Пыль плодилась и размножалась в огромных количествах.
– Садитесь, а я разбужу девочек, – сказала мадам Передур, пока Ргов героически сражался с приступом чихания.
– Ох, да помогут нам боги, – пробормотал Лахов, выискивая среди диванов такой, что выдержал бы касание могучей задницы Калиса.
Первой в зал спустилась Большая Зизи, похожая на рельефный холм, закутанный в несколько сшитых вместе парусов. За ней появилась Неистовая Марта, одарившая стражников взглядом, от которого все трое покраснели, как угодившие в кипяток раки.
Допрос начался, а через полчаса Лахов осознал, что окончательно запутался.
Виной тому стали не только зазывно хихикающие и строящие глазки девицы, а еще и их показания.
Одни говорили, что загадочно исчезнувший незнакомец был голубоглазым блондином, другие утверждали, что черноглазым брюнетом, третьи с пеной у рта доказывали, что волосы у него были рыжие.
Все сходились лишь в одном, что росту он был высокого.
Лейтенант почувствовал, что голова его готова закипеть, как поставленный на горн чайник.
– Так, – сказал он. – Хватит! Спасибо, дамы, вы оказали помощь закону, но нам пора идти…
– Заходи еще, красавчик, мы окажем такую помощь, что мало не покажется, – сладко промурлыкала Неистовая Марта.
Другие девицы захихикали, Лахов покраснел бы еще, не будь он и так краснее помидора.
– Мы идем, – сказал лейтенант, вставая с дивана и хватая за руку Ргова, по подбородку которого текли слюни, а взгляд был затуманенным, как у любителя опиума. – Калис, за мной, шагом марш!
Выбравшись на улицу, Лахов с наслаждением вдохнул отдающего тухлятиной городского воздуха и поволок подчиненных к реке – приводить в нормальное (насколько это возможно для стражника) состояние.
Книга задергалась, Скрытный выругался и прижал ее коленом к полу.
Поняв, что сопротивление бесполезно, «Гремуар жесткого калдавства» издал зловещий скрежет и затих.
– Вот так-то лучше, – маг почти ласково огладил черную обложку, украшенную зубастыми мордами, и открыл книгу.
С первой же страницы ему в лицо прыгнуло что-то оскаленное, злобно верещащее.
– Но-но, не балуй, – проговорил Скрытный, отмахиваясь от видения. – А не то у меня туалетная бумага закончилась…
Магический фолиант в ужасе содрогнулся, и язычок закладки втянулся под защиту переплета.
Страницы шелестели, мелькали на них яркие картинки, изображающие демонов в самых разных интересных позах. Скрытный хмурился, сердито бурчал что-то под нос, и продолжал терзать книгу.
Ночью, когда демон ушел, маг повторно изучил круг вызова, поскреб голову и полез в собственную библиотеку, надеясь отыскать способ подчинить Апполинария Матвеевича, не используя для этого заклинательные круги.
Сейчас в щель между маскировочными шторами струился яркий полуденный свет, библиотека превратилась в раскиданные по полу фолианты, а новых идей так и не появилось.
– Что вы делаете, учитель? – спросил ухитрившийся войти бесшумно Тадеуш. – И кто разгромил дом? Там все перевернуто, печка разобрана по кирпичикам, а ворота выломаны.
– Один гость, – ответил Скрытный и раздраженно отшвырнул «Гремуар жесткого калдавства».
Тот затрепетал страницами и мягко приземлился на кучу собратьев.
– Приберись тут, книги в шкаф сложи, – проговорил маг, поднимаясь с пола. – А мне нужно нанести визит. Хотя сейчас для него слишком рано… Пойду лучше спать, разбудишь меня ближе к вечеру.
Даже великим черным магам нужно отдыхать, и Скрытный не собирался опровергать эту истину.
Зевая, он удалился.
– Вот так всегда, – Тадеуш взглянул на книги, те посмотрели на него в ответ с явным злорадством. – Как отчет какой писать или мусор убирать – мне, а вся слава ему достается…
И, вздохнув так жалостливо, как способен только ученик колдуна, он отправился за метлой.
Ею очень удобно загонять в шкаф магические книги.
Мили-Пили-Хлопс, бог войны, не пользовался в Ква-Ква особенным почетом, так как горожане открытому бою предпочитали обман, обвес, обсчет и другие бескровные способы победы.
Но верховный служитель Мили-Пили-Хлопса напоминал накачанный жиром дирижабль.
Доносящееся из недр его объемистого организма пыхтение создавало впечатление, что под громадной алой мантией работает насос.
– Да будет твоя рука тверда, а сердце отважно! – возгласил жрец бога войны. – Да падут твои враги!
«Если ты на них сядешь, они не то что падут, а еще и в лепешку превратятся», – подумал Зубост Дерг.
– Да не оставит Носящий Оружие вас своими милостями, – проговорил он в ответ.
– Что привело тебя к нам… – тут служитель Мили-Пили-Хлопса осознал, что допустил бестактность, – э… ух… как приятно совершенно неожиданно встретить тебя!
– Вот именно, – кивнул Зубост Дерг, вспоминая, что для «неожиданной» встречи ему пришлось минут пятнадцать колотить в ворота, чтобы любящие подремать после обеда жрецы бога войны продрали глаза. – Дело есть.
– Э? – верховный служитель Мили-Пили-Хлопса попытался изобразить вопросительный знак, но от этого только стал еще больше похож на кляксу, поставленную красными чернилами.
– Есть шанс посрамить гнусных магов…
Пыхтение стало чуть более частым, показывая, что его источник заволновался.
Зубост Дерг мысленно воззвал к милости Отца Богов и заговорил, повторяя то, что сегодня произнес не раз.
– Ага, – сказал жрец бога войны, когда его собеседник замолчал, – всем объединиться? Это как?
Зубост Дерг почти видел, как в круглой голове ворочаются заплывшие жиром мозги.
– Как в те времена, когда нам грозили поклонники сетевого мракетинга, – пояснил он. – Так ты придешь?
– После заката в «Священную корову». Хорошо, – пропыхтел верховный служитель Мили-Пили-Хлопса.
– Вот и договорились.
– До встречи.
Зубост Дерг вычеркнул еще один пункт из длинного списка храмов, которые нужно посетить, и зашагал дальше, туда, где клубы дыма окружали похожее на цех святилище Свауха, бога-творца.
* * *Подвал был настолько велик, что тут с комфортом разместился бы целый клан носящих юбки обитателей Лоскута Низкие горы, а еще он мог похвастаться сухим полом, отсутствием грязи и крыс.
Аккуратными рядами стояли открытые ящики, в которых поблескивали всякие металлические штуковины. Около прочной двери, надежно запертой с другой стороны, виднелись две бочки.
Если бы демон чуточку лучше разбирался в подвалах, он бы догадался, что попал в необычное место.
Но беглеца из Нижнего мира занимали совсем иные проблемы.
Демоны, как и любые другие живые существа, должны спать, пусть и не так много и часто, как люди.
Прошедшая ночь, проведенная в обществе любвеобильных девиц и нечестного колдуна, утомила Апполинария Матвеевича. Слегка покрушив дом Скрытного, демон обнаружил, что скоро рассвет, и принялся искать убежище на день.
Забравшись в прекрасный темный подвал, он собрался выспаться, но…
Едва солнце поднялось над горизонтом, сверху донеслись гортанные выкрики и бодрый топот. Вскоре к ним присоединился лязг, прерываемый шипением, ударами и жужжанием.
Отрастив зубы, демон слегка поскрипел ими, а затем принялся ждать, надеясь, что хозяева дома угомонятся.
Но шум наверху становился только громче.
Когда за дверью, ведущей в подвал, послышались шаги, бренчание ключей и невнятное бурчание, демон позволил себе злобную улыбку и торопливо выбрался из уютного угла.
Когда скрипнули дверные петли, укрывшийся за одной из бочек Апполинарий Матвеевич аккуратно вытянул руки, готовясь схватить вошедшего в подвал человека за горло.
Но когтистые лапы ухватили пустоту. Существо, похожее на лохматую кочку в сапогах, пробежало под руками демона, не заметив их, а уроженец Нижнего мира, спасаясь от причиняющего боль дневного света, вынужден был дематериализоваться до максимально разреженного состояния.
Гном Стамеска, которому почудилась за бочкой какая-то тень, поднял факел повыше и на всякий случай ухватился за висящий на поясе топор.
– Привидится же пакость всякая, – пробормотал он и полез в ящик под номером семь, где, если верить бригадиру, лежали запасные части к малым тискам.
Запчастей на месте не оказалось, и пришлось шарить по всем ящикам, помогая себе проклятиями.
– Эй, ты скоро? – в подвал опасливо заглянул Битый Горшок, за двадцать лет работы в «Зноменитой Мастирской па Мяталлу» не продвинувшийся дальше посыльного. – А то эта… бригадир требует!
– Иду, – Стамеска сунул в карман крепежный хомутик и зашагал к выходу. – Надо бы колдуна позвать, а то завелся у нас тут кто-то…
Когда дверь закрылась, около нее осторожно материализовался демон. Повисев на месте, он на цыпочках двинулся к облюбованному углу.
Боевой порядок выглядел довольно просто: впереди шагал Рыггантропов, а за его широкой спиной прятались остальные.
Когда дверь закрылась, около нее осторожно материализовался демон. Повисев на месте, он на цыпочках двинулся к облюбованному углу.
Боевой порядок выглядел довольно просто: впереди шагал Рыггантропов, а за его широкой спиной прятались остальные.
К удивлению студентов, почти двести метров прошагавших по гномьему кварталу, их никто не попытался разрубить на части или хотя бы обозвать «безбородыми верзилами».
Хотя пока они не встретили ни одного гнома.
– А тут это, спокойно, – рискнул высказаться Нил Прыгскокк, выглянувший из-за плеча Рыггантропова.
Улочка выглядела вполне обычно для Ква-Ква, как и стоящие вдоль нее добротные одноэтажные дома, но имелось обстоятельство, заставляющее истинного горожанина морщиться и нервно оглядываться.
Тут было подозрительно чисто, кучи мусора не ароматизировали воздух, и их нехватка странным образом раздражала.
– Ничего, – согласился Арс. – Узнать бы еще, куда нам идти?
Тили-Тили засвистел, подпрыгивая и размахивая лапкой.
– Вывески-то мы видим, – заметил Топыряк. – Да только разобраться бы в них еще…
– Да, это не учебник, типа, – кивнул Рыггантропов.
Цветастые плакаты висели над входом в каждый дом, являющийся, как это принято у гномов, еще мастерской и лавкой. В глазах рябило от надписей, рядом с которыми хвост павлина показался бы серой дерюгой: «Любыя Работы», «Самыя Луччие Инструменты», «Подкаем Каго Хошь», «Кузнитца»…
– Может, надо ориентироваться на звук? – предложил Прыгскокк.
Арс прислушался.
Грохот и лязг доносились со всех сторон, точно в каждом доме проходила семейная ссора с применением оружия средней мощности, а плотный дым, нехотя вылезающий из труб, можно было мазать на хлеб.
– В натуре, надо действовать по науке, то есть наугад, – сказал Рыггантропов. – Идите за мной…
С улицы Жирной Мыши студенты повернули в переулок Доблести, и вслед за двоечником остановились перед строением, вывеска на котором без ложной скромности гласила: «Зноменитоя Мастирская па Мяталлу».
– Ого, – сказал Арс.
– Угу, – поддержал его Прыгскокк.
Дверь открылась, из нее высунулась борода, украшенная парой подозрительных глаз.
– Чиво надо? Ходют тут всякие, – изрекла она и заткнулась, осознав, с кем именно разговаривает.
Маги побаиваются гномов, опасаясь острых, как бритвы топоров, но и подгорный народец не шибко жалует выходцев из МУ, желая держаться подальше от вредных для здоровья заклинаний.
– Чиво у вас? – спросила борода, проявив невероятную для гнома вежливость.
– Заказ, – осторожно сказал Арс, ожидая, когда его начнут рубить топором.
Битый Горшок не был абсолютно бесталанным гномом, просто он все время попадал молотом по пальцам, не мог запомнить схему выплавки металлов и путал фрезу со сверлом.
Сам Битый Горшок полагал, что его талант состоит в том, чтобы не проявлять никаких талантов.
– Входите, – сказал он, окинув студентов подозрительным взглядом. – Посмотрим, чиво можно сделать.
Внутри гномьего жилища оказалось жарко, как в печке, и зловонно, точно на химическом заводе. У Арса заслезилось в глазах, а Тили-Тили чихнул так, что отлетел к стенке.
– Что тут такое? – в прихожую заглянул толстый гном с седой бородой и золоченым топориком на поясе. – Это ты кого привел?
– У нас заказ, – просипел Нил Прыгскокк, догадываясь, что перед ними хозяин мастерской.
– И какой? – гном огладил бороду, для чего ему пришлось слегка наклониться и вытянуть руку.
– Вот, – Арс вытащил из-под мантии рисунки.
– Посмотрим, – хозяин щелкнул пальцами. – Моток Веревки, Топорище!
Два выпрыгнувших точно из-под земли гнома сноровисто приволокли низкий стол, куда Топыряк и положил рисунки.
– Ага, хм-м, – хозяин мастерской склонился над ними.
– Сейчас рубить начнет, – гулким шепотом сказал Рыггантропов, – вон какой топор красивый. Кровь на золоте хорошо смотрится…
– Заткнись! – прошипел Арс.
– А чего? Вы же сами сказали, что эти гномы только и делают, что крошат всех в капусту своими то…
– Заткнись!
Хозяин мастерской, поглощенный изучением рисунков, ничего не услышал.
– Из чего это должно быть? – поинтересовался он, доставая из-под бороды маленькие счеты, густо утыканные драгоценными камнями.
Там, где дело касается алмазов, рубинов и прочих изумрудов, вкус гномов превращается во что-то дикое и завывающее.
– Металл, – ответил Арс, – не очень тяжелый. То, что висит на веревках…
– А, это веревки? – гном отщелкнул костяшку на счетах. – Рассчитаем экономический клиренс, наценку за использование ценных пород лыка, включим налог на отнятую стоимость…
Пальцы хозяина мастерской хищно шевелились, костяшки щелкали, мотаясь туда-сюда по проволочкам, студенты наблюдали за происходящим с зачарованным видом людей, понимающих в экономике примерно столько же, сколько комар – в законах аэродинамики.
– Сделаем эту штуку к завтрашнему вечеру. С вас сто бублей, – заключил гном.
– Но у нас столько нет! – возмутился Нил Прыгскокк, а Тили-Тили нахмурился и сердито зашипел.
– Это не мои проблемы, – в недрах бороды наметилась злорадная усмешка.
– А, ты типа просто боишься браться, – сказал Рыггантропов. – Слишком сложно для тебя. Привык делать всякие подковы и ножи.
– Точно, – подхватил Арс, – это тебе не пару этих… гвоздей вкрутить или шурупов забить, тут работать придется… Ладно, мы пойдем к другому мастеру, который на самом деле умеет…
В груди каждого гнома довольно плохо, но уживаются два чувства – дикая, атавистическая жадность, сохранившаяся с тех пор, когда маленькие бородачи обитали в пещерах и думать не думали о каком-то там разуме, а также чувство профессиональной гордости.
Хозяин мастерской яростно засипел, раздулся, борода его стала дыбом, а руки потянулись к топору.
Арс на всякий случай отступил, а Тили-Тили раскинул руки и низко присел, словно опустился на невидимый горшок.
– Чего это он? – удивился Прыгскокк.
– Боевая стойка, типа, – пояснил Рыггантропов, видевший йоду в условиях боевых действий.
– Шх-х-х… хр-р-р… ух-х-х… – звукам, издаваемым хозяином мастерской, позавидовал бы любой паровоз.
– Интересно, он лопнет или нет? – вполголоса поинтересовался Арс.
– С-с-сколько у вас есть?
Жадность на этот раз потерпела поражение, но можно было не сомневаться, что она отыграется на следующем клиенте (или на дюжине-другой клиентов).
Студенты провели ревизию собственных карманов и наскребли два десятка круглых монеток с дыркой посредине, несколько мятых бумажек и бронзовый, древнего вида ключ.
Обнаруживший ключ Рыггантропов уставился на него с удивлением.
– Вот, – сказал Топыряк, протягивая деньги гному.
– Двадцать? – возмутился тот. – Это… это… Ладно, вы еще осмотрите наш подвал. Там какая-то пакость завелась. Стамеска, проводи!
Из-за двери, откуда доносился стук молотов и какой-то скрежет, выскочил малорослый гном.
– Чиво? – спросил он. – Маги? Хорошо. Прошу за мной.
По узкой лестнице они спустились к похожей на крепостные ворота двери, около которой стояло ведро с факелами. Стамеска поджег один из них и отцепил от пояса связку ключей.
Мягко клацнул хорошо смазанный замок.
Первым в подвал вошел Рыггантропов, за время обучения успевший заработать репутацию даже среди демонов.
– Никого, типа, – сказал он несколько разочарованно.
Апполинарий Матвеевич убрался из подвала пять минут назад.
Специфика работы в страже такова, что любой человек, охраняющий закон, становится раздражительным, как страдающий мигренями дракон. Но есть люди, просто созданные для этой работы – нервные и вспыльчивые с самого рождения, способные даже объяснение в любви превратить в скандал.
Игг Мухомор, Магучий Единственный Ночальник Торопливых, относился как раз к таким.
От его пронзительного голоса закладывало уши даже у глухих, а нервные стражники пытались покончить жизнь самоубийством прямо в провонявшем брагой кабинете командира городской стражи.
Откуда брался запах – оставалось загадкой: Игг Мухомор не пил и взяток хмельным не брал.
Сейчас перед столом МЕНТа, массивным сооружением, ради которого погибло не одно дерево, навытяжку стояли сержанты Дука Калис и Васис Ргов, а также лейтенант Лахов.
– Так, – сказал Игг Мухомор неожиданно мягко, и приготовившийся к звуковому удару Лахов озадаченно мигнул, – где это вы находились сегодня утром?
– Патрулировали, – ответил лейтенант.
– А где, позвольте узнать?
Дука Калис смотрел на происходящее открыв рот, и в голове его, большой и просторной, зарождались неприятные подозрения. Васис Ргов, в преддверии начальственного ора натянувший шлем на уши, пытался из него вылезти, чтобы услышать хоть что-нибудь.
– В районе Грязного моста.