– Выходит, им тоже известно о пророчестве… – задумчиво проговорил Себастьян.
– Друиды, – предположил Ферре. – Они известны своими пророческими способностями.
– Знаю… – проворчал отец Себастьян. – Но почему ее так и не нашли?
– Смею предположить, – деликатно произнес Ферре. – Она откроется лишь тому, кому сочтет нужным…
– То есть нас она не считает стороной, достойной общения? – насупился Себастьян.
– Пути Всевышнего неисповедимы… – туманно сказал Ферре.
– К несчастью, нам слишком поздно замаливать грехи, – недобро произнес отец Себастьян. – Ей придется иметь дело с Церковью, такой, какой она стала…
Он в раздумье постучал пальцами по полированной поверхности стола. Прямо перед глазами лежала кипа доносов и лист со списком еретиков, подлежащих пыткам. Ничего не поделаешь – борьба есть борьба. И если посланница небес воротит нос от тех, кто во имя Всевышнего готов погубить собственную душу, – тем хуже для нее!
– Сделаем так, – сказал Себастьян. – Соберешь сильный отряд и двинешься по следу Ламберта. Я уверен, что ему удастся отыскать посланницу. В таком случае у тебя будет два варианта…
Себастьян прищурился, словно игрок в шахматы, просчитывающий ходы противника.
– Первый и наиболее предпочтительный вариант – обойтись без прямого столкновения. Можешь использовать наших чужестранцев…
– Я как раз хотел предложить это, – встрепенулся Ферре. – Было бы неплохо, если бы все обстояло как нападение нейтралов – варваров или же просто воришек. В любом случае узнать правду будет почти невозможно – даже Прорицательнице не откроются ветви судьбы выходцев из-за пределов Невендаара…
Себастьян кивнул, сдерживая довольную улыбку: приятно, когда подчиненный предугадывает твои мысли. И главное – делает это открыто.
– В случае же, если это не поможет, действуй силой, – сказал он. – Посланница должна быть у меня и ни в коем случае не должна встретиться с Императором.
– Как поступить со свидетелями? – деловито осведомился Ферре.
Отец Себастьян задумался. Слишком часто в последнее время он стал брать на душу грех убийства. Но ничего не поделаешь…
– В случае, если не обойдется без схватки, подготовить доносы на Ламберта и его спутников. Они должны выглядеть изменниками, еретиками, ну и… Сам понимаешь!
– Уже сделано, – с готовностью отозвался Ферре.
Глаза инквизитора – неподвижны, как стекло. Любая низость, подлость, самая изощренная жестокость для него – пустяк. Ведь в сердце его – святая вера в то, что делает он благое дело. А все, что сделано ради славы Всевышнего, – оправданно и свято.
– Что же касается чужеземцев… – Себастьян брезгливо скривился. – Чужеземцы должны сгинуть в любом случае…
Глава третья, в которой происходят встречи – одна неприятная, другая – загадочная
Эта придорожная харчевня мало чем отличалась от шумной городской таверны. Разве что было здесь не так людно и уж куда менее шумно. Среди посетителей не было той экстравагантной столичной публики, не было музыкантов и странного дурманящего дыма трубок.
Говоря по совести, обстановка тоже была попроще и погрязнее.
Еда – так себе, и девка-разносчица – далеко не красавица. Да и пиво было под стать – не слишком свежее, с кислинкой.
В общем, кого я обманываю?
Паршивое было место.
Только вот именно здесь назначил встречу наш мерзкий соглядатай.
В ожидании мы с Грошем тоскливо потягивали пиво. Приятель мой тщетно пытался найти желающих перекинуться с ним в картишки или хотя бы в кости. Народ здесь был сонный, апатичный, как и вся местность вокруг.
– И что мы здесь только делаем? – недоумевал деятельный Грош. – Если уж не суждено нам удрать от доброго отца Себастьяна – то хоть делом каким заняли бы, что ли…
– Зря болтаешь. – Я покачал головой. – Будто не знаешь, какими делами нас займут…
– А что? – простодушно пожал плечами Грош. – С нами маг, он-то не даст нас в обиду!
– Но Горензеф сам говорил, что не всесилен! – возражал я.
– Наше дело маленькое! – отмахивался Грош. – Если хочешь знать – я даже доволен, что мы попали в эту историю. Глядишь – сделаем карьеру, станем с тобой инквизиторами…
– Ты это серьезно? – Я с подозрением глянул на приятеля. Никогда не поймешь, взаправду он говорит или слова сами лезут из него, как из дырявого кармана…
– Ну, инквизиторами – не инквизиторами, а важными людьми стать можно! – заявил Грош. – Поработаем, обрастем связями – а там займемся торговлей с гномами под прикрытием святых отцов. Я даже прикинул, как с их помощью от податей избавиться можно. Гляди: допустим, создаем мы концессию на основе добровольных пожертвований прихожан при каком-нибудь храме…
– Побойся бога! – ахнул я.
– Ты не понял – мы всего лишь обернем капитал, а после вернем с процентами! – с детской непосредственностью убеждал Грош. – Всевышний еще будет нам благодарен за приумножение своих капиталов!
– Приди в себя, негоциант доморощенный! – возмущенно воскликнул я. – Нам бы из этой передряги вывернуться – а ты уже сочиняешь, как казну обдурить да попасть вне очереди в преисподнюю!
– Ну, одно другому не мешает! – важно сказал Грош. – А мыслишка-то моя дорогого стоит! Надо будет обсудить с отцом Себастьяном при личной встрече…
– В этом нет необходимости! – усмехнулся неприятно знакомый голос. – Обсуди со мной – а я передам!
Наш спор скомкался, мы обернулись к неказистому столику у стены под полкой с каким-то чучелом. Там удобно примостился Заг, потягивая винцо из грубого железного кубка. Причем одну ногу в дорогом башмаке ягнячьей, расшитой бисером кожи возложил прямо на стол.
– А ты парень не промах, – бросил он Грошу. – Будь ты настоящим вором – я бы зуб за тебя дал на приеме в Гильдию. Мыслишка твоя тоже неплоха. Жаль только, кишка у вас обоих тонка, да и не жильцы вы на этом свете…
– В смысле? – медленно проговорил Грош.
– Да шучу я, шучу! – рассмеялся Заг.
– Что-то не нравятся мне такие шутки… – хмуро заметил я.
– Это ничего, – сказал Заг. – Одному не нравятся мои шутки, другим не нравятся ваши глупые рожи. Честно говоря, на месте своего покровителя я не стал бы связываться с такими простаками. Ну да это не мое дело. Мое дело – передать для вас новое поручение.
Мы молчали в мрачном ожидании. Заг же ловко, как кошка, перебросил свое гибкое тело к нашему столу и устроился на новом месте, поглядывая на нас с хитрым высокомерием.
– Вот что я вам скажу, господа бродяги, – сказал он. – Предстоит вам дело непростое, такое, что лично себе я ни за что не пожелал бы. Не думаю, что вы с ним справитесь, а потому даже забавно поглазеть на ваши потуги…
– Вы бы не каркали, милейший, а говорили по делу, – сердито сказал Грош.
Заг сверкнул глазом, но продолжил как ни в чем не бывало:
– Ну-ну… Так вот, предстоит вам, счастливчики, потягаться если не силой, так умом и хитростью с лучшими людьми Императора. Может, они и не мудрецы и не стратеги, но преданности повелителю и умению владеть мечами им не занимать…
– Мечами? – переспросил я. – Мы что же, должны сражаться?
Заг скрипуче рассмеялся:
– Куда вам тягаться с имперскими рыцарями? Взять хоть сотню таких, как вы, – лишь больше станет куча молчаливого фарша. Нет, я, конечно, сам не ангел, но и мне не придет в голову предлагать вам драться с ними. Впрочем, этого и не требуется. Отец Себастьян желает совсем другого.
– Уверен – то, что хочет этот человек, ничуть не лучше убийства, – проговорил я.
Грош под столом наступил мне на ногу. Да я и сам понимал, что говорю довольно-таки опасные вещи.
Вор же легко пропустил мои слова мимо ушей.
– В общем, так, – сказал он деловито. – Нельзя позволить Ламберту найти посланницу… Ну, вы понимаете, о какой дамочке я говорю. Ежели он ее найдет – то не должен привести ее в столицу…
– И как же вы себе это представляете, почтенный? – ядовито спросил Грош.
– Мне представлять ни к чему. – Вор зевнул и с хрустом потянулся. – Мое дело – передать вам приказ. И еще кое-что…
На стол с возбуждающим звонким звуком тяжело упал небольшой кошелек.
– Привет от отца Себастьяна, – ухмыльнулся вор. – Любое дело должно быть оплачено. Иначе оно теряет смысл…
– Особенно – грязное дело! – буркнул я, глядя, как Грош с удовольствием подхватывает кошелек.
– Деньги не пахнут! – пересчитывая серебро, заявил приятель.
– Еще как пахнут! – прищурился вор. – Вкусной едой, вином, духами красоток!
– Хорошо сказано, приятель! – воскликнул Грош, пересыпая монеты из ладони в ладонь.
– Вы будете получать столько же при каждой нашей встрече, – сказал вор. – Думаю, денежки будут заставлять вас пошевеливаться и… И напоминать о палачах инквизиции…
– Хорошо сказано, приятель! – воскликнул Грош, пересыпая монеты из ладони в ладонь.
– Вы будете получать столько же при каждой нашей встрече, – сказал вор. – Думаю, денежки будут заставлять вас пошевеливаться и… И напоминать о палачах инквизиции…
– Хм… А вот этого не надо, – сказал я. – У нас прекрасная память…
Вор исчез столь же шустро, как и появился, мы же остались сидеть в самом подавленном настроении.
– Ну, вот… – мрачно сказал Грош, наигравшись с монетами. – Рыцарей нам только не хватало. Знаю я их дворянские замашки!
– Откуда тебе-то знать? – с сомнением спросил я.
– Да так… – туманно сказал Грош. – Воспоминания трудного детства. Начни мы им пакостить – поймают в два счета! И если сразу не порубят в капусту, так слугам скажут. И тут уж неизвестно, что хуже – от меча погибнуть или под кнутами…
Гроша передернуло – видимо, он хорошо знал, о чем говорил.
– И главное – удирать бесполезно, – уныло добавил он. – Они же верхом, а мы с тобой не на темных городских улочках – мигом догонят и за шиворот схватят…
– Верхом… – задумчиво повторил я. – Может, лишить их этого преимущества?
Грош непонимающе уставился на меня.
После чего расплылся в хитрой улыбке.
Эту ночь мы провели с определенным удобством: хозяин харчевни милостиво допустил нас к сеновалу, взяв, прочем, небольшую плату и сопроводив длинным списком условий: куда не ходить, на что не смотреть и чего не делать. Зевая, мы выслушали эти нотации и забылись мертвым сном – наутро нам предстояло приступить к своим негодяйским обязанностям.
Однако выспаться мне не довелось.
Проснулся я посреди ночи от странного тревожного чувства. Выбрался из-под навеса и, поеживаясь, прошел по заднему двору харчевни.
Небо было удивительно звездным и столь красивым, какое можно увидеть лишь над Невендааром. Захваченный зрелищем, я вышел за калитку, к дороге. Всхрапывали хозяйские кони, сонно отзывались свиньи и овцы. Но даже это не могло нарушить величественной картины.
Это таинственное ночное время создает особый настрой – и в душе рождаются необычные стихи и мелодии, каких не придумать при солнечном свете.
Так я и стоял, тихо нашептывая строфы, позабыв о своей незавидной и опасной доле шпиона инквизиции. Я снова был свободным поэтом – и жадно ловил ускользающие минуты…
…Я вдруг почувствовал, что не один под этим прекрасным небом. Не успел даже обернуться, как пространство вокруг меня озарилось призрачным светом, и из-за спины моей тихо выплыла знакомая фигура.
Сердце ускорило бег, и пересохшие губы произнесли в волнении:
– Иноэль…
Это была она – девушка-ангел. Так же, как и я, смотрела она в чудесное и небо.
– Какая красота, – сказала она, счастливо улыбаясь. – Гармония и чистота – то, чего не встретишь в этом, нижнем мире…
Лицо ее подернулось грустью. Она поймала мой растерянный взгляд и улыбнулась вновь – на этот раз ободряюще.
– Тебе не нравится наш мир? – осторожно спросил я.
– Он ужасен… – произнесла Иноэль. – Коварство и ложь, жестокость и смерть – вот что движет обитателями Невендаара…
Иноэль медленно прошлась, сделав круг, и легкие ткани стелились за ней, словно не существовало для них земного притяжения.
– Я знала, что на земле все не так, как там… – она подняла глаза к звездам. – Но действительность предстала еще ужаснее. Даже не знаю, имеет ли право на существование такой больной мир…
В ее словах мне послышалась тоска и… нешуточная угроза. Но тогда я думал совсем о другом. Ведь в душе моей поселились беззаботные светлые сущности, лишающие человека способности рассуждать здраво.
– Прекрасная Иноэль, – сказал я с чувством, – если что-то и должно существовать вечно – так это твоя красота!
Девушка посмотрела на меня с удивлением. В глазах ее сверкнули удивление и насмешка:
– О чем ты, забавный юноша?
С трудом сдерживая в себе восторженные порывы, я заговорил – пожалуй, чересчур страстно:
– Прекрасная посланница небес! Я не знаю, для чего ты сошла на эту землю, но с первого взгляда ты околдовала меня своей красотой. Я шел в эту страну с надеждой найти вдохновение – и даже не ведал, какое счастье огненным вихрем обрушится на меня с небес…
– Одумайся, мальчик! – с грустной улыбкой проговорила Иноэль. – Уж не прокрались ли в твою душу опасные чувства? Это было бы прискорбно: ведь ты – всего лишь смертный…
– О да! – страстно заговорил я, опускаясь на колено и пытаясь поймать подол ее легкого платья. – Я смертный – и это прекрасно, потому что дает мне возможность умереть за тебя…
– Постой, безумец! – Иноэль отстранилась, словно отплыв на пару шагов назад. – Оставь свои бесплодные фантазии! Что ты знаешь обо мне? А узнав – не ужаснешься ли? Не отпрянешь ли от меня, как от чудовища?
Я не понимал, о чем говорит эта девушка. Звездная ночь и прикосновение к небесному способны лишить рассудка поэта, и без того хрупкого душой.
Единственное, что я понимал в тот момент: я должен сделать что-то важное для нее, носительницы чудесных сил и неземной красоты. И меня вдруг будто молнией прошибло.
– О Всевышний… – Голова прояснилась, и я ощутил страх вперемешку со жгучим стыдом. – Прекрасная Иноэль, послушай меня! Тебе угрожает опасность!..
– Не беспокойся обо мне, Свидрик, – ответила она, и, услышав свое имя в ее устах, я почувствовал сладкое тепло. – Отправляясь в пучину Невендаара, я знала, какие опасности ждут меня здесь. Поверь – я ничего не боюсь…
– Но тебя уже повсюду ищут! – воскликнул я страстно. – Люди Императора и инквизиции, эльфы и демоны – все рыщут по твоим следам, стремясь захватить тебя, как ценную добычу!
– Такова судьба моя, Свидрик, – сказала Иноэль, и полный печали взгляд ее вновь устремился в небо. – На все воля Всевышнего. Но поверь – куда более суровая судьба уготована самому Невендаару…
– Не понимаю… – пробормотал я.
– Я пришла сюда, чтобы исполнить волю небес, – сказала Иноэль.
Я решительно тряхнул головой:
– Какова бы ни была воля небес – я сделаю все, чтобы защитить тебя, Иноэль!
Девушка посмотрела на меня долгим, пронзительным взглядом.
– Ты не воин, – сказала она. – Но в сердце твоем пылает рыцарский огонь. Берегись – как бы он не спалил твою душу…
– Я не боюсь! – упрямо сказал я, не будучи уверенным в сказанном. Не знаю, испытывают ли страх рыцари – но мне стоило больших усилий вытолкнуть его в дальние закоулки души. – Я хочу спасти тебя от всех этих жадных лап!
Иноэль покачала головой:
– Ты ничего не знаешь, Свидрик. А незнание рождает ошибки, и порою страшные ошибки…
– Мне плевать! – выкрикнул я. – Зато я знаю одно: ты – главное сокровище этого мира, и весь Невендаар не стоит твоей жизни!
– Ты даже представить себе не можешь, насколько ошибаешься… – проговорила девушка, удаляясь в темноту.
Я хотел бежать, ползти по ее следам – но словно какая-то сила сковала мои ноги, оплела руки, навалилась на веки…
Глава четвертая, в которой друзья наблюдают за сценами из рыцарской жизни
Проснулся я с тяжелой головой и вялостью в теле. Эта ночная встреча вспоминалась, как и та, первая, – в ней трудно было отличить правду от сонных грез.
Грош уже проснулся. Он лениво потягивался и сладко зевал. Посмотрел на меня заспанными глазами, сказал с ленцой:
– Ну что, друг мой, не пора ли приступать к нашим грязным делишкам?
Походя он несильно пнул пробегавшую мимо хозяйскую курицу. Та отчаянно закудахтала и помчалась прочь, заражая паникой все птичье население, собранное на заднем дворе. Что ж – здесь шла обычная жизнь, без претензий на захватывающие приключения. Мы же сделали свой выбор, или, как знать, – этот выбор за нас сделал какой-то могущественный забавник, и теперь не видать нам размеренности и покоя.
Мы умылись, позавтракали в харчевне – благо, теперь не испытывали стеснения в финансах. Правда, при этом у меня возникло крайне неприятное ощущение обязательств перед некими темными силами.
Чего не скажешь о моем друге: Грош с аппетитом уплетал яичницу со шкварками, прихлебывая лучшее пиво, что нашлось у хозяина.
– Пиво с утра? – с сомнением проговорил я.
– Жизнь коротка! – философски сказал Грош, сдувая с кружки пену. – А в нашем положении – особенно. Если нет уверенности, что отведаешь пива вечером, – просто грех не употребить его с первыми лучами солнца… Уф… Хорошо!
…Мы шли по дороге в направлении, любезно указанном нам Загом. Точнее, шел я, Грош же уныло плелся следом.
– Зря я с утра пил пиво… – жаловался он. – Голова теперь тяжелая, и ничего не хочется – лишь упасть и устремить свой взор в землю…