Лидер большевиков переезжает в Швейцарию. Именно там он совершит тяжелейшее преступление – выдвинет лозунг о желательности поражения своего правительства и превращения империалистической войны в войну гражданскую.
Подобная позиция закономерно привела Ленина к изоляции даже в социал-демократической среде. Никто из европейских марксистов почему-то не желал краха своим странам. Отличились этим только русские. Злые языки поговаривали, что Ленин даже не считал национальной катастрофой возможную оккупацию части России Германией.
Об этом сегодня знают все. Сотни либеральных авторов ежедневным трудом вдолбили в голову всем, кто готов был слушать, про желательность поражения своего правительства. Разумеется, ту самую статью Ленина после этого уже никто читать не стал. Смысла нет – все же предельно понятно. А между тем – совершенно напрасно. Потому что при знакомстве с текстом очень быстро становится ясно, что Ленин писал не совсем о том. Вернее – совсем не о том, что приписали ему многочисленные либеральные публицисты в дальнейшем.
Давайте посмотрим, к чему же тогда призвал вождь большевиков: «[Троцкому] кажется, что желать поражения России значит желать победы Германии… [Россия] – самая отсталая страна, в которой социалистическая революция непосредственно невозможна. Именно поэтому русские социал-демократы должны были первыми выступить с «теорией и практикой» «лозунга» поражения… Противники лозунга поражения просто боятся самих себя, не желая прямо взглянуть на очевиднейший факт неразрывной связи между революционной агитацией против правительства с содействием его поражению».
В. И. Ленин в Закопане (Польша). Август 1914 года
Первое, что бросается в глаза: это продолжение полемики с Троцким. Отношения между будущими вождями той самой Великой Октябрьской социалистической революции тогда еще были весьма скверными. Именно поэтому Ленин от души угостил своего оппонента полным набором бранных эпитетов. Среди них: сознательный или бессознательный шовинист, примирительный мелкий буржуа, враг пролетарской политики, сторонник правительств и господствующих классов. То есть перед нами яркий пример внутрипартийной дискуссии по актуальному вопросу повестки дня.
Подождите, скажет мне иной нетерпеливый читатель. Какая разница, с кем полемизировал тогда Ленин? Да хоть с Николаем II в Зимнем дворце. Он произнес, что каждый социал-демократ обязан содействовать поражению своего правительства в войне. И совершил тем самым тяжелейшее государственное преступление. По законам военного времени вождя большевиков стоило бы расстрелять под барабанный бой перед Александрийским столпом. Да и всех его сподвижников, как сборище подлых предателей. В вечное назидание потомкам.
Все это правда. Но – только половина. Вторая половина заключается в том, что в самом конце статьи содержится главная мысль о революционной тактике – «которая абсолютно невозможна без «содействия поражению» своего правительства, но которая одна только ведет к европейской революции, к прочному миру социализма, к избавлению человечества от ужасов, бедствий, одичания, озверения, царящих ныне». Обычно эти слова игнорируются, потому что рушат стройную картину. Мол, жил-был лидер одной из российских политических партий и однажды, пребывая в традиционном для себя крайне скверном расположении духа, договорился до крамолы. За что и не любят его потомки.
Но дело в том, что Ленин был лидером не просто какой-то там политической партии, а единственной партии нового типа. Почувствуйте разницу! Своей основной цели в жизни – поразить русскую монархию в самое сердце – он не скрывал никогда, с самых первых дней революционной деятельности. Почему же в эпоху мировой войны он должен был изменить собственным убеждениям? Да, я знаю, что, например, Борис Савинков, который был не менее ярким деятелем русской революции, свои взгляды пересмотрел и отправился на фронт. Но в этом, если угодно, и состоит разница между ними: Ленин закончил свою жизнь создателем первого в мире государства рабочих и крестьян, а Савинков – узником Лубянки, от которого отвернулись все друзья. Такова цена за размен собственных идеалов.
Все это не отменяет главного, скажет иной читатель. Позиция Ленина была неприемлема даже для соратников по европейскому социал-демократическому движению. Они выступали за немедленный мир между государствами и войну классов по всей Европе. Так что изгоем оказался вождь большевиков со своими радикальными взглядами!
Это верно. Но давайте посмотрим на ситуацию под другим углом. Кто из вас может по памяти назвать хотя бы пятерку тех самых видных европейских социал-демократов? Не подглядывайте в «Гугл», не имейте привычки обманывать самих себя. Ладно, упростим задачу: назовите двух. Даже одного – кроме Каутского, которого я сам упомянул в этой главе. Боюсь, что задача невероятно трудная, если вообще выполнимая. А все почему? Исключительно потому, что в истории есть место только победителям. Так было, есть и будет. Нравится это кому-то или нет.
Ленина при жизни нещадно критиковали и исступленно ненавидели тысячи политиков, военных, общественных деятелей. Кто помнит их имена? Он упрямо шел к своей цели. Невзирая на обстоятельства, разочарования, ошибки и просчеты. Он – дошел. В любом деле важен результат, а не миллионы сказанных при этом слов, пусть и трижды правильных. Не победи Ленин в русской революции – сегодня его бы знали только крупные специалисты по революционным партиям начала века. Как лишь они и способны отличить взгляды Дана от Гершуни или Чернова от Потресова. Такова неумолимая логика жизни.
Ленин продолжает двигаться к цели, формируя идеологическую платформу своей партии. В частности, заканчивает работу над еще одним своим классическим произведением – «Империализм как высшая стадия капитализма (популярный очерк)». Книга была задумана как ответ Дж. А. Гобсону, чью позицию лидер большевиков обозначает как буржуазный социал-реформизм и пацифизм. Интересно, что это произведение написано в весьма своеобразном стиле. Сам Ленин впоследствии говорил: «Был вынужден… формулировать необходимые немногочисленные замечания относительно политики с громаднейшей осторожностью, намеками, тем… проклятым эзоповским языком, к которому царизм заставлял прибегать всех революционеров, когда они брали в руки перо для «легального» произведения».
Мне представляется, что большинство моих читателей с этой ленинской работой не знакомо. Поэтому постараюсь максимально просто передать ее содержание, не скатываясь в философию, от которой у многих, к сожалению, сводит зубы. Как известно, Маркс в «Капитале» дал анализ основ капитализма. Ленин гениально продолжил эту работу. Он первым из марксистов провел всесторонний и исчерпывающий анализ империализма как высшей в то время фазы развития капитализма. Больше того, именно вождь большевиков дал классическое теперь определение процесса: «Империализм есть капитализм на той стадии развития, когда сложилось господство монополий и финансового капитала, приобрел выдающееся значение вывоз капитала, начался раздел мира международными трестами и закончился раздел всей территории земли крупнейшими капиталистическими странами».
Интересно, что тем самым Ленин вступил в полемику с Каутским. Тот утверждал, что империализм является не последней, а предпоследней стадией развития капитализма. История показала, что прав был лидер большевиков.
Его обозначение поворота от демократии к политической реакции сегодня каждый желающий может наблюдать на примере США.
Кстати, о Соединенных Штатах. Знаменитые слова о возможности победы социализма в одной стране принадлежат вовсе не Сталину, как принято почему-то считать. Иосиф Виссарионович их лишь старательно повторил. Автором был, как совершенно несложно догадаться, Ленин. Случилось это еще в августе 1915 года. В статье «О Соединенных Штатах Европы» он писал: «Неравномерность экономического и политического развития есть безусловный закон капитализма. Отсюда следует, что возможна победа социализма первоначально… в одной, отдельно взятой, капиталистической стране. Победивший пролетариат этой страны… встал бы против остального капиталистического мира».
Еще раз обратите внимание на дату: август 1915 года. В этот момент начинается стратегическое отступление русской армии из Галиции и Польши с целью выиграть время, необходимое для наращивания военной промышленности, подготовки и пополнения резервов. В этот момент наши солдаты и офицеры совершают легендарную «атаку мертвецов» у крепости Осовец. В те дни в Российской империи все относительно спокойно, патриотический настрой еще достаточно высок. Нет никаких предпосылок для последующих через два года революции и Гражданской войны. Но Ленин обозначает контур государства на десятилетия вперед. Тогда еще этого никто не понимал. Гениальное далеко не всегда признается таковым сразу. В жизни так часто случается.
Ленин выдавал подобные статьи с завидной регулярностью. В работе «Военная программа пролетарской революции» он формулирует свои взгляды с исчерпывающей точностью: «Социализм не может победить одновременно во всех странах. Он победит первоначально в одной или нескольких странах, а остальные в течение некоторого времени останутся буржуазными… Это должно вызвать… прямое стремление буржуазии других стран к разгрому победоносного пролетариата социалистического государства. В этих случаях война с нашей стороны была бы законной и справедливой». За это многочисленные европейские социал-демократы заклеймили Ленина как полностью отошедшего от марксизма политического деятеля.
В. И. Ленин в Швейцарии. 1917 год
Какая чепуха! Они никак не хотели понять, что взгляды отцов-основателей учения к тому моменту уже в значительной степени устарели. Нужна была свежая формула, и Ленин ее блистательно выводит. Больше того: именно лидер большевиков оказался на тот момент единственным подлинным марксистом в мире. Потому что развил теорию на основе глубокого знания действительности. Без такого подхода Российская социал-демократическая рабочая партия никогда бы не победила в революции. Ее бы просто смели вслед за Временным правительством, причем сделали бы это значительно быстрее.
Ленин и его партия как никто другой в стране мечтали сокрушить 300-летний дом Романовых. Этот день они приближали как могли. С этой мыслью они ложились спать и просыпались. И надо же было такому случиться, что это великое историческое событие произошло вовсе без их участия! Представьте себя за шахматной доской. Неспешно расставляем фигуры на февраль 1917 года. Большевики в игре еще не участвуют. Это новая партия, вождистская, заточенная под одного лидера, которым по праву является Ленин. Раскол, который произошел в 1912 году – на большевиков и меньшевиков, – никак не сказался на РСДРП. Это была партия революционного типа, союз людей, готовых на всё ради достижения своей цели. В дальнейшем они это с блеском продемонстрируют.
Вообще у нас очень странное представление о большевиках. Оно во многом, конечно, продукт пропагандистских книжек «Детям о Ленине», «Детям о Дзержинском» и многочисленных мифов советского кинематографа.
Классическая картина немедленно встает перед глазами: вот Ленин, добрый дедушка в жилетке, рядом, несколько сатанинского образа, Свердлов с бородкой и блестящими очками, рядом Сталин в глубокой задумчивости и еще десяток малознакомых людей.
И все это – не более чем художественный вымысел. В реальности это была партия совершенно другого рода. Это были люди, заточенные на действия. В то время не было Твиттера и Фейсбука. Газеты, конечно же, выходили, но число авторитетных партийных идеологов оставалось крайне незначительным. В лучшем случае 1 % от численности партии. Остальные, под их непосредственным руководством, готовились к захвату власти. Они не ходили по многочисленным партийным собраниям конкурентов, пытаясь что-то доказывать и кого-то переубеждать полемическим путем. Такое могло быть только в том случае, если ты находишься в ссылке или на каторге. А так – все силы на борьбу, на партийное строительство.
У них уже был опыт революции 1905 года. Но народ оказался еще не готовым к такому радикальному слому. Чтобы слом состоялся – общество должно созреть. На пустом месте революции невозможны. События 1905 года серьезной политической подготовки не имели – а вот спустя 12 лет все уже было иначе. 1917 год отмечен также кризисом патриотизма: армия вшивеет в окопах, и неизвестно, чем все это закончится. Вся современная мифология о том, как мы тогда блестяще наступали, даже не смешна. Если все было так хорошо, зачем надо было создавать ударные части, которые старались сдерживать фронт от полного падения?
Чины «Батальона смерти» 8-го стрелкового полка 2-й стрелковой дивизии 14-го армейского корпуса 4-й армии Юго-Западного фронта. Лето 1917 года
Не было ни одной страны, которая бы сверхуспешно действовала в той войне. Бои были позиционными, окопными. Люди месяцами сидели друг напротив друга, стреляли, гнили, вшивели. Это вам не маневренная Гражданская и не «война моторов», как Вторая мировая. Недовольство всех воюющих сторон было примерно одинаковым. Революция потом произошла в Германии, во Франции и в Великобритании наблюдались неприятные процессы для действующих властей.
При этом нельзя сказать, что русская армия воевала плохо. Наши офицеры и нижние чины (так в ту эпоху называли солдат) сражались геройски, совершив сотни подвигов. Но это ни к чему не приводило: выкашивался цвет офицерства, гибли люди, при этом никаких серьезных успехов, которые давали бы нам стратегическое превосходство, не было достигнуто. Прекрасные локальные действия: Галицийские поля, Луцкий прорыв, – а параллельно Мазурские болота, о которых сейчас никто не хочет вспоминать.
Некоторые удивительные эксперты сегодня договорились до того, что русская армия вообще не терпела поражений. При этом почему-то умалчивают о гибели в Пруссии войск под командованием генералов Ренненкампфа и Самсонова. Это тоже триумф? Но что же тогда должно считаться катастрофой? Тяжелая ситуация была на фронте, все современники это прекрасно понимали. И армия не заслуживала нокаута конца февраля – начала марта 1917 года.
В тылу ситуация была не лучше. В обществе, особенно в среде интеллигенции, нарастало дикое недовольство правительством и прежде всего ролью Распутина при нем. Кроме того, назначать в стране, которая воюет с Германией, премьер-министром этнического немца было странно. Во многом это расценивалось как игнорирование общественного мнения. Понятно, что Б. В. Штюрмер, родившийся и выросший в Российской империи в семье давно ассимилированных немцев, был далек от интересов своей исторической родины. Но от этого раздражение в его адрес меньше не становилось, и совершенно ясно почему. Параллельно начинаются проблемы с продовольствием. Пока один фактор наслаивается на другой и третий, в недрах Государственной думы зреет дворцовый заговор.
Повторю – никакие большевики по определению не имели никакого отношения к февральским событиям. Они оказались в тот момент на обочине политического процесса. Все осуществили партии, действовавшие строго в легальном поле. Никто из совершивших революцию не призывал превратить мировую войну в гражданскую. Напротив, требовали биться с супостатом до полной победы. И каков итог? Раскачали лодку, всем все стало можно. «За веру, царя и отечество» – лозунг воюющей армии. А если помазанника Божьего больше нет? Один человек только отказался признавать отречение – граф Келлер. Остальные смолчали. На свою голову. Офицеров и сотрудников жандармского управления убивать начали не после октября 1917 года, о чем потом стало принято говорить у либеральных публицистов. Их убивали уже в начале марта. И делали это весьма активно. Без всяких большевиков.
Монархию свалили люди, которые искренне рассчитывали, что они уберут ненадолго царствующий дом, быстренько выиграют войну (непонятно, кстати, с чего такая убежденность), потом сделают конституционную монархию, как в Великобритании, или вернут кого-нибудь из Романовых на престол. Роковые иллюзии, свойственные тому поколению русской интеллигенции, во всей первозданной красе! Сама по себе эта модель убедительно доказывает, что перед нами либо неизлечимые романтики, которые в детстве не наигрались, либо люди с абсолютно атрофированным представлением о том, что в реальности происходит в стране. Сначала все развалить, а потом сказать: «Ой, пришли большевики!»
Нет, милостивые государи, это вы успешно создали предпосылки для прихода к власти политических радикалов. Ленин в феврале 1917 года в эмиграции горюет о том, что потомки-то доживут и увидят пролетарскую революцию, а его поколение, которое столько сделало, окажется где-то на задворках исторической памяти. А потом свершаются мартовские события. Неожиданно для всех – кроме Государственной думы. Ленина нельзя назвать человеком, который не понимает происходящих политических процессов. Он очень точный тактик. Но и для него все происходящее в стране – невероятное откровение.
Если послушать некоторых современных публицистов, то Ленин в те дни в эмиграции вел исключительно праздный образ жизни. Ходил в библиотеку, потом обедал, возвращался в читальный зал. Вечерами писал что-то на злобу дня. То есть нам показывают сколок с современной внесистемной оппозиции. Профессионального тусовщика. Тем самым пытаются избавить нынешних либералов от ощущения их собственной ущербности. Эти люди даже не понимают, что помимо чтения Ленин успевал постоянно переписываться со ссыльными большевиками в Сибири, членами РСДРП в эмиграции, Петербургским и Московским комитетами партии.