– Счастливо, – бросил ему вслед Мухин, невесело улыбнулся и пригладил редкие волосы на голове.
Весь рабочий день Андрей Никонов провел в Генпрокуратуре со следователем Савиным. В отличие от оперативных работников следователь по-прежнему занимался банком «Глобал Инвест», собирая воедино всю информацию о его деятельности. Сейчас в папке Савина лежали отчеты трех отделений Интерпола о финансовых путях денег за проданный металл. Крупные суммы, пройдя через заморские офшоры, дробились на несколько частей. Одна из них возвращалась в Москву в банк «Глобал Инвест», чтобы потом обменяться на «деревянные» и в виде зарплат и налогов пролиться в Сибири. Другая часть оседала в банках этих же офшорных зон на счетах директоров металлургических комбинатов. Сейчас Интерпол пытался вскрыть эти счета. Третья, основная часть денежного потока, попетляв по банкам Запада и Востока, наконец сливалась в Объединенном Швейцарском банке. Именно в этом банке расположился истинный хозяин, Вавилов Валентин Викторович, крупномасштабная фигура международного криминала.
Рассказывая о добытой информации, Владимир Савин оставался бесстрастным, как шахматный гроссмейстер, никаких эмоций, пока не одержана полная победа. Слушая его, Никонов даже позавидовал такому хладнокровию, ибо сам был человеком эмоциональным.
– Наши американские коллеги, – продолжал следователь, – плотно обложили Вавилова. ФБР взяло под колпак все его окружение, заслало своих людей в «Утреннюю Звезду». Сейчас они подбираются к контактам Вавилова с Меделянским картелем. Теперь все дело за нами: как только мы накроем «Глобал Инвест», Интерпол и ФБР одновременно начнут аресты. Это будет одно из самых громких международных дел.
– И налоговая полиция сможет предъявить свой счет мистеру Вавилову, – радостно сказал Никонов. – Боюсь, после этого процесса слишком много людей отправятся за решетку, и слишком много предприятий снова выставят на аукцион.
– Все зависит от того, как четко мы сработаем здесь с банком, – произнес Савин.
– У нас все готово, ждем лишь получения «Глобал Инвестом» денег из-за границы, – ответил старший инспектор.
Обмен информацией был закончен только к вечеру.
Вернувшись в управление, счастливый Никонов хотел поделиться своей радостью с Ларой Дегтеревой. Помощница влекла его все больше как женщина, с которой можно бы связать судьбу.
Едва Никонов поставил свою «семерку» на стоянку возле Управления налоговой полиции и заглушил мотор, как из здания вышла Лара.
Андрей залюбовался ее стремительной походкой – расстегнутый плащ развевался, как крылья гигантской птицы, окаймленные белым лоскутом шарфа. Через секунду девушка села в поджидающий ее темно-коричневый «Форд-Таурус», и машина, взревев мощным двигателем, сорвалась с места.
Никонов узнал номер автомобиля, это был «Форд» Донцова. Старший инспектор до хруста сжал кулаки и злобно проворчал:
– Ну ты дождешься, мент.
Частный ресторанчик «Водолей» был лучшим местом для спокойного ужина. В небольшом зале, отделанном дорогими породами дерева, разукрашенном позолотой и завешенном тяжелыми бархатными гардинами, посетителей было немного. Лощеный официант, выряженный в золоченый кафтан Ивана Царевича, провел Донцова и его спутницу к свободному столику, чиркнув зажигалкой, зажег большую пирамидальную свечу, установленную в центре стола, внутри стеклянной колбы в форме шара. Затем, протянув Ларисе кожаную книжку меню, бесшумно удалился.
Оказавшись лицом к лицу с ней, Олег неожиданно стушевался и, проведя тыльной стороной ладони по небритым щекам, произнес:
– Прошу прощения за трехдневную щетину. Но право слово, за последние дни не было времени привести себя в порядок. Сами знаете, что творится. Бандюги друг друга мочат за бензиновые реки и долларовые берега, а мы во всем этом должны ковыряться.
– Ну что вы, – успокоила майора девушка, – щетина вам идет. Можно сказать, добавляет шарма вашему плейбоевскому имиджу.
– А вы остры на язык, май либен.
– Таков удел современных девушек, – наигранно вздохнула Лара и тут же как будто опомнилась и спросила: – Так что мы будем есть?
– Что закажете, – проговорил Донцов, – но предупреждаю, я очень голоден.
Быстро пробежав глазами по наименованиям блюд, девушка подозвала официанта и сделала заказ.
Через несколько минут перед ними появились серебряные пиалы с красной и черной икрой, блюдо с осетровым балыком, переложенное маслинами и дольками лимона, плоды киви, фаршированные крабовым мясом в майонезе, мясное ассорти, украшенное овощами, и завершила композицию бутылка молдавского марочного «Каберне».
– Прекрасный выбор, – сделал заключение Донцов, разливая вино по бокалам.
– За что будем пить? – спросила Лара, беря в ладонь бокал с темно-рубиновым напитком.
– За приятный ужин, – последовал ответ.
Чокнувшись, они выпили. Вино действительно оказалось превосходным, густым и терпким. Больше не говоря ни слова, принялись за еду. Правда, насыщение было недолгим: съев половину фаршированного киви, немного зернистой икры и осетрины, Лара откинулась на спинку стула. Достав из своей сумочки сигареты, одну сунула в рот, Донцов тут же поднес зажигалку.
– Вот скажите, Олег Сергеевич, – закурив, произнесла она, – когда все это кончится?
– Что кончится? – не понял майор, наполняя бокалы вином. – Продукты или вино, если закончатся, мы еще закажем.
– Да нет. Когда прекратятся эти ужасные убийства?
– А, это, – разочарованно проговорил Донцов. – Некоторые теоретики-криминалисты, экономисты предрекают еще пятьдесят лет накопления первичного капитала, а потом… вроде как кривая убийств поползет вниз. Но это все бред, с некоторых пор это стало практически невозможным, и дело теперь не в деньгах. Просто мы стали жить по другим законам, вернее, закону. Закону джунглей. А он, как известно, гласит: сильный пожирает слабого, молодой убивает дряхлого, хитрый живет за счет простодушного. Не обладающий ни силой, ни хитростью должен пресмыкаться. А деньги – та эстафетная палочка, которой люди прикрывают свои звериные инстинкты.
– Интересная теория, – задумчиво произнесла Лара. Потом, посмотрев в глаза сыщика, спросила: – Вы тоже живете по этому закону?
– К сожалению, Ларочка, у меня кроме этого закона есть еще УК России и множество служебных предписаний. Так что моя жизнь как зверя затруднительна.
– Давайте выпьем. – Девушка подняла бокал.
– За что?
– Что все-таки не все зверями стали.
Они снова выпили, Донцов принялся за еду, а его спутница продолжала курить.
– Скажите, Олег Сергеевич, вы часто здесь ужинаете?
– Можно просто Олег.
– Мы еще не пили на брудершафт.
– Так в чем же дело? – Олег наполнил бокалы. Они переплели руки и осушили бокалы до дна, потом поцеловались. Губы девушки были плотно сжаты.
– Ну так что, какой ответ? – настаивала Лара.
– Насчет ужина?
– Да.
– Действительно, я тут часто ужинаю, а иногда обедаю. Здесь хорошая кухня, и обслуга приличная. К тому же уютно и тихо.
В этот момент к столику подошли два официанта. Один убрал посуду, другой поставил на стол блюдо с зажаренными перепелами под винным соусом.
– А зарплаты старшего оперуполномоченного хватает на такие ужины? – снова спросила Лара, едва официанты удалились. Ее улыбка источала яд.
– Плюс выслуга, – добавил Донцов.
– Плюс выслуга, – как эхо повторила девушка.
– Нет, не хватает. Если неделю так питаться, три следующие придется голодать.
– Ну, так как же? – прямой ответ сбил Лару с толку.
– Подрабатываю в нерабочее время, – признался сыщик.
– А-а, не ловите богатых бандитов или предоставляете «красную крышу» нуждающимся бизнесменам. – Лара заговорщицки подмигнула.
– Крыша, которую предоставляет милиция, называется «красная шапочка». Сотруднику фискальных органов необходимо владеть хотя бы полукриминальным сленгом. А то можно попасть впросак.
Донцов ответил улыбкой на улыбку, а потом добавил:
– Если говорить откровенно, есть у меня друг, частный детектив. Настоящий потомок Железного Феликса, волкодав с железной хваткой, прошел Афганистан, Карабах, теперь вот подвизается на ниве частного сыска и конфиденциальных поручений. Хоть он и говорит, что не любит нынешнее время, но живет в нем, как пиранья в колхозном пруду. Но как бы он ни был крут, ему требуется помощь. Я помогаю, как могу.
– А он за это платит, – добавила Лариса.
– Как и ему.
– И платит наличными, минуя налоговую декларацию, да?
– Ларочка, не будьте занудой, как ваш шеф, а то так и останетесь старой девой, – спокойно парировал Донцов.
Девушка вспыхнула, поджала нижнюю губу, затушив сигарету, нервно произнесла:
– Вы знаете, уже поздно, и меня мама ждет.
– А как же кофе?
– На ночь не пью, – последовал категоричный отказ.
– Как прикажете.
Они поднялись из-за стола, Донцов оставил несколько крупных купюр и поспешил вслед за Ларой.
Всю обратную дорогу они молчали, только когда «Форд» притормозил у подъезда, Лариса повернулась к Олегу и негромко произнесла:
– Спасибо за вечер, – слегка коснулась губами его небритой щеки и тут же выскочила из салона автомобиля.
Глядя на захлопывающуюся дверь подъезда, Олег с сожалением подумал: «Уик-энд придется провести в одиночестве…»
Стоя у окна, Валет смотрел на площадь перед банком, запруженную машинами. Автомобильный поток медленно двигался в двух противоположных направлениях.
За спиной Валета, сидя на своем рабочем месте, президент банка Вениамин Еремушин поедал второй завтрак, состоящий из овсяной каши, поджаренных тостов с вареньем и густого горячего шоколада. Он ел не спеша, будто играл на сцене самодеятельного театра роль английского аристократа.
В дальнем углу кабинета, сидя в глубоком кресле, юрисконсульт Карасев потягивал из маленькой чашечки ароматный кофе.
Наконец Валет дождался, когда Еремушин промокнул губы салфеткой, а явившаяся секретарша быстро собрала посуду и бесшумно выпорхнула за дверь.
– Ну, что расскажешь, Олег? Когда твой протеже соизволит перейти к делу? – спросил президент банка, разглядывая поверх очков записи в своем рабочем блокноте.
– Пока он готовится, – ответил Валет.
Появление в его деловой жизни Зуба Олег расценивал чуть ли не как небесную благодать. Он был не способен на разработку оперативных комбинаций и прекрасно понимал это.
– Две недели, что он готовится, нам уже стоили девять тысяч баксов, – подал голос из своего угла юрисконсульт и тут же возмущенно стал перечислять: – Пять тысяч пришлось отдать какому-то спившемуся журналюге, который десять лет был во Франции политическим обозревателем. Видите ли, твоему Зубу необходимы его консультации. Может быть, и так… Может быть, ему нужны курсы ускоренного французского языка, которые нам обошлись в две штуки. В общем-то, и это можно понять, непонятно другое: на кой черт ему понадобился специалист по наложению фальшивых татуировок?
– Вы сами желали, чтобы план был ювелирно отточенным и нестандартным. Вот Зуб и готовит операцию, под которую менты не смогут подобрать клише, – спокойно передал аргументы своего приятеля Валет.
– А может, он решил сам взять банк и под шумок сбежать на Ривьеру? – с улыбкой спросил Еремушин.
– Зуб достаточно умный и понимает, что настоящих денег ему даже не покажут, не то что дадут их коснуться, – парировал Олег.
– Правильно понимает, – согласился президент банка.
– А сколько нам еще будет стоить его подготовка? – Юрисконсульта больше интересовала финансовая сторона.
Но и тут Валет был готов ответить:
– Зуб задумал рискованный кульбит. Думаю, тысячи не в счет, когда речь идет о миллионах. – Потом, переведя взгляд на Еремушина, спросил: – Вениамин Альбертович, Зуб интересуется, сколько у него есть еще времени?
– Мы тормознули доставку в этом месяце, – задумчиво проговорил Еремушин, – теперь в следующем получим две доставки одновременно. То есть через три недели, плюс-минус два дня.
– Три недели, – бесстрастно повторил Валет.
Глава 6. Современные самураи
Как всегда, утро Сергей Сурмин начал с легкой пробежки. Накрутив двадцать кругов на беговой дорожке небольшого стадиона, размял суставы, пару раз присел на шпагат. Мышцы налились кровью, тело зарядилось новой энергией, можно было переходить к тренировкам.
Вдохнув полной грудью свежего, влажного воздуха, Сурмин медленно пошел по аллее, ведущей к дому. Мысли его текли медленно и спокойно, он умел расслабиться перед предстоящей схваткой, когда всю энергию необходимо вложить в один удар, сконцентрировав ее на ударной поверхности руки или ноги. В момент расслабления он почему-то вспоминал последние несколько лет жизни. Потратив двенадцать лет на изучение карате, прошел все ступени от первенства захолустного Новино до чемпионата России, где он почти с легкостью взял золото. Он был лучшим каратэкой, равных на тот момент ему не было. Как из рога изобилия посыпались приглашения на презентации, поездки за границу на международные соревнования, где, к удивлению Сергея, бойцы оказывались слабее российских, у них отсутствовала варварская жажда победы.
Все складывалось отлично, намечались великолепные перспективы на будущее. Когда-то, в годы отрочества, за фанатичное отношение к тренировкам друзья по секции прозвали Сергея Сэнсэй. В этом прозвище звучало уважение.
Сергей, вдыхая воздух столицы, мечтал, что когда-нибудь и он станет большим учителем и, может, через некоторое время его имя впишется золотыми буквами в историю карате, как Асутаци Аямы или Фунакоши Гетина. Чем черт не шутит, может, и он создаст свой стиль, свою школу.
Но жизнь изобилует неожиданными поворотами. Когда он вернулся из Праги, с чемпионата Европы, где в очередной раз взял первый приз, руководитель команды пригласил его на пикник к себе на дачу.
Трехэтажный особняк с бассейном и искусственным водопадом располагался в самом фешенебельном районе на Рублевском шоссе. Высшее общество, сливки нового строя.
На этом экзотическом пикнике руководитель команды сделал Сергею недвусмысленное предложение, суть которого заключалась в браке с дочерью руководителя, тридцатилетней толстухой с пучеглазым лицом дауна. Переспелая красавица явно была не во вкусе Сэнсэя, что он не замедлил сказать настырному папаше.
Через две недели его не взяли на соревнования в Петербург, потом исключили из списков выезжающих на спортивные сборы. А на вопрос: «Почему?» – руководитель группы просто ответил: «Государственная дотация постоянно урезается, спонсоры деньги вкладывают только на перспективу. А ты, Сергей, себя уже выработал, то есть неперспективен». И сразу все встало на свои места. Остаться в Москве можно было только в двух случаях: либо жениться, либо поступить в телохранители к богатому дяде. О том, чтобы примкнуть к какой-нибудь преступной группировке, он даже не думал, не хотел быть пушечным мясом в чужих руках.
Но невесты с московской пропиской у Сергея не было, да и с богатыми мешками он не был знаком. Пришлось возвращаться в Новино. Мать, дорабатывающая до пенсии в местной больнице, была несказанно рада.
Отдохнув недельку, он решил стать настоящим Сэнсэем, открыть свою школу карате. Но захолустный Новино на удивление был перенасыщен секциями и школами, откуда-то появились мэтры самбо, айкидо, тайского бокса и даже ниндзюцу. Вряд ли сейчас кого-то заинтересовало бы классическое карате. Необходимо было оригинальное название новой школы. Сергей вспомнил о приобретавшем моду в Москве новом стиле Дай-до-джоку – смесь карате, кикошинкай и классического бокса. Эффективная ударная техника произвела впечатление на новинскую молодежь. В школу начался набор, занимались в три смены: утром младшая группа, днем средняя и вечером старшая.
Правда, если в младшую и среднюю группы поступили до трех десятков подростков и детей, то в старшую группу пришло всего несколько человек, и то все они, кроме Пистона, были друзьями детства Сергея и за тренировки не платили. Впрочем, эти занятия с трудом можно было назвать тренировками. Хотя, когда на школу наехали рэкетиры, друзья детства оказались как нельзя кстати.
Аллея закончилась, Сергей сделал несколько глубоких вдохов, затем, круто развернувшись, двинулся в направлении серой пятиэтажки, в подвале которой размещался спортзал школы Дай-до-джоку.
Спустившись по лестнице в подвал, Сергей оказался перед большой дверью, обитой листовым железом. Несколько раз стукнув кулаком в дверь, стал ждать. Прошло несколько минут, но никто дверь не открыл. Пришлось стучать настойчивей, наконец из глубины зала донеслись шаркающие шаги, потом загремели засовы. Дверь с грохотом распахнулась, обдав Сергея табачно-водочным перегаром. На пороге в одних трусах стоял Бодун. Его помятое лицо говорило о бурно проведенной ночи.
– Игорь, вы что, озверели? – возмутился Сурмин. – Вы же обещали, что все будет в порядке. У меня через полчаса младшая группа, а тут вонища, как в притоне.
– Да ну ладно, Сэнсэй, – пробовал оправдаться Бодун. – Задумано было неплохо. Хотели выпить, с девчонками расслабиться. Но, как говорится, благими намерениями одни неприятности наживаются. Короче, только начали выпивать, у Гнома планка падает. Давай орать: «Серега, прикрой, «духи» обходят, где корректировщик…» – ну и тому подобное. Девчонки, конечно, убежали, за ними и Пистон. Пришлось нам с Прапором поить этого Анику-воина до полной прострации.