– У нас нет адептов «Мункара и Накира».
– Адепты есть везде, вот только Квазар – это их дом, поэтому они охраняют его от бесчинств Всемирной иерархии, которая занимается лишь тем, что придумывает все новые и новые ограничения, лишая людей свободы выбора. О чем говорить, если они даже умереть не дают спокойно, приравняв действия суицидальных личностей к покушению на убийство. Бред! Кому какое дело?! Это ведь моя жизнь, что хочу, то и делаю.
– Лучше не напоминай мне об этом, – попросил Окс.
Джиль-Ла фыркнула, окинула его пристальным взглядом и сказала, что он не похож на самоубийцу.
– У меня был друг, бывший клиент агентства, который покончил с собой вчера.
– В Размерности?
– Нет, здесь.
– Обнулил ключ резонансов?
– Именно.
– Кажется, это становится модным. Думаю, скоро Иерархия пронюхает, что к чему, и внесет изменения в протоколы очистки системы во время перезагрузки Квазара.
– Сомневаюсь, что все будет так глобально.
– Я, если честно, тоже, но клирики все равно что-нибудь придумают.
– Скорее всего, просто ужесточат ответственность близких и друзей погибшего.
– Боишься за себя?
– Я сделал все, что в моих силах, чтобы отговорить его.
– Но ты знал.
– Да.
– И не сообщил о намерениях? Знаешь, есть закон, который обязует оставлять в подобных случаях сообщение на информационных щитах, чтобы система могла обработать информацию и принять меры… Нечто подобное требуют от официально зарегистрированных владельцев кубов переносов – оставлять на информационных щитах сведения о пассажирах. Хотя если делать все официально, то заработанного не хватит на обновление протоколов куба и доступ к информации о точках энергетической сцепки, чтобы можно было перемещаться по этому миру от одного жилого комплекса к другому.
– Моя знакомая из поселения содомитов говорит, что ученые близки к тому, чтобы создать новые виды подпространственных двигателей, эффективность которых во много раз превышает ныне существующие протоколы двигателей.
– Так ты предлагаешь мне доставить тебя в поселение содомитов в обмен на призрачную информацию одного из изгоев о каких-то там прототипах двигателей?
– Тебя это не устраивает?
– Устраивает, если сможешь доказать, что подобные разработки существуют, и показать отчеты хотя бы бета-тестирования продукта. До тех пор – это пустые слова.
– Тогда назови свою цену.
– Новый куб переносов плюс помощь моему брату, который увяз в долгах терминалам Энрофы, набрав авансов, но не успевая поставлять в соответствии с заключенным договором туристов, готовых воспользоваться клонами, чтобы попасть в Isistius labialis.
– Слишком большая цена, – качнул головой Окс. – К тому же Ксанет не работает в Квазаре.
– Ладно, тогда ограничимся новым кубом.
– Чем тебе не нравится тот, который уже есть?
– Боюсь, он не переживет очередной доработки, которая потребуется, если я возьмусь прокатить тебя до поселения содомитов и обратно.
– Не думал, что так сложно попасть в поселение содомитов.
– Попасть несложно, но для того чтобы выбраться, одного желания будет мало. Твоя подруга не рассказывала тебе об этом?
– Эсфирь говорила, что смогла вернуться благодаря разработкам альтернативного двигателя, которые проводил содомит-акеми по имени Сво-Дош.
– Сво-Дош? – оживилась Джиль-Ла. – Твоя подруга была знакома с акеми по имени Сво-Дош? Я не ослышалась?
– Нет.
– Ого!
– Ты его знаешь?
– Каждый хозяин куба переносов знает о том, кто такой Сво-Дош и чем успех его разработок грозит для нашего бизнеса.
– Так у нас, выходит, конфликт интересов?
– Конфликт интересов? – растерялась Джиль-Ла. – Нет никакого конфликта. Только представь, что будет, если я смогу получить подобную технологию?
– Сомневаюсь, что ты сможешь продать ее крупным разработчикам. У исследований есть своя темная история, так что…
– Продать? Зачем мне продавать такое сокровище? Я могу использовать разработку в личных целях.
– Не думаю, что удастся получить официальное разрешение…
– Перестань ворчать! Вы, жители Размерности, привыкли, что Иерархия во всем ограничивает ваши права. В Квазаре большинство этих законов не действует. Да и нет смысла соблюдать правила и нормы в мире, который подчиняется совершенно иным законам и формулам. Нам не нужно бояться продвижения Великого ледника, экономя каждый джоуль доступной энергии для борьбы с ним. Мы не прячем за нейронными образами прогнившие насквозь остовы жилых комплексов. Мы свободны от плоти и жидких чипов, которые управляют биологическими процессами человека. Если задуматься, то Размерность – это несовершенный вариант Квазара, промежуточное звено.
– И еще это мой дом, – хмуро напомнил Окс. – Так что полегче на поворотах.
Джиль-Ла широко улыбнулась и примирительно подняла руки.
– Это означает, что мы договорились? – спросил Окс.
– Ты даешь мне новый куб и альтернативную технологию подпространственных двигателей, а я доставляю тебя хоть к черту на кулички.
– Забудь о новом кубе.
– Без существенных доработок мой куб может не выдержать путешествия туда и обратно. Это ведь не пульсар, где цепляешься за поток и перемещаешься к соседнему Маяку. Путешествие по неиндексированным территориям чревато искусственными временными провалами и нестабильностью точек энергетической сцепки. И если с первыми еще как-то можно бороться, адаптируя протоколы передвижения так, чтобы держаться подальше от границ нестабильных колебаний Квазара, попав в поле действия которых можно оказаться выброшенным в произвольный временной резонанс, то с нестабильностью ТЭС дела обстоят куда хуже, потому что невозможно рассчитать, насколько тонким окажется пространство в месте сцепки. Впрочем, иногда все случается с точностью до наоборот и вместо того, чтобы лопнуть до сброса протоколов блокировок, ТЭС срывает куб прежде запланированного начала переноса. Хозяин куба и пассажиры превращаются в сгустки энергии, подчиняясь местным законам динамики, но внутреннее энергетическое поле, которое должно удержать их внутри куба, еще не активировано. Прыжок вызывает у пассажиров сбой связей внешнего образа и точки сборки. На личностном уровне происходит полная разбалансировка и сбой систем контроля, поэтому что-либо исправить уже невозможно. Остается ждать, когда тебя выбросит с площадки куба, и надеяться, что кто-нибудь найдет тебя и поможет вернуться, прежде чем система, устав от твоего присутствия, во время одной из перезагрузок решит удалить тебя за пределы Квазара.
– То есть ты намекаешь, что перед отправкой нужно провести модернизацию твоего куба переносов? – не скрывая улыбки, спросил Окс.
– Боюсь, для стабильной работы одной модернизации будет мало. Моему кубу потребуется реконструкция, а в Квазаре мало что поддается глобальной смене системного кода, если это не было предусмотрено заранее.
– Это значит, что мы снова вернулись к покупке нового куба?
– Написание протоколов нового куба – дело долгое, не терпящее спешки. Если ты готов ждать пару месяцев, то я не против, а так просто хотела объяснить, что нас ждет, когда мы отправимся в поселение содомитов. И не забывай, я еще не рассказала тебе о тренировочных лагерях адептов «Мункара и Накира» и прочих жутких байках и местных легендах о том, что ждет глупца, решившего отправиться в неиндексированные территории Квазара.
– Я коренной житель Размерности, – устало напомнил Окс. – Работал на стройках и жил в крайне неблагополучных секторах Isistius labialis, пока с другом не организовал агентство «Ксанет». Хотя после этого не скажу, что жизнь стала мягкой и пушистой. Скорее, наоборот. А ты, если пытаешься напугать меня, видимо давно не покидала этот наполненный светом мир, чтобы напомнить себе, какова жизнь в материальном мире.
– Да я, если честно, вообще не планирую покидать Квазар, – нарочито небрежно усмехнулась Джиль-Ла. – Для хозяина куба переносов со стажем доступ в Размерность закрыт. Регулярные смещения точки сборки во время прыжков разрушают связи с оставленным в Размерности телом, и когда мы пытаемся вернуться, то, очнувшись в капсуле терминала, понимаем, что не можем контролировать части своего тела, а органы чувств работают так, словно сошли с ума, и ни один жидкий чип не может исправить это, потому что физических повреждений нет. Все намного глубже – на уровне основных протоколов и базисных ядер личности, но так глубоко, чтобы исправить это, ученые еще не смогли запустить свои руки.
Глава четырнадцатая
Энергетические всплески окутали установленный в центре куба переносов шестигранный стержень, из которого вытянулись контролируемыми всполохами света тонкие лучи-щупальца, вцепившись в пространство точки энергетической сцепки, и потянули на себя. Поднявшийся гул, казалось, может создать такие вибрации, что, прорвав ограничительные протоколы резонансов Квазара, они создадут брешь, сквозь которую куб будет выброшен в свободный временной набор.
Глава четырнадцатая
Энергетические всплески окутали установленный в центре куба переносов шестигранный стержень, из которого вытянулись контролируемыми всполохами света тонкие лучи-щупальца, вцепившись в пространство точки энергетической сцепки, и потянули на себя. Поднявшийся гул, казалось, может создать такие вибрации, что, прорвав ограничительные протоколы резонансов Квазара, они создадут брешь, сквозь которую куб будет выброшен в свободный временной набор.
– Держись подальше от центрального стержня, он не защищен силовым полем, – предупредила Джиль-Ла.
Окс кивнул. Гул усилился. Вибрации проникли в базовые ядра точки сборки, разрушая связи и устоявшиеся восприятия. «Сбрасывай чертовы блокировки!» – гневно подумал Окс, мысленно обращаясь к Джиль-Ла. Пространство начало разваливаться, зияя искрящейся чернотой. Шестигранный стержень задрожал, изогнулся, не в силах удерживать исходящие из него нити. Протоколы блокировки отключились. Куб дернулся и нырнул в разверзшуюся перед ним пустоту. Поврежденные связи базовых ядер точки сборки спутались, подменяя восприятия и контроль над образами.
У подобных путешествий было одно правило – не сопротивляться. Окс знал об этом, но никогда не испытывал на своей шкуре, что такое перенос в Подпространстве на ненадежном кубе. «Главное не сопротивляться», – убеждал себя Окс, стараясь не обращать внимания, что протоколы команд, управляющих образом, спутаны настолько сильно, что невозможно даже закрыть глаза, потому что вместо этого почему-то начинают подниматься руки, а при попытке что-либо сказать сгибаются колени.
Незадолго до прыжка Джиль-Ла спросила Окса, имеет ли он представление о том, что такое поселение содомитов в действительности?
– Я представляю, какой контингент там обитает. Думаю, этого будет достаточно, – сказал Окс.
– Среди содомитов очень много гениальных ученых.
– Я считаю, что безумие и наука всегда идут бок о бок.
– Я не о том. Представь, если каждый из этих ученых был изгнан из цивилизованного мира за свои безумные идеи, то что они явят миру, когда объединят усилия?
– Думаю, лучше опасаться насильников, извращенцев и убийц. Ученые могут навредить, только когда им предоставлены технологии и материалы, а без этого они словно капризные дети.
– Может быть, в Размерности это и так, но не в мире Подпространства, где все создано из энергии. Необходимые технологии и материалы повсюду, нужно лишь обойти ограничения основных протоколов Квазара и не вывалиться из заданного резонанса.
– Сильно сомневаюсь, что больной разум, объединившись, сможет уйти дальше «Сезона любви».
– Ты слышал о «Сезоне любви» в поселении содомитов?
– Когда нашим… другом… стала женщина оттуда, мы навели кое-какие справки.
– Это было нечто, верно? – оживилась Джиль-Ла. – Бесконечное удовольствие. Близость повсюду…
– По мне, так чокнутые ученые просто взломали базовые протоколы точки сборки и основной код, считанный во время настоящей близости в Подпространстве, объединив людей в универсальную сеть.
– Многие дельцы, наподобие Деи-Ле, пытались повторить этот «просто взлом», как ты сказал, но у них ничего не вышло. Планы создать территории, на которых будут действовать «законы любви», рухнули.
– Думаю, виной всему плохое финансирование. К тому же сильно сомневаюсь, что подобные технологии пользовались бы спросом.
– Ты не прав! Многие люди проживают свои жизни, так и не испытав, что такое близость в Квазаре, когда участники влюблены друг в друга. И не спорь о любви. Это уже доказано. Чувство зашифровано где-то в базовых ядрах личности.
– А еще многие ученые пытались приравнять эти чувства к вирусу. Кажется, придумали даже название. Вирус парности, если не ошибаюсь?
– Ты не ошибаешься… – Джиль-Ла выглядела обиженной девчонкой, которой юношеский максимализм не позволяет принять простые истины, проверенные временем. – Думаю, ты никогда не испытывал ничего подобного, – сказала она.
– А ты испытывала?
– Нет, но когда-нибудь… Если бы сейчас открылись территории, куда можно пойти с кем-нибудь и пережить то, что переживают во время близости влюбленные, то я бы пошла.
Окс промолчал. Не видя настоящего лица, он не мог понять, сколько в действительности лет Джиль-Ла. Если гадать, то разброс выходил неуместно огромным. То она напоминает подростка, то взрослую, немного циничную женщину, а то…
– Ты похожа на Эсфирь, – сказал Окс.
– Это женщина, ради которой мы отправляемся в поселение содомитов?
– Да. У нее была генетическая аномалия, и ученым пришлось устанавливать дополнительные участки мозга в грудь ребенка, чтобы он мог функционировать в обществе как полноценная личность.
– Мерзость. Не удивительно теперь, что она закончила среди содомитов.
– Эсфирь говорит, что благодаря дополнительным участкам мозга она стала хорошим ученым.
– Таким же хорошим, как Сво-Дош?
– Не забывай, что начал разработки альтернативных двигателей в Подпространства не Сво-Дош, а его отец.
– Ты не ответил на мой вопрос.
– Сомневаюсь, что она настолько велика, но…
– Старательна? – одно из бесконечного множества лиц Джиль-Ла расплылось в широкой улыбке.
– Она очень помогла моему агентству встать на ноги, поэтому, сделай одолжение, не принижай ее ум. Недостатки и маленькие демоны есть у каждого.
– Ты причинял людям вред, как это делала Эсфирь?
– Нет, но я и не приносил людям пользы, как это делала она.
– Маленькому человеку – маленькие недостатки?
– Именно…
Их разговор был прерван визитом акеми, согласившимся провести возможные доработки куба переносов. Оплату производил Окс. Акеми работал быстро и почти не разговаривал, лишь на прощание пошутив, что куб теперь готов к любым испытаниям, включая перенос в поселение содомитов, на что Джиль-Ла нервно рассмеялась, а Окс поспешил напомнить, что подобный перенос запрещен законом.
– Законом? – удивленно уставился на него акеми.
– Он из Размерности, – объяснила ситуацию Джиль-Ла.
– Ах, вот оно что! – протянул акеми и спустя пару минут ретировался, посоветовав Оксу расслабиться и не думать о клириках и хранителях, которые не дают покоя людям в Размерности, но в Квазаре появляются крайне редко.
– Зато у вас полным-полно адептов, – сказал Окс.
– Так разве это плохо? – улыбнулся акеми, хотел, казалось, начать конфликт, но ретировался прежде, чем Окс успел открыть рот.
– Не обращай на них внимания, – посоветовала Джиль-Ла.
– После встречи с Эсфирь меня вообще мало что может удивить.
– Она была такой особенной?
– Она интегрировала мне и другу дополнительные жидкие чипы, объединив нас в экспериментальную сеть.
– Как нейропатов?
– Что?
– Вы можете с ним читать мысли друг друга или что-то другое?
– Он может подключаться к моему мозгу, а я выкачиваю из него необходимую мне кинетическую энергию.
– Необходимую для чего?
– Для драки, например. Иногда силы неравны и нужно либо звать на помощь, либо заимствовать у Лиора дополнительные ресурсы.
– Как я понимаю, это работает только в Размерности?
– Да.
– Жаль. Когда доберемся до поселения содомитов, думаю, нам бы понадобилась возможность выкачивать из других необходимые для драки силы.
– Главное найти Эсфирь. Дальше, надеюсь, она сможет прикрыть нас.
– Не забывай о Сво-Доше и об обещанных разработках альтернативных двигателей.
– Конечно, – отмахнулся от женщины Окс, сделав это слишком небрежно, чтобы она поверила.
– Даже не думай обмануть меня, – предупредила Джиль-Ла.
– Конечно, – сказал Окс.
– Думаешь, я шучу? – ощетинилась женщина с лицом неопределенного коэффициента восприятия.
– Никогда.
– Думаешь, – прошипела Джиль-Ла и сыпала угрозами последующие два часа, пока Окс, устав от этого, не заявил, что от него ничего не зависит.
– Это не я изобрел те чертовые альтернативные двигатели, – сказал он. – Я могу лишь пообещать сделать все, что в моих силах, чтобы достать тебе чертежи или работающий прототип. Остальное будет зависеть от случая.
– Вот теперь звучит правдиво, – одобрительно кивнула Джиль-Ла и переключилась на разговор о трудностях, с которыми они могут столкнуться, попав в поселение содомитов. – Согласно слухам, самое страшное позади, я говорю о «Сезоне любви», но свихнувшиеся ученые все время изобретают что-то новое. Последний человек, который недавно вернулся оттуда, говорит, что в поселении запущен проект «Мы – это то, что нас окружает».
– Что за человек?