– Обе они те еще штучки, – проворчала Марья Николаевна. – Что мамаша, что дочка…
В беседу вступил доселе молчавший молодой человек, которого все звали Вадиком:
– Извините, Петр Иваныч, но вашу конфиденциальную информацию я сегодня утром слышал по радио. Этот мерзавец ди-джей Гроб уже постарался – расписал во всех подробностях, как Ольга Ивановна "замочила" супруга!
– И как такое возможно! – искренне возмутилась Зиночка. – У нас горе, а они балаган устраивают. Ничего святого!
– А этот Гроб, он что, не боится, что его притянут к суду за клевету? – осторожно заметила Марья Николаевна.
– Да ну что вы, тетя Маша, – Вадик беззаботно рассмеялся, но, вспомнив, где находится, напустил на лицо печально-меланхолическое выражение. – Он всегда что-нибудь такое придумает, что и не подкопаешься. Вот хоть сегодня – сперва наговорил всяких гадостей, а потом добавил, что это лишь одна из версий, и ежели она не оправдается, то мы заранее приносим самые искренние извинения. Ну как такого в суд потащишь?
– А как же журналистская этика? – наивно возмутилась Марья Николаевна.
– Чья, простите, этика? – переспросил Вадик с таким видом, что продолжать эту тему никому уже не хотелось.
– Ольга Ивановна или нет, но кто-то наверняка помог нашему Ивану Владимировичу покинуть сей бренный мир, – гнул свое Петр Иваныч. – Иначе бы милиция вчера в банке не крутилась. Да кстати, гляньте туда – нет-нет, чуть правее, возле того черного креста. Не узнаете? Старший инспектор господин Рыжиков собственной персоной. Между прочим, считается в горотделе милиции лучшим сыщиком. Ему всякую мелочевку не поручают! Да и наш доморощенный Пинкертон тоже где-то тут крутится, и тоже явно неспроста…
– Зато Семенова не видно, – отметил Вадик. – Странно, он ведь был ближайшим сподвижником Ивана Владимировича, а на похороны не пришел.
– Удивительная душевная черствость! – всплеснула руками Марья Николаевна. -
Ведь Иван Владимирович его, можно сказать, из грязи поднял и в князи, то есть в люди вывел, а он… Нет, ну это просто ни в какие ворота!
– Друзья мои, вы напрасно катите бочки на Семенова, – охолодил праведный пыл коллег всезнающий Петр Иваныч. – Он не пошел на похороны вовсе не из-за душевной черствости, а потому что должен же кто-то оставаться в банке! Так что
Семенов, можно сказать, пожертвовал собой ради общего дела. К тому же сегодня прибывает делегация наших партнеров из Германии, ее еще Иван Владимирович пригласил. И гостей нужно принять так, чтобы они поняли: хоть капитан и скончался, но корабль уверенно плывет прежним курсом.
– Это уже что-то из Феллини, – не удержался блеснуть эрудицией Вадик.
– Петр Иваныч, а правда, будто Семенов с Ольгой Ивановной… Ну, вы понимаете, – понизила голос Зиночка.
– Вы бы, Зинаида Петровна, уточнили, с какой именно, – хихикнула Марья Николаевна. – Со старшей или младшей. Или с обеими сразу?
Петр Иваныч уже открыл было рот, чтобы удовлетворить неуемное любопытство дам, но тут грянул марш Шопена, и мрачные могильщики стали осторожно опускать гроб в землю. Коллеги подняли огромный венок "Незабвенному Ивану Владимировичу Шушакову от благодарного коллектива", стоявший прислоненным к стволу дуба, и, придав лицам приличествующее выражение, понесли его к свежей могиле, над которой уже понемногу вырастал песчаный холмик.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ СЛЕДСТВИЕ ВЕДЕТ ИНТЕРНЕТ
Кто не забыл годы своего учения в школе, тот вспомнит, как трудно порою бывало воспринимать материал в конце дня, особенно по таким предметам, как физика или математика.
Но расписание есть расписание, и по расписанию последним, шестым уроком в девятом "А" стояла геометрия. Объясняя сложную теорему, учительница чувствовала, что ребята плохо понимают ее, а главное, даже и не пытаются вникнуть в сущность.
Кое-как завершив урок, она задала домашнее задание, и когда ученики уже запаковывали учебники, тетрадки и линейки в портфели, объявила:
– Завтра первым уроком контрольная по алгебре, так что извольте не опаздывать.
– И, что-то вспомнив, добавила: – А тебя, Сидоров, я попрошу задержаться.
Класс опустел, лишь перед учительским столом переминался с ноги на ногу невысокий паренек в джинсах и вязаном темном свитере. Учительница грозно взглянула на Сидорова, но отчего-то вместо того, чтобы приступить к "внушению", сказала почти миролюбиво:
– Миша, я оценила твое чувство юмора, но прошу тебя по-хорошему – кончай это дело.
– Какое дело? – искренне изумился Миша. – О чем вы, Анна Сергеевна?
"А может, зря я на него бочки качу?" – подумала Анна Сергеевна, однако решила не отступаться:
– А ты не знаешь? Или тебе понравилось бы, если бы тебя каждое утро будили ни свет, ни заря?
– Нет, не понравилось бы, – честно сознался Миша. – Да вы скажите, Анна
Сергеевна, что случилось!
Анна Сергеевна торжественно извлекла из портфеля кассетник.
– Или ты, может быть, еще скажешь, что это не твой голос? – с ехидцей спросила
Анна Сергеевна, когда запись была прослушана до конца.
Сидоров выглядел весьма озадаченным.
– Голос похож, но я вам не звонил, чес-слово! И потом… – Миша чуть смутился.
– Я ведь немного шепелялвлю, а он говорит чисто.
С этим трудно было спорить – дефект речи скрыть куда труднее, чем его сымитировать. Анна Сергеевна даже была рада, что "телефонным хулиганом" оказался не Сидоров: Миша считался одним из лучших учеников девятого "А", хотя собственно математика у него шла с переменным успехом. Но Анна Сергеевна видела, что мальчик старается, просто он по природе принадлежал скорее к "гуманитариям".
– Ну извини, Миша, – вздохнула Анна Сергеевна. – Ошиблась, бывает.
– Анна Сергеевна, по-моему, они, – Миша кивнул в сторону магнитофона, – с кем-то вас перепутали.
– Как так – перепутали? – учительница с удивлением посмотрела на ученика. -
Ты же слышал, как он меня называл: и Анна Сергеевна, и госпожа Глухарева.
– А это, должно быть, другая Анна Сергеевна Глухарева, – подхватил Миша. -
Мне кажется, тут орудует шайка преступников. Они слышали, что есть такая
Анна Сергеевна Глухарева, которая способна им помочь в их темных делишках, но где она живет и как выглядит, не знают, вот по ошибке и вышли на вас.
– Только этого мне еще не хватало, – покачала головой Анна Сергеевна.
– Да что вы, Анна Сергеевна, – все более воодушевлялся Михаил. – Мы же теперь с вами имеем шанс вывести на чистую воду целую банду мошенников. А может быть, и шпионов!
– Ну и как ты собираешься это делать? – улыбнулась Анна Сергеевна. Увлеченность
Миши ее немного развеселила.
– Для начала можно заглянуть в Интернет, – чуть подумав, сказал Миша. – Там все что хотите можно узнать.
Об Интернете у Анны Сергеевны было самое туманное представление и к тому же весьма неблагоприятное – что это, во-первых, рассадник порнографии, а во-вторых, источник зловредных шпаргалок. (На днях "литераторша" Евгения Николаевна рассказывала ей, как поставила двойки половине восьмого "Б" за одинаковые сочинения по "Евгению Онегину", "скатанные" из Интернета). В школе Интернет был только у директора, точнее – у его секретарши, и использовался он почти исключительно для служебной переписки.
– А давай сходим к Тамаре Ивановне, – неожиданно предложила Анна Сергеевна. -
По правде сказать, мне и самой хочется с этим делом разобраться.
Тамара Ивановна оказалась на месте. Правда, Анну Сергеевну и Сидорова к компьютеру она не пустила, но помочь согласилась.
– Для начала вызовите "Яндекс", – попросил Миша. – Это один из лучших поисковиков.
Анна Сергеевна, пристроившись за столом рядом с Тамарой Ивановной, с удивлением наблюдала, как та произвела какие-то манипуляции на клавиатуре, и на экране появилась разноцветная картинка.
– Ну, что искать будем? – обратилась Тамара Ивановна к Мише.
– Анну Сергеевну Глухареву, – спокойно ответил Сидоров. Тамара Ивановна изумленно посмотрела на Анну Сергеевну, та утвердительно кивнула.
Тамара Ивановна набрала в окошечке "Анна Сергеевна Глухарева" и нажала кнопку поиска. Через несколько секунд "Яндекс" выдал результаты.
– Это черный колдун Каширский и некая Анна Сергеевна Глухарева…и что-то говорил, а остальные – воевода Селифан, два почтенного вида упыря, господин
Каширский и Анна Сергеевна Глухарева – внимательно его слушали… – медленно зачитала секретарша. Под этим не очень понятным текстом стояла совсем уж тарабарщина: http://www.lib.ru/RUFANT/ABARINOWA/door.txt.
Женщины удивленно переглянулись, но Миша, кажется, кое-что понял.
Тамара Ивановна зачитала следующую ссылку:
– "Соросовские учителя 2000. С***ая обл. Глухарева Анна Сергеевна".
– Ага, это уже про меня! – Анна Сергеевна, словно малое дитя, захлопала в ладоши. – Надо же, на старости лет в Интернет попала!
– Тамара Ивановна, пожалуйста, покажите первую ссылку, – попросил Миша.
Тамара Ивановна подвела курсор и щелкнула мышью. Тут же на экране появилась надпись большими буквами: "Елизавета Абаринова-Кожухова. Дверь в преисподнюю".
– А-а, так это же библиотека Мошкова! – обрадовался Сидоров. – Раздел отечественной фантастики.
– Как – библиотека? – удивилась учительница.
– Ну, понимаете, Анна Сергеевна, электронная библиотека – это почти то же самое, что и обычная, – попыталась объяснить Тамара Ивановна, – только книги не напечатаны на бумаге, а их нужно читать с экрана.
– И еще – их можно брать, а возвращать не обязательно, – добавил Миша.
– Как это – брать? – не поняла Анна Сергеевна.
– Ну, у вас есть кто-нибудь знакомый, у кого есть компьютер?
– Как же, есть, – вспомнила Глухарева. – У племянницы.
Тамара Ивановна достала из стола дискету:
– Ну вот, я вам запишу – тут как раз на дискету входит, а вы, когда у племянницы окажетесь, то почитаете.
Михаил полез в сумку за дискетой:
– Заодно и мне скопируйте, Тамара Ивановна. Да не беспокойтесь, все проверено
– вирусов нет.
Вскоре Анна Сергеевна и Миша Сидоров уже шли по улице, где вовсю буйствовала весна: с крыш падала капель, в скверах вовсю журчали ручейки, а в кустах оживленно щебетали воробышки. Но учительница и ученик ничего этого не замечали – они обсуждали результаты "яндексовского" поиска.
– По-моему, Миша, в нашем уравнении что-то не сходится, – говорила Анна Сергеевна на языке привычных ей математических понятий. – Получается, что меня спутали с персонажем литературного произведения? Да еще и фантастического.
– Это оттого, Анна Сергеевна, что в уравнении слишком много неизвестных, – возразил Миша. – Я уверен – когда мы прочитаем книгу, то их станет гораздо меньше.
– Хорошо бы, – с сомнением покачала головой Анна Сергеевна. – Только ты пока никому не рассказывай, особенно в школе. Тем более что моя тезка, судя по отрывкам, персонаж весьма… так сказать, весьма спорный.
– Что за вопрос, Анна Сергеевна! Буду молчать, как могила. В смысле, как рыба.
– Ну вот и прекрасно. Тебе, кажется, налево? А мне вперед. – Анна Сергеевна протянула Сидорову руку. – Ну, до завтра. И не забудь про контрольную.
Однако, проводив Мишу взглядом, Анна Сергеевна отправилась не вперед, а, повернув на 180 градусов, пошла в совсем противоположном направлении – туда, где стояла телефонная будка. Отчего-то оглянувшись по сторонам, Анна Сергеевна вошла в будку, достала из сумочки записную книжку, быстро нашла нужный телефон и, еще раз осмотревшись, набрала номер:
– Алло, Вася? Ты меня, конечно, не узнаёшь?
– Ну конечно, не узнаю, Анна Сергеевна, – раздался в трубке приятный мужской голос. – Но тем не менее рад вас слышать. Вы по делу, или просто так, поболтать?
– Просто так, поболтать, – в тон Васе подхватила Глухарева. – А там, глядишь, и дело появится. Ты не очень занят?
– Нет-нет, Анна Сергеевна, сегодня я свободен, как муха в полете, – заверил Вася. – Где вы находитесь?
– На углу Парковой и Космонавтов.
– Очень хорошо. Ждите меня в гастрономе. Через десять минут я к вам подъеду.
Ну, вы помните – у меня синий "Москвич".
Анна Сергеевна положила трубку и вышла из будки. И пока она шла до гастронома, ей казалось, что за ней кто-то пристально следит.
ГЛАВА ПЯТАЯ ЛЕСНОЕ СРАЖЕНИЕ
В лесу наступление весны выглядело не столь явственно, как на городских и деревенских улицах. Но снег уже потемнел, покрылся настом, а сугробы начали заметно оседать. Лесные пташки приветствовали пробуждение природы развеселыми трелями, да и темные елки казались не столь угрюмыми, как зимой.
На лесной поляне, выстроившись в ряд и опираясь на огромные мечи, стояла дюжина рослых парней. Все они были одеты в железные кольчуги и мощные кожаные сапоги – словом, это были настоящие бесстрашные воины, готовые на любые подвиги. И, судя по всему, один из таких подвигов им теперь предстояло совершить.
Вдоль строя, давая указания перед сражением, ходил воевода – невысокий пожилой человек, одетый так же, как и его дружина, только без забрала:
– Значит, так. Пробираемся по лесу, чтобы нас за деревьями не заметили. Или, вернее сказать, заметили как можно позднее. Наша сила – в неожиданности. И не думайте, что это пустяки. Если мы сейчас добьемся успеха и возьмем укрепление в свои руки, то тем самым приблизим победу нашего общего дела. Сегодня – маленькое лесное сражение, а завтра – решительная битва за Белую Пущу. На днях я говорил с самим князем Григорием – он очень на нас надеется. Так и сказал – мол, не будь тебя, мой верный воевода Селифан, и твоих славных ратников, то и меня бы не было. Так неужто ж мы его подведем?
– Не подведем! Все сделаем, что он скажет! – с воодушевлением откликнулись воины. Правда, из-под забрал их голоса звучали глухо, будто из-под земли.
– Ну, тогда с бо… с бесом, – отечески махнул рукой воевода Селифан. – Или нет, пододжите. Я старый вояка и не знаю слов, подходящих к такому случаю. Но, к счастью, с нами Гробослав, и он скажет нам напутствие. Пожалуйста, господин
Гробослав, только не очень шуми, а то враги услышат.
Гробославом звали малоприметного господина в темном длиннополом кафтане, который стоял на краю полянки, тихо беседуя с молодой женщиной, одетой в светлую шубку.
– Иду, иду! – Гробослав поднял лопату для разгребания снега и подбежал к строю.
– Доблестные воины! – начал он свое выступление негромким, но хорошо поставленным голосом. – Страна смотрит на вас, народ смотрит на вас. – Выдержав приличную паузу, Гробослав проговорил с трепетом: – Князь Григорий смотрит на вас!
С этими словами он вскинул вверх лопату, к которой, как выяснилось, был приделан холст с изображением усатого человека в военном кафтане и с остатками волос, зачесанными на лысину. При виде портрета доблестные воины взметнули мечи и, вне всяких сомнений, огласили бы лес приветственными окликами, если бы не воеводин приказ хранить молчание.
– Только вместе мы разгромим врагов, и тогда завтрашний день будет наш! – все более воодушевлялся Гробослав. – А восстановив попранную справедливость, мы построим новый порядок! Если ворог не сдается, его изничтожают! Князь Григорий – наш кормчий! Вперед, за победу нашего общего дела! Учение князя Григория праведно, потому что оно верно!
В таком духе Гробослав распространялся еще некоторое время, пока Селифан, почувствовав, что его ратники уже достаточно "накручены", знаком не попросил его остановиться.
– Ну, вперед! – скомандовал воевода, и воины, рассредоточившись по двое-трое, бесшумно скрылись в зарослях. Немного выждав, Селифан последовал за своими дружинниками.
Гробослав осторожно опустил портрет, почтительно поцеловал изображение князя
Григория в плечико и прислонил лопату к дереву. Затем, пошарив в карманах кафтана, выудил оттуда зажигалку и начатую пачку "Мальборо":
– Не желаете, сударыня Надежда Федоровна?
– Нет-нет, спасибо, господин Гробослав, я не курю, – вежливо, но решительно отказалась сударыня Надежда Федоровна. – Только прошу вас – не зовите меня так официально. Просто Надя.
– Ну что же, Наденька, – Гробослав закурил, – и как вам наши игры на свежем воздухе?
– Очень интересно, – улыбнулась Надежда. – Особенно ваше яркое выступление.
Кстати, где еще я могла слышать ваш голос?
– По радио разве что, – с явной неохотой ответил Гробослав. – Ди-джей Гроб, к вашим услугам.