– Казарин, задержанных в караульное помещение под охрану. Поднять «в ружье» отделение и осмотреть машину, – бросил майор через плечо.
– Есть, – ответил прапорщик и повернулся к священнику и журналистке: – За мной!
Солдаты обступили ночных гостей, и процессия проследовала в здание комендатуры.
Минут двадцать прошли в напряженном ожидании. Их с Настей развели по разным комнатам и к каждому приставили по солдату. Где-то за стенами раздавались голоса команд, топот бегущих людей. Вскоре на улице послышались и милицейские сирены, стихнувшие у ворот комендатуры, а вслед за этим заработал двигатель «КамАЗа», заскрипели ворота. Наверное, машину загоняли во двор. Неужели майор все же поверил?
Кузнецов появился в комнате, где держали отца Василия, неожиданно, рывком распахнув дверь. Уселся на стул перед священником и некоторое время молчал, сосредоточенно разглядывая необычного ночного визитера.
– Вы понимаете, что я должен был передать вас в руки органов внутренних дел? – наконец заговорил офицер.
– Вы правильно оценили ситуацию, – с некоторым облегчением ответил отец Василий.
– А кто тот священник, который, по вашим словам, насильно удерживается в воинской части? Как он туда попал, как узнал об оружии?
И отец Василий снова стал рассказывать, но теперь уже с самого начала. Майор смотрел на него холодным взглядом и молчал. Было непонятно, верит он словам священника или нет. Но он вдруг поднялся, прошел к столу, на котором стоял телефонный аппарат, набрал какой-то номер и замер в ожидании ответа. Наконец ему ответили. Очень коротко и сжато майор доложил какому-то полковнику о происшествии и показаниях заявившихся в комендатуру людей. А также об обнаруженном в «КамАЗе» с поддельным пропуском фельдъегерской связи оружии, двух связанных людях и одном трупе.
Отцу Василию были хорошо слышны короткие фразы и междометия на том конце провода, отпускаемые властным баритоном. Когда майор закончил свой доклад названием части, перечислением захваченных там гражданских лиц и информацией о возможном месте захоронения трупов солдат, числящихся в розыске, полковник отреагировал коротко и по-военному:
– Твою мать!.. Машину за мной! Поднять по тревоге комендантскую роту! Кто там у нас из военной контрразведки дежурный сегодня? Вызывай срочно!
По приказам, которые отдавал по телефону дежурному военный комендант, отец Василий понял, что полковник имеет представление, в какой части подобное могло происходить. Наверное, особисты понимали, только не было возможности выйти на след преступников. Теперь такой шанс появился.
Крупный седовласый полковник лет сорока появился минут через тридцать. Вместе с ним в комнату вошел еще один мужчина, в очках и форме подполковника внутренней службы и с эмблемами военного юриста.
– Это вы? – коротко спросил поднявшегося навстречу священника военный комендант, протягивая свою широченную ладонь для рукопожатия. – Полковник Воронежцев. А это помощник военного прокурора…
– Ага, приехали! – вскочила Бестужева из-за своего стола и бросилась навстречу священникам. – Все в порядке, как я и обещала. Правда, мне пришлось дать подписку о неразглашении кое-каких вопросов, являющихся пока тайной следствия, но в целом передача получится.
Отец Василий обратил внимание, насколько профессионально на лицо журналистки наложен грим, скрывший пару ссадин и царапин. Ну, и еще, конечно, на то, какими глазами она смотрела на отца Федора. Правда, сам отец Федор, после всех его приключений, выглядел не ахти. Кисть левой руки перебинтована, правой рукой он опирался на палочку, а лицо в трех местах все еще залеплено пластырем. Колоритно для священника, подумал отец Василий, хотя в тему. Еще бы – герой-священник, не побоявшийся в одиночку вступить в неравную схватку с преступниками. Тема для передачи о духовности – что надо! Пример для молодежи.
– Ну, и какими же рамками нас ограничили? – спросил отец Федор, с кряхтением усаживаясь в кресло и осторожно устраивая свою ногу.
– Могу предположить, – вместо Бестужевой насмешливо ответил отец Василий. – Никаких фамилий, никаких номеров частей и названий населенных пунктов. Чистая абстракция.
– Ну, примерно так, – согласилась Настя. – Только это неважно. Важно, что разрешили осветить сам факт, героев пригласить. Ведь неважно где, важно, что такое было. Я права?
– Конечно, права, – улыбнулся отец Федор и посмотрел на отца Василия. – Только у нас возникли небольшие разногласия в этом вопросе.
– Вы что?! – возмутилась Настя. – Мы же обо всем договорились, а вы – разногласия. У нас передача через сорок минут в эфир выходит!
– Настя, разногласия несущественные, – успокоил ее отец Василий. – Есть предложение ограничиться приключениями отца Федора, ну, и твоими, конечно, а о моих похождениях умолчать. Ну, помогал я тебе в розысках, и только!
– Това-арищи, дорогие, – капризно произнесла Бестужева, – вы же мне весь ход передачи ломаете.
– Настя, это очень серьезно, – строго напомнил отец Федор. – Для священника, который убил человека…
– Но это же преступник, а не человек, – привычно стала возражать журналистка.
– Каким бы он ни был, никто не имеет права забирать жизнь… – сказал отец Василий и осекся, подбирая подходящие слова.
В его голосе была такая неподдельная горечь, что Бестужева вдруг поняла – в этой ужасной истории больше всего досталось именно отцу Василию, а не им с отцом Федором и солдату Володе Мулянову, для которых все уже позади…
А отец Василий вспомнил свой вчерашний разговор со своим духовником[9]отцом Константином. С каким чувством облегчения он вышел после почти трехчасовой исповеди. А ведь когда-то отец Василий считал, что роль духовного отца может выполнять любой священник, потому что исповедуешься не ему, а Господу. Ан нет! Священник, который тебя исповедует, – участник исповеди, а не простой слушатель и не посредник между кающимся и Богом.
Выйдя из телевизионного центра, священники решили пройтись пешком по усыпанной позолоченной листвой осенней аллее. После суеты и насыщенных событиями дней хотелось просто погулять, спокойно и не спеша. Да и до епархиального управления от телестудии не так уж и далеко.
– Не поспешить ли нам? – все же засомневался отец Федор. – Ведь еще в канцелярию митрополита надо зайти.
– Мир не перевернется, если опоздаем, – равнодушно ответил отец Василий.
Отец Федор с недоумением посмотрел на него, но, увидев, какими глазами отец Василий смотрит на солнце, облака, на играющих в сквере детей, все понял. Мир и покой нужны сейчас отцу Василию как воздух.
– А скажите, отец Федор, – вдруг с хитрой улыбкой произнес отец Василий, – вы замечали, какими глазами на вас Настя смотрит?
– А! Вон вы о чем, – рассмеялся священник. – Замечал, конечно. Только, боюсь, я герой не ее романа. Да и в матушки она не годится. Хотя девушка приятная. А вы знаете, как я с ней познакомился?
– На передачу вас пригласила?
– Не угадали. На рынке.
– Где?! – опешил отец Василий.
– Да-да, на рынке. Она покупала свежие помидоры, но делала это в своей энергичной манере. Спешила куда-то и, укладывая на ходу помидоры в пакет, наскочила прямо на меня. Такое пятно на рясе осталось, да еще на самом видном месте. Так и не отстала от меня, пока не утащила в свою машину, привезла к себе домой, отстирала и отутюжила рясу.
– Во как! – восхитился отец Василий. – Она не перестает меня удивлять. Вот что значит, когда у человека развито чувство ответственности за содеянное.
– Срам полный! – махнул рукой отец Федор. – Вы не представляете, каково мне было сидеть в гостиной, завернувшись в одеяло. А если бы к ней кто-нибудь зашел? А тут священник без штанов.
Как ни приятно было брести по осенней аллее, но служба есть служба. В канцелярии митрополита, после приличествующих чинам приветствий, священникам предложили присесть. Значит, разговор предстоит долгий, решили они. Вдруг за дверью послышались шаркающие старческие шаги, и в канцелярию вошел отец Константин.
Благословив священников, он одобрительно покивал.
– Принято решение вас поощрить. Вы заслужили самую высокую похвалу, хотя и заставили нас поволноваться. Вас, отец Василий, решено пригласить участвовать в Божественной литургии, которую владыка по обычаю совершит в Преображенском соборе.
Отец Василий от неожиданности даже подскочил на стуле.
– Да я ведь… и не готов совсем… и облачения праздничного у меня нет.
– Время подготовиться у вас будет, а облачение уже имеется, – с видом заговорщика наклонился вперед отец Константин. – Признаюсь по секрету, это вам подарок от владыки. А вы, отец Федор, не грустите! Куда вам с таким лицом на торжественную службу-то. Потерпите до завтра! Завтра после службы вас примет владыка Зосима. И вас тоже ждет сюрприз, не менее приятный. Но это еще не все. В республиканском МВД подписан приказ о награждении вас медалями и ценными подарками.
– МВД? – с иронией переспросил отец Василий. – А почему МВД? В первую очередь Министерство обороны нас должно бы отблагодарить.
– Гордыня! – строго постучал посохом об пол отец Константин, хотя в глазах его не было укора. Он прекрасно понял смысл произнесенных слов.
– Горечь, только горечь, – опустив голову, тихо ответил отец Василий. – Не от гордыни говорю я все это. Больно сознавать, что такие же дела творятся где-то еще. И гибнут люди. Гибнут от рук своих же, только презревших совесть, человеколюбие.
– Отмалчивается военное руководство, – покачал головой отец Константин. – И это понятно. Кому охота сор из избы выносить? Да и не все к ответу будут привлечены, кто повинен.
Праздничный день был на удивление солнечным. Легкие редкие пушистые облака плыли над пылающим золотом пятиглавым куполом собора. Нежный звон колоколов сзывал верующих на богослужение. Люди шли и шли по влажной дорожке мимо ажурного металлического забора, утопающего в зелени травы с искрящимися на солнце капельками влаги. Невысокие елочки обнимали своими ветвями свежевыкрашенные столбы с белыми шапками фонарей.
Сегодня в Градоякутский Преображенский кафедральный собор была доставлена икона «Призри на смирение». Чудотворный список образа Божьей Матери привезли из киевского Свято-Введенского мужского монастыря. Икона продела большой путь, побывав в Москве, Екатеринбурге, Владимире, Нижнем Новгороде, Уфе и других городах. И сегодня владыка Зосима по окончании Божественной литургии проведет Торжественный молебен чудотворному образу в Преображенском соборе.
Отец Василий очень волновался, готовясь к участию в праздничной службе. И не только оказанная ему честь волновала священника, а сам факт участия в богослужении в таком соборе. Много чего пришлось претерпеть собору за годы существования на якутской земле.
Строительство его началось еще в 1826 году, по инициативе и на средства якутского купца Михаила Соловьева. Но из-за нехватки средств оно затянулось. А полное завершение и освящение храма было совершено лишь в декабре 1846 года.
В двадцатые годы храм был закрыт большевиками. Разрушена колокольня, сброшены кресты, уничтожен иконостас, а само здание приспособили под библиотеку. Но к 80-м годам прошлого века здание пришло в аварийное состояние, и библиотека переехала в другое помещение. А в 90-е руины храма были переданы Якутской епархии. Более десяти лет на средства и пожертвования верующих велись восстановительные работы. Завершились они в 2001 году, а в августе того же года состоялось торжественное освящение храма. И только в 2004 году в храме был установлен иконостас. А в 2005-м, по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, в Градоякутский Преображенский храм из Никольского собора была перенесена епископская кафедра.
…Служба шла своим чередом, когда отец Василий обратил внимание, что среди верующих мелькнул знакомый легкий головной платок. Приглядевшись, священник увидел и отца Федора. Тот провел Бестужеву в первые ряды, а сам удалился куда-то к хорам.
Отец Василий не сразу узнал Анастасию. Лицо ее сейчас было совсем другим. Сначала живой энергичный взгляд с жадностью рассматривал внутреннее убранство собора, следил за службой, прислушивался к песнопениям, но постепенно в нем появилась задумчивость, даже какая-то грусть. Значит, сберегла журналистка тот платочек, который ей подарил бывший полковник Прохор Петрович, вспомнила его наказ надеть подарок, когда дорога приведет ее в храм.
Кто знает, может, ростки веры уже пробиваются в ее душе? Может, после всех приключений, в которых она участвовала вместе со священниками, после этой первой службы она иначе посмотрит на свою работу, на людей, на мир? Может, спустя год или два снова сделает передачу о возрождении духовности народа? Только тогда найдет совсем другие слова и взглянет с экрана совсем другими глазами…
Примечания
1
Туймаад – негласное, часто употребляемое название аэропорта в Якутске по названию долины, в которой располагается и аэропорт, и сам город.
2
Скуфья, скуфия (от греч. σκύφος, «чаша») – повседневный головной убор православных духовных лиц. Представляет собой небольшую круглую, черную, мягко складывающуюся шапочку.
3
НГДУ – нефтегазодобывающее управление.
4
Сигизмунд Герберштейн. «Записки о Московии».
5
П. Городкова «Поездка в Салымский край». 1911.
6
Имеется в виду книга известного бельгийского ученого Бернара Эйвельманса «По следам неизвестных животных».
7
Имеется в виду энциклопедический трактат «Мир животных», авторство которого приписывается императору династии маньчжуров Куанг Чи (1662–1723).
8
ФПС – (аббр.) фельдъегерская почтовая связь. Специальные подразделения вооруженных сил, предназначенные для транспортировки грузов и документов, имеющих гриф секретности.
9
Духовник (церк.) – священник, который принимает исповедь (по отношению к исповедующемуся лицу). У священников тоже есть духовники, как правило, из числа священников более высокого ранга.