Она,
Милочка,
ночью привела в свою постель
неизвестного мужчину и...
занялась с ним сексом!!!
Она, которая только-только решила стать настоящей Джульеттой и ждать своего Ромео!
Она, вся такая воздушно-романтичная, без малейшего налета пошлости, для которой со вчерашнего дня важнее всего на свете была любовь, а не секс!
О ужас!
Думать об этом было невыносимо. Поэтому Милочке нужно было срочно избавиться от чужого тела, лечь спать по новой, проснуться одной и решить для себя, что все это был просто неудачный сон.
Хлопнула входная дверь, раздались голоса.
– Дома, дома она, проходите, – активно приглашала кого-то Марья Никаноровна. – Встала она недавно – я слышала, как она душ принимала.
– Спасибо большое, – ответил до боли знакомый голос.
Милочка похолодела: это был Егор.
Будь наша Милочка в нормальном состоянии, миллион мыслей и миллион вопросов сразу бы пришли ей в голову. Но поскольку после вчерашнего в голове у нее были одни опилки, то Милочка совершенно не могла взять в толк, что делать. Когда шаги раздались практически под дверью ее комнаты, Милочка взяла себя в руки и выскочила Егору навстречу.
– Здравствуй, милая Мила... – и он вручил ей цветы.
– Пойдем на кухню, – буркнула милая Мила и направилась туда столь решительно, что ему не оставалось ничего иного, как последовать за ней.
Пока Милочка делала эти восемнадцать шагов, среди опилок обнаружилось воспоминание об их первой близости – страстной и нежной. Точнее, обыкновенно неловкой, как всегда это бывает с новым партнером. Но взволновало Милочку не это. Прошло уже три дня, а Егор объявился только сейчас. Неужели их близость ничего для него не значила? Или в нем снова дал о себе знать суровый диагноз?
– Н-ну... – уже на кухне строго сказала Милочка, глядя прямо в глаза своему возлюбленному.
Про свое поведение она просто забыла.
– Мила... Я понимаю, я виноват, я не звонил, но...
– В тебя опять врезался террорист-пенсионер? У тебя марсиане украли мобильник?
– Не издевайся надо мной, – вдруг оскорбился Егор. – Я звонил вчера, а ты два раза не отвечала...
– Я не слышала, – пожала плечами Милочка.
– А потом ты сказала, что гуляешь с друзьями. С какими друзьями? – теперь он уставился Милочке прямо в глаза.
Милочке стало немного дурно. То ли ее опять затошнило, то ли она вспомнила про реализацию последнего, придуманного ими с Климкой правила настоящей женщины.
– Э... – неопределенно сказала Милочка.
Что сказать, она не знала.
Во-первых, в голове у нее были опилки. Во-вторых, она не могла понять, как же она все-таки относится к Егору. С одной стороны, она вроде бы решила, что любит Арканю, с другой – Арканя оказался совсем не тем, за кого себя выдавал... В-третьих, у нее в кровати лежал голый мужик!!!
Егор ждал ответа. Милочка попыталась засунуть голову в цветы, которые продолжала держать в руках...
– Милочка! Богиня моя, солнце мое, душа моя! – раздалось под окном.
Ножки у Милочки подкосились.
– Кто вы такой? – Егор, не обратив внимания на упавшую в обморок возлюбленную, молниеносно открыл окно на кухне и высунулся во двор.
– А ты кто? – донеслось с улицы.
– А ты ваще кто? – придя в себя от изумления, Арканя пошел в атаку. – Это с тобой она вчера, как там... оттопыривалась?
– Ага, – обрадовался Егор. – И не с тобой, значит!
– Стой, где стоишь! – И решительным шагом Арканя направился в подъезд.
Запиликал домофон.
– А с чего вы взяли, что я вам открою? – радостно спросил Егор, высовываясь в окно почти по пояс.
– Милу позови.
– А она рядом стоит.
Мила стояла не то чтобы рядом, но уже стояла. Холодный воздух мгновенно привел ее в чувства. Что делать, она не знала.
Неожиданно дверь в подъезд распахнулась, и из него вышла неопределенного вида дама с побитой жизнью собачкой. Арканя издал воинственный клич и бросился в подъезд.
– Кто это? – Егор воззрился на Милочку.
Милочка уставилась на Егора, как кролик на удава. Арканя, несмотря на прошлый промах, почему-то снова произвел на нее неизгладимое впечатление. Наверное, своим возвышенно-хамским видом.
– Это Арканя, – сказала Милочка, потому что ничего более умного выдать не могла.
– Какой Арканя? – начал заводиться Егор. – Что у тебя с ним было?
– Арканя – мой бывший возлюбленный.
– А почему он тогда ведет себя, как нынешний?
Ответить Милочка не успела, так как в дверь начал звонить и колотиться Арканя.
– Дети мои, что у вас происходит? – В самый неподходящий момент из своей комнаты вышла Марья Никаноровна, и тут-то Милочка каждой клеточкой своего тела пожалела, что не сняла себе отдельной квартиры, хотя давно могла себе это позволить.
– Э-э... – сказали они хором.
– Если вы не откроете, это сделаю я. Мне скандалы с соседями не нужны, – в словах Марьи Никаноровны прозвучала угроза.
Милочка совсем растерялась: за все время их совместного проживания она не видела ни разу, чтобы старушка так сердилась.
– Иди, открывай, – послал ее Егор.
Милочке ничего не оставалось, как открыть.
– Где он? – с этими словами Арканя отстранил Милочку со своего пути и протопал на кухню. – И что это за крендель? – спросил он, обращаясь к ней.
Марья Никаноровна покачала головой и удалилась в свою комнату. Милочке немного полегчало. Но снова начало подташнивать.
– Это – Егор, – воинственно сказала она. – Я тебе говорила про него.
Милочка не была уверена, говорила она ему про Егора или нет. Ей просто нужно было протянуть время и срочно решить: кто же из двоих ей более симпатичен. Она переводила взгляд с Аркани на Егора и обратно. Мачо против интеллигента. Ночные клубы против театров. Веселость против созерцательности. Истерик против психастеноида.
Мужчины же с ненавистью смотрели друг на друга. Арканя, конечно, не сомневался, что уложит этого маменькиного сыночка одной левой. Егор, всю жизнь ненавидевший дешевых мачо, посматривал на чугунную сковородку. И все вместе они не заметили, как на кухне появился третий персонаж.
– О, а вы кто такие? – спросил Амиго (а это, естественно, был именно он) в одних плавках и с чудовищно волосатыми ногами.
Все онемели.
– Елки, как пить хочется, – простонал Амиго, взял в руки чайник и начал шумно вливать его содержимое себе в глотку.
Милочке смутно вспомнилось, как они танцевали в клубе, потом целовались в подворотне... Как они оказались у нее дома, она не помнила, но кой-какие моменты ночи все-таки остались в ее памяти. Милочка покраснела.
– А ты кто такой? – первый пришел в себя Арканя.
– Я типа ее парень, – выдал Амиго.
Филолога Милочку от этой фразы едва не хватил кондратий. Егор заметно поморщился.
– Я типа тоже, – в тон ему выдал Арканя.
Ситуация поражала своей маразматичностью. Поэтому Егору ничего не оставалось, как сказать:
– И я типа тоже.
– Я не понял, – теперь Амиго воззрился на Милочку, – а ты мне что вчера не сказала, что у тебя мужики есть? Ты мне сказала, ты такая одинокая, несчастная, никто замуж не берет. Ну я и сказал: «Пошли».
– Куда? – не поняла Милочка.
– Замуж. И ты типа согласилась. Еще бы! – Амиго довольно почесался. – Каждая вторая автомастерская в Питере – моя.
– По-моему, мне здесь делать нечего, – вдруг решил Егор и направился к выходу.
– Вали, вали, – обрадовался Амиго.
Когда за Егором захлопнулась дверь, у Милочки подкосились ножки: она уже почти сделала выбор в его пользу.
– Ты что, хочешь замуж? – испуганно спросил Арканя у Милочки и, не дождавшись ответа, быстро распрощался: – А-а... Ну тогда – пока. У меня тут дела...
– Я не понял, а кто это были-то? – Амиго проводил взглядом очередного уходящего с позором Милочкиного кавалера и уставился на нее. – Ты что, мать, тут ваще развела? Мы еще об этом побазарим.
– Вон отсюда! – заорала Милочка, как полная психопатка. – Вон отсюда! Меня сейчас вырвет!
20 В этой главе Милочка наконец понимает, кто из ее поклонников – настоящий герой
Вот и все.
Вот так, из-за одного неправильного и очень некрасивого поступка – что же может быть хорошего в случайном сексе в нетрезвом виде? – Милочка одним выстрелом наповал убила двух зайцев. В том смысле, что убила в них веру в себя, как в богиню, в Джульетту и просто в настоящую женщину.
«Я думал, ты – настоящая, не такая, как все... А ты – ...» – интеллигентный Егор даже выругался. И у Милочки не поднялась рука дать ему пощечину.
«Извини, я ошибся в тебе...» – походя бросил Арканя, стремительно улетая на поиски новой богини.
Весь день Милочку тошнило от выпитого, от Амиго, от самой себя в частности и от жизни в целом. Она выпила два литра сока, пять раз помылась, но если очиститься физически вышло, то внутри оставалась какая-то мерзкая грязь.
«Почему?» – в миллионный раз задавала себе вопрос Милочка.
«Извини, я ошибся в тебе...» – походя бросил Арканя, стремительно улетая на поиски новой богини.
Весь день Милочку тошнило от выпитого, от Амиго, от самой себя в частности и от жизни в целом. Она выпила два литра сока, пять раз помылась, но если очиститься физически вышло, то внутри оставалась какая-то мерзкая грязь.
«Почему?» – в миллионный раз задавала себе вопрос Милочка.
Глупо, конечно, было потерять двух возлюбленных разом, двух прекрасных претендентов на ее руку и сердце. Но, как ей казалось, тошнило ее не из-за этого. Тошнило ее от воспоминания об Амиго.
Что-то в Милочкином миропонимании изменилось. Промеж них – ее и Климки и их общих знакомых – это было нормально: в процессе оттопыривания, выпив и отплясав в клубе, на сладкое, так сказать, познакомиться с симпатичным мужиком и провести с ним ночь. Просто ночь – без обязательств, совместных планов на будущее, воспоминаний о прошлом. Легко и весело. Чтобы страсть, чтобы трусики на люстре, чтобы с утра все тело болело, чтобы не знать его номера и, может быть, его имени. Не часто, конечно: достойных кандидатов не так уж и много. Но для формы, что ли. Для настроения. Куража. Для ощущения жизни, а не существования.
Милочка всегда пользовалась презервативами. И если ночевала у него на квартире, всегда старалась улизнуть с утра пораньше. Так было проще.
– Женщины по своей природе более привязчивы. Надо учиться легко относиться ко всему: мужикам, сексу, отношениям, – однажды подвела под это дело теоретическую базу Климка. – Секс на одну ночь помогает бороться с привязчивостью.
И Милочка старательно следовала этому постулату: боролась.
Каждый раз, правда, надеялась на что-то. Ждала, что случайный любовник в пылу страсти разглядит ее божественную душу и чудесным образом поймет, что ей совсем не это нужно... Но никому об этом не говорила.
– Секс с ним был прекрасен! – говорила она Климке. – Помолодела на десять лет! – И все.
Теперь же Милочка отчетливо, со всей безжалостностью, поняла, что не нужен ей был случайный секс. Ни сейчас, ни тогда. Никаких хлорных бассейнов, никаких заболоченных прудов и грязных луж – только настоящий чистый океан – море любви и нежности. И не знала, что теперь делать.
Все воскресенье Милочка билась в истерике на плече у Климки.
– Как низко я пала!!! Мне ведь совсем не это нужно!!! И кого ты мне, кстати, подсунула?! Где ты нашла этого урода?!
– Я еще в прошлое наше оттопыривание с мужиком познакомилась. Спокойный такой, уверенный в себе и робкий одновременно – так странно. Он мне телефон свой дал, мой взял. И не позвонил. А когда мы с тобой напились, я про него вспомнила и позвала его в клуб. А это – его двоюродный брат. Что поделаешь, в семье не без урода.
– Это все ты виновата, что я с первым встречным сексом занималась. Это ты обычно этим занимаешься! Ты со своими глупыми постулатами!
– Господи, Милочка, какая ты пошлая. Да, я ошибалась.
– То есть ты не затащила своего высокого блондина в постель?
– Нет. Мы почти сразу ушли из клуба, катались на речном трамвайчике всю ночь. А потом он меня домой проводил. Я даже поцеловать себя не разрешила. Я ведь теперь – Джульетта.
Милочка всмотрелась Климке в лицо: подруга действительно выглядела на четырнадцать лет – такая была юная, красивая и глуповатая.
– Ты что – влюбилась? – ахнула Милочка.
Климка в ответ замурлыкала какую-то песенку, воздев очи горе.
– А я всех потеря-а-ала! – снова разрыдалась Милочка. – И Егора потеряла, и Арканю... И себя потеряла... На работе придется отпуск взять за свой счет, не вынесу я Егора видеть – он на меня с таким презрением смотрел!.. Из меня Джульетты не вышло... Я никому не нужна – я старая тридцатилетняя тетка...
Они проехались по магазинам, даже в кино сходили. Климка проявляла чудеса эмпатии, выслушивая Милочку. Милочка весь сеанс продолжала шепотом страдать:
– Неужели же они ко мне не вернутся? Ведь если любишь человека, все можешь ему простить? Хоть бы кто-нибудь – Арканя, Егор, – кто-нибудь позвонил, простил бы меня, ободрил. Не плохая я. Просто попала в глупую ситуацию.
– Правильно мыслишь, – отвечала Климка, – конструктивно. Ты – не плохая. Просто поступила нехорошо. Сделай выводы и забудь – зачем себя мучить?
– Я-то забуду – а они? Я ведь и Егора люблю, и Арканю. Я не могу сейчас оставаться одна, – ныла Милочка. – Может, им просто время нужно, чтобы принять меня такой, какая я есть? Может, они простят?
Прошло две недели.
Милочка по горящей путевке слетала в Египет. Лежала там на берегу настоящего моря и не могла на него насмотреться. Не могла надышаться. Какой, ну какой бассейн может с этим сравниться? С этим вот мелким золотым песком, с волнами, с бирюзовым простором и тем особым йодным запахом – настоящим запахом моря...
Милочка из воды почти не вылезала – жабры отращивала. Плавала, плавала, плавала бесконечно.
И все было хорошо. Кроме одного: ни Егор, ни Арканя ей не звонили.
Милочке трудно было себе признаться в этом, но она страстно ждала звонка хотя бы от одного из них. Ждала прощения. Отпущения ее глупого грешка. И еще ждала любви. Взаимной любви. Настоящей. Большой и толстой. Возвышенно-романтичной.
Вот позвонил бы ей Егор – она тут же вернулась бы в Россию. Стала бы снова ходить в театры и музеи. Читала бы Шекспира перед сном. Была бы вся такая скромная, всепрощающая и терпеливая. Ждала бы его вечерами дома...
Или, например, позвонил бы ей Арканя... Она, конечно, тут же вернулась бы в Россию. Стала бы отчаянно-бойкая, веселая, легкая на подъем. Висела бы в Инете перед сном – вела бы свой суперпопулярный ЖЖ. Не ругала бы его за гулянки с друзьями...
Иными словами, Милочка на многое была готова, чтобы вернуть столь близкое еще совсем недавно и так глупо потерянное счастье. Но мобильник молчал. А сама она звонить не могла: все-таки Милочка была уже немножко настоящей женщиной.
Милочка вернулась в Санкт-Петербург.
– Ну, рассказывай! – Едва Милочка приехала, как Климка заявилась к ней в гости.
– Да что рассказывать? Там море!.. – Милочка томно закатила глазки. – Настоящее.
Она показала фотографии: пирамиды, верблюды. Похвасталась загаром, шмотками и украшениями.
Неожиданно у Милочки запиликал мобильник: с неизвестного номера ей пришла эсэмэска: «Ты где?» Милочка от неожиданности чуть не выронила телефон. Климка пожала плечами: а я откуда знаю, кто это?
«Дома», – быстро набрала Милочка ответ.
– Если не знаешь, чей номер, зачем отвечаешь? – спросила рассудительная Климка.
– А вдруг это Арканя? Или лучше – Егор? Они хотят помириться!!! – У Милочки даже глазки загорелись.
– Слушай, старушка, положа руку на сердце, я сомневаюсь, что мужчина, застав свою женщину с другим, может ее простить. По крайней мере, так быстро.
– Во-первых, прошло две недели. Во-вторых, я же не такая на самом деле! Я же – Джульетта, я нежная, трогательная и ранимая. И вообще этот Амиго был давно, и это вообще неправда.
– Ну да, конечно... – неопределенно сказала Климка.
Мобильный молчал.
– А вдруг он придет? – Милочка в ужасе схватилась за голову. – Надо привести себя в порядок!
Милочка суетливо подскочила, побежала наряжаться, умываться и краситься. Климка сходила на кухню и поставила чайник. У нее на душе все пело. Женя – так звали ее Ромео – звонил ей постоянно: приглашал на свидания, дарил цветы.
– Знаешь, – задумчиво сказала она, стоя под дверью ванной, где гримировалась Милочка, – а ведь все эти дурацкие правила «настоящей женщины» – это такая ерунда. Ведь не напейся я тогда с тобой за компанию, не решись позвонить – не было бы сейчас у меня Женьки. Знаешь, что оказалось? Он и сам очень хотел меня видеть, но тогда, в первое знакомство, неверно расслышал мой телефон. А найти в Петербурге Екатерину Климентьеву, прописанную по-прежнему в Пскове, невозможно.
Милочка даже из ванной высунулась:
– Ты опять меня путаешь! Почему ты меня все время путаешь? – Она и правда выглядела озадаченно. – Хотя, впрочем, я просто по-человечески за тебя рада. И знаешь, может, ты и права. Джульетта ведь не знала никаких правил. Она просто любила. И действовала по велению своего сердца. Все наши проблемы от того, что мы не умеем слушать свое сердце.
Выдав эту тираду, Милочка снова скрылась в ванной.
– Я бы, как психиатр, сказала, что мы не умеем воспринимать сигналы своего бессознательного, – задумчиво, сама себе под нос, протянула Клементьева. – Или хотя бы, что мы не верим своей интуиции.
Запиликал домофон. Совершенно не мучимая любопытством к чужой жизни – насмотрелась, наслушалась уже за все миллионы часов своих консультаций – Климка ушла на кухню. А наскоро мазнувшая помадой по губам Милочка бросилась открывать.
«Кто?» – стучал в ее голове единственный вопрос. «Кто из двоих сумеет ее простить, с тем она и будет», – решила Милочка для себя.