Она только один раз остановилась, чтобы опустить голову между колен.
Джуд отобрала первые три главы и пролог, слова, над которыми она трудилась, лились из ее сердца. Она чуть слезу не пустила, когда опустила в папку рисунки и упаковала все сложенное в конверт.
Джуд Ф. Мюррей посылала через океан свое сердце, рискуя разбить его. Легче не делать этого, думала она, растирая свои похолодевшие руки. Джуд отошла от стола и посмотрела в окно. Легче притвориться, что это для нее ничего не значит. Легче вернуться назад и убедить себя, что это просто потакание своим слабостям, эксперимент, которому не должно быть места в ее жизни. Поскольку, как только она отправит конверт по почте, у нее не будет пути назад, больше не будет притворства, не будет страховки.
Так все и было, поняла она. Было легче сказать самой себе, что у нее не очень хорошо что-то получается. Безопаснее верить, что она не была умной или смышленой. Потому что, если у тебя достаточно уверенности, чтобы попробовать что-то сделать, нужно не бояться потерпеть неудачу. Джуд не преуспела в браке и, в конечном счете, в преподавании — двух вещах, в которых она была уверена, что они подходят ей.
Но было так много всего другого, что она хотела, о чем мечтала и что запретила себе. Джуд всегда старалась поступать разумно, потому что люди ожидали от нее этого. Но глубоко-глубоко в душе она знала, что, если у нее не получится, ей придется жить с этим. И у нее не хватит на это смелости.
Джуд оглянулась на конверт и расправила плечи. Она сделает это сейчас. На этот раз, если она не попытается воплотить свою мечту, то не сможет с этим жить.
— Удачи, Джуд, — пробормотала самой себе, пройдя через всю комнату и схватив конверт. Она не позволяла себе думать об этом по дороге в город. Она просто отправит свою рукопись агенту и забудет об этом, убеждала себя Джуд. И не будет тратить каждый день на мучения, волнения и строительство планов. Ей хотелось знать, когда ей ответят, и если работа не будет достаточно хорошей… тогда она сделает ее лучше.
А пока Джуд ждала, стремясь закончить книгу. Ей хотелось шлифовать свою рукопись до тех пор, пока она не заблестит как алмаз. А потом… что ж, она начнет другую. На этот раз это будут придуманные ею самой истории. Русалки, перевоплощения и волшебные кувшины. Девушка чувствовала, что теперь, когда она словно открыла пробку с бутылки со своим воображением, оно вырвется на волю так быстро, что ей будет сложно поспевать за ним.
У Джуд в ушах гудело, когда она припарковалась перед почтовым отделением. Сердце билось так быстро и часто, что в груди было больно. Колени не хотели гнуться, но она заставила себя пересечь тротуар и открыть дверь.
У начальницы почтового отделения были снежно-белые волосы и чистая, как у девушки, кожа. Она послала Джуд радушную улыбку.
— Здравствуйте, вот и вы, мисс Мюррей. Как поживаете?
— Очень хорошо, спасибо, — «Лгунья, лгунья, лгунья», — кричал ее внутренний голос. В любую секунду она проиграет битву с тошнотой и опозорится.
— Без сомнения, сегодня замечательный день. В наших местах это лето выдалось лучшим за много лет. Быть может, вы принесли нам удачу.
— Мне нравится так думать, — с улыбкой на лице, больше похожей на смертельную гримасу, девушка положила на прилавок конверт.
— Вы что-то отсылаете другу в Америку, не так ли?
— Да, — Джуд удерживала улыбку на месте, пока женщина читала адрес. — Одной моей старой подруге по колледжу. Сейчас она живет в Нью-Йорке.
— Мой внук Денис с женой и детьми живет в самом Нью-Йорке. Он работает в модном отеле и зарабатывает хорошие деньги, перевозя багаж людей вверх и вниз на лифте. Деннис говорит, что некоторые номера похожи на дворцы.
Джуд боялась, что у нее может треснуть лицо, но продолжала улыбаться. Она уже успела узнать за три месяца, что нельзя прийти и уйти из почтового отделения или любого другого места в Ардморе, ни о чем не поговорив.
— Он доволен своей работой?
— Ага, доволен, а его красавица-жена до рождения второго ребенка работала в парикмахерской.
— Это замечательно. Я хотела бы, чтобы это отправили в Нью-Йорк как можно скорее.
— Если хотите, можно отправить конверт специальной доставкой, но это будет несколько дороже.
— Все в порядке, — Джуд чувствовала, словно плывет сквозь густой сироп, когда полезла в сумку за кошельком. В оцепенении она смотрела, как женщина взвешивает ее работу и оценивает стоимость пересылки, потом девушка расплатилась и забрала сдачу.
— Спасибо.
— Никаких проблем. Совсем никаких. Ваша подруга из Нью-Йорка приедет на свадьбу?
— Что?
— Не сомневаюсь, что ваша семья приедет, но это так замечательно, когда старые друзья тоже рядом в такой день, не так ли?
Гул в голове Джуд перешел в рев. Нервозность девушки так быстро сменилась неприкрытой яростью, что ей оставалось только стоять и смотреть на начальницу почты.
— Мы с моим Джоном женаты уже около пятидесяти лет, и до сих пор я очень ясно помню день нашей свадьбы. Дождь лил как из ведра, но для меня это особо не имело значения. Вся моя семья была там, и семья Джона тоже, в той маленькой церкви, где запах мокрой шерсти смешался с ароматом цветов. И мой па, Царствие ему Небесное, плакал, как ребенок, ведя меня к алтарю, ведь я была его единственной дочерью.
— Это прекрасно, — кое-как выдавила Джуд, когда к ней вернулось дыхание. — Но я не выхожу замуж.
— О, вы уже немного побранились с Эйданом, как все влюбленные? — добродушно воскликнула начальница почтового отделения. — Не переживайте, дорогая, это так же естественно, как дождь.
— Мы не бранились, — Джуд почувствовала, что очень скоро они с Эйданом станут чемпионами мира по ссорам. — Я просто не выхожу замуж.
— Задали вы ему работенку, — сказала женщина и подмигнула. — Но не сильно мучайте его, и, в конце концов, вы сделаете из него лучшего мужа на свете. О, вы должны поговорить с Кэти Даффи насчет свадебного торта. Она отлично печет их, лучше, чем на картинке.
— Мне не нужен торт, — сказала Джуд сквозь зубы.
— Только потому, что с вами это происходит во второй раз, это не означает, что вы не заслуживаете торта. Он должен быть у каждой невесты. А насчет платья вам следует поговорить с Молли О’Тул, так как она нашла прекрасный магазин в Уотерфорде для своей дочери.
— Мне не нужны ни торт, ни платье, — сказала Джуд, изо всех сил стараясь не потерять остатки терпения, — потому что я не выхожу замуж. Спасибо.
Она развернулась на каблуках и промаршировала к двери.
Когда Джуд ступила на тротуар, хватая ртом воздух, она увидела вывеску Галлахеров. Ей нельзя было идти туда сейчас, это было невозможно. Она убьет его, если пойдет. Какого черта, почему бы и нет? Он заслуживал смерти. Широкими шагами целенаправленной походкой она направилась к пабу. И распахнула дверь.
— Эйдан Галлахер!
В комнате, до отказа наполненной местными жителями и туристами, которые зашли немного поесть или выпить, повисла мертвая тишина в ответ на ее выкрик. Эйдан, стоявший за барной стойкой, застыл на месте. Когда Джуд подошла к бару, ее глаза сверкали настолько ярко, что он отставил пинту в сторону. Она не походила на мягкую, сонную женщину, какой он оставил ее, уйдя на рассвете на работу. Та женщина выглядела шелковистой и удовлетворенной. А эта, казалось, несла с собой смерть.
— Я хочу поговорить с тобой, — обратилась к нему она.
Эйдан не думал, что разговор будет приятным.
— Хорошо, тогда дай мне минутку, я здесь закончу, и мы пойдем наверх, где сможем побыть наедине.
— О, теперь он хочет конфиденциальности! Можешь на это не надеяться, — Джуд развернулась к залу. Смотрящие на нее заинтересованные лица в этот раз не смущали ее, и у Джуд не возникло знакомого чувства пустоты в животе. В этот раз все потонуло в черном гневе. — Вы все можете послушать то, что я скажу, так как каждый из вас, живущих в деревне, уже обсуждал мои дела. Позвольте четко прояснить ситуацию. Я не выйду замуж за этого бабуина, замаскированного под человека.
Последовало несколько смешков, и она увидела, как дверь кухни приоткрылась и закрылась снова.
— Не стой за дверью, Шон, проходи сюда. Это не о тебе.
— И спасибо Господу за это, — пробормотал тот, но, как преданный брат, вышел и стал рядом с Эйданом.
— Прекрасны, как с картинки, вы оба. И ты тоже, — сказала Джуд, указывая на Дарси. — Надеюсь, что у вас обоих мозгов больше, чем у вашего брата, который, похоже, думает, что раз у него красивое личико, то женщины будут падать к его ногам на первый же знак внимания.
— Джуд, любимая…
— Ты не любишь меня, — девушка протянула руку через бар и легонько стукнула Эйдана кулаком в грудь. — И не называй меня Джуд таким терпеливым, невыносимо спокойным тоном, ты… чертов идиот.
Теперь уже глаза Эйдана вспыхнули от гнева. Большим пальцем он показал Шону, чтобы тот встал у кранов, и кивнул Джуд.
Теперь уже глаза Эйдана вспыхнули от гнева. Большим пальцем он показал Шону, чтобы тот встал у кранов, и кивнул Джуд.
— Мы пойдем наверх и закончим это.
— Я никуда не пойду с тобой, — она снова стукнула его кулаком по груди, наслаждаясь этим оскорбительным действием. — Меня не запугать.
— Запугать? Кто запугивает тебя, хотел бы я знать, когда это ты колотишь меня?
— Я могу сделать еще хуже, — Джуд внезапно заволновалась, уверенная в этом. — Если ты думаешь, рассказывая всем, кому слушать не лень, что я выхожу за тебя замуж, что ты надавишь на меня или смутишь, или просто одолеешь меня, тебя ждет сюрприз. Я не допущу, чтобы мне говорили, что я должна делать со своей жизнью, ни ты, ни кто-либо еще.
Джуд еще раз обернулась к присутствующим.
— Чтобы все здесь лучше поняли… Только то, что я сплю с ним, не означает, что я побегу покупать свадебный торт, когда он щелкнет пальцами. Я буду спать, с кем хочу.
— Я свободен, — крикнул кто-то из зала, и это вызвало взрыв оглушительного смеха.
— Довольно, — Эйдан так хлопнул рукой по бару, что стаканы подпрыгнули. — Это наше личное дело, — он поднял крышку бара и пропустил Шона. — Наверх, Джуд Франциска.
— Нет, — она вздернула подбородок. — Так как, кажется, слова до тебя не доходят, я спрашиваю, какую именно часть моего объяснения ты не понял.
— Наверх, — повторил Эйдан и крепко взял Джуд за руку. — Здесь не место.
— Это твое место, — напомнила она. — Это то, чем ты занимаешься. Убери от меня руки.
— Мы обсудим это наедине.
— Я уже обсудила, — когда девушка попыталась рывком высвободить руку, он просто потащил ее наверх. От того факта, что Эйдан мог так с ней поступить, что люди расступались на их пути, поскольку он был достаточно сильным, чтобы просто приволочь ее туда, куда выбрал, у нее внутри что-то щелкнуло. Словно последний замок на бутылке с темным, кипящим варевом был разрушен.
— Я сказала, убери от меня свои руки, сукин ты сын, — Джуд не могла вспомнить, как сделала это, поскольку красная пелена закрыла ей глаза, но почувствовала, как свободной рукой врезала Эйдану по лицу.
— Святой Боже, — звезды взорвались у него в голове, боль была ужасающей, впрочем, как и чувство шока от того, что она сделала. Инстинктивно Эйдан прижал руку к носу, когда оттуда потекла кровь.
— И держись от меня подальше, — с большим достоинством произнесла Джуд, когда все в пабе снова замолчали. Она развернулась и вышла за секунду до шквала аплодисментов.
— На, попробуй это, — Шон подошел к нему с тряпкой. — У нашей Джуд чертовски точный удар справа.
— Ага, — Эйдану нужно было присесть, что он и сделал, когда Дарси притащила ему освободившийся стул. — Какая муха ее укусила? — он не обратил никакого внимания на посыпавшиеся со всех сторон ставки на свадьбу и с благодарностью принял лед, который принес ему Шон.
Эйдан Галлахер с изумлением и отвращением уставился на окровавленные тряпки.
— Женщина справилась с тем, что не могли сделать мужчины вот уже тридцать один год. Она сломала мой проклятый нос.
Глава 20
— Я не пойду за ней, не буду гоняться, как за убежавшим щенком.
Шон продолжал жарить рыбу с картофелем, когда Эйдан сунул свой многострадальный нос на кухню за льдом.
— За последние двадцать минут ты сказал это десять или двенадцать раз.
— Ну, я не…
— Замечательно. Будь чертовым придурком с кирпичной головой.
— Не начинай, — Эйдан опустил лёд. — Я могу нанести ответный удар.
— Ты и так делал это больше раз, чем мне хочется считать. Но от этого не стал меньшим идиотом.
— Почему это я идиот? Это она пришла сюда, вся такая надменная, когда в баре было полно посетителей, и, не подумав о последствиях, принялась дразнить меня и тыкать в меня пальцем, а потом сломала мой чёртов нос.
— А ты этого не заслужил, не так ли? — Шон выложил золотистые куски рыбы и порцию картофеля на тарелки, добавил ложку шинкованной капусты, а сверху немного петрушки. — Спустя столько лет, после стольких отменных драк тебя избила женщина в два раза меньше тебя ростом.
— Удар был удачный, — пробормотал Эйдан, его гордость пострадала вместе с носом.
— Скорее, удар дилетанта, — поправил Шон. — А ты тряпка, — добавил он, когда направился с заказом к двери.
— О да, в этой семейке умеют поддержать в трудную минуту! — испытывая отвращение, Эйдан поднялся и направился к буфету за аспирином. Лицо болело просто нестерпимо.
При других обстоятельствах, предположил он, его привела бы в восхищение демонстрация характера Джуд и её целеустремлённости. Но в данный момент Эйдан не мог найти в себе силы искренне восхищаться ею. Она причинила боль его лицу, гордости и сердцу. Никогда прежде женщина не разбивала ему сердце, и он не знал, что, чёрт возьми, с этим делать. Эйдан понимал, по крайней мере, отчасти, что всё испортил в ночь кейли. Но он пребывал в полной уверенности, что исправил свою ошибку прошлой ночью.
Нежность и дружеское подтрунивание, настойчивость и убеждение. Чего еще хотела эта проклятая женщина: послать его к черту и вернуться домой? Они подходят друг другу — это было видно любому.
Как оказалось, любому, кроме Джуд Франциски Мюррей.
Как она могла оставаться холодной, когда он так её желал, что едва мог дышать? Как могла не мечтать об их совместной жизни, которую Эйдан представлял себе так ясно?
«Всему виной её первое замужество», — пришла ему в голову мрачная мысль. Ладно, он переступил через это, почему же Джуд не смогла?
— Она просто упрямится, — сказал он Шону, когда брат вернулся на кухню.
— Тогда она идеально тебе подходит.
— Настаивать на том, что считаешь правильным, это не упрямство.
Шон только покачал головой и принялся сооружать следующую партию сэндвичей. «Наш паб стал сумасшедшим домом», — подумал он. Посетители засиделись дольше обычного, а теперь подошли и те, кто услышал о произошедшем. Братья попросили Майкла О’Тула и Кэти Даффи помочь в баре, да и Бренна была уже в пути. Шон справедливо полагал, что Эйдан будет не в настроении разливать пинты и поддерживать дружелюбные беседы ещё какое-то время.
— Нет, полагаю, что нет, — сказал он спустя мгновение. — Но есть много путей и способов убедить женщину в своей правоте.
— Много ты знаешь о женщинах!
— Держу пари, больше, чем ты, потому что ни одна из них ни разу не заехала мне кулаком в лицо.
— У меня тоже прежде такого не было, — даже наполовину замёрзший из-за приложенного льда, его нос горел как в аду. — Не такой реакции ждёт мужчина, когда просит женщину выйти за него замуж.
— Могу предположить, что ты просил не так, как полагается.
— А сколько раз это делал ты? — потребовал ответа Эйдан. — И что я сделал не так, хотелось бы мне знать?
— Да ведь даже дураку видно, что Джуд любит тебя и нуждается в ответной любви. Так что, если бы ты не превратил своё предложение руки и сердца в балаган, то она не сказала бы «нет» и не сломала бы тебе нос.
Пока Эйдан изумлённо смотрел на брата, Шон вышел из кухни, чтобы отнести следующий заказ. Старший Галлахер вскочил, чтобы последовать за ним, но решил, что сегодня и так уже полно людей из паба и деревни узнали о его личных делах. Так что он принялся нетерпеливо расхаживать по кухне и ждать возвращения Шона.
На этот раз брат вернулся с пустыми тарелками и поставил их в раковину.
— Может, протянешь мне руку помощи и помоешь тарелки? Мне нужно ещё приготовить рыбу с жареным картофелем.
— Возможно, в первый раз я всё и напутал, — начал Эйдан. — Я допускаю это. Я даже поговорил об этом с Дарси.
— Дарси? — всё, что мог сделать Шон, — это поднять глаза к небу. — Теперь я с полной уверенностью могу сказать, что ты идиот.
— Она подруга Джуд, и, кроме того, Дарси — женщина.
— Без единой романтичной мысли в голове. Забудь про тарелки, позже я о них позабочусь, — Шон продолжал обваливать рыбу в муке. — Садись и рассказывай, как ты докатился до этого.
Эйдан не привык, чтобы младший брат командовал им, и не мог объяснить, почему послушался его. Но сейчас он был отчаявшимся мужчиной, готовым пойти на крайние меры.
— С чего начать?
— Рассказывай всё, ничего не упуская, и начни с самого начала.
Шон выложил рыбу и картофель на сковороду с шипящим маслом и принялся шинковать капусту.
Он слушал рассказ брата, не перебивая, молча, и одновременно готовил. Заказ посетителя был готов раньше, чем Эйдан закончил свой рассказ, тогда Шон поднял палец вверх, и изумлённый Эйдан замолчал, наблюдая за тем, как брат снова вышел из кухни, чтобы обслужить клиентов.
— Продолжай, — вернувшись, Шон сел, сложив на столе руки, и его глаза оказались на одном уровне с глазами Эйдана. — У меня есть десять минут на то, чтобы сказать тебе всё, что я думаю. Но сначала задам вопрос. Когда ты разговаривал с Джуд о том, что хочешь ты, как всё это будет и что для этого нужно сделать, ты, случайно, не упомянул о том, что любишь её?