Доктор Карбондейл продолжила говорить.
— Я сделаю полный токсикологический анализ, определю ДНК, и, разумеется, мы постараемся найти осколки пули или другие металлические осколки, но истинную причину смерти вряд ли удастся точно установить. Скорее всего это невозможно.
— Где она? — спросил я. — Где останки Каролин?
— Детектив Кросс, вы уверены, что сейчас подходящее время…
— Он уверен, — заявила Бри. Зная, что мне нужно, она показала в сторону лаборатории. — Не стоит тянуть. Пожалуйста, доктор. Мы же профессионалы.
Мы прошли за патологоанатомом через двустворчатые двери и оказались в процедурной, напоминавшей бункер. Серый бетонный пол, высокий потолок, покрытый кафелем. Кругом обычные раковины, нержавеющая сталь и один белый мешок для переноски тела на узком серебристом столе.
Я сразу заметил что-то странное. Неправильное.
Тело образовало выпуклость в центре, но по краям мешок был абсолютно плоским. Я с ужасом смотрел на него. Останки.
Доктор Карбондейл встала с другой стороны стола, напротив нас, и потянула молнию.
— Верхний мешок наш, это для снижения температуры, — пояснила она. — Я закрыла все, закончив исследование.
Внутри этого мешка был второй, напоминающий промышленный пластик. Матовый, но достаточно прозрачный, он позволял разглядеть лежавшие в нем мясо, кровь и кости.
Я на несколько секунд отключился, не желая видеть то, что видел. В этом мешке были останки, но не тело.
Каролин не была уже Каролин.
ГЛАВА 4
Возвращение в Вашингтон напоминало бесконечный дурной сон. Когда мы с Бри приехали домой, там было необычно тихо. Я подумал, не разбудить ли Нану, но поскольку она не встала сама, мне стало ясно, что она крепко спит, и ей нужен отдых. Плохие новости подождут до утра.
Торт в честь дня моего рождения стоял нетронутый в холодильнике, но кто-то положил на столешницу упаковку с авиабилетами американских авиалиний. Я долго смотрел на нее, постепенно осознавая, что это два билета до Сент-Джона, острова в Карибском море, где мне всегда хотелось побывать. Но это уже не имело значения, теперь все придется отложить. Мне казалось, будто я медленно двигаюсь, а какие-то детали вырисовываются с особой четкостью.
— Тебе надо лечь. — Бри взяла меня за руку и вывела из кухни. — Тогда по крайней мере завтра утром ты начнешь соображать.
— Ты хочешь сказать, сегодня, — уточнил я.
— Нет, завтра, когда отдохнешь.
Я заметил, что она не сказала «поспишь». Мы пошли наверх, разделись и свалились в постель. Бри не отпускала мою руку.
Прошел час или около того, а я все еще пялился в потолок. С того мгновения, как мы покинули Ричмонд, меня терзал вопрос: почему?
Почему это случилось? Почему с Каролин? Почему этот чертов измельчитель? Почему останки вместо тела?
Мне, детективу, следовало бы думать о вещественных уликах и о том, к чему они меня приведут, но сейчас, лежа в темноте, я чувствовал себя не столько детективом, сколько дядей и братом.
Однажды мы уже теряли Каролин. После смерти Блейка ее мать не пожелала иметь ничего общего с семьей и уехала, даже не попрощавшись. Сменила номера телефонов. Возвращала подарки на дни рождения. В то время все это казалось невероятно печальным, но с той поры я не раз убеждался в том, что людям нравится страдать и наносить себе раны.
Около половины пятого я спустил ноги с кровати и сел. На душе у меня ничуть не полегчало.
— Ты куда? Еще ночь, — сказала Бри.
— Не знаю, может, в контору. Попробую что-нибудь сделать. Спи.
— Я не спала. — Она села за моей спиной и обняла меня за плечи. — Ты не один. Что бы ни случилось с тобой, я рядом.
Опустив голову, я слушал ее успокаивающие слова. Бри права — в этом деле мы вместе. Так было всегда с той поры, как мы встретились, и это здорово.
— Я сделаю все, чтобы помочь семье пережить это, — сказала она. — Завтра мы с тобой отправимся туда и начнем выяснять, кто совершил такое ужасное преступление. Слышишь?
В первый раз после звонка Дэвиса я ощутил тепло в груди: не счастье, не облегчение, но хотя бы признательность. За то, что чему-то можно радоваться. Я прожил большую часть жизни без Бри, и теперь даже не представляю, как мне это удалось.
— Как я отыскал тебя? — спросил я. — С чего мне так повезло?
— Это не везение. — Бри еще крепче прижалась ко мне. — Это любовь, Алекс.
ГЛАВА 5
Габриэлю Ризу показалось правильным и даже забавным, что для этой странной, в сущности, беспрецедентной встречи среди ночи было выбрано именно это здание, изначально построенное для размещения государственного департамента, департамента ВМС и военного министерства. Риз осознавал глубокую историчность всего, что он делал. Можно сказать, что Вашингтон был в крови трех поколений его семьи.
Ризу позвонил сам вице-президент, причем голос его звучал довольно напряженно, а ведь Уолтер Тиллман руководил двумя компаниями из ста, принадлежавших «Форчун», поэтому на деле знал, что такое давление. Он не упомянул ни о каких деталях в разговоре с Ризом, просто велел ему прибыть немедленно в здание Исполнительного управления президента Эйзенхауэра. Технически в этом офисе теперь принимали высокопоставленных гостей, и все государственные деятели от Джонсона до Чейни приветствовали там лидеров со всех концов света.
Но самое существенное состояло в том, что это здание находилось далеко от Западного крыла, а значит, от глаз и ушей. В этом наверняка и была цель устроителей этой тайной встречи.
Приехав туда, Риз обнаружил, что двери во внутренний офис закрыты. Дэн Корморан, глава секретной службы Белого дома, стоял у дверей, а еще два агента располагались по обеим их сторонам.
Риз вошел, Корморан последовал за ним.
— Сэр? — произнес Риз.
Вице-президент Тиллман стоял к ним спиной в дальнем конце комнаты. В окнах отражались наполовину зажженные шары потолочных газовых светильников — явная имитация. Несколько моделей судов в стеклянных футлярах говорили об истории здания. В этом офисе во время Второй мировой войны работал генерал Першинг.
Тиллман повернулся и заговорил:
— У нас неприятная ситуация, Гейб. Проходи и садись. Все скверно. Так скверно, что дальше некуда.
ГЛАВА 6
Агент Корморан выступил вперед и встал рядом с вице-президентом. Это неприятно удивило Риза: он был начальником штаба и понимал, что начальник секретной службы не должен знать больше его. Но сейчас он явно знал больше. Что же, черт возьми, произошло? И с кем?
Вице-президент кивнул Корморану и тот заговорил:
— Благодарю вас, сэр. Гейб, сохрани в тайне то, что я сообщу тебе; распространение такой информации расценивается как уголовное преступление. Уясни это, прежде чем я…
— Валяй, Дэн, выкладывай.
Гейб Риз относился к Корморану с симпатией, но ему не нравилось, когда тот нарушал субординацию. Тиллман вызвал их обоих. Он держал их возле себя со времен филадельфийского господства, так что они могли рассчитывать на определенную свободу действий. Однако Ризу казалось, что Корморан пользуется этой свободой несколько больше, чем следует. Хотя, возможно, и Корморан считает, что Риз слишком много себе позволяет.
— Ты когда-нибудь слышал, чтобы имя Зевс упоминалось в контексте, связанном с работой? — спросил агент. — Зевс, как бог у греков.
Риз задумался. Секретная служба часто меняла кодовые имена своих подопечных, но это имя не было ему знакомо, так что наверняка оно из высших слоев.
— Едва ли. А должен?
Корморан, не ответив, продолжил:
— За последние полгода отмечено много случаев исчезновения людей, все на атлантическом побережье. В основном женщины, но есть и несколько мужчин, и все они принадлежат к определенной профессии, думаю, ты меня понимаешь. Пока не найдено ничего, что связывало бы их.
— До настоящего момента, — перебил его Риз. — Что, черт побери, происходит?
— Наш разведывательный отдел имеет три разных перехвата, привязывающих этого типа Зевса к трем разным случаям. Вчера имя всплыло снова, на сей раз в отделе по расследованию убийств. — Он помолчал. — Все это секретно, сам понимаешь.
Риз терял терпение.
— Какое отношение все это имеет к вице-президенту? Или к президенту, раз уж вы меня вызвали? Я не уверен, что мы вообще должны обсуждать это.
— Этот Зевс, — вступил в разговор Тиллман, — кто бы он ни был, имеет какую-то связь с Белым домом, Гейб.
— Что?! — Риз вскочил с кресла. — Какую связь? Что вы хотите сказать конкретно? Что здесь вообще происходит, черт побери?
— Мы не знаем, — признался Корморан. — Это первая часть проблемы. Вторая — защитить администрацию от кого бы то ни было.
— Твоя работа прикрывать вице-президента и президента, а не всю администрацию. — Риз повысил голос.
— Моя работа расследовать и предупредить потенциальную угрозу… — возразил Корморан.
— Пожалуйста, замолчите оба, — бросил Тиллман. — Это наше общее дело, или встреча немедленно закончится. Понятно?
Они ответили в унисон:
— Да, сэр.
— Дэн, что думаешь ты, я уже знаю. Гейб, прошу тебя высказаться откровенно. Я не уверен, что мы должны все скрывать. Это вполне может обернуться против нас и укусить нас, и речь здесь идет не об осуждении или укоризненном похлопывании по руке. С конгрессом этот номер не пройдет. И с прессой тоже. Особенно когда вопрос касается убийства.
«Убийства? Милостивый Боже!» — подумал Риз.
Он провел ладонью по волосам, поседевшим в двадцать лет.
— Сэр, едва ли непродуманный ответ в ваших интересах, да и президента тоже. Это что, слухи? Есть ли реальные факты? Какие именно факты? И президент уже знает?
— Все дело в том, что на этом этапе мы знаем слишком мало. Черт, Гейб, неужели ты нутром ничего не чувствуешь? Я знаю, у тебя есть своя точка зрения. И нет, президент ничего не знает.
Интуиция не подвела Тиллмана: Риз действительно уже имел свое мнение.
— Если мы рискнем открыться, то закрыться уже не сможем. Нам следует найти все, причем в кратчайшие сроки. Скажем, за два-три дня. Или пока не получим от вас специального указания, сэр, — добавил он ради агента Корморана. — И нам потребуется стратегия отступления. То, что поможет нам дистанцироваться, если история выйдет наружу раньше, чем мы захотим.
— Согласен, сэр, — вставил Корморан. — Пока мы в полной темноте, а это никуда не годится.
Тиллман глубоко вздохнул, что Риз воспринял как уступку и согласие.
— Я хочу, чтобы вы работали над данным делом вместе. Никаких телефонных звонков, ради всего святого, никаких электронных посланий. Дэн, пообещай мне, что абсолютно ничего из этого не пройдет через Кризисный центр.
— Да, сэр. Мне придется поговорить кое с кем из моих людей. Но дальше это не пойдет. Какое-то время.
— Гейб, ты говорил о стратегии отступления?
— Да, сэр.
— Рассматривай все с разных точек зрения, самые разнообразные сценарии. Надо предвидеть всё. Подчеркиваю, всё.
— Конечно, сэр. Мой мозг сейчас работает на полную катушку.
— Молодец. Есть еще вопросы?
Риз уже рылся в памяти в поисках исторического или юридического прецедента, скорее по привычке, чем по какой-то другой причине. Вопрос о преданности даже не возникал. Его сдерживала только специфика ситуации. Боже милостивый — что, если действительно в Белом доме завелся серийный убийца? Любой убийца?
— Сэр, если случится утечка, что помешает любому — не дай Бог, репортеру — подхватить это?
— Это же секретная служба, Гейб. Речь не идет об обычной разведке, — ответил Тиллман. — Но я не стану полагаться только на это. Я хочу, чтобы все было сделано быстро, джентльмены. Быстро, чисто и тщательно. Нам нужны реальные факты. И ясность. Мы должны выяснить, кто такой Зевс и что он натворил, а затем сделаем вид, будто этого никогда не происходило.
ГЛАВА 7
Удар следовал за ударом, один сильнее другого. Каролин получила права в Род-Айленде, последние полгода жила в Вашингтоне, но ни разу не попыталась связаться со мной. Ее квартира, обставленная в английском стиле, располагалась на первом этаже. Жила она недалеко от Стюард-сквер — меньше, чем в миле от нашего дома на Пятой улице. Я бегал мимо ее дома десятки раз.
— У нее был хороший вкус, — заметила Бри, оглядывая маленькую, но стильную гостиную.
На мебели явно сказывалось азиатское влияние — обилие темного дерева, бамбук и специфические растения. На лакированном столике около двери лежали три речных камня, на одном из них было вырезано слово «Спокойствие».
Я не знал, что это — насмешка или напоминание. Меньше всего я хотел бы сейчас находиться в квартире Каролин. Я был не готов к этому.
— Давай разделимся, — предложил я Бри. — Так мы быстрее осмотрим квартиру.
Я начал со спальни, заставив себя шевелиться. «Какая ты была, Каролин? Что с тобой случилось? Почему ты умерла именно так?»
Мое внимание сразу привлекла небольшая кожаная записная книжка, лежавшая на столике возле ее кровати. Когда я схватил ее, оттуда выпали две визитки.
Я поднял их и увидел, что обе принадлежали лоббистам с Капитолийского холма. Я не узнал имен, но фирмы были мне знакомы.
Половина страничек в записной книжке Каролин остались незаполненными, на других она вывела цепочки букв, начиная с начала года и на два месяца вперед. Каждая цепочка состояла из десяти букв, я это сразу подметил. Самые последние записи Каролин сделала за две недели до смерти. Цепочка выглядела так: SODBBLZHII. Десять букв.
Сначала я решил, что это закодированные номера телефонов.
В тот момент я не спрашивал себя зачем, откладывая неизбежный вывод. Когда я прошелся по ее ящикам в комоде розового дерева, у меня не осталось сомнений в том, каким образом моя племянница позволила себе такую квартиру со всем, что в ней находилось.
В верхних ящиках комода лежало такое белье, какого и представить не мог, а у меня богатое воображение. Я увидел много кружевного и атласного бельишка обычного типа, но также кожаное с заклепками и без них, латексное, резиновое, сложенное аккуратными стопочками. Наверное, мама еще ребенком научила Каролин складывать белье.
В нижнем ящике находилась коллекция пут, предметов для проникновения, игрушек и конструкций, о предназначении которых я только догадывался, качая головой.
То, что я обнаружил, по отдельности было косвенными уликами, но все вместе быстро вогнало меня в депрессию.
Именно поэтому Каролин перебралась в Вашингтон? И умерла таким образом?
Я вышел в гостиную как в тумане, не уверенный в том, что смогу разговаривать. Бри сидела на полу. Возле нее стояла коробка, а перед ней были разложены фотографии.
Она протянула мне одну из них.
— Я тебя везде узнаю, — сказала Бри.
Фотография запечатлела меня, Нану и Блейка. Я даже помнил дату — 4 июля 1976 года, лето двухсотлетия. На мне и брате пластиковые шляпы, обмотанные красными, белыми и синими лентами. Нана поразительно молода и прелестна.
Бри встала со мной рядом, глядя на фото.
— Она не забыла тебя, Алекс. Так или иначе, но Каролин знала, кто ты. Странно, что не попыталась связаться с тобой, переехав в Вашингтон.
Я не имел права брать эту фотографию, но все же положил ее в карман.
— Едва ли она хотела с кем-то встретиться, — проговорил я. — Со мной. Или с кем-либо из знакомых. Она была девушкой по вызову, Бри. Элитной проституткой. У них все разрешено.
ГЛАВА 8
Вернувшись в офис, где все гудело от шума и бурной деятельности, я получил сообщение от детектива Трамбалла из Виргинии. Отпечатки пальцев на угнанной машине принадлежали Джону Туччи из Филадельфии; сейчас он находился в бегах.
Я быстро соотнес данные, полученные от Трамбалла, с теми, что предоставил мне приятель из ФБР в Вашингтоне и их агент в Филадельфии, Касс Мердоч. Она внесла некоторую ясность в картину: Туччи был шестеркой в криминальной организации семьи Мартино.
Информация носила двоякий характер. В сущности, с нее и началось дело. С другой стороны, я подозревал, что водитель и убийца — не одно и то же лицо. Туччи скорее всего был втянут в игру, непосильную для него.
— Есть какие-либо данные о том, чем Туччи занимался здесь? — спросил я у агента. Мы с Бри слушали ее по громкой связи.
— Я бы сказала, что его либо перевели, либо повысили в организации. Стали поручать серьезные задания, с большей ответственностью. Его арестовывали, но он никогда не сидел.
— Машину угнали в Филадельфии, — заметила Бри.
— Тогда — да. Заметьте: я говорю в прошедшем времени. Должно быть, он уже мертв после такой промашки, хотя толком не понимаю, что произошло на шоссе.
— Как насчет возможных клиентов в Вашингтоне? — спросил я. — Семья Мартино ведет здесь дела на регулярной основе?
— Ничего такого не знаю, — ответила Мердоч. — Но что-то явно происходит. Джон Туччи слишком мелкая сошка, чтобы затевать подобное самостоятельно. Наверняка радовался, что получил такое задание. Какой же осел!
Я повесил трубку и несколько минут записывал то, что она мне рассказала, пытаясь систематизировать материал. Увы, каждый новый ответ трансформировался в новый вопрос.
Хотя одно казалось мне довольно очевидным. Это не просто убийство, какое-то отдельное действие. Может, оно связано с каким-нибудь уродом-извращенцем, или это прикрытие? Или и то и другое?
ГЛАВА 9
Конечно, было много, очень много всех этих неприятных подробностей, которые позволяют прессе удерживать новости месяцами. Но кое о чем сразу забывают. Доктор Карбондейл дозвонилась мне, когда я ехал в машине.