За неспешной беседой мы и не заметили, как пролетели обещанные эльфом полчаса, поэтому настойчивый стук в дверь обоих нас застал врасплох.
— Наверное, коллега, — догадался я.
Гоблин кивнул и, поставив кружку на журнальный столик, пошел открывать. Вернулся он уже в компании Петца, который, как обычно, вырядился, точно попугай: ярко-желтый плащ в сочетании с розовым шарфом и зелеными ботинками выглядел поистине ужасно.
— И где ты такую пеструю ерунду покупаешь? — спросил я, не скрывая улыбки.
— Где купил, там уже нету, — огрызнулся кинолог.
Он крайне не любил выслушивать замечания по поводу своего внешнего вида, тем более — от человека. Эльфы отчего-то мнят себя великими модниками и жутко обижаются, когда представители других рас пытаются высмеять их потешные наряды.
Сосиска, вытянув шею, с хмурым видом наблюдала за нашим разговором из кресла.
— Ну? — спросил Руперт, флегматично глядя на меня. — Что за срочность?
— Сегодня в районе полудня хозяина этого магазина нашли мертвым в одном из проулков, — ответил я, хмуро глядя на него исподлобья. — Кто-то задушил его среди бела дня.
— Зачем ты рассказываешь мне все это? — устало поморщился Руперт.
— Я обрисовываю тебе общую картину.
— А она мне нужна? Просто скажи, зачем вытащил меня из дома на ночь глядя, и дело с концом.
— Эта собака, — я указал на Сосиску, которая от моего жеста встрепенулась и напряглась, — единственный свидетель убийства. Кроме нее, никто больше киллера не видел.
— Ты что же, хочешь с моей помощью допросить… собаку? — слегка опешил Петц.
— Ну, разумеется, — кивнул я. — Ты ведь друид.
— Какой ты!.. — усмехнулся эльф. — Интересный…
Он смерил Сосиску оценивающим взглядом, на что такса ответила тихим предупредительным рычанием — мол, не суйся, а то укушу. Остроухий кинолог ей явно не нравился.
— Ну что, давай привязывай ее к стулу, и начнем, — сказал Петц наконец.
— К стулу? — нахмурился Гут-Гут.
— Не обращайте внимания, — попросил я и, вновь повернувшись к Руперту, прошипел:
— Что ты несешь? Кого привязывать? К какому стулу? Просто попроси эту проклятую псину описать убийцу и переведи мне, что она скажет!
— Ради Кельмета Природного и всех пяти богов, Тайлер, — простонал Петц. — Да перестань уже нести эту околесицу!
— Околесицу?
— Ты что же, всерьез думаешь, что я могу вот так запросто болтать с собакой на ее языке? Проклятье, Тайлер, да ты соображаешь в магии еще меньше, чем я — в сыскном деле!
— Что не так-то? — продолжал недоумевать я.
— Да все! Я — дипломированный друид, а не оборотень. Я могу донести этой собаке твою мысль, но получить в ответ что-то вроде: «Это был худощавый парень с клеймом скрипача и козлиной бородой до пояса» не получится! Это ведь всего лишь собака. Будь у нее сопоставимый с человеком мозг, она давно бы научилась говорить безо всякой посторонней помощи!
— М-да, — только и сказал я.
Знал бы, что толку от него будет не больше, чем от козла молока, не стал бы и звонить. И для чего вообще держать на месте кинолога друида, если ему не под силу вызнать у псины нужную тебе информацию?
Гут-Гут стоял на пороге кабинета и, глядя то на меня, то на эльфа, растерянно хлопал глазами.
— Скажи, — обреченно произнес я, — мы хоть что-нибудь сможем выжать из этой собаки?
— Ну, она все-таки не лимон, чтобы ее выжимать… — проворчал Руперт, но под моим осуждающим взглядом сник и сдался:
— Ладно. Скажем так: если такса видела убийцу, то, возможно — возможно!.. — запомнила его запах. В общем, я могу попробовать загипнотизировать ее и внушить, что она должна искать негодяя. А там посмотрим, сможет ли она привести нас к нему или нет.
— Что ж, тоже неплохо, — признал я. — Давай пробовать.
— Как скажешь, — отстраненно пробормотал Петц и медленно пошел к Сосиске.
Такса сначала выпучила глаза, по-видимому опешив от подобной наглости, однако живо сориентировалась и, вскочив на все четыре лапы, взорвалась оглушительным лаем.
— Боги… — невольно поморщился Руперт. — Надо было соглашаться на предложение фермеров и заниматься сельским хозяйством.
— Жизнь на ферме тоже не сахар, — сказал я. — Эльфу, привыкшему к городу, пришлось бы там нелегко.
— Может быть. Но, по крайне мере, кукуруза не оттяпает тебе руку, если ты решишь подойти к грядке, — заметил Петц, делая еще один осторожный шажок в направлении кресла.
Решив не драть зря глотку, такса продемонстрировала ему зубы. Кинолог замер в нерешительности. Держу пари, в те мгновения он больше всего переживал за целостность своего нелепого желтого плаща, который в определенных кругах наверняка считался донельзя модным и стильным.
Слава пяти богам, я в те круги не вхож. Просто не могу представить себя в чем-то розовом или кислотно-зеленом.
— Ладно, к Вирму, — сдался эльф.
Вынув из кармана плетеный ошейник, он протянул его Гут-Гуту:
— Вы можете надеть это на нее?
— Зачем? — не понял гоблин.
— Мне нужно подчинить волю вашей таксы, — терпеливо пояснил Петц. — Но без этого ошейника ничего не получится, а меня она цапнет, по глазам вижу. Сделаете?
Гут-Гут, растерявшись, покосился на меня, и я едва заметно кивнул в ответ на не высказанный им вопрос: делайте, как он говорит. Вздохнув, гоблин взял ошейник из рук друида.
— Не дергайся, малютка, — ласково сказал он, подходя к собаке.
Дабы усыпить бдительность питомца, цветочник погладил Сосиску по голове и почесал ей за ухом, отчего такса зажмурилась и сладострастно закряхтела.
— Вот так, моя хорошая… — приговаривал гоблин. — Вот так, умница…
— Спасибо, сэр, — поблагодарил Руперт, когда Гут-Гут наконец застегнул ремешок и вопросительно посмотрел на эльфа, ожидая новых указаний. — Вы упростили мне задачу. А теперь, пожалуйста, отойдите в сторону, я начну…
Подступив к креслу, друид тихонько промурлыкал заклятье покорности и удовлетворенно посмотрел на замершую таксу сверху вниз. Взгляд животного остекленел; Сосиска находилась под гипнозом и готова была впитать любую информацию, которой с ней поделится друид.
— Это так и должно быть? — отступив ко мне, тихо уточнил Гут-Гут.
Он явно переживал за несчастную таксу, которая, еще до конца не отойдя от смерти хозяина, вынуждена была участвовать в сомнительном полицейском эксперименте.
— Да, все в порядке, — энергично кивнул я, а про себя подумал, что сам не слишком-то верю в сказанное. Будь я на месте Гут-Гута, вообще бы на стену лез от волнения. Однако гоблин держался стойко и ни словом, ни делом не пытался помешать Руперту, колдующему над Сосиской. Я мог только позавидовать характеру молодого флориста.
Тем временем Петц, убедившись, что его заклятье сработало, подошел к Сосиске вплотную и опустился на корточки. Их глаза оказались на одном уровне; такса стеклянным взглядом уткнулась в лицо эльфа, готовая ловить каждую его фразу и мчаться хоть на край света, если того пожелает маг.
— Я хочу, — негромко сказал друид, — чтобы ты привела нас к человеку, убившему твоего хозяина.
Такса склонила голову набок.
— Я чувствую твой страх, — продолжал говорить Петц. — Ты боишься его?
Сосиска тихо заскулила. Взгляд ее при этом оставался стеклянным.
— Он не обидит тебя. Мы не дадим, — пообещал Руперт.
В тот момент он говорил так проникновенно, что даже я ему поверил. Все-таки я, пожалуй, чересчур строг к Петцу — кинолог из него, может, и никудышный, но друидские навыки он применяет умело, не боясь, да и эльфийская кровь делает свое дело. Побольше старательности, поменьше лени, и, глядишь, через некоторое время из него вполне может выйти сносный коп.
— Давай же, отведи нас к нему. — Руперт легонько коснулся лба Сосиски указательным пальцем.
Встрепенувшись, такса спрыгнула с кресла и бросилась к двери. Достигнув цели, она передними лапами уперлась в деревянное полотно и тихо заскулила. Сосиске явно не терпелось поскорей разыскать ублюдка, отправившего Фег-Фега в Покой.
— Пристегните к ошейнику поводок, — посоветовал Руперт, — а то мы за ней не угонимся.
* * *Первым делом Сосиска привела нас в тот самый злосчастный проулок, где погиб ее хозяин, после чего, видимо взяв след, споро устремилась в южном направлении. Поводок натянулся до предела; казалось, еще одно крохотное усилие, и он порвется, такса убежит прочь, лишая нас, по сути, единственной ниточки, способной привести к убийце. Сосиска была нашим компасом, нашим путеводителем в мире запахов. Фег-Фег мог сколько угодно рассказывать о своих обонятельных талантах, однако перещеголять чистокровную таксу у него все равно никогда бы не получилось. Готов поспорить, там, где цветочник учуял запах рыбы, Сосиска обнаружила еще с десяток других ароматов, послабей. И теперь она вела нас в то место, где все эти запахи были сосредоточены, — к мерзавцу, задушившему ее слепого хозяина.
— Надеюсь, ошейник у тебя крепкий, — сказал я Руперту, когда мы шагали по Цветочному бульвару, пытаясь не отставать от Гут-Гута и его обезумевшей таксы. — Обидно будет, если Сосиска слиняет.
— Я больше волнуюсь за поводок, — пыхтя, отозвался эльф, — и за собственные ноги, которые у меня не казенные, увы. А если этот ублюдок живет у самого Бессонного моря? Да мы умрем на полдороге!
— Давай не будем отчаиваться раньше времени, ладно? — попросил я. — Выхода у нас все равно нет.
Он поморщился, но смолчал, мысленно, надо думать, все-таки со мной согласившись. К нашему превеликому сожалению, верная собака Фег-Фега не могла объяснить таксисту, куда нас следует отвезти, а на поиски упертых консерваторов, до сих пор разъезжающих по Бокстону на лошадях, ушло бы слишком много времени. Открытие расы оживших булыжников, получивших название грайверы в честь Грайверской пустоши, где их впервые обнаружили, позволило нашим отцам использовать эффект постоянного грай-верского движения для создания самоходок. Разведение этих каменных малышей по сей день самый прибыльный бизнес в Чернике, и, надо думать, таковым он будет оставаться еще долгие-долгие годы.
В общем, невзирая на усталость, мы продолжали идти за взявшей след таксой, втайне надеясь, что логово неизвестного убийцы обнаружится раньше, чем подошвы наших туфель начнут дымиться.
Однако судьба редко идет нам навстречу. Гораздо чаще она лишь подкидывает проблем и, отступив в сторону, с любопытством наблюдает, как мы будем их решать.
И в этот раз ей, судя по всему, захотелось растянуть удовольствие подольше.
Около половины девятого мы, как и предполагал Руперт, очутились в городском порту на самом юге Бокстона. Бессонное море, подтверждая название, с ленцой облизывало пустынный берег; невысокие волны разбивались о дощатые борта пришвартованных судов и каменные плиты, которыми укреплены были пирсы. Ветер, никогда не покидающий порт, трепал паруса, словно озорной щенок любимую игрушку, крутил флюгеры на домах и гонял по тротуару мусор из опрокинутых урн.
— Этого-то я и боялся, — сварливо буркнул Петц. — Вот тебе и юг, южнее некуда. Как считаете, господа, — сколько миль мы уже протопали и сколько нам еще предстоит пройти?
Гут-Гут, в отличие от друида, предпочитал помалкивать, хотя невооруженным глазом было видно, что он тоже до жути устал. Пожалуй, Фег-Фегу стоило почаще брать племянника с собой, дабы тот не отвыкал от пеших прогулок. Да и самого дядюшку компания Гут-Гута вполне могла спасти от безвременной кончины: держу пари, присутствие зрячего гоблина во цвете лет смешало бы убийце все карты.
Что до меня, то не покривлю душой, если скажу, что ждал подобного развития событий с тех самых пор, как впервые услышал о рыбной вони. В конце концов, где еще может так пахнуть, как не у моря? Вполне логично, что убийца, от которого рыбой разит за милю, скрывается тут. Может быть, он и вовсе здешний рыбак или грузчик, по каким-то причинам ненавидящий Фег-Фега, его цветочный магазин или всех гоблинов разом. Я живо представил, как угрюмый неопрятный верзила душит престарелого флориста тонкой рыбацкой леской. Версия, что называется, «в порядке бреда», но при этом вполне имеющая право на жизнь.
Пройдя через порт и спустившись по лестнице, мы очутились в рыбацком квартале. Правда, назвать это хаотичное скопление разномастных халуп «кварталом» можно было лишь с большой натяжкой. Просто несколько десятков покосившихся домов, сколоченных из чего попало и расставленных где придется. Складывалось впечатление, что халупы эти, будто игральные кости, сгребли в стакан и, хорошенько встряхнув, высыпали обратно. Оттого и дыры, и щели, и трещины; оттого и полное отсутствие порядка.
Пальцы мои обхватили рукоять револьвера, лежащего в правом кармане куртки. В подобных местах порой обитают целые кланы любителей легкой наживы. Не успеешь оглянуться, а тебе уже и нож к горлу приставят, и кошелек выпотрошат. Каждый школьник знает, что без лишней нужды в бедняцкие кварталы лучше не соваться.
Очень жаль, что в нашем случае эта самая нужда как раз была.
— Ну и задница, — беззастенчиво отметил Петц, когда мы, немного снизив темп, брели по узенькой дорожке между рыбацких домишек.
— Не то слово, — согласился я. — И еще ты в своем желтом плаще…
— А что не так с моим плащом? — обиделся Руперт.
— Да нет, все в порядке — за исключением того, что он привлекает слишком много ненужного внимания. Как, впрочем, и твой розовый шарф.
Петц надулся, но промолчал. Надо полагать, в глубине души он и сам понимал, что выглядит чересчур вызывающе для столь злачного места.
Тем временем Сосиска, похоже, все-таки достигла своей цели. Остановившись в паре футов от водной глади, она уставилась на линию горизонта и громко тявкнула.
— Ну вот и пришли, — мрачно констатировал Руперт.
В загривок таксы вперились три вопросительных взгляда.
— И куда теперь? — растерянно спросил Гут-Гут.
— Не знаю. Видимо, будем нырять. — Петц иронично посмотрел на меня. — Да, Тайлер?
— Если понадобится — будем, — огрызнулся я.
Эльф лишь многозначительно хмыкнул и отвернулся. Я же со смесью разочарования и грусти смотрел на Сосиску, которая замерла в одной позе и даже хвостом не шевелила. Взгляд ее был устремлен на линию горизонта, едва различимую в сумерках.
И как теперь понять, кого искала глупая такса — самую обыкновенную рыбу или все-таки убийцу? А может, она изначально неправильно поняла Руперта и преследовала совсем другие цели? Очевидно было лишь одно: разыскать убийцу по горячим следам уже не получится. А если он и вовсе матрос с какого-нибудь проходящего судна? Тогда мы и вовсе никогда его не отыщем…
Ладно, в конце концов, везение тоже не безгранично. Пора забыть о магии во всех ее проявлениях и вспомнить, чему меня учили в полицейской академии. Например, исследовать досье Фег-Фега и отправить запросы в другие города, дабы узнать, не случалось ли там в недавнем прошлом что-то подобное, а то вдруг к нам в Бокстон заглянул провинциальный гастролер? Кроме того, не стоит забывать и о клинике Милы Врачевательницы, куда я собирался позвонить еще до визита в цветочный магазин.
В общем, завтрашний день обещал быть насыщенным даже сверх меры.
Ну а пока он не настал, отправлюсь-ка я домой и как следует отдохну в горячей ванне, где, помимо тела, можно очистить еще и разум — от лишних домыслов.
— Пошли обратно, — сказал я хрипло.
— Выходит, мы зря тащились в такую даль? — спросил эльф.
— Можно сказать и так, — нехотя признал я.
Петц шумно выдохнул, но от едких комментариев воздержался. Лишь уточнил:
— Собачку-то из транса выводим?
— Не облает? — поинтересовался я, повернув голову к гоблину.
— Она на чужих только дома рычит, — пояснил Гут-Гут, — а на улице — тише воды, ниже травы. Так что не должна.
Я кивнул.
— Приступай, Руперт.
Стоило друиду снять ошейник, и Сосика, встрепенувшись, посмотрела на эльфа прежним, осмысленным взглядом, не сулящим ему ничего хорошего.
— Пойдемте отсюда скорей, — буркнул кинолог, с опаской косясь в сторону таксы. — Уж больно место паршивое, не хочется тут без лишней надобности торчать.
На сей раз я был полностью с ним согласен.
Мы вернулись в порт и опять погрузились в вечерний Бокстон. Город уже потихоньку засыпал — одно за другим гасли окна, самоходки проезжали все реже, а прохожих можно было сосчитать по пальцам одной руки. Решив, что еще одной пешей прогулки через весь город мы уже не переживем, я предложил остальным поймать такси. Это оказалось не так просто, как хотелось бы, но в итоге минут через десять мы все-таки добились успеха. Завезя Руперта в его дом на северо-востоке столицы, наша повозка отправились на Цветочный бульвар. Таксист улыбался, прикидывая, сколько деньжат ему перепадет с этой поездки, Гут-Гут, обнимая Сосиску, рассеянно смотрел на проплывающие мимо дома, а я молча курил в приоткрытое окошко.
Еще один впустую потраченный вечер. Коллеги уже давно дома, с женами, детьми. Возможно, прямо сейчас они ужинают и болтают о том о сем, обсуждают, как провести грядущий отпуск, и тихо хихикают, вспоминая нелепую шляпку соседки, увиденную намедни. Меня же дома никто не ждет. Книга, ванная, сигарета да помятый чайник на плите — самые верные друзья. Хотя, наверное, это и к лучшему. Совсем недавно я пережил болезненный разрыв и, признаться, к новым отношениям был еще не готов.
Надо дать ранам на сердце немного зажить.
Вскоре мы остановились у входа в «На вкус и цвет», и я выбрался из кабины, дабы выпустить Гут-Гута и таксу. Грайверы нетерпеливо стучали в тормозные заслонки, нарушая царящую на ночном бульваре тишину.
— Что ж, спасибо за содействие, мистер Гут-Гут, — сказал я и протянул гоблину руку.