— Пусть у меня все пойдет рекой!
На пустырь Волька успел раньше Небыльца. Тоже победа, пусть и маленькая. Обглоданная тень тополя ласкала ржавое железо свалки. Деловито шныряли утренние коты и бомжи. Небылец опоздал совсем чуть-чуть: едва Волькино дыхание успокоилось, воздух заколебался и потек. Ворох теней разметался по жухлой траве. Сгустилась полосатая енотовая шкура, проступили в белесом мареве пятна татуировки. Ковылявшая по дорожке бабка крякнула и испуганно отвела взгляд.
— Садись, вселенский кошмар. — Небылец вытряхнул из рукава легкомысленную кафешную стол-плетенку и к ней два стула. Пальцы его забегали, перевивая тени разных миров. — Чувствуй себя как дома, сумрачный, и все такое.
О столешницу глухо стукнули бокалы. Цветные полосы закручивались спиралями, запахло свежей медуницей и ромом. Волька уселся и взял коктейль.
— Тени твои в перекрест, дремучий Вершитель! Натворил ты делишек, не расхлебать. — Небылец придвинулся почти вплотную.
— В смысле?
Никогда Вольке не удавалось разглядеть его так близко. Сердце испуганно трепыхнулось: половина лица у колдуна была женская, половина мужская. Или показалось?..
— Я все понимаю, — продолжал он, — высшие смыслы, предназначения Вселенной и прочая заумь. Но в дом-то девчонку зачем было тащить?
Бокал едва не выскользнул из ослабевших пальцев:
— А что? Нельзя разве?
— Тихо, тихо! Ты зря бычишься, сумрачный. Все путешественники рано или поздно узнают эту великую и ужасную тайну. Портал, которым прошла твоя подружка…
— …она мне не подружка!
— Твоя не-подружка, — согласился Небылец. — Кстати, что это у тебя?…
Спрятать перевязанную руку Волька не успел. Жилистая лапа Небыльца ухватила его за запястье. Ожог рвануло болью — чистой, ослепительной. Волька едва сдержался, чтобы не заорать.
— Душа ба, энергия ки и все такое… Бинт сними, загадочный и неповторимый, я все там вылечил. Это девчонка тебе такую радость сосватала?
Волька молчал, но ответа его собеседнику не требовалось:
— Она, больше некому, А это ведь только начало.
— Ты же сам говорил: путешественник открывает умения. Свою истинную суть.
— Мало ли что я говорил? Мудрости — они меняются со временем. Небылец взлетел на спинку стула. Сплел ноги полулотосом.
— Суть, Волька, она разная. Я не стану говорить страшных слов, которые любят астрологии колдуны — песок под ними в стекло! Но тебе надо беречься твоей гостьи. Сечешь? — он скорчил клоунскую гримасу. — В межмирье обитают опасные твари, и все такое.
— И что же мне делать?
— Порвать ее Харумони с твоим порталом.
— Ее что?
— Она питается твоей силой Зова. Пока она рядом, ты связан. Уведи ее подальше от двери. Я пошлю Двит Лира, он ее вернет.
— Куда вернет?
— Выпей, — перед носом Вольки появился еще один бокал, — И поторапливайся. Лишь в первый день эти твари уязвимы. Потом — хуже. Даже Двит не поможет, хоть он мастер из мастеров, и все такое. Хэй! Ага-ра!
Волька едва успел отпрыгнуть. Закрутился смерч в траве, сожрал Небыльца и стол. Только бокал, с сине-золотым коктейлем остался в руках. Волька постучал скрещенными пальцами о кроссовку, защищаясь от порчи.
Значит, сам Двит Лир? Чудеса!.. Он выпил коктейль, не чувствуя вкуса. Затем поставил бокал в траву и со всех ног припустил домой.
Рука больше не болела.
* * *— Волька! Ты!?
Донья Аля выскочила навстречу — в огромной развевающейся рубахе, обвислых трениках. В глазах — радость и испуг одновременно:
— Доброе… утро…
Что это у нее за спиной, интересно?
— Волька… — Девчонка заискивающе смотрела в глаза. — Волчонок… Прости меня, пожалуйста! Я прибраться хотела… и вот…
В ее руке, поблескивая серебристыми изломами, чернел кусок металла. Впервые в жизни Волька видел, чтобы кто-то умудрился сломать сковородку, словно плитку шоколада.
— Ну-ка, ну-ка… — он потянулся к обломку. — Ого!
— Это очень плохо? Да?
— Я все равно ухожу. Какая разница?
Стены на кухне блестели. Пол сверкал. Посуда (правда, далеко не вся) отбрасывала на потолок гроздья кипучих солнечных зайчиков. В углу, заботливо прикрытое газеткой, стояло ведро с обломками кастрюль и гнутыми вилками.
Такого порядка квартира не знала бог знает сколько месяцев.
Волька вышел в комнату. Аля, конечно, постаралась, но от этого убожество квартиры стало лишь заметней. Потолок побелить надо. Окна в разводах. Батареи давно красить пора… Но зачем ему, путешественнику, заботиться о жилье?
— Ну… — промямлил Волька. — Спасибо, конечно… Только это… Аля словно ждала чего-то. Не дождавшись, вздохнула, отошла в сторону. Хорошо хоть за разбитую посуду ругать не будут…
— А знаешь что? — предложил Волька, чтобы скрыть неловкость. — Погода-то вон какая. Пойдем, я тебе город покажу. Тебе ведь здесь оставаться…
— Правда? Ой, здорово!
Аля подпрыгнула, захлопала в ладоши. Волька закусил губу. Не будет у нее никакого «потом»… Вообще ничего не будет. Так получилось, что Волька знал истинный титул Двит Лира. Не полагалось ему, но — знал. И от этого сердце дергало и тянуло злой болью. Такой, чтобы выть и головой о стену.
Ничего. Путешественник должен быть сильным. А еще — мудрым и всезнающим.
Как Небылец.
* * *Вчера донья Аля не смогла бы уйти с этажа. Она не умела ходить по лестницам.
— Мы больше под землей… — пояснила она. — Волчонок, я же, пока убиралась, ни разу в окно не взглянула! Страшно.
Она подошла к перилам. Глянула вниз, потом бочком-бочком двинулась обратно. Веснушки резко проступили на ее лице. Волька едва успел подхватить легкое, почти невесомое тело.
— Я… я справлюсь, — прошептала она. — Я не трусиха!
После этих слов мысль о том, чтобы ехать на лифте, отпала сама собой. Закусив губу, зажмурившись, Аля спускалась по лестнице. Волька придерживал ее за локоть — боялся отпустить, но и поближе придвинуться не решался.
Вольку терзали сомнения. С одной стороны, за ночь в девчонке ничего не изменилось, но с другой… Вчера же она была такой дурнушкой! А сегодня?.. Выспалась? Отдохнула? Смыла дорожную грязь?
— Все, — Аля открыла глаза. — Дальше я сама.
Волька шагнул В сторону, готовый в любой миг броситься, подхватить. Помощь не потребовалась. Уже к четвертому этажу гостья из Зимы бойко стучала каблуками по ступенькам.
— Вот и первое мое умение открылось, — обрадовалась она, когда подъезд остался позади. — А в книжках — по-другому. Там телепатия, волшебство…
— По лестницам ходить — тоже волшебство, — хрипло отозвался Волька.
Ему было тошно.
Продал девчонку. Где-то рядом бродит опасный Двит Лир, сумеречная душа. Вот сейчас как выпрыгнет… Интересно, как это — когда разрывают Харумони?.. Пусть бы она просто исчезла. Растворилась в воздухе прядью тумана. Так!., так спокойнее.
— Куда пойдем?
— Ну, не знаю… Одежду тебе купить.
— Здорово, — Аля оглядела себя и захихикала. — А то я, как пугало. Иди нет, как путешественница по чужим мирам.
Она расправила иолы рубашки и закружилась в дурашливом танце. Худенькая, невысокая — на полголовы ниже Вольки, — в чужой одежде она выглядела инопланетянкой. Проходившая мимо бабка что-то неодобрительно проворчала. Ладно, на то она и бабка.
* * *В салоне Аля забыла все и вся. Носилась меж вешалок, разглядывая цветастые платья, кожанки, легкомысленные топики и шорты. Девушки-консультанты сперва пришли в ужас, потом оттаяли. И чем она их взяла? Может, это тоже дар, из тех, которые раскрываются в других мирах?
Валька маялся. Из-за какой-то дурацкой щепетильности он обошел вниманием очень важный вопрос. Ох, скандал будет… Мерзко. И дураком себя выставить — тоже радости мало.
Кто-то дернул его за рукав. Аля стояла, нагруженная ворохом тряпок, — румяная, счастливая:
— Волчонок, а сколько у тебя денег?
Вот он, этот вопрос. Вольку перекорежило от такой непосредственности. Хотя, с чего бы? Сам должен был сказать. Кроме того, путешественнику по мирам мелочность не пристала..
— Понимаешь… э-э… — Он раскрыл кошелек и беспомощно протянул донье Але. — У меня нынче…
— О, здорово! — Она вытащила три бумажки и выгребла мелочь. — Спасибо, Волчонок!
Горячие губы коснулись его щеки. Казалось бы, какая ерунда — девчонка поцеловала. Но вот ведь… Не ерунда, оказывается.
Аля сбросила добрую половину вешалок на руки консультантше, а с остальным шмыгнула в примерочную кабинку.
— Твоя подруга? — охранник приятельски подмигнул Вольке. — Симпатичная.
— Чего?..
— Живенькая такая, — развил тот свою мысль. — Бойконькая. И улыбка — без жабства. Не то что у этой, — покосился он в сторону снежной блондинки-кассирши. — Ты своей бабы держись, парень.
Затылок доски-кассирши одеревенел. Сказано все это было с умыслом. То ли охранник мстил, то ли бунтовал — бессмысленно и беспощадно.
Возилась донья Аля долго. Волька заскучал и принялся глазеть по сторонам. Витрины, плакаты… В одном из зеркал мелькнул рукав серой рубашки с кружевами, и скука с Вольки мигом слетела.
Откуда рубашка? Ох!.. Покупателей в зале: две крашеные бабки-авоськи, питбуль в синем пиджаке и припевочка-тинейджер с кольцом в носу и двумя в пупке. Чья же рубашка? Или сама по себе гуляет?
Волька насторожился. Небылец даром времени не теряет. Неужели Двит Лир? Волька скрестил пальцы и коснулся носа — думай, думай!
Заклятие подействовало. Мир словно вывернулся наизнанку, открывая свои тайны. Припевочка украдкой перевесила два платья на одну вешалку. Можно не сомневаться: заглянет через пару часов и хапнет — якобы для примерки. Бог с ней. Воровство не есть преступление по меркам путешественников. Может, она тоже из мира в мир гуляет, разве ее поймешь?..
А вот лишнее отражение — это серьезно.
Стараясь не маячить перед глазами охранника, Волька принялся осматривать зеркала. Обманное нашлось скоро — в закутке между плащами и женским бельем.
— Привет! — помахал рукой парень в серо-стальной рубашке. — Привел свою кралю?
— Ты почему с оружием?! — зашипел Волька. Отражение опустило глаза:
— Театр… Он еще и спрашивает. А что мне с твоей девицей — целоваться?
Рубашка заколебалась, перетекла в синюю бархатную безрукавку. У Двит Лира вдруг оказались седые бакенбарды, в уголках глаз обозначилась старческая сеточка морщин. Лезвие же на поясе никуда не делось — уродливое, с оловянным блеском.
— Но Небылец обещал… только выхватить…
— Так и выхватим же!.. Проснется у себя дома, в постели. А эти все — тут же забудут. Обещаю. Ну так где она?..
Волька молчал. Оловянное лезвие притягивало взгляд. Вот, значит, как… Вляпалась донья Аля. Все знают, когда и для чего Двит Лир вынимает меч из ножен.
Убийство — тоже не грех для путешественников. Сэр Макс, апостол библии эскапистов, убивал людей десятками. Плевками и пальцами, огнем и мечом… Каждый раз находя прекрасные философские оправдания, среди которых самое простое: «Так надо». Или еще проще: «Мне подсказало какое-то предчувствие».
— Ну так что? — осклабилось отражение. — В молчанку играть будем? Волька попятился:
— Зачем она тебе? — Слова звучали беспомощно и жалко. — Какая тебе разница, попаду я в свое «там-не-здесь» или нет?
— Мне — никакой. Если ты, мозгляк, сдохнешь в канаве, я лишь обрадуюсь. Но мой господин дал слово. Понимаешь, что это значит?
Рука волшебника метнулась, как жабий язык. Двит схватил Вольку за грудки, подтянул к зеркалу. Футболка затрещала. Нос и щека больно уперлись в ледяную поверхность стекла.
— У вас нет колдунов. — Слова гудели колоколом, не давая собраться с мыслями. — У вас нет хороших воинов. Потому что ваши слова утоплены во лжи. Все у вас наполовину, все понарошку. У нас — иначе. Давай показывай!
Ноги ослабли. Хана… «Нет, меня-то убивать он не станет». Небылей обещал отправить Вольку в другой мир. В иной мир. В Зиму.
Волька обреченно огляделся. Да ведь не помнит он, В какой кабинке Аля! Может, она уже переоделась? Взяла, ушла — и запросто. Чего он привязался — то?!
Девушка-консультант в сером костюмчике участливо наклонилась к нему:
— Простите… с вами все в порядке?
В лице — искреннее участие. За это все можно простить, даже дурацкую казенную фразу.
— Все хорошо.
Ой, врет. Ой, нехорошо все… Припевочка оказалась глупее, чем можно было ожидать. Схватила вешалку с двумя платьями — и в крайнюю кабинку. Еще одну заняла дамочка в бледно-зеленом пиджачке.
Невидимые пальцы передвинулись выше, легли на горло. Двит Лир не поймет. Для него нет разницы между женщинами. Опасную гостью должен указать именно Волька.
Пять лет. Пять лет он превращался в путешественника по мирам. Ломал сон, привыкая парить в тонкой грани между явью и забытьём. Собирал книги о предшественниках. Изнывал на скучной, беспросветной работе — чтобы понять, насколько бессмысленно все его существование.
Это не испытание. Настоящий выбор — он сейчас. На что ты пойдешь ради мечты? Чем пожертвуешь?
Волька вытер верхнюю губу. Из носа текло — как всегда, когда приходилось волноваться. «А может, она тоже… кого-нибудь… — мелькнула гаденькая мысль. — Она ведь путешественница».
— Быстрее; — шепнул Двит. Волька поднял глаза. В зеркальном потолке отражался он сам, а рядом стоял худенький мальчишка с оловянной саблей.
— Ага, сейчас…
Что делать? Кто подскажет?! Нога за ногу, словно на эшафот, он поплелся к кабинкам. Вот та, что с наивной маленькой воровкой. Вот здесь модница в зеленом. Чужая. Незнакомая. Всего-то — кивнуть незаметно, отойти в сторону.
И после этого его повсюду примут с распростертыми объятиями. Хоть в Ехо, хоть в Амбере. Мерзавцы повсюду в цене.
У Алиной кабинки шаг его замедлился. Отражение Двит Лира встрепенулось. Вот и все… Дело сделано, ничего не воротишь.
— Аля… — сипло выдохнул он. — Беги!
— Что?! — ледяная рука сжалась. — Предатель!
Клацнули зубы. Невидимый кулак прошел вскользь, едва зацепив скулу, но этого хватило. Волька мотал головой, не до конца веря в то, что бьют именно его. И кто?! Двит — невидимка!
Удар. Над головой крутнулся зеркальный потолок. Холодная рука убралась с горла, и тут же срезанные невидимым лезвием портьеры рухнули на пол. От женского визга заложило уши. Кричали все — снежногривая кассирша, полураздетые девицы в кабинках, консультантши.
— Ух, с-сука! — Болтливый охранник уже рвал из кобуры пистолет. Лира он не видел, зато прекрасно понимал, что вся эта катавасия как-то связана с Волькой. С хрустом разлетелась никелированная стойка. Еще и еще одна. Платья стаей тропических птиц разлетелись по залу.
— Чего ждешь? — Аля схватила Вольку за локоть, едва не оторвав руку. — Бежим!
— Ты?!.. Куда?.. Я не могу…
Пол качался зыбкими волнами. Тошнота плескалась у самого горла, грозя вырваться наружу. Донья Аля пригнулась, перебросила Вольку через плечо и бросилась бежать.
* * *Вырвало Волысу уже на улице. Он стоял, уцепившись за забор, а перед глазами плавали зеленые круги. Аля бережно придерживала его, не давая упасть.
— Пойдем, горе ты мое… Я тут фонтан видела. Умоешься.
— Ага…
Левая половина лица онемела и налилась огнем. Волька с трудом доковылял до фонтана и уселся на выщербленный мраморный парапет. На душе было гадко и тускло, как всегда бывает после драки. Струи скатывались по плечам веселых медных детишек, заставляя воду бурлить гроздьями серебристых пузырьков. Аля сосредоточенно обтирала ему лицо мокрым платком. Воняло ржавчиной и духами.
— Он сказал, что ты — из межмирья, — слова давались Вольке с трудом. — Что у тебя этот… Харумони…
— Он — это кто?
— Небылец…
Слово за слово Волька рассказал все. Исповедь принесла горькое облегчение, правда, не совсем такое, как он думал. Волька ждал, что Аля отвернется с презрением. Он ведь предал, не устоял… Но девчонка молчала.
— Знаешь, Волчонок, — наконец сказала она. — Небылец прав. Я действительно не дам тебе уйти. Я слишком хорошо знаю, зачем им это.
— Но тогда что же?.. Ты…
Губы онемели. Сколько ненужных слов… Почему он не может сразу спросить нужное?
— Мне некуда возвращаться, Волчонок. Все двери ведут в Лето, а я пришла из Зимы. Когда-то я была такой же, как ты. Небылец, Двит Лир — у нас их называют ильсами. Ты должен знать. Детям о них рассказывают во всех мирах. Они крадут младенцев, любят танцевать, и время в их доме течет иначе, чем везде. Они обожают леса и чужие мучения.
Волька осторожно прикоснулся к распухшей щеке. Аля расправила горячий платок, вновь намочила его и приложила к синяку. Второй рукой она делала пассы, вытягивая боль.
— Н-не… — промычал он.
— Поможет. Только не сразу. Сразу ничего не бывает. Посмотри на свою руку.
Волька опустил глаза и охнул. Ожог, исцеленный Небыльцом, никуда не делся. Он так и краснел на коже болезненным пятном. Но его же не было! Не было!
— Ильсы не лгут. Они всегда говорят правду. Просто ты слышишь лишь то, что тебе нравится. Еще не поздно, Волчонок. Можешь отвести меня к зеркалу и позвать Лира. Если страшно, можешь отвернуться. А потом Небылец вновь откроет портал. И ты окажешься в мире своей мечты.
Волька сжал кулаки. Горло перехватило от обиды. Да за кого она его принимает?!
— Я не предатель!
— Тихо, тихо, — озорная улыбка скользнула по ее лицу. — Ты не предатель, Волчонок. Ты просто ребенок. — Девичья рука дотронулась до связки амулетов на его шее: — Что это у тебя?
— Это? Н-ну…
Вольке стало стыдно. Амулеты, счастливые монетки, сувенирчики на удачу. Каждый отвечает за что-то свое. А еще — волшебные слова, жесты-обереги. Никакое дело не начиналось без них. А зачастую ими же оно и заканчивалось.