Кристо поднялся, подал руку Реми:
— Скоро жара станет невыносимой. Пока еще есть время… Позвольте показать наш трудовой фронт. Я не прошу вас ни о чем особенном, просто расскажите многоуважаемому мистеру Марвеллу о том, что видели. Вас ведь это не затруднит?
— Не затруднит, — ответила, опустив голову, Реми. — Боже, как я хочу к отцу… Не было вестей от вашего вундеркинда?
— Увы, — ответил Кристо. — Даже не знаю, что и подумать. Он был такой головастый, такой головастый…
Они обошли школу. Из открытых окон доносилась громкая речь учителя.
— Коралл. Лагуна. Луна, — раздельно произносил мистер Мердок, было слышно, как он нажимает на кнопку, меняя слайды в проекторе. — Хижина. Человек. Жаброхват… Жаб-ро-хват.
В ответ ему раздалось многоголосое кваканье. В классе, очевидно, поднялся переполох.
Возле западного крыла школы громоздились ржавые строительные леса. Работы тут давно прекратились. В стене зияли отверстия, оставленные, как решила Реми, специально. В проеме нижнего — красовалась залапанная банка, доверху наполненная окурками. У Кристо от стыда покраснели уши. Он потянулся, схватил банку, спрятал ее в пустой мешок из-под цемента.
— Так-с, — протянул Кристо, отряхивая мозолистые ладони. — Здесь мы планируем смонтировать кондиционирующую систему. Я приглядел кое-что подходящее в Прозерпине. Промышленный «кондишн». Он, правда, подержанный, но для нас важно, чтоб все работало. И учителя и ученики должны работать в комфорте, согласны?
Реми не ответила. Но Кристо не унимался:
— Скажите просто: «Согласна». Это ведь не обряд венчания, эти слова вас ничему не обяжут, а мне будет приятно. Или, быть может, вы против того, чтобы акслы занимались науками в более прохладном и влажном микроклимате?
«Еще один клещ на мою голову, — подумала Реми, — и хамить неудобно, все-таки в его лачуге живу и его волонтеров объедаю».
— Ну хорошо, магистр. Я с вами согласна.
Кристо расправил плечи.
— Пойдемте дальше. Пойдемте-пойдемте…
«Господи! — мысленно взмолилась Реми. — Я же здесь все видела!»
На площадке посреди поселка волонтеров резвились низкорослые рыбособаки: таскали в щучьих челюстях сизые от пыли кишки жаброхвата. Кристо свистнул, рыбособаки дали деру — только чешуя засверкала. Услышав свист, сейчас же примчал Кортес с неразлучной духовой трубкой в руках, а из склада — хибары, обшитой термопластиком, — вывалили два косматых волонтера. Это были те самые не очень приятные типы, на глаза которых Реми старалась попадаться как можно реже.
Кристо махнул рукой, дескать, все в порядке. Один из волонтеров что-то быстро проговорил по-испански. Реми не поняла ни слова.
— Я собираюсь показать госпоже Марвелл наполнение склада, — ответил волонтеру Кристо. — Чтоб она смогла оценить степень обеспеченности миссии.
Волонтер опять зачастил по-испански. Кристо поморщился:
— Хуанито говорит, они только что распылили противопаразитную эмульсию. Но мы используем носовые фильтры и… где они, кстати? — Кристо похлопал по карманам брюк. — Ах, вот… Дева Мария, а какие из них мои, а какие — ваши?
Реми поглядела в раскрытую ладонь магистра, как заправская гадалка. И только пожала плечами.
— Ладно, берите те, что на вас смотрят, — позволил Кристо. — Я их прополоскал в водичке.
За дверями оказался полутемный зал, заставленный ящиками и мешками.
— Входите, я должен закрыться. Здесь работает кондиционер, — проговорил Кристо, притворяя за собой дверь. — Мы поддерживаем постоянную температуру двадцать градусов по Цельсию. Тут у нас — саморазогревающиеся консервы для волонтеров, здесь — сублимированные продукты, а вот — корм для аксл, — Кристо с явным удовольствием похлопал ладонью по полиэтиленовому мешку. — Хлопья из спирулины с Земли. Акслы просто без ума от него. Как кошки от валерьянки. Влетело в копеечку, но оно того стоило: контакт установили и получили разрешение поселиться в атолле.
Реми рассеянно осматривалась. Смысл слов магистра доходил до нее урезанными порциями.
— …На один месяц Сирены, — продолжал Кристо. — А им ведь нужны витамины! Я кроил и перекраивал бюджет, но на мешок сухофруктов не наскрести. Мешок сухофруктов! Реми, вы когда-нибудь слышали такое слово: «сухофрукты»?
Под подошвой хрустнуло. Реми поглядела под ноги и увидела россыпь мелких кристаллов бело-розового цвета.
Противопаразитное средство, вспомнила она.
— Так! Здесь мы все посмотрели. А теперь я покажу вам, как мы обрабатываем фитопланктон в полевых условиях! — Кристо схватил Реми за локоть, распахнул дверь, потащил наружу.
Они прошли через дендрополиповую рощу, спустились по ступенчатому склону к воде. Реми увидела громоздкий агрегат, который пристроился на берегу, распрямив сегментные лапы и вытянув брюхо-баллон, словно механический паук. Широкие раструбы на лапах были погружены в воду, в брюхе булькало и ворчало, словно стальной паук давно не ел.
— Акслы всеядны и питаются в основном тем, что бог пошлет, — принялся за новую лекцию Кристо. — Мы же стараемся обеспечить их кормом для любого времени года и суток. Под моим руководством было разработано сбалансированное питание, богатое необходимыми микроэлементами.
Они обошли паука. По другую сторону отыскался волонтер в комбинезоне, замазанном машинным маслом. Он лежал под головогрудью и, напевая фривольную песенку, орудовал гаечным ключом.
Кристо окликнул механика:
— Жарко нынче, Микки, не так ли?
— Да как всегда, шеф, — ответил волонтер. — Дождика хорошего не хватает.
— Вот, смотрите, — Кристо показал, как скатываются по стеклянным желобам серые крупинки. — Мы называем это «попкорном».
— Лягушачьим попкорном… — поправил механик.
— Отставить лягушек! — Кристо ласково улыбнулся; точно так же улыбался отец Арух, когда говорил о том, что ниспосланные испытания заставят Реми повернуться лицом к истинной вере. — Все мы — братья по интеллекту, Микки! И любим наших братьев братской любовью!
— А некоторые даже на них женятся, — продолжал гнуть свое невозмутимый волонтер.
— Отставить — женятся! — Кристо перестал улыбаться. — Сколько можно говорить: кого уличу в содомии, отошлю чернорабочим в помощь Святой Конгрегации Распространения Веры и… хе-хе! — Помутнения Разума на Других Мирах.
Пока продолжалось незатейливое словесное фехтование, Реми углядела укромную тропку, что вела через заросли рыжей ламинарии под фигурные арки ярко-красных кораллов.
— А что у вас там? — спросила она, поневоле играя навязанную ей роль.
Кристо на секунду замер. Оправил бородку. Заулыбался — благостно и мило.
— Там, сеньора, — гордость атолла Алехандро. Наш единственный завершенный проект. Вы готовы? Та-дам! — пропел он. — Под этими арками находится благоустроенное нерестилище! Дом для сотен малюток — аксл-головастиков! Прошу, прошу! Вы обязательно должны увидеть это чудо!
24
Провал в известняковом теле рифа был наполнен кристально чистой водой. Тяжелый навес из переплетенных коралловых ветвей прикрывал нерестилище от солнца, а построенная волонтерами стена дополняла естественную защиту — полукольцо слоистых скал, и заслоняла от ветра да постороннего взгляда. Утомленный жарой охранник-аксла дремал, прижав к груди духовую трубку. В воде плескались головастики — непоседливые и беззаботные.
Реми издалека услышала трели, которыми они переговаривались друг с другом.
Головастики… Размером с человеческого младенца каждый. Длинный хвост извивается и помогает плыть, крошечные ручонки и ножки с перепонками между пальцев не знают покоя. Две пары плавников на спине, точно крылья бабочки, чутко отзываются на изменения в токе вод. Детеныши аксл моргают черными-черными, без белков, глазами; люди им совершенно неинтересны.
Они играют на поверхности, они резвятся у самого дна: провал весьма глубок, метров на десять уходит вниз. Но дно видно как на ладони: каждый камешек, каждую улитку, каждую веточку водорослей видно. Пока это нерестилище — мир головастиков, и им хорошо, хоть и тесно: маленьких аксл не меньше пяти десятков.
— Знаете ли вы, что в естественных условиях выживает лишь одна десятая часть нереста?
Реми не знала. Реми глядела на головастиков, точно кошка на аквариумную рыбку. Реми почему-то до исступления хотелось подержать одного такого младенца на руках…
Аксла-охранник проснулся, задергал горловым мешком. Подбежал и встал за спиной у Кристо, будто учтивый подчиненный — за шефом.
— Благодаря заботе моих волонтеров, этот нерест не понесет потерь.
Магистр опустился на колено, похлопал ладонью по воде, и сразу несколько дюжин головастиков кинулись к поверхности. Принялись толкаться — ручками, ножками, хвостами и плавниками. Смотреть на эту младенческую конкуренцию было и смешно и дико.
Аксла-охранник проснулся, задергал горловым мешком. Подбежал и встал за спиной у Кристо, будто учтивый подчиненный — за шефом.
— Благодаря заботе моих волонтеров, этот нерест не понесет потерь.
Магистр опустился на колено, похлопал ладонью по воде, и сразу несколько дюжин головастиков кинулись к поверхности. Принялись толкаться — ручками, ножками, хвостами и плавниками. Смотреть на эту младенческую конкуренцию было и смешно и дико.
Аксла-охранник подал Кристо пакет с «лягушачьим попкорном». Магистр набрал полную ладонь и жестом сеятеля отправил крупу из фитопланктона в воду.
— Как звезды дают жизнь всему сущему, — раздался его громкий шепот. — От большего — к меньшему, от полного — к пустому, от предельного — к бесконечному.
Теперь уже все детеныши собрались у поверхности, беззубые рты открывались и закрывались, шевелились мясистые языки, темные глаза глядели на магистра и сквозь него. Головастикам не хватало ума, чтобы постигнуть происходящее вне прозрачных вод нерестилища. И уж тем более они не могли понять, о чем ведет речь магистр ЮГ.
— Прими, прими, прими… Выполняя миссию, возложенную на меня… взращиваю я зерна разума и любви. Прими, прими, прими, — шептал Кристо. — От звезд к землям, от земли — в тварь, от меня — вам.
Человек отправлял в воду горсть за горстью. Головастики пировали.
На Ремину наговор Юнион Гэлакси навел откровенную скуку. В иное время она бы обязательно задалась целью вникнуть в глубокую символику этих слов. Но прежняя Реми осталась по другую сторону Хардегена. Реми сегодняшняя созрела в утробе Большого барьерного рифа и родилась, выбравшись из пещер на свет дневного солнца. Реми сегодняшняя с насмешкой глядела на Реми прежнюю.
С насмешкой и завистью.
«Господи! Только бы Семен не оплошал!.. Только бы папа́ прислал вертолет до этого жуткого Карлика!»
Она поглядела вверх. Золотистые лучи просачивались сквозь коралловую крону и резали сумрак на неравные части. Вездесущий криль кружился в свете, точно искры.
Как-то незаметно Кристо перешел от бормотания к членораздельной речи:
— В ночное время они уходят на глубину. Мы врезали в скалу воздушный колокол. Под ним крошки в безопасности. Но до следующего Карлика они должны «попробовать» поверхность. А еще через Карлик — сбросить хвосты и выйти к нам маленькими акслами.
Реми захотелось спросить, можно ли подержать одного малыша на руках. Она окликнула магистра, но задать вопрос не успела: в нерестилище вошел Скворцов.
— Эндрю! — взвизгнула Реми и кинулась ему на шею.
Кристо взирал на них со стороны, едва заметно улыбаясь. Как строгий, но справедливый отец. Аксла-охранник, что продолжал держаться за спиной шефа, вопросительно булькнул горловым мешком. Они не заметили, как особенно прыткий головастик, презрев границы нерестилища, подцепил ручонкой пакет с остатками фитопланктоновой крупы.
— Реми! — егерь бережно обнял свою подопечную. — Волей-неволей, но ты оказалась в атолле Алехандро! Наверное, тебе все-таки суждено было попасть сюда.
— Не говори так, — Реми усмехнулась. — Ты напомнил мне отца Аруха.
— Извини. Как ты здесь? — Он осмотрел Реми с головы до ног. — В камуфляже, загорелая. Коммандос! Честное слово!
— Хочу домой, — честно призналась Реми.
— А книга о волонтерах?
Реми поморщилась, украдкой поглядела на Кристо, прижала палец к губам. Если господин магистр услышит, что о волонтерах планировалась книга — настоящая книга, а не халтура какая-нибудь, — распятьем не отпугнешь потом.
Кристо кашлянул в кулак.
— Как там на тракте, Эндрю? Я беспокоюсь о Семене…
Скворцов подошел к магистру, пожал протянутую руку.
— Тревожно на тракте, — сказал он, понизив голос. — Симмонсы обложили все пути, что ведут в Персефону. Им помогают акслы из нереста Боголюбовых и Святодаровых. Поэтому бандитам известно о каждой тропинке. Колохра не мычит, не телится. Как долго я ни загорал на вершине пика Де Муэртэ, но ни одной вертушки так и не увидел. В небе только жаброхваты резвятся.
— А что насчет Семена? — забеспокоился магистр. — Мог он пройти через симмонсов?
— На аборигенов бандиты смотрят сквозь пальцы. Ну бредет земноводное по своим делам, с него и взятки гладки… — Скворцов призадумался. — Шанс есть, я полагаю. Да, есть.
Кристо несколько раз кивнул.
— Полагаешь, симмонсы способны пойти ва-банк? — спросил он.
— Ты ведь уверял, что здесь защитят дочь мистера Марвелла? — ответил Скворцов вопросом на вопрос.
— Всенепременно, — буркнул, глядя в сторону, Кристо.
— Ты же понимаешь, что они не смогут долго контролировать дороги, оставаясь не раскрытыми. Рано или поздно у симмонсов закончится терпение или запас осторожности, и они попытаются извлечь Реми из атолла.
Кристо хмыкнул и почесал высокий лоб.
— Эндрю! — окликнула егеря Реми. — А ты видел кого-то… ну, из тех…
— Я слышал голос Колбасинского, — Скворцов вздохнул. — И Жерех, кажется, снова в строю. Подлатали ему брюхо. Ну и Лазарус — само собой.
Реми передернуло.
— И еще, Реми. — Скворцов несколько секунд молчал, точно подыскивал нужные слова. — Я вернулся к той лагуне. Где мы… — он шумно сглотнул. — Где мы пришли в себя. Помнишь?
— Помню.
— Я хотел осмотреть это место свежим взглядом, без спешки. Реми, мы не одни выбрались из Хардегена. Я нашел следы босых ног. Их оставил человек. Он появился в лагуне после нас. И сразу двинулся туда, куда ушли мы вместе с волонтерами.
Реми лихорадочно размышляла.
Следы босых ног… Из Хардегена… Ушел следом за ними… Едва ли — стервятник…
На глаза сами собой выступили слезы.
— Это был Кемпнер, да? — она не удержалась и всхлипнула. Кристо тут же подал ей свой носовой платок.
— Я тоже так подумал, — сказал Скворцов. — У страха глаза велики, но мне показалось, что это был размерчик Кемпнера.
— Дьявол! Ну почему медлит папа́? Кемпнер! Симмонсы! И миллионы кусающих и жалящих тварей! Сколько еще бед вы готовы свалить на мою голову? Какой вы заключили договор, что папа́ до сих пор не изволит беспокоиться обо мне? Почему он не перевернул эту дрянную планетку вверх дном? Возитесь со своими жабами, и сами в жаб превращаетесь — ни компьютера у них, ни видеотелефона, ни рации! Грязь, нищета кругом! Ни красоты, ни пользы, ни смысла!
— Успокойся, Реми! Я не могу знать, что у мистера Марвелла на уме.
— Не говори мне, чтоб я успокоилась! Это ты — интриган проклятый! Захотел нажиться на дочери и ее отце! Фигаро там, Фигаро здесь, да?
— Тише, моя госпожа! — Кристо протянул к ней руки. — Вы перепугаете моих крошек!
— И вы! Вы тоже ничего не говорите! Хватит с меня! — Она скрестила перед собой руки. — Закончилась книга! Продолжения не будет!
Оставалось только топнуть ножкой, повернуться кругом и умчаться, не оглядываясь.
Реми так и поступила.
Она выбежала из нерестилища, распугав свору рыбособак, метнулась к своей хижине. Вот черт! Не к своей, а к хижине Кристо. В затерянном среди рифовых лесов атолле у нее не было ничего своего — даже белья.
Воздух неожиданно уплотнился, бежать стало тяжелее — словно по пояс в воде. В нос ударил запах гнили. Ремина перешла на шаг.
А если папа́ бросил ее и улетел на Землю? — это было самое страшное, что она могла себе представить.
Да быть такого не может! — опровергла саму себя. Отец ни за что не оставил бы ее на этой дикой планете. Между ними всякое случалось, но отец есть отец! Папочка! Папуля…
А если все-таки улетел?..
Упасть бы на коралловую крошку, зарыдать в голос, в исступлении загребая руками колкие частички. Но нельзя — акслы смотрят. Как говорится, рыбы засмеют!
Не сметь думать так! Даже если папа́ пришлось по каким-то делам отправиться на Землю, он обязательно бы оставил О’Ливи или Пасаделя вместо себя!
Но почему ее не ищут? О’Ливи и Пасадель — не рабы мистера Марвелла. Ни в одном контракте не оговорено, что их можно бросить на малоосвоенной планете считать галок, если несерьезная дочка шефа угодит в переделку.
Ну не может такого быть! Не может — потому что просто не может!
А если план папа́ по перевоспитанию мягкотелой дочери все еще осуществляется? Если ее оставили одну специально, чтоб она поняла, каково это — когда ни на кого, кроме себя, нельзя положиться?
Жуть! Изуверство! И нонсенс!
Ну не может такого быть! Не может — потому что просто не может!
Избегая взглядов косматых волонтеров и аксл, Реми добрела до лачуги Кристо. Вошла, приладила на дверь брезентовое полотнище. Потом прыгнула на надувной матрац, зарылась лицом в складки спальника и дала волю слезам.
Ладно, папочка! Никому в этом мире я больше доверять не стану. Тем более — тебе!