Девушка медленно обходила наш маленький лагерь, с любопытством разглядывая разбросанные предметы, остатки еды, вальяжно разлегшегося Гроша…
– Какое все… настоящее… – с чувством сказала она, и я не сразу понял, что это за чувство.
Тоска.
Незнакомка вновь посмотрела на меня и потребовала:
– Играй!
Я не мог противиться этому голосу. Судорожно схватив лютню, принялся наигрывать, не соображая, что за звуки льются из инструмента. Но девушка вдруг улыбнулась – такой счастливой улыбкой, что я почувствовал крылья у себя за спиной.
Наверное, никогда я не играл еще так хорошо. Но главное не в этом. Похоже, ЕЙ нравилось не столько мое мастерство, сколько сами звуки, рассыпающиеся в ночном воздухе.
Она рассмеялась – и смех ее нежными колокольчиками рассыпался в ночи.
– Настоящее… – повторила она, приближаясь ко мне.
Она тихо села на примятую траву, прямо напротив, разглядывая мое лицо. И вдруг протянула ко мне тонкие руки, коснувшись моего лица теплыми пальцами.
Наверное, подобное потрясение я испытал до этого лишь однажды – в подземельях инквизиции. Только это было с совершенно другим оттенком: ничего приятнее в моей жизни не было. Не знаю, какие силы не дали мне, как обычно, свалиться в обморок – наверное, лишь ее настойчивая просьба:
– Играй…
Я понял, что онемевшие пальцы перестали терзать струны, но заставил их вновь извлечь из лютни мелодию.
А ее тонкие пальцы погрузились в мои волосы и… Нет, описать это невозможно!
Единственное, что я понял: вряд ли я так уж понравился незнакомке. Скорее, я просто был первым из людей, кого ей довелось коснуться. Наверное, ей было интересно – как кожа рук чувствует волосы, как слух воспринимает звуки, а глаза – впитывают мое изумление.
Она вновь рассмеялась и отпрянула, разглядывая меня с некоторого расстояния.
– Кто ты? – хрипло просил я.
Она лишь улыбнулась в ответ.
– Как тебя зовут?
– Иноэль… – медленно произнесла она, словно пробуя на вкус звуки. – Да, меня зовут Иноэль.
– Откуда ты здесь? Вокруг – ни жилья, ни людей…
Улыбка покинула ее лицо, девушка огляделась, как мне показалось – немного растерянно.
– Я услышала музыку. И пение. Ты хорошо пел, мне понравилось…
Только ночь спасла меня: я ощутил, как запылали мои щеки, уши. И чтобы хоть что-то сказать, я произнес:
– Ты красива… как ангел.
Тут что-то произошло.
Иноэль резко поднялась на ноги и посмотрела на меня совсем другим взглядом – от которого мне стало не по себе. Но я нашел в себе силы подняться. В голове мелькнула догадка, грозящая свести с ума любого.
– Упавшая звезда… – проговорил я.
– Лучше молчи. – Иноэль предостерегающе подняла руку.
– Молчу… – обреченно сказал я. – Ты прекрасна… Кто-нибудь говорил тебе об этом?
Иноэль странно посмотрела на меня, покачала головой:
– Никто… из смертных.
В горле у меня пересохло. Слова отказывались покидать мои уста.
А Иноэль одарила меня на прощание долгим взглядом прекрасных глаз – и, повернувшись, медленно удалилась обратно в ночь.
…Я долго стоял, потрясенный происшедшим, пока не вздрогнул от вполне земных звуков: громко всхрапнув, проснулся мой приятель.
– О-о… – простонал он, держась за голову. – Что за зелье было в этом кувшине? Я видел чудесный сон…
– Девушку… – бесцветно сказал я.
– Да! – встрепенулся мой друг, приподымаясь на локте. – Девушку ангельской красоты!
– Она пришла сюда в бледном сиянии, сидела у огня и гладила мои волосы…
– Э-э! – возмутился Грош. – Она гладила мои волосы!.. Погоди, может, это зелье из кувшина вызывает такие чудные видения? Тогда я, пожалуй, глотну еще…
– Боюсь, это было не видение… – проговорил я, глядя в темноту.
– Боишься? – удивился мой друг. – Но почему?
Я промолчал. Потому что и сам не смог бы ответить на этот вопрос.
Глава тринадцатая, в которой озвучиваются зловещие планы
Проснулся я от того, что в глаза бил яркий солнечный луч, назойливо стремясь пролезть мне под веки. Некоторое время я лежал, пытаясь защититься от солнца ладонью, пока не услышал голос приятеля:
– Эй, менестрель, хватит притворяться мертвым! Это мы всегда успеем, а сейчас пора в путь!
Я сел, не открывая глаз, приводя мысли в порядок, затем, пошатываясь, поднялся. И только после этого разлепил сонные веки.
Все было на месте – и дымящиеся угли костра, и дерево, и колодец, и равнина, окружившая нас.
Не было только уверенности, что произошедшее со мной ночью не было сном. Прекрасным – но всего лишь сном…
Мы двинулись дальше – по следу звезды, что становился все более отчетливым. В какой-то момент придавленная трава исчезла, уступив место обожженной черной земле.
Становилось тревожно. Особенно после того, как мы миновали выгоревший дотла и разрушенный дом, через который равнодушно прошел зловещий след. Я вспомнил о ночном визите – и решил, что прекрасная, как ангел, девушка не может быть связана с подобной картиной разрушения. Это не вязалось с моей идеалистической картиной мира, основанной на балладах, сагах, сонетах. Просто совпадение, порожденное моими фантазиями и страхами…
Наконец след исчез, растворившись в обширном выгоревшем пространстве.
Мы остановились, переглянулись.
– Ну, что дальше? – произнес Грош.
Я ничего не ответил – просто пошел вперед. Пора было положить конец сомнениям и страхам. Если у них и были причины – их следовало поскорее выяснить.
Мы вышли к невысокому земляному валу, взобрались на него. Я ожидал увидеть нечто подобное, хоть это и было для меня в новинку.
След заканчивался глубокой бороздой шириной шагов в десять и обрывался воронкой шагов двадцати в поперечнике, с осыпающимися земляными краями. С краю воронки виднелись остатки разрушенного храма Всевышнего, фундаментом уходящего к самому ее дну – похоже, разрушило его именно то, что упало с неба.
– Ну, вот мы и на месте, – опасливо озираясь, сказал Грош. – Значит, задание выполнено.
– И что теперь будем делать? – с любопытством глядя на следы разрушений, спросил я.
– Хочешь знать, что я думаю? – сказал Грош. – Я думаю, надо делать отсюда ноги. И чем скорее, тем лучше. Не нравится мне это место.
Признаться, мне тоже здесь не нравилось. Но вовсе не из-за следов ужасной небесной катастрофы. Мне казалось, что кто-то следит за нами злым недоверчивым взглядом.
И взгляд этот – не человеческий.
– Пойдем отсюда! – сказал Грош, озираясь. – Что-то мне недоброе чудится…
– Тебе тоже? – пробормотал я.
И тут из-за земляного горба послышались шаги и чье-то тяжелое дыхание. Я не мог представить себе, чтобы так дышал человек и чтобы от шагов его так содрогалась земля.
Встретил полный ужаса взгляд Гроша, и оба мы, не сговариваясь, бросились в единственное место, где можно было укрыться от того, кто дышал и ступал так страшно, – вниз, на дно жуткой воронки.
Мы катились, кувыркаясь и отплевываясь от сырой земли, пока не оказались на самом дне. И тут же поняли, какую глупость совершили: сверху послышались голоса. Они явно приближались к краю воронки.
Непонятно, чего именно мы боялись. Наверное, больше всего – неизвестности. Запуганным инквизиторами, нам еще долго предстояло опасаться даже собственной тени.
Но в данном случае страх спас наши жизни.
– Сюда! – сдавленно прошептал Грош, хватая меня за плечо.
Он указал на широкую трещину в фундаменте храма. Мы спешно бросились туда, увязая в осыпающейся земле и задыхаясь от напряжения.
Первым внутрь ловко нырнул Грош, я же застрял, зацепившись висящей на веревке лютней.
– Бросай бандуру! – прошипел Грош.
– Ни за что! – хрипло ответил я.
Грош тихо ругнулся и вдруг выхватил нож – и молниеносно поддел веревку.
Я кубарем влетел в темный подвал, лютня же осталась снаружи. Хотел было высказать Грошу все, что думаю о его поступке, но замер с открытым ртом.
Высоко над головой, очевидно, в зале храма – или в том, что осталось от этого зала, – слышались голоса. И нам с Грошем ничего не оставалось, как слушать. Эхо разносило звуки, делая голоса еще более таинственными и зловещими.
– …Забавно, что так получилось… – насмешливо проговорил один голос, неприятный, сиплый, с заметной одышкой. – Эльфийка и Советник Легионов Проклятых – в человеческом храме!
Раскатистый смех разнесся под разрушенными сводами.
– Более чем презабавно, – произнес другой, надменный, но куда более приятный, видимо, женский голос. – Хотя здесь можно было ожидать посланника Хаарзуса. Отчего же не явился он сам?
– А почему здесь нет самого Эриона? – усмехнулся первый голос. – К чему эти бесполезные вопросы, когда ни один, ни другой из нас не обнаружил того, что искал?
– А что ты искал здесь, Мальцемор? – невинно поинтересовался второй голос. – Что делать здесь Советнику главного исчадия Ада?
Снова отвратительный смех, больше похожий на рычание.
– Уж не хочешь ли ты сказать, Лесная Дева, что не знаешь?
– Я знаю лишь то, что ищу я, – небрежно сказала та, которую назвали Лесной Девой. – Может, ты искал встречи со мной? Может, твой повелитель решил наконец приоткрыть завесу своего темного прошлого?
– Я не понимаю твоих грязных намеков, Дева! – прорычал Мальцемор.
– Ты многого не понимаешь, Советник…
– Не выводи меня из себя, эльфийское отродье! Или я решу погадать на твоих внутренностях!
– Попробуй для начала погадать на собственных! – усмехнулась Лесная Дева. – Ничего тебе не предсказывает такое гадание? Так я растолкую: не наделил тебя Бетрезен магической силой, и противопоставить мне тебе нечего. Так что побереги свою злобу для другого случая…
Сверху донеслось тяжелое дыхание. Один из собеседников явно с трудом справлялся с гневом, готовым вырваться наружу.
– Ладно, – пророкотал голос Мальцемора. – Ты права – не время и не место, чтобы сводить счеты…
– А ты умнее, чем мне показалось поначалу, – сказала эльфийка. – Демону непросто сдерживать ярость…
– На что только не пойдешь ради великой цели, – прохрипел Мальцемор. – Готов даже любезничать с врагом. Хотя готов признать и красоту эльфийских женщин.
– Надо же! – рассмеялась эльфийка. – Вот уж от кого не ожидала комплиментов!
– Однако не время на обмен любезностями, – сказал Мальцемор. – Так что здесь искала Лесная Дева?
– Здесь – это где? – невинно поинтересовалась эльфийка.
– Ты знаешь где! – сердито сказал Мальцемор.
– Произнеси это вслух. Или тебя что-то смущает?
– Меня никогда и ничто не смущает!
– Так где?
– На месте! Падения! Проклятой! Звезды! – пророкотал Мальцемор.
– Вот видишь, как просто! – чуть ли не ласково сказала Лесная Дева. – Выходит, мы оба ищем нечто, связанное с падением этой звезды?
Мальцемор невнятно прорычал в ответ.
– Вопрос только в том – что именно, – сказала эльфийка. – И сразу же возникает другой вопрос: зачем это надо Легионам Проклятых?
– А зачем возникает этот вопрос? – буркнул Мальцемор.
– Я поясню, – сказала Лесная Дева. – Будем считать, что я не знаю, что это за звезда, зачем она упала…
– Ну да, как же! – хохотнул демон.
– Ну, допустим. Но согласись – меня не может не настораживать, что этой звездой так заинтересовались Легионы Проклятых! И прислали сюда ни много ни мало самого Советника, да еще с такой свитой!
– И что с того?
– Есть подозрение: то, что вы ищете, может угрожать интересам Эльфийского Альянса.
– Это ничем не обоснованное заявление!
– Ой ли? Тогда ответь мне прямо: что именно вы ищете и зачем?!
– Я не вправе отвечать на такие вопросы представителю враждебной расы! Да и не считаю нужным.
– Логично, – легко согласилась эльфийка. – Я бы тоже не ответила демону. Но вопрос в другом: нашел ли ты здесь, что искал? Или КОГО искал?
– Какое тебе до этого дело?! – Мальцемор задышал тяжело и часто.
Нам с Грошем не было видно лиц друг друга, но уверен – ему, как и мне, в этом дыхании почудилась нешуточная угроза.
– Лично мне – никакого, – с напускным равнодушием сказала Лесная Дева. – Я не принимаю участия в политике Альянса. Но меня беспокоит судьба моей расы, как судьбы твоей расы должна волновать тебя…
– Что ты имеешь в виду, эльфийка?
– Ты прав: я – эльфийка, ты – Проклятый. Но оглянись – в чьих стенах мы сейчас находимся?
– Что?!.
– Где тот, кого ты искал? Спроси себя: не упустил ли ты добычу? Не досталась ли она твоему врагу? Да и моему тоже…
– Люди?! Она в руках людей?!
– Кто «она», Мальцемор?
– Перестань играть со мной, ведьма!!! – заорал Мальцемор так, что сотряслись стены, на голову нам посыпались остатки штукатурки.
– Вот видишь – ты сам признался, кого ищешь, – рассмеялась эльфийка. – Впрочем, это не важно – ведь она ускользнула из наших рук…
– Из моих рук!
– Пусть будет так. Но чего теперь ожидать нам?
– Мне плевать, чего собираются ждать эльфы!
– Я говорю про Невендаар в целом! – сказала Лесная Дева. – Мы с тобой знаем, что произошло нечто важное – прибыл посланник небес. Или посланница – верно? Но что из этого следует?..
Разговор прервался. Донесся новый голос:
– Повелитель, здесь люди! Смотрите, что я нашел…
– Надо же – тут, оказывается, весело! – рассмеялась Лесная Дева. – Может, здесь целый оркестр прячется?
Я быстро выглянул из подвала и в ужасе замер: лютни на месте не было.
– Люди?! – зарычал демон. Стало слышно, как он шумно втягивает в себя воздух. – Проклятие! Я чую их! Окружить развалины! Схватить немедленно!
Я понял, что вместо убежища в этом подвале мы нашли себе ловушку, дернул Гроша за рукав и бросился наутёк. Как червяк, прополз сквозь трещину и вывалился наружу. Следом на рыхлую землю плюхнулся Грош. По покатой стенке воронки мы отчаянно карабкались вверх. Это оказалось непросто: поверхность не давала возможности надежно зацепиться. Земля осыпалась из-под рук, ноги скользили по влажной глине.
Но ужас готов был прогнать нас через любые препятствия, и вскоре мы уже подбирались к верхней кромке земляного вала. Мы будто выбирались из пучин Ада, жуткого обиталища Проклятых, в надежде увидеть наконец просторы человеческих равнин.
Но хозяева Преисподней не дремали.
– Вот они! – визгливо заорал кто-то сверху.
От неожиданности мы чуть не скатились вниз: над нами нависало волосатое чудище в кожистой броне, поигрывающее здоровенным боевым топором.
– Берсеркер! – ахнул я, вспоминая жуткие рассказы о Легионах Проклятых.
– А-а! – зарычал демон, спрыгивая на сыпучий склон.
Свистнул воздух – топор рассек воздух над нашими головами.
– Живьем брать человечье отродье! – донеслось издали.
Высоко над головами мелькнула жуткая крылатая тень. Вой и вопли адских глоток заставляли думать, что пора попрощаться с нашими несчастными жизнями.
Пожалуй, так бы оно и случилось, если бы вдруг не произошло удивительное.
Подбирающийся к нам разъяренный берсеркер взмахнул топором и… воткнул его в дерево.
– Будь я проклят! – заорал он в изумлении, пытаясь вырвать топор из ствола.
А вокруг прямо на глазах росли деревья, кусты и высокие папоротники, быстро укрывая нас в своей тени. Миг – и вопли берсеркера заглушили высокие заросли, а поверхность воронки превратилась в поросший лесом склон.
– Что за чудеса? – ахнул Грош, озираясь.
– Не обошлось без магии… – проговорил я. – Посмотри, какие деревья: видел ли ты такие в Империи?
Окружавшие нас растения были наполнены такой жизненной силой, какую мне не доводилось видеть не только здесь, в не слишком изобилующей жизнью Империи, но и у себя на родине. Это был чужой, не человеческий лес.
– Да какая нам разница! – крикнул Грош. – Бежим!
Мы сломя голову бросились через заросли. Но бежать было не так-то просто: вся эта флора будто создана была для того, чтобы мешать продвигаться вперед. Не прошло и минуты, как мы запутались в плюще и лианах, как мухи в паутине.
Когда мы в панике дергались, пытаясь распутаться, раздался насмешливый женский голос:
– Куда-то торопитесь?
Голос был знакомый. Мы замерли, уставившись на представшую перед нами женщину.
Конечно, это была не просто женщина. Овал ее лица, уши, волосы, одежда – все намекало на то, что она не совсем человек.
Или совсем не человек.
Эльф. Эльфийка.
Не думал я, что встреча с представительницей этой расы станет для меня таким потрясением. В ней все было иное, пропитанное какой-то удивительной первозданной магией. Это завлекало, притягивало чудесной тайной и в то же время отталкивало. Неспроста же люди издревле с подозрением относятся к этой расе.
Я вдруг понял: она – не простая эльфийская женщина. Она колдунья. Как там называл ее этот Проклятый?
– Ты – Лесная Дева… – произнес я. – Ты создала этот лес?
– Конечно, – отозвалась та. – Самый быстрый способ сбить с толку разъяренных демонов. Хм… А долго вы собираетесь здесь висеть? Или вам понравилось?
Мы отчаянно задергались, пытаясь высвободиться. Лесная Дева усмехнулась, взмахнула рукой – и наши путы опали, истлев на глазах.
– Идите за мной, – приказала Дева. – Этот лес скоро увянет, а вам не стоит оставаться на открытой местности.
Она уверенно двинулась меж кустов и деревьев – и те покорно разводили перед ней свои ветви, и трава пригибалась, создавая удобную тропинку. Мы семенили следом.
Вскоре мы вышли к опутанным зеленью стенам. И с трудом узнали в них развалины храма, в подвале которого только что слушали то, что не предназначалось для наших ушей.