127
Двенадцатилетний лабиринт. Из блокнота З101
Теперь я понимал, что испытывают ковбои, слезая с коней, какой удивительно прочной кажется им земля после тряской ритмичности лошадиных боков. Я был что тот ковбой с рассеченной губой: когда поезд останавливался, я ловил себя на том, что начинаю одновременно тосковать по привычному покачиванию и страшиться его – тосковать по тряске странствий, страшиться того, что она со мной делала.
128
Вот тут был припаркован зеленый «кадиллак».
129
Синхронность медового «чириоса». Из блокнота З101
Местоположение восьмерых североамериканских мальчиков двенадцати лет, одновременно подносящих руку к медовому «чириосу» с орешками.
130
Наследие истории: 753 362 случая поедания медового «чириоса». Из блокнота З101
131
Я взял в городской библиотеке Бьютта несколько книг по квантовой механике (ну, то есть все три, что были в доступе), но почему-то они так и лежали у меня сперва рядом с кроватью, а потом и под кроватью – нечитанные. В конце концов одну их них я потерял и, чтобы не платить штраф, выдумал для библиотекарши, миссис Грейвел (она питала слабость к литературе, касавшейся разногласий между сестрами и братьями), целую историю о том, как Грейси в припадке злобы залила мою спальню серной кислотой.
Видимо, квантовая механика с ее неопределенностью – в том, что когда к эксперименту добавляется еще и наблюдатель, вся система уравнений рушится – была выше моего понимания. Возможно, потому, что я сам по натуре наблюдатель и хочу, чтобы наблюдатель вписался в общую картину.
Однако, хотя я не мог охватить умом такие понятия, как суперпозиция и нелокальность, теория Эверетта о множественности миров была мне как раз по зубам.
Возможно, существует много параллельных миров. Из блокнота З101
132
133
Мне кажется, Лейтон всю жизнь прожил в постоянной уверенности, порождаемой такими вот маленькими победами. Не то чтобы он ценил каждую деталь и наслаждался ею – нет, он просто не сомневался, что все время справляется очень хорошо. Завершив какое-нибудь дело, да часто и прямо посреди дела, он торжествующе взмахивал согнутой в локте рукой: резко опускал ее от головы почти до самых колен – даже немножечко чересчур, – но Лейтон все делал немножечко чересчур, почти на грани, никогда за нее не заходя.
Эта вот склонность праздновать победу была одним из немногих различий между ним и отцом: тот ничего не праздновал. Жаловался, роптал, досадовал – но никогда не веселился. А вот Лейтон был весельчаком. Не знаю уж, от кого он получил этот ген – большинство Спиветов было вечно занято исследованиями, объездом скота, стенаниями или рисованием карт, им было не до радости.
Лейтон вскидывает руку. Из блокнота С41
134
135
Я до того устал, а история до того меня захватила, что я, как ни стыдно признаться, постепенно перестал отслеживать, где именно нахожусь в каждый конкретный момент. О чем впоследствии немало сожалел.
136
Тут на странице было оставлено пустое место – и я вдруг вспомнил, что все это не так, как происходило на самом деле, а лишь как написано моей матерью. А вот интересно и вправду, происходило ли что-нибудь из описанного? В той первой пометке на полях, адресованной самой себе, доктор Клэр переживала из-за недостатка фактов – и я прекрасно понимал почему… Откуда ей было знать мысли Эммы? Я и поверить не мог, чтобы такая прямая, почти зацикленная на важности эмпирических наблюдений женщина, какой, по моим представлениям, была доктор Клэр, позволит себе такие смелые и вольные предположения… нет, изобретения! – о чувствах наших предков. Хотя сознание, что история не поддается проверке, все еще нервировало меня, но оно же и заставляло меня переворачивать страницу за страницей… Я попался на крючок одновременно веры и неверия. Быть может, я потихоньку становился взрослым.
137
Вклеенная в блокнот фотография, подписанная «Экспедиция Гайдена, 1870».
Хотя я долго всматривался в лица каждого участника экспедиции, но Эмму найти не смог. Наверное, она сидела где-то в сторонке, делая пометки в своем зеленом блокноте. Внезапно я возненавидел всех мужчин на этой фотографии. Мне захотелось каждого из них лягнуть в пах.
138
Последняя страница блокнота ЭОЭ
139
Бетонное чудо. Из блокнота З101
140
Автомобиль с тонированными стеклами, колеса у которого крутились назад, хотя он сам ехал вперед. Из блокнота З101
От парадоксальной суммы всех этих векторов у меня голова пошла кругом. Я даже ненадолго задумался, а вдруг в таком городе, как этот, законы термодинамики не работают. Вдруг городские жители выбирают, в какую сторону крутиться колесам их машины, просто-напросто нажав кнопочку «анти-ньютон» на приборной доске? Или все машины управляются автопилотами, так что тебе даже не обязательно смотреть, куда едешь?
141
Когда шорты становятся штанами? (И прочие моральные дилеммы). Из блокнота З101
142
Т. В. Спивет. Водонапорные башни № 1, № 7, № 12
2007 г. (карандаш, чернила) Выставлено в Смитсоновском музее, декабрь 2007
143
Концентрация мусора в Чикаго
144
Единственная песня, которую я знаю наизусть:
Крошка-ковбой
Т. И.145
Ужас, ужас! Оставить теодолит и черепашку-Тангенс! Я старался об этом не думать, слишком уж невыносимо. Мне уже пришлось выучиться тому, что не все приборы нужны мне ежесекундно и, более того, таскать с собой по Чикаго старинный теодолит – по меньшей мере непрактично, если не значит – напрашиваться на неприятности. Я старался не думать о том, что будет, если я вдруг заблужусь и никогда уже не найду чемодан. Взрослые люди в этом мире постоянно делают сложный выбор – пришла и мне пора думать, как взрослый.
146
147
Т. В. в качестве лого-черепашки. Из блокнота З101
148
Страх – это сумма многих сенсорно-воспринимаемых деталей. Из блокнота З101
149
Я знал, что со мной совершенно точно не все хорошо; но знал и то, что обратиться в больницу – значит положить конец моему путешествию. А я не для того (предположительно) убил человека, чтоб остановиться на полпути. Я доберусь до Смитсоновского института, даже если это будет последнее, что я сделаю в жизни.
150
Коробочка vs пакетик. Из блокнота З63
Я участвовал во многих дебатах на тему – что лучше. У обоих вариантов есть свои достоинства: коробочка прочнее стоит, зато пакетик удобнее сунуть в карман.
151
Футуристическое исцеляющее устройство
152
Стыдно признаться, но хотя почти все, что говорил Рикки, наверняка было ужасно плохим и ужасно расистским, мне он все равно нравился. Для человека с такими угрожающими татуировками он оказался удивительно заботливым: постоянно спрашивал, как я себя чувствую, неустанно угощал меня вяленым мясом, соком и «адвилом». Беспрерывный поток хрипловатого голоса, перемежаемого сплевываниями в термос, а время от времени – хохотом над собственными его, Рикки, шутками, действовал на меня удивительно успокаивающе. Я не вслушивался в слова, я просто впитывал царившую в кабине атмосферу безопасности. Так ли это плохо? Как быть, когда сами слова плохи, а вот ощущение вокруг них хорошее? Или мне стоило резко оборвать его и немедленно покинуть машину? Но там было так тепло…
152
Стыдно признаться, но хотя почти все, что говорил Рикки, наверняка было ужасно плохим и ужасно расистским, мне он все равно нравился. Для человека с такими угрожающими татуировками он оказался удивительно заботливым: постоянно спрашивал, как я себя чувствую, неустанно угощал меня вяленым мясом, соком и «адвилом». Беспрерывный поток хрипловатого голоса, перемежаемого сплевываниями в термос, а время от времени – хохотом над собственными его, Рикки, шутками, действовал на меня удивительно успокаивающе. Я не вслушивался в слова, я просто впитывал царившую в кабине атмосферу безопасности. Так ли это плохо? Как быть, когда сами слова плохи, а вот ощущение вокруг них хорошее? Или мне стоило резко оборвать его и немедленно покинуть машину? Но там было так тепло…
153
Мятлик луговой дает мне ощущение нового места. Из блокнота З101
Когда попадаешь в новое место и испытываешь такое вот неуловимое ощущение новизны, обычно очень трудно четко определить, что именно его создает. Сейчас я почувствовал себя чужаком даже не столько от вида памятников, соборов и музеев, сколько от суммы множества мелочей: рельефная палитра лугового мятлика, лениво убегающие к горизонту американские вязы, такие плавно-округлые по сравнению с бескомпромиссной прямотой сосен у меня дома, чуть более темно-зеленая краска на дорожных указателях, сладкий, меланхолический аромат орехов, жарящихся в белом фургончике.
154
Смитсоновский замок. Какая асимметрия! Какая красота! Из блокнота З101
155
Шнурок позволяет нам управлять нашей жизнью. Из блокнота З101
156
Мода – сложная штука. Из блокнота З101
Очки мистера Джибсена выполняли магический двойной трюк, создавая ощущение в равной степени одержимости и небрежности (рис. 1). Я же, со своей стороны, подобно мистеру Стенпоку, никогда не умел достигнуть такого вот уровня больше, чем на пару минут за раз. Для меня тщательное обдумывание внешности требовало просто чудовищного напряжения, которое напрочь опустошало мои мыслительные способности, отвлекая от рисования карт или чем я там еще мог заниматься (обычно – рисованием карт).
Однажды Грейси, что было очень мило с ее стороны, на Рождество подарила мне зеленые штаны, на которых болталось четырнадцать полосок ткани. Она сказала, это такой последний стиль, а когда я спросил – зачем столько болтающихся ремешков, она закатила глаза и ответила:
– Ну, не хочу вдаваться в психологию, но, может быть, это означает что-то вроде: «Вау, у меня тут столько ремешков болтается потому, что обычно я прыгаю с парашютом или занимаюсь еще чем-то таким же интересным, но вот прямо сейчас просто болтаюсь тут со всеми моими ремешками…» Но согласись, клево же выглядит, а?
Я носил эти штаны первый день, но так отвлекался на раздумья обо всем, чем вообще можно заниматься с болтающимися ремешками, что не выдержал и застегнул их все. Когда я в таком виде явился на обед, Грейси завопила, что вид у меня как у «психа из больницы». Так я в очередной раз получил подтверждение своего места в мире, штаны отправились в чулан и большее оттуда не выходили, а Грейси с тех пор так мне до конца и не доверяла.
157
158
Планы Каретного сарая. Из блокнота З101
159
Что? Я совсем спятил?
160
Точно, спятил. Но какой-то частице меня всегда хотелось, чтобы оно так и было – и сказанное здесь, в этом мире, оно почти стало правдой.
161
И все же, в конце концов, эти слова принадлежали не Марии Митчелл и не Эмме Остервилль.
Ох, мама, мама. Зачем ты все это выдумала? Чего надеялась достичь? Неужели ты отказалась от карьеры ради того, чтобы изучить жизнь другой представительницы Спиветов, чьи честолюбивые мечты тоже завяли в сухих растрескавшихся холмах Запада? А вдруг и я обречен на такой же крах? Вдруг это у нас в крови – изучать чужую жизнь, пренебрегая своей?
162
Рецепт Зимнего Особого. Из поваренной книги ранчо Коппертоп
1) Нарежьте сосиску.
2) Сварите одну чашку зеленой фасоли.
3) Бережно положите вялые стручки фасоли и ломтики сосиски на толстый слой кетчупа и майонеза.
4) Слегка нагрейте в микроволновке два ломтика нарезного сыра (25 сек.).
5) Положите сыр на сосиску с фасолью.
6) Подавать теплым.
163
Импровизированная карта моих размеров. Вклеена в блокнот З101
Я особенно любил карты, сделанные на скорую руку: в них импровизация сочеталась с открытием, их порождала непосредственная сиюминутная необходимость. Я спрятал эту карту своего тела в карман, твердо намереваясь поместить ее в рамку и хранить до конца дней.
164
Двузубая штуковинка
Диаграмма размещения столовых приборов на одну персону, или «Теперь я часть этого мира». Из блокнота З101
За свои двенадцать коротких лет я немного видел вещей поразительней этой именной карточки. Кто-то целенаправленно воспользовался принтером, печатающим большими золочеными буквами – и напечатал на маленькой складной карточке с рельефными краями не что-нибудь, а мое имя! (Мое имя! Т. В. Спивет! Именно мое, а не какой-нибудь еще знаменитости вроде танцора или кузнеца, которым случилось тоже носить имя Т. В. Спивет!) И потом распорядитель ужина поставил эту складную карточку рядом со всеми бокалами и серебряными приборами. Теперь я часть этого мира.
165
Туалет = безопасность
После того как это произошло, я несколько секунд смотрел, как из его головы хлещет на сено кровь, а потом бегом бросился на нижнее поле, найти отца. Когда я сказал, что Лейтон сильно поранился, даже застрелился, лицо у отца окаменело и он побежал в сторону амбара. Я никогда еще не видел, чтоб он бегал. Получалось неграциозно. А я остался стоять в поле, не зная, куда пойти. Присел прямо там, где стоял, сорвал какую-то травинку, а потом побежал к дому и спрятался в туалет. Смотрел там на черно-белые почтовые открытки с изображениями пароходов, которые сам же и наклеил на стену, и ждал, пока знакомый рев Джорджины не скажет мне, что отец везет Лейтона в больницу. Но мотор не заводился. Через какое-то время я услышал шаги на крыльце, а потом – как отец что-то говорит по телефону на кухне. Прищурившись, я воображал, будто пароходы плывут не по морю, а по земле, через взгорья прямиком к нашему ранчо, чтобы увезти нас в Японию. А мы один за другим силились втащить свой багаж по крутому трапу на просторную палубу гигантского корабля.
Наконец я услышал скрип земли под колесами и, выглянув через заиндевевшее окно, увидел расплывчатые очертания полицейской машины. Отец разговаривал с двумя полицейскими. Потом приехала скорая помощь. Даже когда она уже уехала, не включая мигалку, я все сидел в туалете со своими пароходами. Думал, сейчас придут задавать мне вопросы, но никто так и не пришел. Только Грейси, через какое-то время. Она плакала и просто села рядом со мной, обняла меня, и так мы лежали на полу довольно долго и не сказали друг другу ни слова, но я никогда ни к кому не чувствовал себя ближе, чем тогда к ней.
166
Когда ребенок становится взрослым?
Конечно, мне не пристало рисовать эту диаграмму, потому что я не могу считаться беспристрастным наблюдателем. Но этот вопрос часто меня осаждал: в Бьютте полным-полно молодых людей, с виду даже и постарше, чем этот служитель, которых я бы взрослыми никак не назвал. Например, Ханкерс Сент-Джон. Он точно еще не взрослый, хотя лет ему, наверное… ну тридцать пять. А если дело не в возрасте как таковом, тогда в чем? С другой стороны, взрослого сразу видно. Их легко распознать по поведению.
Ты взрослый, если ты:
1) Ложишься вздремнуть без всякой причины.
2) Не радуешься Рождеству.
3) Волнуешься, не начал ли терять память.
4) Упорно и тяжело работаешь на работе.
5) Носишь очки на специальной ленте на шее, но сплошь и рядом об этом забываешь.
6) Говоришь: «А ведь я тебя помню, когда ты был еще во-о-от таким крошкой» и покачиваешь головой с выражением AU‑1, AU‑24, AU‑41, что примерно переводится как «Как же мне грустно, что я уже так стар, а все еще несчастен».
7) Платишь подоходный налог и с радостью вступаешь в гневные беседы «какого черта они все там делают».