Документ о назначении Александру Кутепову экзамена по русскому языку во втором классе (ГААО. Ф. 127. Оп. 1. Д. 589. Л. 22)
Экзаменационный лист по русскому языку во втором классе (ГААО. Ф. 127. Оп. 1. Д. 600. Л. 6)
Титульный лист экзаменационного списка учеников пятого класса Архангельской гимназии за 1898/99 учебный год (ГААО. Ф. 127. Оп. 1. Д. 674. Л. 362)
Экзаменационный лист по Закону Божиему в пятом классе (ГААО. Ф. 127. Оп. 1. Д. 674. Л. 363)
Экзаменационный лист по русскому языку в пятом классе (ГААО. Ф. 127. Оп. 1. Д. 674. Л. 363 об.)
Экзаменационный лист по латинскому языку в пятом классе (ГААО. Ф. 127. Оп. 1. Д. 674. Л. 364 об.)
Экзаменационный лист по греческому языку в пятом классе (ГААО. Ф. 127. Оп. 1. Д. 674. Л. 365 об.)
Экзаменационный лист по математике в пятом классе (ГААО. Ф. 127. Оп. 1. Д. 674. Л. 366 об.)
Экзаменационный лист по истории в пятом классе (ГААО. Ф. 127. Оп. 1. Д. 674. Л. 368)
Записка классного наставника об успеваемости в пятом классе (лист 1) (ГААО. Ф. 127. Оп. 1. Д. 667. Л. 10 об.)
Записка классного наставника об успеваемости в пятом классе (лист 2) (ГААО. Ф. 127. Оп. 1. Д. 667. Л. 11)
Записка классного наставника об успеваемости в пятом классе (лист 3) (ГААО. Ф. 127. Оп. 1. Д. 667. Л. 32 об.)
Записка классного наставника об успеваемости в пятом классе (лист 4) (ГААО. Ф. 127. Оп. 1. Д. 667. Л. 33)
Свидетельство об успехах и поведении Александра Кутепова в первом классе (ГААО. Ф. 127. Оп. 1. Д. 556. Л. 16)
Свидетельство об успехах и поведении Александра Кутепова во втором классе (ГААО. Ф. 127. Оп. 1. Д. 577. Л. 17)
Свидетельство об успехах и поведении Александра Кутепова в третьем классе (ГААО. Ф. 127. Оп. 1. Д. 610. Л. 15)
Свидетельство об успехах и поведении Александра Кутепова в пятом классе (первый год) (ГААО. Ф. 127. Оп. 1. Д. 658. Л. 14)
Свидетельство об успехах и поведении Александра Кутепова в пятом классе (второй год). (ГААО. Ф. 127. Оп. 1. Д. 680. Л. 15)
Свидетельство об успехах и поведении Александра Кутепова в шестом классе (ГААО. Ф. 127. Оп. 1. Д. 702. Л. 15)
Глава 5. Выбор воинского пути
«…Целую слова и крестъ Спасителя моего. Аминь». В Архангелогородском резервном батальонеСуществовала и еще одна причина не слишком успешной учебы Александра Кутепова в стенах гимназии. Он жаждал изучать совсем другие «предметы». В свободное время отправлялся смотреть на солдатские учения и подолгу бывал в казармах гарнизонного батальона, на плацу.
Какой же была казарма на рубеже XIX и XX веков?
Антон Иванович Деникин писал:
«Я хочу дать синтез казармы, основанный на соприкосновении с нею во многих войсковых частях… В казармах – полное внешнее разнообразие. Инженерного ведомства, частновладельческие или просто приспособленные дома; просторные или тесные, в одну ротную палату или закоулками. Вдоль стен – сплошные нары, которые с 1901 г. инженерное ведомство стало заменять отдельными топчанами… на нарах – соломенные тюфяки и такие же подушки, без наволочек, больше ничего. По обидной аналогии это убогое оборудование на казенном языке носило название не постельной, а «подстилочной» принадлежности.
Покрывались солдаты шинелями. Холодно зимой – дровяная экономия одно из важнейших подсобных средств полкового хозяйства… Шинели коротки, после учения грязны, после дождя – влажны и пахнут прелой шерстью. «Насекомая» гуляет свободно по нарам»[116].
В Архангельске и сегодня на улице Суворова, дом 17 (в начале XX века – улица Пермская) можно увидеть кирпичное здание казарм гарнизонного батальона, построенное в 1855–1861 годах. В книге Л. Д. Поповой «Памятники архитектуры Архангельска» читаем: «Трехэтажное кирпичное с подвальным помещением здание имеет сильно вытянутый прямоугольный план, усложненный со двора выступами лестничных клеток. Оштукатуренные фасады его симметричны, решены в лаконичных формах позднего классицизма. Главный фасад выделен боковыми ризалитами, завершенными аттиками, а плоскости стен разбиты ложными арочными нишами. Все фасады расчленены лопатками. Междуэтажный и венчающий карнизы здания простого профиля. С главного фасада в корпус ведут три наружные лестницы. Планировка всех этажей – коридорная. Этажи соединены лестницами в центре западной и восточной частей. Подвальный и первый этажи перекрыты низкими цилиндрическими сводами»[117]. В Архангельском государственном архиве сохранился «план каменной 4-х этажной казармы…» с надписью: «Чертеж одобрен журналом Общего присутствия Департамента по Искусственной части по № 58 5 Августа 1859 года». На самом деле здание это – трехэтажное, подвал считался «подвальным этажом»[118]. На нем обозначено, что третий этаж предназначался для расположения холостых нижних чинов. Второй этаж и большую часть первого этажа должны были занимать женатые нижние чины, кроме того, на первом этаже располагалась жандармская команда. В «подвальном этаже» находились запасные помещения, кладовые, слесарная и столярная мастерские, а также некоторые подсобные помещения, в том числе кладовая для оружия и амуниции (цейхгауз), предназначенные для жандармской команды. Канцелярия располагалась на втором этаже.
Александру был интересен солдатский быт, трудности не страшили его.
Будучи в третьем классе, Александр Кутепов, четырнадцатилетним гимназистом, отпросился у отчима на маневры. Полевые занятия венчают теоретическое обучение. Шагистика и книжные уроки остаются в казарме. В поле главенствуют соревнование в сметливости и выносливости, спортивный дух. К тому же по своей натуре А. П. Кутепов всегда был практиком, что ярко проявилось в том юношеском стремлении участвовать в маневрах.
Павел Александрович знал офицеров местной воинской части и, посоветовавшись с ними, отпустил пасынка на учения. Вместе с солдатами Александр участвовал в переходе в 72 версты и в «боях за взятие города». В воспоминаниях Критского находим отклик об этом событии самого А. П. Кутепова. «Мои родители, – вспоминал Александр Павлович, по свидетельству М. А. Критского, – сначала сильно беспокоились, чтобы я не огрубел среди солдат, но при мне, ребенке, солдаты были всегда сдержанны и деликатны, и я ничему худому от них не научился»[119]. Эта фраза едва ли дословно передает речь генерала, а Критский пишет так, исходя из своего представления о тринадцатилетнем гимназисте, сглаживает, домысливает… Конечно, Александр Кутепов уже тогда видел все стороны армейской жизни. За него, выросшего в окружении простых сельских жителей, родители могли не беспокоиться…
План казарм Архангелогородского резервного батальона (ГААО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 1231)
Среди гимназистов Александр Кутепов выделялся настойчивым характером, подтянутостью и аккуратностью. «Чтобы развить в себе волю, додумался до такого своеобразного приема – приказывал будить себя по ночам, тщательно одевался и, борясь со сном, начинал шагать по комнатам или же выходил из дому и шел в те места, которые ему казались особенно страшными и жуткими»[120]. Таким способом он стремился развить свои природные лидерские качества. В дальнейшем, уже в юнкерском училище, он по ночам отрабатывал строевые приемы, желая быть лучшим, а не потому, что плохо их знал…
Осенью 1899 года семнадцатилетним «второгодником» Кутепов вновь сел за парту в пятом классе, будучи на два года старше своих новых одноклассников, заметно выделяясь среди них физическим развитием. С осени 1898 года в гимназии уже учился и Борис Кутепов. Оставление на второй год по успеваемости, конечно, уязвляло самолюбие Александра, ведь он должен был не только опекать младшего брата, но и подавать ему пример в учебе. Неудача заставила Кутепова проявить характер и подтянуться в знаниях. Вероятно, уже тогда Александр думал о поступлении в юнкерское училище, а для этого ему необходимо было успешно завершить учебу в гимназии. В дальнейшем двоек у него не было.
Крупным событием для всей гимназии в 1899 году стало празднование столетия со дня рождения А. С. Пушкина. 25 мая (6 июня) педагогический совет и все учащиеся присутствовали на всенощной в гимназической церкви, а в день рождения, 26 мая (7 июня) при совершении заупокойной литургии и панихиды в местном кафедральном соборе, где собрались учащиеся всех учебных заведений Архангельска. После богослужения в городском театре был устроен торжественный акт мужской и женской гимназий. Ученикам и ученицам были подарены портреты поэта и юбилейные жетоны, а окончившим гимназический курс, кроме этого, сочинения Пушкина. Во второй половине 1899 года в гимназии устраивались еще три праздника – литературные утра, на них рассказывалось о жизни и поэтической деятельности Гете, Шиллера и Никитина, ученики всех классов читали стихи этих поэтов[121]. Присутствовал на этих праздниках и Александр.
Архангельск. Казармы Архангелогородского резервного батальона
В следующем 1899/00 учебном году в «Свидетельстве об успехах и поведении» Александра Кутепова были выставлены следующие итоговые оценки: Закон Божий – 4; русский язык – 3; латинский язык – 3; греческий язык – 3; геометрия – 4; алгебра – 4; история – 4; французский язык – 3; поведение – 5. Завершает «Свидетельство» определение педагогического совета: «Переведен по баллам без экзамена»[122].
В период учебы Александра Кутепова в гимназии шли образовательные реформы. По уставу 1871 года греческий и латинский языки входили в число главных предметов, и их изучению придавалось большое значение, а по изданным в 1890 году планам число занятий по этим предметам было уменьшено. В то же время больше стало уроков по Закону Божию и по истории. Знаменательно, что именно Закон Божий и русская история, судя по оценкам в свидетельствах за все годы учебы, были любимыми предметами Александра Кутепова. В 1900 году Министерством народного просвещения были отменены в гимназиях письменные испытания по древним языкам. Новые учебные планы по этим предметам обращали главное внимание на чтение авторов, а также значительно сокращалось изучение грамматики[123].
В шестом классе, что видно по оценкам в свидетельстве, Александр Кутепов подтянулся в знаниях по тем предметам, которые прежде ему давались с трудом. А по латинскому и греческому языкам он даже получил четверки годовыми отметками. В выпускном свидетельстве за № 563, подписанном директором гимназии Иваном Дмитриевичем Громовым и членами педагогического совета Николаем Константиновичем Кизелем, Апполинарием Павловичем Глебовским, Евгением Ивановичем Мюленбергом и секретарем Евлампием Сергеевичем Зотеховым, Александру Кутепову были выставлены следующие отметки: Закон Божий – 5; русский язык – 3; латинский язык – 4; греческий язык – 4; математика – 3; физика – 3; история – 4; география – 4 (за четвертый класс); французский язык – 3; поведение – 5[124].
Возможно, преподаватели, зная, что Александр не собирается переходить в седьмой класс, а будет поступать на военную службу, могли быть более снисходительны к его фактическим знаниям. Такое часто практиковалось в подобных случаях. Древние языки многим гимназистам давались с трудом. В то же время шесть классов гимназии давали право стать вольноопределяющимся первого разряда, что, в свою очередь, открывало дорогу в юнкерское училище, которое было всесословным, в отличие от военных училищ.
Решение стать военным для Александра Кутепова – шаг не случайный.
Стремление учиться в кадетском корпусе и лидерство среди мальчишек-гимназистов, любовь к военной истории и кумир – «белый генерал» Скобелев, дружба с солдатами и участие в маневрах – все говорило о предрасположенности к военной службе.
В Архангельском государственном архиве мы обнаружили ряд документов, раскрывающих начало «прохождения Александром Кутеповым военной службы». 9 (22) июня 1901 года в Архангельской местной бригаде было получено письмо из Штаба войск гвардии и Петербургского военного округа следующего содержания: «Для составления плана укомплектования пехотных юнкерских училищ обучающимися и разверстки нижних чинов по этим училищам на наступающий 1901/1902 учебный год, согласно приказу по военному ведомству, от 24-го августа 1886 г. № 224, Главному Штабу необходимо иметь нижеследующие данные: 1) о числе вольноопределяющихся 1-го разряда, а также жеребьевых и охотников высшего и среднего образования, удовлетворяющих установленным условиям для поступления в сем году в пехотные юнкерские училища и удостаиваемые к тому своим ближайшим начальством (приказ 1886 г. № 224) и 2) сколько имеется в частях войск вольноопределяющихся 2 и 3 разряда, а также жеребьевых и охотников ниже среднего образования, которые выполняют к 15-му числу будущего Августа условия, указанные п.п. Б и В ст. 128. кн. VII Св. В. П. 1869 и приказе по военному ведомству 1897 г. № 139, для приобретения права на командирование их в пехотные юнкерские училища и удостаиваются к тому своим ближайшим начальством, обозначить число таких нижних чинов о каждой пехотной дивизии, саперной стрелковой и местной бригаде особо (прим. К ст. 129 кн. VII Св. В. П. 1869 г.) Сообщая о таковых, прошу Ваше Превосходительство доставить упомянутые сведения в возможно большей полноте и после тщательной их проверки, с таким расчетом времени, чтобы они могли быть получены в Штабе Округа не позднее 15-го числа сего июня, изложив эти сведения по приложенной при сем форме. Подписал Начальник штаба генерал-лейтенант Вастунов. Скрепил Старший Адъютант полковник Барон Сталь»[125].
Думается, что Александр Кутепов узнал о содержании письма вскоре после его получения в канцелярии Архангельской местной бригады. Это письмо впрямую касалось возможности его поступления в юнкерское училище. Вероятно, офицеры Архангелогородского резервного батальона, хорошо знавшие Александра и его отчима, сами сообщили Кутепову о запросе из штаба округа.
Успешно окончив шесть классов гимназии, Александр имел право до наступления призывного возраста добровольно поступить на службу в армию, став вольноопределяющимся первого разряда. Это давало ему право экзаменоваться в юнкерском училище на льготных условиях. Теперь надо было торопиться с оформлением соответствующих документов для поступления на службу. Промедление могло поставить под угрозу поступление Александра в юнкерское училище в 1901 году.
25 июня (8 июля) 1901 года Павел Александрович Кутепов писал в прошении директору Архангельской губернской гимназии Ивану Дмитриевичу Громову: «Предпочитая определить своего старшего сына, ученика 7 класса, Александра в военную службу, имею честь покорнейше просить Вас Ваше Превосходительство выдать надлежащие документы о прохождении им шести классов Гимназии»[126].
На основании этого прошения Александру Кутепову документы были выданы. Сохранилась его расписка, сделанная на копии свидетельства № 563 об окончании Александром шестого класса гимназии: «Свидетельство за № 563, свидетельство о приписке призывному участку за № 231, метрическое свидетельство за № 2389 и копию с формулярного списка отца за № 2396. Получил Александр Кутепов»[127].
Александр Кутепов жил в это время «в городе Архангельске по Поморской улице в доме Кузнецова», о чем сказано на копии свидетельства, заверенного нотариусом Викентием Норбертовичем Шишло[128].
По раскладочной ведомости г. Архангельска на 1901 год мы выяснили, что это был двухэтажный деревянный дом. Его владельцем значилась «купеческая жена Фанни Кузнецова»[129]. Вероятно, весь дом или часть его помещений сдавались «под постой». Выбыв из гимназии, Александр уже не мог находиться в общежитии учеников, и ему пришлось снимать жилье. Видимо, так он и оказался на Поморской улице в доме Кузнецова. До наших дней дом не сохранился, а место, где он стоял, располагается в районе новостроек. Название улицы осталось прежним – Поморская. Ожидая дальнейшего решения своей судьбы, он какое-то время жил по этому адресу.
Нам удалось впервые выявить целый ряд любопытных документов, отражающих процедуру поступления Александра Кутепова на военную службу. Среди них – приложение к свидетельству № 563 об окончании Александром шестого класса гимназии, выписанному 25 июня (8 июля) 1901 года. Там значатся права выпускников гимназии: «Ученикам гимназий и прогимназий, выбывающим из этих заведений до окончания полного курса, предоставляются, на основании параграфов 36 и 128 устава гимназий и прогимназий, и ст. ст. 64 и 195 устава о воинской повинности, следующие права… Ученики, окончившие курс VI и VII классов… имеют право поступать в военную службу вольноопределяющимися первого разряда»[130].
В свидетельстве о приписке к призывному участку читаем: «Сын чиновника Александр Павлович Кутепов, родившийся 16 сентября тысяча восемьсот восемьдесят второго года, приписан по отбыванию воинской повинности, к первому призывному участку Архангельского уезда… вышепоименованный Александр Павлович Кутепов, подлежащий исполнению воинской повинности в тысяча девятьсот третьем году, обязуется доставить в Архангельское уездное по воинской повинности Присутствие, не позже первого марта означеннаго года (1903 г.), сведение о семейном его составе, согласно ВЫСОЧАЙШАГО повеления 23 июля 1874 г.»[131].
В России, согласно Закону («Устав о воинской повинности») от 1 (13) января 1874 года, на службу в армию призывались мужчины, достигшие возраста двадцати одного года. Срок службы в сухопутных войсках составлял пять лет действительной службы и тринадцать лет в запасе. Срок действительной службы был сокращен для лиц, получивших образование. Для окончивших курс в высших и средних учебных заведениях срок действительной службы составлял два года и шестнадцать в запасе. Лица, получившие низшее образование, служили три года, а имеющие лишь начальное образование – четыре. Особой льготой пользовались лица, поступившие на военную службу, не ожидая времени призыва. Их называли – вольноопределяющийся. Приведем определение этой категории военнослужащих, данное в дореволюционном энциклопедическом словаре: «Вольноопределяющийся: отбывающий воинскую повинность, не подвергаясь жребию. В вольноопределяющиеся допускаются в России лица, имеющие не менее 17 лет, не подвергавшиеся уголовным взысканиям, соединенным с лишением права государственной службы, не обвиненные в краже и мошенничестве и выдержавшие испытание по особой программе или получившие образование не ниже 6 классов гимназии или 2-х классов семинарии. Вольноопределяющиеся делятся по степени образования на 2 разряда – с 1 и 2-мя годами действительной службы»[132].