он не хочет больше пить. – И вот что важно, Джейни. Когда выходишь на улицу, следи за транспортом. Не только в машине, но и пешком. Тебе знаком термин «БУНА»?
– Копы так сокращают «будь начеку».
– Правильно. И отныне БУНА относительно любого автомобиля, который вновь и вновь появляется в непосредственной близости от тебя.
– Как черные внедорожники той старушки. – Джейни улыбается. – Миссис Как-ее-там?
– Миссис Мельбурн. – Упоминание ее фамилии вызывает у Ходжеса какие-то смутные ассоциации, но они уходят, прежде чем он успевает их уловить.
И Джерому надо быть начеку. Раз Мистер Мерседес неоднократно бывал рядом с домом Ходжеса, он, вероятно, видел, как Джером выкашивал лужайку, устанавливал сетчатые двери, чистил дренажные канавы. И Джером, и Джейни скорее всего в полной безопасности, но как знать? Мистер Мерседес – ходячая спонтанная бомба, никто не знает, когда она может взорваться, а Ходжес выбрал путь сознательного провоцирования.
Джейни читает его мысли.
– И все-таки ты… как ты это назвал? Заводишь его?
– Ага. И очень скоро я собираюсь воспользоваться твоим компьютером и завести его еще сильнее. Я уже составил ему послание, но теперь хочу кое-что добавить. У моего напарника сегодня большая победа, и я тоже могу воспользоваться ее плодами.
– Какая?
Нет причин держать рот на замке, потому что завтра все будет в газетах. В крайнем случае – в воскресенье.
– Дорожный Джо.
– Который убивал женщин на площадках отдыха? – И после его кивка добавляет: – Он соответствует твоему портрету Мистера Мерседеса?
– Отнюдь. Но наш парень этого знать не может.
– Дорожный Джо.
– Который убивал женщин на площадках отдыха? – И после его кивка добавляет: – Он соответствует твоему портрету Мистера Мерседеса?
– Отнюдь. Но наш парень этого знать не может.
– И что ты собираешься делать?
Ходжес рассказывает.
14Им не приходится ждать утренней газеты: известие о том, что Доналд Дэвис, ранее подозреваемый в убийстве жены, сознался и в убийствах, совершенных Дорожным Джо, – главная тема одиннадцатичасовых новостей. Ходжес и Джейни смотрят выпуск в постели. От Ходжеса повторный визит в спальню потребовал больше усилий, но и принес большее удовлетворение. Дыхание до сих пор не восстановилось, он потный, ему надо принять душ, но давно, очень давно он не чувствовал себя таким счастливым. И до чего же ему хорошо!
Когда комментатор переходит к щенку, застрявшему в трубе, Джейни берет пульт дистанционного управления и выключает телевизор.
– Да, может сработать. Но это так рискованно.
Он пожимает плечами:
– Без поддержки полиции для меня это наилучший вариант продвижения к цели. – И вариант, который больше всего ему нравится, потому что он хочет добраться до цели сам, без поддержки той самой полиции.
Он думает о самодельном, но весьма эффективном оружии, которое держит в ящике комода, – носке с металлическими шариками. Представляет, с каким удовольствием врежет Веселым ударником этому сукину сыну, который направил один из самых тяжелых седанов в мире на толпу беззащитных людей. Такого, возможно, и не случится, но как знать? В этом лучшем (и наихудшем) из всех миров чего только не случается.
– А что ты думаешь о сказанном моей матерью в самом конце? Насчет призраков, которых слышала Оливия?
– С этим надо разбираться, – отвечает Ходжес, но кое-какие мысли на этот счет у него есть, и, если он прав, это еще одна ниточка к Мистеру Мерседесу. С учетом ограничений, которые он сам наложил на свое расследование, Ходжес не собирается еще в большей степени вовлекать в него Джерома Робинсона, но если он хочет как-то использовать информацию миссис Уэртон о призраках, ему, возможно, придется. Он знает с десяток копов, которые не уступят Джерому по части компьютеров, но не может обратиться ни к одному из них.
Призраки, думает он. Призраки из машины.
Он садится и перекидывает ноги через край кровати.
– Если приглашение остаться по-прежнему в силе, мне надо прямо сейчас принять душ.
– В силе. – Она наклоняется и сопит ему в шею. Ее рука поглаживает плечо, отчего по телу расползается приятное тепло. – И ванная в твоем распоряжении.
Приняв душ и вернувшись в одних боксерах, Ходжес просит ее включить компьютер. Она сидит рядом и всматривается в экран, когда он заходит на сайт «Под синим зонтом Дебби» и оставляет сообщение мерсуби. Пятнадцать минут спустя – рядом уютно устроилась Джейни – он спит… так сладко, как не спал с самого детства.
15Брейди приезжает домой после нескольких часов бесцельного кружения по городу; уже поздно, и на двери черного хода – записка: Где ты был, красавчик? Лазанья по-домашнему в духовке. Ему достаточно одного взгляда на неровные, заваливающиеся буквы, чтобы понять, что мать уже крепко набралась к тому моменту, когда взялась за ручку. Он срывает записку и входит.
Обычно первым делом он проверяет, как там мать, но запах горелого заставляет его метнуться на кухню, которую затянуло сизым туманом. Слава Богу, кухонный детектор дыма не работает (он давно собирается его заменить, но забывает, слишком много более важных дел). Благодарить надо и мощную вытяжку над плитой, которая засосала немалую часть дыма, в результате чего другие детекторы пока не сработали, хотя наверняка поднимут тревогу, если он тотчас не проветрит кухню. Духовка включена. Он выключает ее, открывает окно над раковиной, потом – дверь черного хода. В чулане, где они держат чистящие средства, есть напольный вентилятор. Брейди ставит его перед духовкой и включает на полную мощность.
Покончив с этим, идет в гостиную и проверяет, как мать. Она на диване – в халате, который распахнут на груди и задран до бедер, – храпит громко и ровно, как бензопила на холостых оборотах. Он отводит взгляд и идет на кухню, бормоча: «Черт, черт, черт, черт».
Садится за стол, наклонив голову, ладони сдавливают виски, пальцы вжимаются в волосы. Почему если что-то одно идет не так, этим дело не ограничивается? Он думает о слогане компании «Мортон солт»: «Она сыплется даже в дождь»[28].
Через пять минут проветривания Брейди рискует открыть духовку. Смотрит на черный дымящийся шматок внутри, и голодное урчание желудка, с которым он прибыл домой, затихает. Водой противень не отмоешь, губкой для мытья посуды не ототрешь, даже промышленный лазер, возможно, не сумеет его отчистить. Ему теперь одна дорога – в мусорный бак. Просто счастье, что он, приехав домой, не увидел здесь гребаную пожарную команду и мать, предлагающую всем коллинз с водкой.
Брейди захлопывает духовку – не хочет смотреть на этот ядерный расплав – и идет в гостиную вновь взглянуть на мать. И даже когда его взгляд пробегает по ее голым ногам, думает: Было бы лучше, если б она умерла. Лучше для нее и лучше для него.
Он идет вниз, голосовыми командами включает свет и компьютеры. Направляется к Номеру три, подводит курсор к иконке «Синего зонта»… и колеблется. Не потому, что боится, а вдруг сообщения от жирного экс-копа еще нет? Наоборот, боится, что оно пришло. А если пришло, он точно знает, что ничего хорошего не прочтет. Учитывая, как все складывается. Голова уже гудит, так стоит ли напрягать ее еще сильнее?
Но из ответа, возможно, удастся понять, что делал коп в кондоминиуме на Лейк-авеню. Допрашивал сестру Оливии Трелони? Возможно. В шестьдесят два он, понятное дело, ее не трахал.
Брейди кликает иконку, и конечно же:
кермит_лягушонок-19 хочет с тобой поговорить!
ты хочешь поговорить с кермит_лягушонок-19?
ДА НЕТ
Брейди подводит курсор к «НЕТ», потом поглаживает округлую спину мышки подушечкой указательного пальца. Убеждает себя покончить со всей этой историей здесь и сейчас. Уже понятно, что не получится довести жирного экс-копа до самоубийства, как он это проделал с миссис Трелони, так почему не поставить точку? Разве это не правильное решение?
Но он должен знать.
Более того: детпен не должен выиграть.
Он сдвигает курсор на «ДА», кликает, и послание – на этот раз длинное – появляется на экране.
Неужели мой обожающий ложные признания друг вновь дал о себе знать? Не следовало мне и отвечать, таких, как ты, пруд пруди, но в одном ты совершенно прав: я на пенсии, и общение с психом даже интереснее, чем доктор Фил и вся эта ночная реклама. Еще один тридцатиминутный ролик «Оксиклина», и я стану таким же чокнутым, как ты. ХАХАХА. Опять же я должен поблагодарить тебя за то, что ты навел меня на этот сайт, который иначе я бы никогда не нашел. У меня уже трое новых друзей (и все в здравом уме). В том числе одна дама, которая так красиво и с удовольствием матерится!!! Так что ладно, мой «друг», позволь мне ввести тебя в курс дела.
Первое: любой, кто смотрит «Место преступления», сообразит, что Мистер Мерседес надел сетку для волос, а потом использовал хлорку, чтобы убрать все следы ДНК с клоунской маски. Понял, болван?
Второе: если бы это ты украл «мерседес» миссис Трелони, то упомянул бы про ключ парковщика[29]. Вот этого тебе просмотры «Места преступления» никогда бы не подсказали. Поэтому, уж извини, что повторяюсь, ты болван.
:)Третье (и я надеюсь, ты все записываешь): сегодня мне позвонил мой прежний напарник. Он поймал парня, который специализируется на НАСТОЯЩИХ признаниях. Загляни в новости, мой друг, а потом догадайся, в чем еще этот парень собирается признаться на следующей неделе или чуть позже.
Спокойной тебе ночи, и кстати, почему бы тебе не поразвлечь своими фантазиями кого-нибудь еще?
Брейди смутно вспоминает какого-то мультяшного персонажа – возможно, Фогхорна Легхорна, здоровенного петуха с южным акцентом, – у которого, когда он злился, сначала шея, а потом и голова превращались в термометр, показывающий поднимающуюся температуру: ГОРЯЧО, КИПЯТОК, АТОМНЫЙ ВЗРЫВ. Брейди чувствует, что с ним происходит то же самое, когда он читает это наглое, оскорбительное, приводящее в бешенство сообщение.
Ключ парковщика?
Ключ парковщика?
– О чем ты говоришь? – спрашивает он, и его голос напоминает полушепот-полурычание. – О чем ты, твою мать, говоришь?
Он поднимается и кружит по командному пункту – ноги не гнутся, словно ходули, – дергает себя за волосы так сильно, что на глазах выступают слезы. Мать забыта. Почерневшая, спекшаяся в комок лазанья забыта. Все забыто, кроме этого ненавистного поста.