25 августа части Гудериана из района городка Почеп, в 72 км юго-западнее Брянска, начали движение на юг, в направлении на Конотоп – Прилуки. Одновременно из района Гомель – Новозыбков также на юг, в направлении на Чернигов – Нежин, начала наступление 2-я полевая армия генерал-оберста Максимилиана фон Вейхса (Maximillian von Weichs).
Через день 3-я танковая дивизия генерал-лейтенанта Вальтера Моделя (Walter Model) и 10-я моторизованная дивизия генерал-лейтенанта Фридриха-Вильгельма Лёпера (Friedrich-Wilhelm Lцper) прорвали оборону на левом фланге 13-й армии Брянского фронта на рубеже Почеп – Стародуб и двинулись в сторону украинского города Новгород-Северский.
Над Юго-Западным фронтом нависла реальная угроза катастрофы. Учитывая складывающуюся обстановку, советский Генеральный штаб предложил Сталину отвести войска. Однако это означало, что Киев придется оставить, но вождь и слышать об этом не хотел. В итоге 27 августа Ставка Верховного Главнокомандования (ВГК) приказала командующему ВВС Красной Армии генерал-полковнику Жигареву подготовить и в период 29 августа – 4 сентября провести воздушную операцию с целью разгрома частей танковой группы Гудериана, находившихся в районе Почеп – Стародуб – Новгород-Северский – Шостка.
Общее руководство этой операцией было возложено на Военный совет и штаб ВВС. Персонально же ответственными перед Ставкой за ее ход были назначены заместитель командующего ВВС генерал-майор авиации И. Ф. Петров и член Военного совета ВВС корпусной комиссар П. С. Степанов. К участию в ней привлекались: 11-я, 60-я и 61-я смешанные авиадивизии (САД) и 24-й скоростной бомбардировочный авиаполк (СБАП), которые составляли большую часть ВВС Брянского фронта, 10-я, 12-я и 38-я САД – это уже ВВС Резервного фронта в полном составе, 1-я резервная авиагруппа (РАГ), включавшая четыре полка, а также 42-я и 52-я дальнебомбардировочные авиадивизии (ДБАД) из резерва Ставки.
Несмотря на внушительный список частей, задействованных в операции, – восемь авиадивизий и пять полков, – общая численность пригодных для боевых вылетов самолетов была невысокой. К 30 августа в ВВС Брянского фронта под командованием 34-летнего генерал-майора Ф. П. Полынина[3] насчитывался 161 самолет, в том числе 44 Ил-2: 9 – из 237-го ШАП, 15 – из 245-го ШАП и 20 – из 218-го ШАП. При этом штатная численность последнего полка объяснялась тем, что он перелетел на фронт лишь утром того же дня. ВВС Резервного фронта генерал-майора Е. М. Николаенко располагали 137 самолетами, среди которых были девять «горбатых» из 66-го ШАП. В составе же 1-й РАГ полковника Н. К. Трифонова имелись 95 самолетов, включая десять «Илов» из 217-го ШАП.
Главной ударной силой предстояло стать именно штурмовикам. Сталин приказал «бить колонны противника непрерывно, волна за волной, весь день с утра до темноты». И летчики, как могли, пытались выполнить приказ вождя. Командиры штурмовых полков получили приказ: последовательно нанося удары группами по шесть – девять самолетов под прикрытием истребителей, уничтожать танковые колонны на шоссейных и проселочных дорогах.
Штурмовики Ил-2 из 217-го ШАП, входившего в состав 1-й резервной авиагруппы, перед боевым вылетом. Брянский фронт, август 1941 г.
Боевые вылеты начались на рассвете 30 августа, при этом широко использовались зажигательные средства: гранулированный фосфор, смесь типа С-4, а также ампулы АЖ-2, наполненные самовоспламеняющейся жидкостью «КС», представлявшей собой сплав фосфора и серы с очень низкой температурой плавления.
Всего же в течение 30 и 31 августа штурмовики 66-го, 217-го, 218-го, 237-го и 245-го ШАП совершили 130 самолетовылетов, атакуя колонны группы Гудериана. По сводкам штаба Брянского фронта и оперативной группы штаба ВВС КА, в общей сложности были уничтожены и повреждены до 90 танков, около 20 бронемашин, до 670 автомашин и взорван склад боеприпасов. При этом суммарные потери пяти полков составили восемнадцать Ил-2, т. е. 29 % от их общей численности к началу воздушной операции.
Приведенные выше данные о результатах штурмовых атак представляются, мягко говоря, завышенными. Тут надо отметить, что фотоконтроль отсутствовал и донесения о эффективности штурмовок составлялись лишь на основе рапортов пилотов. А последние главным образом сообщали только о количестве увиденных ими взрывов или очагов пожаров, и лишь изредка – о прямых попаданиях в цель. Это уже затем в штабах всех уровней, все выше и выше, начинали придавать донесениям «фактический» вид. Вот и появлялись расплывчатые формулировки «до 45 автомашин», «до 20 автомашин» и так далее.
В немецких танковых дивизиях образца 1941 г. насчитывалось от 147 до 209 танков различных типов. Таким образом, получается, что за два дня Ил-2 ВВС Брянского и Резервного фронтов, а также 1-й РАГ, смогли вывести из строя где-то половину танков целой дивизии. Это должно было самым непосредственным образом сказаться на темпах немецкого наступления. Однако ничего подобного не произошло.
Несмотря на победоносные донесения об уничтоженной технике и живой силе врага, воздушная операция против 2-й танковой группы завершилась неудачей. Части Гудериана как ни в чем не бывало двигались вперед и, переправившись на восточный берег реки Десна, 1 сентября достигли сектора Новгород-Северский – Собычь – Шостка – Воронеж.[4] К 10 сентября немецкие танки вышли в тыл Юго-Западного фронта, на рубеж Конотоп – Чернигов.
После того как 16 сентября около поселка Лохвица танкисты Гудериана встретились с 1-й танковой группой, в окружение попали советские 5-я, 26-я и 37-я армии и часть 21-й и 38-й армий. 19 сентября немцы вошли в Киев, и через неделю окруженные войска прекратили сопротивление. Для Красной Армии это была настоящая катастрофа. Немцы затем объявили о сдаче к ним в плен 665 тысяч солдат и офицеров и захвате 884 танков, 3718 орудий и минометов.
Крупнее – лучше?
Неудачная операция против танковой группы Гудериана, а также дальнейший ход боевых действий показали, что разукрупнение штурмовых полков и формирование смешанных авиадивизий, состоящих из истребительных и штурмовых полков, себя не оправдало. Для нанесения массированного удара сил восьми – десяти Ил-2, а именно столько исправных машин обычно насчитывалось в ШАП, явно не хватало. Поэтому многочисленные налеты напоминали скорее булавочные уколы. Совместные же удары двух и более полков не получались из-за слабой подготовки их командиров и множества организационных проблем. Кроме того, такие удары из-за отсутствия промежуточного командного звена, как тут не вспомнить штурмовые эскадры Люфтваффе, приходилось планировать сразу на уровне штаба ВВС фронта.
Весной 1942 г., когда большое контрнаступление, развернутое Сталиным, уже выдыхалось, началась реорганизация структуры ВВС Красной Армии. Приказами от 16 и 17 марта предписывалось сформировать десять так называемых «ударных авиационных групп» (УАГ), которые должны были находиться в резерве и в случае необходимости могли быть брошены на нужный участок фронта.
Предполагалось, что приблизительно треть этих групп составят именно Ил-2. Так, во 2-ю УАГ генерал-майора Д. Ф. Кондратюка, действовавшую на Северо-Западном фронте, вошли пять истребительных, по одному легкобомбардировочному и дальнебомбардировочному и три штурмовых полка – 299-й, 567-й и 568-й ШАП. А из тринадцати полков 1-й УАГ генерал-лейтенанта Ф. Г. Мичугина, участвовавшей в боях на Волховском фронте, штурмовых было пять – 175-й, 313-й, 448-й, 565-й и 569-й ШАП.
К маю сформировали три полноценные УАГ. Однако решение об их создании к тому времени уже признали устаревшим благодаря приходу нового начальства.
Еще в феврале 1942 г. на должность первого заместителя командующего ВВС Красной Армии был назначен 41-летний генерал-лейтенант Александр Александрович Новиков.[5] Будучи человеком очень деятельным и пользовавшимся доверием Сталина, он в то же время был активным сторонником централизованного управления авиацией. О преимуществе последнего говорил его личный опыт.
Вскоре после своего назначения Новиков выехал на Волховский фронт, где по заданию Ставки пытался организовать силами 23 отдельных авиаполков массированные удары по войскам группы армий «Норд». Там он убедился, что слить воедино усилия многочисленных частей, некоторые из них были объединены в УАГ, просто нереально. Не хватало промежуточных командных звеньев, которые бы претворяли в жизнь общие задачи, поставленные командованием, и доводили их до конкретных полков. К тому же каждый командир тянул одеяло на себя, пытаясь свалить более сложные задания на других. Зачастую результаты ударов во много раз преувеличивались, а проверить и переработать все данные на уровне штаба ВВС фронта было технически невозможно.
В итоге Новиков приказал сформировать из восьми полков «временную авиагруппу» во главе с генерал-майором С. И. Руденко. Она предназначалась для действий на правом фланге 54-й армии. Главное «ноу-хау» заключалось в том, что объединение из истребительных, штурмовых и бомбардировочных полков под единым командованием в течение длительного времени действовало на определенном участке фронта в интересах конкретного участка фронта. По сути, это был прообраз будущих воздушных армий.
В итоге Новиков приказал сформировать из восьми полков «временную авиагруппу» во главе с генерал-майором С. И. Руденко. Она предназначалась для действий на правом фланге 54-й армии. Главное «ноу-хау» заключалось в том, что объединение из истребительных, штурмовых и бомбардировочных полков под единым командованием в течение длительного времени действовало на определенном участке фронта в интересах конкретного участка фронта. По сути, это был прообраз будущих воздушных армий.
И хотя советское наступление в итоге закончилось полнейшим крахом, действия генерал-лейтенанта Новикова получили высокую оценку руководства страны. И 11 апреля 1942 г. он был назначен уже командующим ВВС Красной Армии вместо генерал-полковника Жигарева.
Получив одобрение сверху, новый начальник авиации с энтузиазмом взялся за ее реформирование, суть которого заключалась в централизации управления и укрупнении воздушных соединений. В первую очередь был создан штаб ВВС во главе с 41-летним генерал-майором Сергеем Александровичем Худяковым.[6] Настоящим детищем Новикова стал особый отдел по изучению и обобщению опыта воздушной войны, который должен был заниматься разработкой современных теорий и наставлений.
Вскоре Сталин согласился с предложенной Новиковым новой организационной структурой фронтовой авиации. В частности, ВВС фронтов было решено преобразовать в воздушные армии. Процесс пошел, и 5 мая приказом Наркома обороны № 0081 на основе ВВС Западного фронта была сформирована 1-я воздушная армия. Кроме прочих частей в нее вошли две смешанные авиадивизии, каждая из которых состояла из двух штурмовых и двух истребительных полков. До конца месяца были созданы 2-я, 3-я и 4-я армии, в июне – 5-я, 6-я и 8-я армии, затем в июле – 14-я и 15-я армии, а до конца года общее число воздушных армий достигло уже семнадцати, из которых тринадцать находились в действующей армии.
Реорганизация не обошла стороной и штурмовые полки. Их штат в мае 1942 г. был увеличен до трех эскадрилий по десять Ил-2. И с учетом еще двух самолетов, числившихся при штабе, штатная численность полка отныне составляла 32 штурмовика. Одновременно начали формироваться и более крупные соединения – штурмовые авиационные дивизии (ШАД). Соответствующий приказ устанавливал, что каждая такая дивизия должна иметь три штурмовых полка, а также… отдельную штрафную штурмовую эскадрилью.
Последний факт подтверждает то, что все позднейшие слухи и разговоры о летчиках-штрафниках, летавших на Ил-2, имели под собой вполне реальное основание. Да и остальные пилоты нередко на практике оказывались в положении штрафников. Тяжелейшие потери оказывали на них сильнейшее психологическое воздействие, особенно на тех, кто только что попал на фронт после ускоренного выпуска из училища. Поэтому приходилось принимать жесткие меры по сохранению порядка и дисциплины. Так, командующий 16-й воздушной армией генерал-майор Сергей Руденко в ходе ожесточенных боев в районе Сталинграда подписал приказ, согласно которому истребители, сопровождавшие «горбатых», одновременно должны были исполнять роль своеобразных воздушных заградотрядов. В случае, если пилоты штурмовиков отворачивали раньше времени с боевого курса и уклонялись от атаки назначенных целей, истребители были обязаны открывать по ним огонь и сбивать как врагов.
Однако вернемся к штурмовым авиадивизиям. В течение мая их сформировали сразу одиннадцать штук, которые получили обозначения – 204-я, 206-я, 224-я, 225-я, 226-я, 227-я, 228-я, 230-я, 231-я, 233-я и 238-я ШАД. В следующем месяце к ним добавились еще семь, в августе – две, в сентябре – три и в ноябре – две. В итоге к концу 42-го года в советских ВВС насчитывались уже 25 штурмовых авиадивизий. К концу же войны их число увеличилось почти вдвое и достигло 48 единиц, при этом тринадцати из них было присвоено звание «Гвардейская».
Если присмотреться, то тогда вся эта реформа была приведением организационной структуры штурмовой авиации Красной Армии к немецким стандартам, подтвердившим на практике свою эффективность. И действительно, советский ШАП практически стал аналогом штурмовой авиагруппы, и соответственно ШАД, насчитывавшая по штату более ста самолетов, – аналогом штурмовой эскадры Люфтваффе.
Отныне приказы из штаба воздушной армии поступали сначала в штаб штурмовой дивизии. Они определяли ее боевые задачи: атака аэродромов, штурмовка наземных целей, поддержка наступающих войск и так далее. Попутно передавались конкретные данные о целях, а при необходимости их аэрофотоснимки и разведданные о противовоздушной обороне. Теперь непосредственное планирование воздушных ударов велось в штабе ШАД. Именно он устанавливал выделяемые для этого силы, время вылета, маршруты полета к цели, взаимодействие с истребителями прикрытия и тому подобное. Штабу же полка, ставшему теперь низшей инстанцией, оставалось лишь назначить конкретные экипажи, определить последовательность их взлета и захода на цель, полетный строй и обеспечить фотоконтроль результатов атаки.
Обратная связь выглядела аналогично. После выполнения задания штабы ШАП отчитывались в вышестоящую инстанцию о достигнутых результатах, делая это на основании сделанных аэрофотоснимков, но чаще всего только на «честных» докладах самих летчиков, докладывал о понесенных потерях и особо отличившихся пилотах. Штаб ШАД обобщал эти сведения и транслировал далее в штаб воздушной армии. Там полученные сведения вносились в дневную сводку о действиях воздушной армии, после чего планировались удары на следующий день.
В теории планирование боевых вылетов выглядело безупречным: организованный взлет, встреча с эскортом, маршрут полета, огибающий расположения сил ПВО, скрытный подход к цели и решительная атака, а затем такой же организованный отход. Однако на практике, как это бывает в России, все работало не совсем так, как должно было, а частенько и совсем не так.
Иногда из штабов воздушных армий приходили сильно расплывчатые указания, например, просто «сорвать переправу», «остановить продвижение танков», «штурмовать скопление фашистов на вокзале». И наоборот, порой они низводили деятельность штабов ШАД до механического исполнения приказов, составляя детальные планы штурмовых ударов, вплоть до указания числа задействованных «Илов» и высоты сброса бомб. А в некоторых случаях штабы воздушных армий отдавали приказы напрямую командирам ШАП, вообще забывая о существовании штаба дивизии.
Интересно, что советское командование хорошо знало обо всех недостатках в планировании боевых вылетов. Регулярно появлялись различные указания и распоряжения, констатировавшие это. Например, в начале июня 1942 г. командующий ВВС Юго-Западного фронта генерал-лейтенант Ф. Я. Фалалеев подписал секретные указания по боевому использованию авиации. Они были составлены на основе опыта действий подчиненных ему частей в период с 11 по 31 мая.
Вот что в них, помимо прочего, говорилось: «Бомбардировщики и штурмовики не применяют маневра при атаках противника, идут по прямой, растягивают строй и нарушают огневое взаимодействие.
По-прежнему пребывание наших самолетов над целью, особенно над полем боя, бывает непродолжительным. Атака цели производится, как правило, с одного захода, боеприпасы сбрасываются залпом.
Командиры полков, высылая самолеты на прикрытие, бомбометание и для штурмовых действий, не указывают командирам групп, сколько времени находиться над целью, сколько производить заходов и когда по времени уходить на свой аэродром».
Генеральские планы
Тем временем командующий ВВС не собирался останавливаться лишь на создании воздушных армий, действовавших в интересах конкретных фронтов. Помимо них Новиков хотел иметь в своем распоряжении еще и специальные соединения, каждое из которых состояло бы из сотен истребителей, бомбардировщиков или штурмовиков. В случае надобности эти воздушные армады бросались бы на нужные направления и просто задавливали бы противника своей численностью. Генерал, вероятно, представлял, как сотни и сотни Ил-2 полетят над полями и лесами, наводя ужас на немцев, уничтожая все, что движется. Потом небо затмят стаи истребителей, десятками бросающихся на каждый появившийся «Мессершмитт» и разнося его в клочья огнем сотен пулеметов…
И этот грандиозный план начал уже претворяться в жизнь. Так, 1 июля 1942 г. приказом Наркома обороны были образованы 1-я и 2-я истребительные авиационные армии (ИАА), чьими командующими были назначены генерал-майоры Е. М. Белецкий и В. Г. Рязанов, а также 1-я бомбардировочная авиационная армия (БАА), которую возглавил генерал-майор В. А. Судец. После этого предполагалось ввести еще несколько бомбардировочных и штурмовых армий. Последние, по мысли Новикова, должны были состоять из четырех-пяти ШАД и насчитывать до 500 штурмовиков! Они могли использоваться для массированной поддержки наступления, либо, наоборот, для массированных атак прорвавшихся танков врага.