– Приведи Гесслера! – приказал Франк.
Паоло покорно поплелся вниз.
– Как он ведет себя? – спросил Франк, прежде чем его приятель успел скрыться.
– Очень хорошо, – подтвердил человечек. – Он спокойно сидит на бочке с треской. Если бы ты видел его, то дал бы ему конфетку!
– Очень хорошо, приведи его.
– Что ты собираешься делать с ним? – спросила Лиза.
– Ты боишься за него?
Она прижалась пылающим лбом к стеклу.
– По нашей милости он уже стал соучастником тройного убийства: мне кажется, что это уже слишком.
* * *Семеня мелкими шажками, с виноватым лицом обвиняемого, появился Гесслер в окружении Паоло и Фредди.
– Хо! Камарад, – позвал Фредди, подходя к Варнеру, – тебя зовет твой дружок.
Варнер бросил газету и вышел.
– Они должны подготовить кран для погрузки, – пояснил Фредди Франку.
Тот, казалось, не слыша его, спросил Лизу, не спуская глаз с Гесслера:
– Значит, твоя подружка Мадлен сказала тебе, что любить такого типа, как я, – безумие?
– Да, – решительно ответила молодая женщина, поворачиваясь в свою очередь в сторону адвоката.
– Я ведь с самого начала предупреждал тебя, помнишь?
– Да, Франк, ты прав, ты предупреждал меня.
Казалось, беглецу удалось вырваться из сладких чар своего мрачного наслаждения.
– Хорошо, спустись-ка на минуточку на склад, Лиза. А Паоло и Фредди составят тебе компанию.
– Ты знаешь, что легавые засуетились? – предупредил Паоло.
– Наверное, они сейчас разнюхивают в туннеле, – добавил Фредди.
– Да пусть разнюхивают! – нетерпеливо взорвался Франк. – Вы оставите нас в покое?
Лиза не пошевелилась. Жалобным голоском она попросила:
– Франк...
– Только на несколько минут, – ответил молодой человек, избегая ее взгляда.
Лиза быстро посмотрела на Гесслера, но адвокат не заметил этого. Когда Лиза и мужчины вышли, он взял стул, уселся на него, скрестил ноги и положил руки на колени.
– Пришла моя очередь? – спросил Гесслер.
– Почему вы так решили? – проворчал Франк.
– Потому что я разбираюсь в допросах. Всегда один и тот же механизм: подозреваемых вначале допрашивают раздельно, а затем их сводят вместе. Что вы хотите узнать?
Франк уселся за стол, оперся о него локтями и положил подбородок на руки.
– А вы тоже, Гесслер, считаете, что ошибка женщины любить такого мужчину, как я?
– Женщина никогда не ошибается, любя того, кого она любит, – серьезно и убежденно ответил адвокат.
– Вы считаете, что тип, вроде меня, может сделать счастливой такую женщину, как Лиза?
– Какое это имеет значение? – спросил Гесслер. – Что еще?
Этот ответ не удовлетворил Франка. Ему не нравились ни спокойствие его собеседника, ни его презрительный тон. Молодой человек взял со стола один из телефонных аппаратов и изо всех сил запустил его в другой конец комнаты. Телефон разбился о железную опору. Гесслер не моргнул и глазом. Только улыбнулся еще более иронично.
– Почему вы вернулись сюда, утверждая, что полиция перегородила туннель?
– Чтобы избежать естественного искушения, – ответил Гесслер, – предупредить власти, что в данный момент три охранника умирают в затопленном фургоне.
– Это все?
– Мне также нужно было удостовериться, что все пройдет гладко до прихода вашего корабля.
– Все это – совершенный парадокс, – возразил Франк, желчно улыбаясь. – Просто-напросто вы вернулись из-за нее. Правда или нет?
– Правда, – признался Гесслер.
– Вы любите ее?
Адвокат не колебался ни секунды.
– Я люблю ее.
Простота, с которой было сделано это признание, разочаровала беглеца. Он замолчал, храня при этом полнейшее спокойствие.
– Уже давно? – с робостью спросил Франк.
– Не знаю.
Франк меланхолично кивнул.
– Мой отец был архитектором, – помолчав, сказал он. – Иногда по четвергам он брал меня на стройку и оставлял в машине, а я скучал. Тогда, чтобы убить время, я начинал считать. Я заключал сам с собой пари. Например, я думал: "Когда дойду до двухсот пятидесяти, он вернется". Однажды я досчитал до шестисот тридцати. Вы мне не верите?
Гесслер сделал уклончивый жест. Эта тирада, выпадавшая из общего контекста, заинтриговала его.
– А в другой раз, – продолжал Франк, – я заснул на трех тысячах. Папа умер от эмболии, споря со своими подрядчиками. Меня в суматохе забыли в машине. Видите ли, уважаемый мэтр, с тех пор я ненавижу цифры. Интересно, не правда ли?
Казалось, Франк пробудился после глубокого сна. Он бросил на адвоката растерянный взгляд внезапно разбуженного человека.
– Ну что же, – сказал он, – вы хотели подробностей о моем детстве и юности...
– Не то время, – возразил Гесслер.
– Как раз наоборот, потому что скоро мы расстанемся. Детские воспоминания, Гесслер, всегда ко времени. Человеческая жизнь длится всего лишь двадцать лет, а остальное... остальное – это воспоминания. Я хотел бы, чтобы вы знали: я не такой, каким вы меня видите, – плохо кончивший сын добропорядочных родителей. Я сам захотел сделать свою жизнь легкой и опасной. Да только, чтобы понять это... Чтобы понять это, нужно быть Лизой.
– Я всегда задавался вопросом, как вы познакомились, – прошептал Гесслер.
– А она вам не рассказывала? – удивился Франк. – О чем же вы тогда говорили?
Он облизнул пересохшие губы, ему хотелось пить. Почему никто не догадался принести попить?
– Однажды я пощипал одного биржевика, у которого она работала секретаршей. Все шло без сучка без задоринки. И вот две недели спустя я сталкиваюсь нос к носу с Лизой в одном ресторане: случай... Я фазу же понял, что она узнала меня. Вместо того чтобы исчезнуть, я объяснил ей, как организовал это дело, и, прежде чем уйти, назвал ей свое имя, дал свой адрес. Я спрашивал себя, что же она предпримет. Так вот! В один прекрасный день ко мне заявилась вовсе не полиция, а Лиза собственной персоной! Романтично, не правда ли?
– Очень, – согласился Гесслер.
– Да, немец способен понять это, особенно если он влюблен в Лизу. А у вас?
– Извините? – не понял Гесслер.
– А у вас как это произошло с Лизой?
Адвокат покачал головой.
– Что вы имеете в виду?
– Как она стала вашей любовницей?
– Лиза не моя любовница.
– Она сама сказала мне об этом, – солгал Франк, выдерживая взгляд своего собеседника.
– Она не могла сказать вам это!
– Вы хотите, чтобы я заставил ее повторить это в вашем присутствии?
– Было бы интересно.
Франк встал и решительным шагом направился к двери, ведущей на склад.
– Паоло! – позвал он.
Молчание. Франк испугался, подумав, что Лиза убежала. Он вышел, чтобы посмотреть, что творится внизу, и увидел на складе двух полицейских. Баум и Фредди с самым старательным видом таскали ящики. Оба полицейских подняли глаза и увидели его. Хладнокровие никогда не покидало Франка. Он с удовлетворением отметил, что пять лет заключения не расшатали его нервов. Вместо того чтобы отступить назад, он прислонился к перилам и посмотрел на полицейских. Те, потеряв всякий интерес к нему, не замедлили уйти. Паоло побрел вверх по лестнице, останавливаясь через каждые две ступеньки, чтобы отдышаться.
– Я чуть в штаны не наделал, – сказал он. – Представь себе, что господа тевтонские рыцари обследуют все доки в поисках фургона.
– Раз они его ищут, значит, они его не нашли, – заключил Франк. – А пока они не нашли его, мы можем не беспокоиться. Составь-ка Гесслеру компанию на минуточку, я должен переговорить с Лизой.
Паоло скорбно взглянул на него. Ему не нравилось поведение друга: оно было недостойно их, недостойно риска, на который они шли, недостойно преступлений, которые они совершили, чтобы вытащить Франка из тюрьмы. Вздохнув, человечек уселся за стол.
– Похоже, не очень-то ладится у вас с Франком? – спросил он у Гесслера.
Тот в ответ лишь улыбнулся.
– Глупо не ладить с собственным адвокатом, – горько пошутил Паоло. – Это все из-за Лизы, да? Он что-то учуял? Знаете, Франк – отличный парень!
– Я знаю.
– Да только у него один большой недостаток, – признал Паоло, – он слишком много думает.
– Да, – согласился Гесслер, – он слишком много думает.
– А в тюряге разные мысли лезут в голову. И потом он... Как бы это выразиться... Слишком чувствительный, вот!
– Сверхчувствительный! – предложил свой вариант адвокат.
Паоло в восхищении склонился перед ним в поклоне.
– Да уж, – произнес он, – явно, словарем Ларусса вы не орехи колете.
Вернулись Лиза и Франк. Хотя она и шла впереди, было видно, что он никак не принуждал ее. Они молча остановились перед Гесслером. Паоло в смущении направился к двери, насвистывая.
– Повтори, что ты сказала, Лиза, – прошептал Франк.
Прокашлявшись, Лиза сказал Гесслеру:
– Я сказала Франку, что была вашей любовницей, Адольф.
Гесслер посмотрел на нее, затем отвернулся. Франк нагнулся к адвокату и рявкнул:
Гесслер посмотрел на нее, затем отвернулся. Франк нагнулся к адвокату и рявкнул:
– Есть какие-нибудь возражения, месье Гесслер?
– Если Лиза говорит так, значит, это правда, – ответил Гесслер.
– Нет, Франк! – закричала молодая женщина. – Нет, это неправда! Неправда!
Она бросилась на него, неловко стуча кулаком в грудь своего любовника. Он так грубо отшвырнул ее, что она упала на пол. Гесслер хотел помочь ей подняться, но Франк загородил ему дорогу.
– Оставьте ее!
Лиза и не пыталась встать. Лежа на полу, она кричала, негодуя:
– Я сказала так, потому что ты попросил меня об этом, чтобы провести опыт и доказать тебе, что... Я была совершенно уверена, что месье Гесслер... Адольф – взмолилась она. – Умоляю вас, скажите ему правду. Скажите ему, что между нами никогда ничего не было! Почему вы не отрицали?
Гесслер закрыл лицо руками.
– Прошу прощения, Лиза. Но это была такая сладкая ложь, что у меня не хватило духу отрицать!
– Да, да! – закричала Лиза, поднимаясь с пола. – Ты слышал, Франк? Это – ложь, которую ты сам выдумал.
От последовавшей за этими словами тишины всем присутствующим стало плохо.
– Паоло, – внезапно приказал беглец, – спустись с ней обратно!
Паоло чихнул. Казалось, на его лице остался только прыщавый нос.
– Послушай, Франк, даже если она и сделала это...
– Она сделала это, Паоло, – сказал Франк, – она сделала это.
Его лицо было ужасным.
– Да нет же, – запротестовала Лиза сквозь рыдания. – Нет, Франк, клянусь тебе...
– Ладно, пойдемте, – участливо сказал Паоло, обнимая женщину за плечи.
– Франк, – прошептала Лиза, – ты стал таким же жестоким и холодным, как и стены твоей тюрьмы.
Франк поднял кулак, готовый ударить ее.
– Эй, Франки! – заорал Паоло. – Это – твоя жена!
– Моя жена, – вздохнул Франк, опуская руку.
Он посмотрел вслед удаляющимся Лизе и Паоло и ощутил глубокую тоску.
* * *Сидя в помещении для охраны, комиссар изучал план порта под почтительным взглядом одного из инспекторов. Толстым, как сарделька, пальцем он водил по улицам на карте.
– В этом квадрате все проверено? – спросил он.
– Да, герр комиссар, все доки, все склады, все верфи. Фургона нигде нет.
Комиссар оторвался от плана, чтобы стряхнуть пепел с сигары. Затем он выпустил облачко восхитительного голубого цвета.
– Раз он не выехал с территории порта и его нет ни в одном из зданий, значит, он в воде! – вздохнул он.
– В воде! – подскочил инспектор.
– Вы видите другое решение?
Вытянув большой палец правой руки, он схватился за него большим и указательным пальцами левой.
– Первая гипотеза: фургон проехал, не замеченный таможенниками.
С той же деликатностью он взялся за второй палец правой руки.
– Вторая гипотеза: он находится в одном из складов, а наши люди не смогли его обнаружить. Третья гипотеза: он на дне Эльбы, и его следует разыскать. Отдайте соответствующие инструкции.
* * *Марика Лост назначила свидание своего дружку Лютцу рядом со старым бункером. Лютц работал на верфи в судостроительной бригаде сварщиком. Обычно девушка ждала его после работы чуть в отдалении: в ожидании она строила планы на будущее. Затем появлялся ее друг, и они исчезали в спасительной тени бетонных блоков, подальше от нескромных глаз.
Этим вечером девушка чувствовала какое-то беспокойство. Повсюду в этом районе рыскали полицейские, и Марика не знала, чем объяснить эту суету.
Дождь то лил как из ведра, то утихал. Сильный порыв ветра заставил Марику спрятаться в хаотических руинах. Некоторые блоки, нагромождаясь друг на друга, образовывали искусственные гроты, служа убежищем для влюбленной парочки.
Присев на камень, Марика дожидалась Лютца, глядя, как дождевая вода смешивается с водой фарватера.
Покрывало света расстилалось по поверхности воды. Сначала девушка подумала, что это отражение. Но вдруг она вздрогнула, заметив, что в этом уголке порта абсолютно темно. Какое-то колдовство: свет, казалось, шел из глубины, а не падал в воду. Марика приблизилась к фарватеру с бьющимся сердцем, как будто ее ожидало приобщение к тайне. Она вскрикнула: двойной светящийся луч шел именно из глубины. Она нагнулась, но смогла разглядеть только этот сверхъестественный двойной пучок света. Марике стало страшно, и она убежала со всех ног.
* * *– Вы ведь кажетесь самому себе интересной личностью? – спросил Гесслер.
Поскольку его мучитель не отвечал, он продолжал:
– Вы считаете, что вы фигура, а на самом деле вы маленький воришка, прочитавший Шекспира. У вас самомнение, как у настоящего вора, только удали настоящей нет. Я предпочитаю явных бандитов.
– Сядьте! – приказал Франк.
– Нет, спасибо.
Франк толкнул его. Гесслер сделал шаг назад, но наткнулся на скамейку и был вынужден присесть.
– Мы еще многое должны сказать друг другу! – проговорил беглец.
Гесслер поправил галстук, поддернул брюки и сказал:
– Все, что мы должны были сказать друг другу, мы сказали в вашей камере перед процессом.
– Я так не думаю. Маленький воришка, прочитавший Шекспира, сейчас расскажет, как все произошло между вами и ею.
Теперь Франк казался более собранным.
– Лиза приехала в Гамбург, как будто вошла в церковь, чтобы приблизиться к Богу. В церкви Бога не видно, но считается, что Он тут.
– Затем? – спросил Гесслер.
– Когда вы увидели ее, вам, как лицемерному святоше, пришла в голову одна идея: переспать с иностраночкой, пришедшей поплакаться в вашу жилетку. Лиза поняла, что это, возможно, поможет спасти меня, в этом мой шанс.
– И это вы называете "рассказать, как все произошло"? – улыбнулся адвокат. – Мне жалко вас. Правда, Лиза и я много говорили о любви. Да только это – совсем другое.
– Признайте все же, что она переспала с вами!
– Вы, действительно, так считаете?
– Да.
– Действительно?
– Да.
Гесслер расхохотался.
– Ну что же! Тем лучше! Пусть это станет – хотя бы в ваших мыслях – правдой!
Франк резко ударил его кулаком по скуле. По щеке Гесслера потекла кровь. Он слегка побледнел, но сдержался, даже не поднес руку к ране.
– Не время блеять о любви! – рявкнул Франк. – Пойдя на этот шаг, она всего лишь заплатила вам гонорар, сволочь вы этакая!
Он стукнул кулаком по столу.
– В течение целых пяти лет я считал дни, я, который ненавидит цифры. Я их считал просто так, без всякой цели, ведь я никогда не должен был выйти оттуда. Тысяча восемьсот двадцать два дня без нее, уважаемый мэтр. Поверьте мне, это – слишком много.
Взяв стул, Франк отправился на середину комнаты. Резким жестом он поставил его на пол, отсчитал от него три шага и обозначил границу телефонами. Затем отсчитал четыре шага в противоположном направлении и так же обозначил границу. Получилось замкнутое пространство, ограниченное стульями и бильярдами. Странное занятие. Закончив, Франк схватил Гесслера за руку и рывком втащил его в эту так называемую клетку.
– Вот моя камера, Гесслер! – заявил Франк. – Четыре шага на три, тысяча восемьсот двадцать два дня... И одна мысль, одна единственная, всего лишь одна: Лиза. В течение целых пяти лет! Мысль, которая не покидает тебя пять лет, вы понимаете, что это такое?
– Пытаюсь понять, – честно признал Гесслер. – Только не забудьте, что без Лизы эти дни могли бы еще больше затянуться.
Внезапно став очень жалким, Франк рухнул на скамейку.
– А, может быть, это меня бы больше устроило, – признал он. – Свобода, купленная такой ценой, мне не по карману. Вы часто виделись?
Адвокат не ответил.
– Об этом она сама мне говорила, – уточнил беглец.
– Каждый день, – ответил Гесслер.
Франк, как от удара, сложился вдвое и недоверчиво переспросил:
– Каждый день?
Гесслер понял, что его ответ не совпал с Лизиным, и пожалел, что так разговорился.
– Где вы встречались?
– У нее, – ответил адвокат.
Франк согнулся еще больше, вся его поза выражала жалость.
– То есть как у нее?
Вдруг Гесслер ощутил себя очень сильным: теперь ситуацией владел он.
– У нее была комната с окном, выходящим в парк, где растут крохотные деревья. Крохотные – потому что бомбардировки практически стерли Гамбург с лица земли!
– В какое время вы с ней встречались?
– Определенного времени не было... Как только я мог.
Он сделал шаг, чтобы выбраться из загородки, но Франк оттолкнул его кулаком назад.
– Нет, оставайтесь там!
– Что еще за глупые фантазии? – удивился адвокат.
– Делайте, что я вам говорю.
Из-за полуоткрытой двери показалось встревоженное лицо Фредди.
– Прощеньица просим, – решился он, – скоро закончится ваша встреча на высшем уровне?
– Катись! – приказал Франк.
Увидев загородку, Фредди не поторопился исполнять приказ, а, наоборот, приблизился на несколько шагов.