– Стив? – В ее голосе звучала тревога. – Вы приедете? У вас тут полный стол работы. И Макс тут дожидается.
Я постарался придать голосу спокойствие.
– Сейчас еду. – Я положил трубку.
Достав платок, я вытер потное лицо и руки. При мысли о редакционной работе мне становилось тошно, но надо было ехать. Неожиданно зазвонил звонок у входной двери. Я выглянул в окно и увидел остановившийся «роллс-ройс» Кридена. Я открыл ему.
– Я надеялся, что застану вас дома. Не беспокойтесь, я отниму у вас всего минутку.
Я пригласил его войти.
Он прошел в гостиную, посмотрел на разбитое окно и повернулся ко мне:
– К вам забрались воры?
– Сейчас это не имеет значения. Послушайте, ваша и моя жена занимались кражами в магазинах. Если мы хотим уберечь их от преследований, а нас самих – от обвинения в убийстве, то нужно молчать. Голстейн уже допросил меня, и скоро наступит ваша очередь. Я не сказал ему, что был на Восточной авеню. Вы поступайте так же.
– Значит, вы уже говорили с полицией?
– Да. Так не забывайте, что нужно молчать.
– Разумеется. – Он прошелся по комнате. – Бог знает зачем эти женщины воруют, словно я ограничивал Мейбл…
– Горди шантажировал вас? – Не дождавшись ответа, я продолжал: – От меня он потребовал двадцать тысяч, а от вас?
Он пожал плечами:
– Восемьдесят.
– Как он связался с вами?
– Остановил меня на улице.
– К вам домой или в офис он не приходил?
– Нет. Когда я выходил из машины, он остановил меня и выложил все, что ему надо.
– Вы собирались заплатить ему вчера?
– Нет, только сегодня. Сначала мне нужно было продать кое-какие акции.
Мы смотрели друг на друга.
– Надеюсь, вы сознаете, что нас обоих могут заподозрить в этом убийстве?
– Да.
– Значит, создавшаяся ситуация требует, чтобы вы покрывали меня, а я вас.
Он снова посмотрел на меня в упор.
– У меня никогда не было оружия. – Он подошел к двери, остановился и оглянулся. – А у вас?
Не говоря ни слова, я смотрел на него.
– Мне кажется, ваше положение гораздо хуже моего, – добавил он и, тяжело ступая, вышел из дома.
Глава 5
Джин совсем не преувеличивала, говоря, что у меня полный стол работы. Когда я вошел, Макс Берри метался по моему кабинету, как тигр в клетке. Целое утро мы правили статью о Хэммонде. Пока Макс был у меня, я не имел никакой возможности поговорить с Джин. Когда же я наконец избавился от него, пришел Рефферти со своей статьей о насилии на улицах. Статья была отлично написана, и я решил поместить ее в следующем номере. Потом я позвонил нашему художнику и объяснил, какое оформление хочу для этой статьи. Хотя я привычно и сосредоточенно крутился в суете редакционной работы, мне поминутно вспоминалась украденная магнитофонная запись. Как только Рефферти ушел, я поспешил к Джин, но у нее сидел один из наших рекламных работников. Оба они были погружены в работу, и по их виду я понял, что кончат они еще не скоро. Я попросил Джули заказать по телефону бутерброды из закусочной, затем позвонил в больницу, чтобы узнать о здоровье Уолли. Мне повезло, я застал Стенсила.
– Ну что, Генри, как Уолли?
– Радоваться пока нечему. Все идет не так, как хотелось бы. Я договорился с Карсоном, чтобы он осмотрел его. Видимо, удары по голове оказались опаснее, чем мы думали вначале.
Я испугался:
– Ну вот, Генри, а ты говорил, опасности нет… или все же есть?
– Послушай, его состояние улучшается не так быстро, как хотелось бы. Карсон уже изучил снимки и теперь решает, нужна операция или нет.
– Ширли уже знает?
– Разумеется.
– Уолли пришел в себя?
– Нет. Знаешь, Стив, Уолли и так был не в лучшей форме. Это анемичный, хилый тип… Нормальный человек и то не скоро оправится от такого избиения.
– Кто такой Карсон?
– Наш лучший нейрохирург. – Его явно обидело, что я его не знаю. – Мистер Чендлер распорядился обеспечить Уолли наилучший уход, невзирая на расходы. Именно это мы и делаем.
– Когда ты сможешь сказать что-то определенное?
– Часов в пять. Я тебе тогда позвоню.
– Большое спасибо. – Я положил трубку и облокотился на стол.
Я догадывался, что мог бы получить от Уолли важные сведения о Горди. Мне хотелось знать, где он взял имена всех воровок.
В дверях показалась Джин.
– Адский день, – вздохнула она. – У меня только одна минутка, но я хотела вас предупредить, что избавилась от пистолета еще вчера вечером. Я поехала в город и бросила его в мусорный бак. Ничего другого мне не пришло в голову, но надеюсь, что его не найдут.
– Вы чудо, Джин… не знаю, как вас благодарить. Уолли…
– Знаю, я говорила с Ширли и знаю об операции.
– Как она это восприняла?
– Старается держаться. Сейчас она в больнице.
– Стенсил обещал позвонить мне сегодня в пять. – Наши взгляды встретились. – Вы не поужинаете со мной сегодня? Мне очень нужно поговорить с вами, Джин.
Зазвонил телефон. Она сняла трубку.
– Это Борг. Я иду к себе.
– Так как же насчет вечера?
– Ну хорошо, – сказала она и вышла.
– Алло, Стив, я слышал, у вас пропал пистолет? – возбужденно заговорил Борг.
– Кто-то украл его у меня из машины.
– Это скверно, мне трудно будет достать вам другой. Лучше ничего не говорите боссу. Неужели нельзя запирать машину?
– Вчера вечером моя голова была занята другим.
– Пришлите мне лицензию на оружие, я посмотрю, что можно сделать. Копы, наверное, проклинают меня.
Он положил трубку.
Я вспомнил, что, увлекшись статьей о Хэммонде, я совсем забыл отдать Максу его пистолет и лицензию. Я поспешил в кабинет, желая убедиться, что он еще на месте.
Потом появился Гарри Лэнсинг. Он освещал для нас финансовые отчеты и справлялся с этим отлично. Оставшуюся часть дня мы провели вместе, отвлекаемые телефонными звонками, и набросали статью для следующего номера. Было почти пять часов, когда он ушел. Загудел зуммер.
– Звонит мистер Чендлер, – сообщила Джин.
Я взял трубку.
– Привет, Стив, – сказал он. – Я только что вернулся. Поездка прошла отлично. Я должен вам много рассказать. Приходите сегодня вечером к нам с Линдой, она сможет поболтать с Лоис. А мы обсудим в это время наши дела. Ну, так как?
Я подумал о намечавшемся ужине с Джин, но отклонить предложение не смог.
– Линда уехала к матери в Даллас, мистер Чендлер.
– Тогда возьмите с собой Джин, надо же как-то занять мою жену. – Он засмеялся. – Готова у вас статья о Хэммонде?
– Мы уже сдали ее в печать. Я захвачу оттиски.
– Отлично, приезжайте часов в шесть, идет? Я хотел бы сегодня лечь пораньше.
– Хорошо, мистер Чендлер.
Я зашел к Джин и сообщил, что Чендлер пригласил нас обоих на ужин. Она развела руками в отчаянии.
– Тем не менее это так.
– Тогда мне надо все бросить и мчаться домой, Стив. Я должна переодеться. Лоис Чендлер придает большое значение условностям.
Я вернулся в свой кабинет, позвонил в редакцию и распорядился, чтобы через час принесли свежий оттиск статьи о Хэммонде.
Поскольку типографию тоже содержал Чендлер, меня заверили, что все будет в порядке. Я взглянул на часы. Оставалось еще сорок пять минут. Неожиданно я вспомнил, что в рабочей суете я так и не дождался звонка Стенсила. Я позвонил в больницу, и тот извинился, что не смог позвонить раньше:
– Уолли прооперировали, и я позвонил бы раньше, но меня задержал Борг.
– Борг?
– Да, ведь он что-то вроде заместителя Чендлера. Так вот: Уолли поправляется. Дня через два мы сможем допустить к нему посетителей. Мистер Борг хочет отвезти его в какой-то санаторий в Майами. Должен признать, что мистер Чендлер очень образцово относится к своим служащим.
– Ты думаешь, денька через два я смогу поговорить с Уолли?
– Надеюсь. Правда, первенство принадлежит полиции. Лейтенант Голстейн уже настойчиво требует свидания.
– Позвоню тебе в пятницу.
– Ладно.
Я долго сидел, гадая, расскажет ли Уолли историю с Горди. Я был уверен, что Ширли пустят к нему первой. Значит, нужно сказать Ширли, чтобы она предупредила Уолли ничего не говорить. Я позвонил к ним домой, но никто не подходил к телефону. Видимо, она еще не вернулась из больницы. Что ж, в моем распоряжении еще три дня. Пора было уходить. Я запер дверь и пошел к машине. По дороге заехал в типографию и забрал еще влажные оттиски статьи о Хэммонде. Они выглядели совсем неплохо. Потом я поехал к Чендлеру. До его великолепной виллы я добрался в пять минут седьмого. «Порше» Джин уже был у подъезда. Слуга ввел меня в просторный холл. Здесь стояла ценная антикварная мебель, а картины на стенах заслуживали места в музее.
– Проходите, Стив, – приветствовал меня Чендлер.
Джин в просторном белом платье с бокалом в руке выглядела очень красивой. Рядом с ней сидела Лоис Чендлер и улыбалась мне. Лоис Чендлер была лет на двадцать моложе своего мужа. Ей, должно быть, лет тридцать шесть – тридцать семь. Это была высокая, элегантная и очень утонченная светская дама. При ее виде создавалось впечатление, что у нее не было никаких дел, кроме заботы о туалетах, посещения косметических салонов и встреч с гостями мужа. Она была настолько безукоризненна, что даже прикоснуться к ней казалось таким же кощунством, как тронуть свежее, еще пахнущее краской полотно художника. Его густые седоватые волосы были уложены в красивую прическу. А глядя на ее маленький нежный нос, чувственные губы и восхитительный подбородок, каждый легко понимал, как Чендлер к ней относится.
Пока разносили напитки, мы говорили о пустяках. Потом все сели за стол. Ужин был изысканным. За едой Чендлер рассказывал о своей поездке в Вашингтон. Мы узнали, как выглядит президент, и о том, что, по его мнению, с инфляцией скоро будет покончено, и как они с президентом перешли на «ты». За десертом Лоис вдруг прервала его:
– Дорогой, ты не замечаешь, что никому не даешь вставить слово. Я охотно послушала бы Стива об этом интригующем убийстве в Истлейке.
– Ты права, милая. – Чендлер тепло улыбнулся ей. – О каком убийстве идет речь? Что случилось?
Лоис перевела взгляд на меня:
– Расскажите же нам что-нибудь. Кем был этот человек и почему его убили?
– Не имею понятия, почему его убили. – Я почувствовал на себе любопытные взгляды. – Он был управляющим универмагом.
– Да ведь я хорошо об этом знаю, газеты писали. Но какова причина убийства?
– Этого не знает даже полиция. Просто кто-то вошел и застрелил его. Больше мне ничего не известно.
Чендлер явно скучал.
– Скорее всего это сделал какой-нибудь наркоман, нуждавшийся в деньгах, – сказал он нетерпеливо. – Такие случаи происходят сплошь и рядом.
– Но мне кажется, в Истлейке можно найти гораздо более богатого человека, не так ли? Вряд ли у него было много денег, – предположила Лоис и вопросительно посмотрела на меня.
– Этого я не знаю.
– Ну, вы меня разочаровали! – Она улыбнулась. – Я была уверена, что вы-то знаете какие-нибудь новости. Меня страшно интересуют убийства.
Чендлер наклонился и потрепал ее по руке:
– Послушай, дорогая, мне нужно минуту спокойно поговорить со Стивом, так почему бы вам, девочки, не посидеть где-нибудь, а нас оставить здесь.
Лоис пожала плечами и повернулась к Джин:
– Что поделаешь, мы здесь больше не нужны, пойдемте.
Как только за ними закрылась дверь, Чендлер отодвинул свой стул и встал:
– Пройдем в кабинет, мне хочется посмотреть на этого Хэммонда.
Мне удалось сбежать лишь в первом часу. К этому времени Лоис отправилась в постель, а Джин – домой.
Чендлер восхищался статьей о Хэммонде. Потом опять рассказал мне о президенте, о его мерах по борьбе с инфляцией, и наконец мы с ним совместно набросали план статьи, которая бы просветила читателей относительно планов президента. Впрочем, саму статью мы собирались поручить Лэнсингу. Чендлер еще упомянул о Шульце. Он хотел, чтобы статья о нем появилась в следующем номере журнала.
– Нельзя упустить из рук этих проходимцев. – Он ухмыльнулся. – Принимайтесь за дело и задайте им жару. Хорошо, что у вас все в порядке и Уолли поправляется. Он прекрасный репортер. Как только ему станет лучше, пошлю его с Ширли в Лонг-Бич. Пусть погреется на солнышке. А вы справитесь без него. Не нужен ли вам помощник до его возвращения?
– Нет, достаточно и Берри. У нас в запасе ряд хороших материалов, которые мы сможем использовать.
Провожая меня до двери, он обронил:
– Должен сказать, вы отлично справляетесь. Жаль, что не могла прийти Линда, мне нравится эта девочка.
Одну секунду меня подмывало сказать о крушении нашего брака, но я передумал. Нечего было торопиться.
Я сел в машину и поехал в отель «Империал». Из кабины телефона-автомата позвонил Джин. Пришлось подождать, пока она взяла трубку.
– Можно мне на минутку заехать к вам? Есть новости.
– Извините, но я уже в постели. После двух часов общения с мадам я совершенно разбита. Придется отложить разговор до утра.
– Но ведь в редакции у нас нет ни минуты покоя. Тогда, может быть, вы согласитесь пойти со мной поужинать вечером? Я бы вам все рассказал.
– Завтра не могу, уже договорилась о встрече.
– Но это важно, Джин, нельзя ли отложить?
– Нет.
Ее отрывистый ответ убедил меня в тщетности дальнейших уговоров. Я заметно забеспокоился:
– Джин… я, собственно, ничего о вас не знаю. Можно задать вопрос? У вас кто-нибудь есть?
Наступило молчание, и наконец она ответила:
– Да, есть.
Ее ответ застал меня врасплох и глубоко и горько разочаровал. Я вдруг понял, что люблю Джин.
– Правда? – спросил я сдавленным шепотом.
– Мне нужно выспаться. – Она говорила все тем же резким голосом. Продолжать разговор не имело смысла. – Спокойной ночи. – Она положила трубку.
Я направился к машине. Никогда в жизни не чувствовал себя таким одиноким. Я знал ее полтора года, но все это время фактически не замечал, выделяя лишь профессиональные качества и энергию. Потом неожиданно увидел в ней женщину. Словно в темной комнате вдруг зажгли свет. Все же я мог бы догадаться, что у такой женщины не могло не быть друга. И вот теперь я знал наверняка, и это не принесло мне радости.
Приехав домой, я загнал машину в гараж. Когда я отпирал дверь дома, сзади послышалось:
– Менсон…
Я быстро обернулся.
В темноте стоял сержант Бреннер.
– Погасите свет, я не хочу, чтобы меня здесь видели.
Мы сидели в темноте друг против друга. Рассмотрев Бреннера получше, я испугался. Он уже не был жестким самоуверенным копом, которого я знал. Это был совершенно другой человек, человек на грани отчаяния. Лицо его побледнело и осунулось, со щек исчезли горькие складки, казалось, он вдруг съежился и увял.
– Слушайте, Менсон, давайте говорить начистоту. Вы взяли ту пленку и снимки? Только говорите правду.
– Нет.
Он обмяк в кресле:
– Голстейн уже знает, что Горди был шантажистом и пленки кто-то забрал.
– Если вы тоже влипли, как и я, то лучше бросить играть в прятки, – произнес я.
Он посмотрел на меня:
– Ладно… тогда выкладывайте все и забудьте, что я коп. Только начистоту.
– Мне кажется, мы могли бы помочь друг другу. Моя жена украла в универмаге дорогие духи, и ее засняла скрытая камера. Горди потребовал за этот кусок пленки двадцать тысяч долларов. Он сказал, что я у него не один и другие мужья оказались точно в таком же положении. Я согласился уплатить, но у меня не хватило денег. В конце концов, я пошел к нему с тремя тысячами. И нашел его мертвым. Когда я собирался обыскать дом, там появилась какая-то женщина. Мне удалось сбежать, пока она вызывала полицию. Я не убивал, но уверен, что его застрелили из моего пистолета. Уходя, я оставил его на диване. По-моему, пистолет кто-то взял, застрелил из него Горди, а потом положил на место. От пистолета я уже отделался. – Я смотрел на него в упор. – Это все. Теперь ваша очередь.
– У меня почти та же история. – Он безнадежно махнул рукой. – Зачем они это делают? Положим, я зарабатываю не так уж много, но мы можем почти все себе позволить. Я думал, что она довольна. Ее тоже засняла камера одной из первых. Этот гад захотел три куска, а где мне взять такие деньги? Мы договорились, что Горди будет продавать мне пленку по частям за тридцать долларов в неделю.
Хотя я и недолюбливал Бреннера, мне стало его жаль.
– Если пленку найдут, мне крышка. Голстейн выгонит меня из полиции. – Он утер рукой пот со лба. – Когда я приехал в эту нору и нашел гильзу, то решил, что вы убили его и забрали пленку и фотографии. Поэтому я и отдал вам гильзу, так как не хотел, чтобы ей завладел Голстейн. Я думал, будет лучше, если он ни до чего не докопается. Глупость, конечно. Голстейн все узнал про камеры и обшарил весь магазин, ища пленки. Но ничего не нашел. Жилье Горди он тоже перевернул вверх дном, но снова ничего не нашел. Голстейн не дурак, понял, что здесь пахнет шантажом, и теперь проверяет всех, кто покупал в этом магазине.
– Все равно он ничего не узнает, пока не найдет пленку, – сказал я.
– Так-то оно так, но ведь он вроде бульдога. Если во что вцепится, так уже не выпустит.
– Подождите, Бреннер, давайте подумаем вместе. – Я был рад высказаться человеку, с которым можно говорить откровенно. – Пленка и фотографии спокойно лежат в каком-нибудь арендованном сейфе. Или у кого-то, кому Горди доверял. Еще их мог забрать убийца. Если они хранятся в сейфе, Голстейн рано или поздно их найдет. Если же их забрал убийца, то, скорее всего, уничтожил их. – Я помолчал. – Но вот если они у доверенного человека, вовсе не исключено, что нас начнут скоро опять шантажировать.
– Мне и самому приходило это в голову, потому я так и надеялся, что они у вас. Выходит, либо они у убийцы, либо…
– А как насчет той женщины, Фреды Хейвз?
– Это любовница Горди, потаскуха и пьяница. Когда я приехал, она ползала вокруг Горди, хныкала, перемазалась его кровью, а потом начала выть. Пока она заливалась слезами, я нашел гильзу. Понятия не имею, видела она ее или нет. Пришлось рискнуть.
– Вы что-нибудь о ней знаете?
– Я же сказал: потаскуха и пьяница. Торчит в барах и ждет, чтобы ее кто-нибудь угостил. Больше ничего о ней не знаю.
– По-моему, не мешало бы к ней присмотреться. Правда, сам я этого не могу, но для вас это не составит труда.
Затем я рассказал о Германе Веббере и его сказочку о пропавшем досье и объяснил, почему я уверен, что Веббер солгал.