Затем чокается с ним, разом опрокидывает чарку в рот и кричит:
– Vive le colonel Marchand![45] Ура!..
В зале стон стоит от криков. Каждый офицер считает своею обязанностью выпить с дорогим гостем бокал вина. Время уходит. Пора ехать, до вокзала верст 5 будет.
– Ваше превосходительство, пора, а то опоздаем! – осторожно говорю генералу.
– Будем, будем, в свое время! – симпатичным, ровным голосом отвечает он и затем опять придумывает какой-то новый тост.
Опять гремит «ура». Наконец, все подымаемся, садимся в экипажи и направляемся на вокзал. Поезд уже давно ожидал нас. Публика стеной столпилась на платформе и жаждала взглянуть на друзей-французов. Но не вдруг-то мы отсюда уезжаем. Снова появляется чарочка, снова слышится знакомая песенка: «Чарочка моя, серебряная, и кому чару пить» и т. д.» Начальнику станции уже невмоготу становится ждать дольше. Он умоляет меня доложить генералу, что поезд нельзя дольше задерживать. Я докладываю.
– Что такое? почему нельзя? – кипятится командир корпуса. Встает со своего места, подходит к начальнику станции, иронически смотрит на него, кланяется и говорит: – А позвольте узнать? Когда ваш поезд отходил вовремя? А тут полчаса подождать нельзя! – поворачивается и уходит.
Но через несколько минут поезд трогается и мы уезжаем, под громовые возгласы «ура». Так угощали французов в Никольск-Уссурийске.
Светает. Наш вагон без отдельных купе. Подле меня лежит Соваж в своих красных алжирских рейтузах и крепко спит. Рыжая бородка его скомкана, лицо сильно опухло от последних кутежей. Встаю с постели и заглядываю к Маршану.
– Bonjour, colonel![46] – басит он.
Маршан не спит. Накинув свое пальто, на легоньком меху из выдры, он держит на коленях толстую записную тетрадь и пишет свои мемуары. Когда только этот человек спал? Вот вопрос. Он – что добрый конь, – лежачего не поймаешь. Всё бодрствует.
– Какая станция? – улыбаясь, спрашивает меня мой верный спутник, продолжая что-то быстро записывать.
Он уже научился нескольким русским фразам. Например: «Здорово, братцы! Как ваше здоровье? Сколько это стоит? Дайте мне хлеба» и т. п. Он никак не мог выговорить «й». У него непременно выходило «да-и-те». Но лучше всего он заучил «какая станция», так как повторял эту фразу чуть ли не на каждой остановке.
Что ни говори, а мое мнение: Маршан – выдающийся человек. Он обладает большими знаниями и опытом. Энергии у него масса. Хотя бы, например, во время этой поездки со мною. День-деньской его угощают, возят, показывают разные разности. Чуть не насильно заставляют пить, за здоровье того, другого. Кажется, человек должен свалиться с ног. А придешь к нему в комнату, он сидит и пишет. Ни одного города, ни одной речки, ни одного моста он не пропустил по дороге, чтобы не спросить:
– Vous ne savez pas, cher colonel, quel nom porte cette rivière-là?[47] Или: Vous ne savez pas le nom de ce gros colonel avec cette grosse barbe grise[48],– и он показывает рукой, насколько длинная была борода.
– Ne pouvez vous pas me rе́veiller à trois heures de la nuit?[49] – обращается он другой раз ко мне с просьбой.
– Et quoi?[50]
– Nous allons passer un grand pont. Il faut que je le regarde[51], и т. д.
A как он интересно рассказывает свои путешествия в Африку, просто заслушаешься! До Харбина от Артура нас сопровождал, как уже я говорил, его товарищ le commandant Germain[52], славный господин, добряк, честный служака и веселый товарищ. Обладая хорошим голосом, он постоянно пел нам разные французские песенки, рассказывал анекдоты, вообще это был настоящий веселый француз. Как сейчас, перед моими глазами такая обстановка. Вечер. Темно. Вагон сильно трясет, и свечу на столе приходится беспрестанно держать, иначе она свалится. Проводник сильно натопил печи, и в вагоне жарко.
Против меня на скамейке сидят в одних фуфайках мои три француза. Они поют хором песенку под названием «La reine». Поют так мило, так стройно, что я умоляю их повторить. Кончают одну, начинают другую, и вечер незаметно проходит.
Раз как-то, слушая их песни, давай и я сочинять песенку. И, под влиянием плохой дороги, диких окрестностей и постоянных рассказов кондукторов и прочих служащих о нападении хунхузов на станции, – сочинил следующие два куплета. Назвал я этот романс «Маньчжурка», – на мотив «Ты помнишь ли, как Царь Благословенный» и т. д.
Быстро минуем Харбин. Хотя оваций теперь и не было здесь, но офицерство все-таки собралось на вокзал и проводило нас шампанским. Привели даже и музыку, но играть не удалось, так как вспомнили, что было 1 марта.
Подъезжаем к Фулярди. Мне очень хотелось взглянуть на постройку моста через Нони. Неужели, думаю, он готов? Ведь всего шесть месяцев прошло, как я видел закладку устоев. Погода солнечная, роскошная. Поезд останавливается на берегу. Все выходим и пешком переправляемся по льду. И – о чудо! Гигантский мост уже перекинут через реку, и сотни рабочих постукивают молотками на самом верху. Оставалось докончить только самые пустяки. Мост арочной системы, легкий, красивый. Я смотрю и любуюсь. Французы мои тоже в восторге. Вообще Маршан отдавал должное нашим инженерам. При этом он рассказал мне, как, где-то у них в Африке, одну дорогу, всего в несколько десятков верст, крайне необходимую, стратегическую, уже много лет строят и не могут достроить.
Еще в Харбине я встретился со строителем туннеля на Хингане и просил его разрешения осмотреть работы. Теперь мы подъезжаем к ним по «тупикам». На Хингане поезд стоит долго. Мы выходим из вагона и спускаемся по лесенке вниз. Здесь нас встречают инженеры и ведут показывать туннель. Входим в тёмное отверстие. Под ногами мелкий щебень, сквозь который просачивается вода. Туннель тускло освещается фонарями. Стены угловатые, неотесанные. Сырость так и виднеется повсюду. На голову каплет. Идти очень неприятно. Что дальше, то воздух становится удушливее и тяжелее. Идем-идем, наконец, упираемся в стену. Здесь человек десять рабочих, в синих блузах, большинство итальянцы, кирками и разными другими инструментами выдалбливали отверстия для закладки мин. Работа трудная, каторжная. Порода камня чрезвычайно твердая. Стоим мы тут несколько минут. Затем подымаемся кверху и выходим на свежий воздух другой дорогой. Туннель обещают окончить через год.
Раннее утро. Смотрю в окно, глазам представляется бесконечная снежная равнина. Мы едем берегом Байкала. Солнышко еще не показывалось, но отблески его уже начали золотить противоположные вершины скал. Байкал окован толстым льдом. Проезжаем Мысовую, подаемся еще верст 20 и останавливаемся. Здесь надо выходить. Несколько десятков саней дожидаются пассажиров. Я сажусь один, так как у меня много вещей. Бесконечной вереницей вытягиваются тройки, пары и направляются через озеро. Дорога идет вдоль телеграфной линии. Признаться сказать, меня охватило какое-то неприятное настроение, когда я ехал озером. К Байкалу я отношусь с недоверием. Вот лошади мои что-то артачатся, боязливо водят ушами и уменьшают ход.
– Что там такое? – кричу ямщику.
Тот закутался в свой серый кафтан, поднял воротник и ничего не слышит. Мороз сильный. Я толкаю его в спину.
– Чего лошади остановились? – кричу ему.
– А тут трещина, – мычит он.
Вглядываюсь хорошенько: действительно, в снегу чернеет полоса, так с пол-аршина шириной. Лошади легко перепрыгивают ее и рысью направляются дальше.
Ведь вот, думаю про себя. Иди как-нибудь тут неосторожно пеший, в темноте, – оступись, ну и пропал. Глубина страшная. Нет, – такая переправа ненадежна.
А что же ледокол? Зачем потрачены на него миллионы? Ведь для того чтобы переезжать летом через озеро, ледокола не надо. Первый раз, когда я ехал здесь – ледокол чинился. Во второй раз – он стоял всю ночь, опасаясь волнения. А теперь, как говорят, красится и ремонтируется. Ну, вот посмотрим, сейчас должны подъехать к нему. И припоминается мне в эти минуты следующий факт. Сидим мы за обедом в Харбине у командующего войсками Гродекова. Это было в прошлом (1901) году. Вдруг генералу подают телеграмму. Он читает и затем говорит нам: «Кто бы мог думать, что всё наше благополучие здесь, господа, зависит от лопасти винта на ледоколе. Вот сейчас сообщают из Иркутска – винт сломан, переправа новобранцев прекращена. А ведь их надо переправить 10 тысяч». И Гродеков грустный уходит к себе в кабинет.
Озеро кончается. Постройки Лиственичной ясно очерчиваются. A вот и ледокол, огромный, неуклюжий. Рядом – «Ангара», небольшой пароход, но гораздо красивее. Оба ремонтируются, оба готовятся к навигации. Было начало марта.
В Иркутске Маршана угощала обедом местная бригада. Я не обедал, мне сильно нездоровилось. Я заранее перебрался в Сибирский поезд и улегся в постель. Уже поздно приехали мои спутники, оживленные, радостные, веселые.
– Mais c’est impossible! Nous allons mourir ainsi![53] – долго слышались их отчаянные возгласы в купе.
Москва. Наш поезд, как водится, сильно опоздал. Часов 10 вечера. Я решил переночевать в вагоне и утром перебраться на Николаевский вокзал. Маршан с Соважем тоже решили так сделать. Смотрю в окно – толпа народу стоит на платформе и кого-то дожидается. Слышны крики: «Où est il Marchand? Où est notre hе́ros?»[54] «Э, батеньки мои, – думаю. – Уже и здесь известно, что он едет». Но до него не доберешься. Он улегся спать. Крики продолжаются. Начинается беготня. Двери в вагоне беспрестанно хлопают. Наконец, толпа врывается. Маршана будят, стаскивают с постели и без разговоров увозят в гостиницу. То была французская колония.
Я больше уже не видел моих дорогих спутников и один уехал в Петербург.
Примечания
1
Талиенван (Да-Лань-Вань) – бухта Ляодунского залива Желтого моря в южной части Маньчжурии, на территории Квантунского полуострова, уступленного Китаем в пользование России в 1898 г., а также город-порт в этой бухте. (Здесь и далее примеч. ред.)
2
Джинрикша – то же, что и рикша, а также сама двухколесная тележка, чаще всего одноместная, которую он возит.
3
То есть наемные рабочие, батраки.
4
Английское слово «bar» означает «отмель».
5
То есть 500 м.
6
Очень плохо! Очень плохо! (фр.) (Здесь и далее в сносках даны переводы, сделанные редактором настоящего издания.)
7
Дорогой сэр!
Не пообедаете ли вы со мной сегодня в 8.30 вечера… Я буду весьма рад встрече и позабочусь о вашем удобстве. Наша профессия чужда формальностей, и, следовательно, я не жду ответа… Если вы не чересчур заняты, придите около 8 и мы сможем дружески побеседовать.
Искренне ваш Г. Скотт Крэнстон (англ.).
8
Месье… позвольте… (фр.)
9
Мравина Евгения Константиновна (1864–1914) и Фигнер Николай Николаевич (1857–1919) – знаменитые российские оперные певцы.
10
«Марсельеза» (изначально «Военный марш Рейнской армии») – французская патриотическая песня времен Великой французской революции, написанная в 1792 г. «Wacht am Rhеin» («Стража на Рейне») – немецкий патриотический гимн, написанный во время Франко-прусской войны 1770–1771 гг.
11
По-китайски янгудза – бранное слово, которым китайцы ругают всех европейцев, в особенности англичан. (Здесь и далее, если иное не оговорено, примечания автора.)
12
Семейный уклад в зависимости от количества детей (нем.).
13
Однодетная система; дву– и трехдетная (нем.).
14
Во ржи часто бывает много куколя или головни, вследствие чего хлеб получает неприятный вкус, делается черным и вредным.
15
Так с середины XIX в. до начала XX в. называли китайское население Уссурийского края. Однако здесь, возможно, означает «бродяга». (Примеч. ред.)
16
Здесь: навоз для удобрения. (Примеч. ред.)
17
То есть в 100 раз больше того, что посеяно. (Примеч. ред.)
18
См.: «Описание Пекина» монаха Иакинфа. Издание 1829 г., стр. 4.
19
Так называли 100-рублевые купюры Госбанка Российской империи 1898 и 1910 гг. выпуска, на которых была изображена Екатерина II. (Примеч. ред.)
20
Слова А. Н. Куропаткина.
21
Большой круг! Меняйтесь дамами! (фр.)
22
На самом деле это слова Чацкого из комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума» (1824 г., Действ. I, явл. 7), в которой автор вольно цитирует строку поэта Г. Р. Державина: «Отечества и дым нам сладок и приятен» («Подражание Горацию»). (Примеч. ред.)
23
Императорская Мукденская библиотека основана при первых маньчжурских императорах. В ней хранятся все исторические сведения о Маньчжурской династии вместе с археологическими находками, каменными плитами и вообще всеми данными о происхождении настоящей династии маньчжурского народа. В отдельной зале хранятся обернутые желтым шелком манифесты императоров о вступлении на престол, сочинения и руководства, писанные ими лично (по сведениям А. Н. Вознесенского).
24
Я отправил кафели в Порт-Артур для пересылки морем в Петербург.
25
«Янки-дудл» – популярная патриотическая англо-американская песня, сложившаяся во время Семилетней войны (1756–1763). (Примеч. ред.).
26
Та же игра, что и современный теннис. (Примеч. ред.).
27
Внимание! (нем.)
28
Картофель и картофель (нем.).
29
По свидетельству того же монаха Иакинфа, обсерватория эта основана при династии Юань в 1279 г. В 1673 г. прежние астрономические орудия, по причине их древности, заменены были новыми. Их-то немцы и увезли в Берлин в последнюю войну, в 1900 г.
30
Помню, еще в прошлом году, в Харбине, рассказывал мне один артиллерист, что когда он стоял в Ингуте, то у них в батарее застрелили несколько сопатых лошадей и зарыли их в яму. В ту же ночь китайцы растащили их по кускам и съели.
31
Здесь! Здесь! (фр.)
32
Лан = 1 руб. 30 коп.
33
Пивная (фр.).
34
Пивная (нем.).
35
Джон Буль – собирательный образ типичного англичанина.
36
Из стихотворения Ф. Н. Глинки «Москва». (Примеч. ред.)
37
Здоровье полковника Маршана и его товарищей: майора Жермена и капитана Соважа! (фр.)
38
«К оружию, граждане, формируйте свои батальоны» (фр.) – одна из строк «Марсельезы». (Примеч. ред.)
39
«Придите, дети отечества!» (фр.) – первая строка «Марсельезы». (Примеч. ред.)
40
Да здравствует Франция! Да здравствует Россия! (фр.)
41
Полковник (фр.).
42
«К оружию, граждане, формируйте свои батальоны» (фр.) – одна из строк «Марсельезы». (Примеч. ред.)
43
«Придите, дети… [отечества]!» (фр.) – первая строка «Марсельезы». (Примеч. ред.)
44
Популярная в начале XX в. русская народная песня.
45
Да здравствует полковник Маршан! (фр.)
46
Здравствуйте, полковник! (фр.)
47
Вы не знаете, дорогой мой полковник, как именуется эта река? (фр.)
48
Вы не знаете, как зовут того большого полковника с длинной седой бородой? (фр.)
49
Не могли бы вы разбудить меня в три часа ночи? (фр.)
50
И что? (фр.)
51
Мы сейчас пройдем большой мост. Мне нужно его осмотреть. (фр.)
52
Майор Жермен (фр.).
53
Но это невозможно! Мы же лопнем! (фр.)
54
Где же Маршан? Где наш герой? (фр.)