– Почему?
– Потому что. Думай как коп, Джейк; на время забудь, что погибла твоя сестра. Что вы делаете, когда что-нибудь сильно отличается от обычной схемы?
– Копаем поглубже.
– Вот и копай.
– Это ее не вернет.
– Но понимание того, что произошло, сильно помогает.
Этому принципу нас тоже научили в Форт-Ракере. Но не на занятиях психологией.
Я налил себе еще кофе, а Джейкоб Марк вертел в руках пакетик с сахаром, и тот пересыпался из одного конца бумажного прямоугольничка в другой, как в песочных часах. Я видел, что голова у него работает, как у копа, но сердце болит, как у брата. И все это было написано у него на лице.
«Копаем глубже… Это ее не вернет…»
– Что еще? – спросил он.
– В вагоне ехал пассажир, который сбежал, прежде чем до него добрались полицейские.
– Кто?
– Обычный мужчина. Копы решили, что он, скорее всего, не хотел, чтобы его имя попало в официальные бумаги. Они предположили, что он изменяет жене.
– Такое может быть.
– Да, может, – не стал спорить я.
– И что?
– Федералы и парни из частного агентства спрашивали меня, не передала ли мне что-нибудь твоя сестра.
– Например, что?
– Они не сказали.
– Федералы были из какого агентства?
– Они не сказали.
– А парни из частной конторы?
Я встал со скамейки и достал из заднего кармана визитку. Она была из дешевой бумаги и уже успела помяться и слегка испачкаться синим от моих джинсов, совсем новеньких, со свежей краской. Я положил визитку на стол, перевернул и подтолкнул к Джейку. Он внимательно ее прочитал, может быть, даже два раза. «Корпорация «Точно и надежно». Охрана, расследования, посредничество». И телефонный номер. Джейк достал мобильник и начал набирать номер. Сначала возникла пауза, потом прозвучали три короткие нотки и записанное на автоответчик сообщение. Джейк закрыл телефон и сказал:
– Не отвечает. Фальшивка.
Глава 13
Я заказал себе еще кофе, но Джейк смотрел на официантку таким взглядом, словно никогда в жизни не слышал о существовании в природе подобных особей. В конце концов она потеряла к нему интерес и отошла. Джейк подтолкнул ко мне визитку, я взял ее и убрал в карман.
– Мне все это не нравится, – сказал он.
– Мне тоже не нравится.
– Мы должны вернуться и поговорить с ребятами из полицейского управления.
– Она застрелилась, Джейк, и это главное. Больше они ничего не хотят знать. Им все равно, как, когда и почему.
– Им не должно быть все равно.
– Может быть, и так. Но им плевать. Как бы ты вел себя на их месте? Тебе было бы не все равно?
– Наверное, ты прав, – ответил он, и я увидел, как в его глазах появилось отсутствующее выражение.
Может быть, Джейк вспоминал свои старые дела. Большие дома, дороги с зелеными деревьями по обочинам и ведущие роскошную жизнь на деньги своих клиентов адвокаты, которые не в силах пережить позор, скандал и лишение лицензии. Или преподаватели и беременные студентки. А еще женатые мужчины с дружками-геями в Челси или Вест-Виллидж. И местные копы, исполненные такта и грубоватого сочувствия, крупные мужики, вторгающиеся в аккуратные тихие жилища, чтобы осмотреть дом, где совершено самоубийство, и изучить все факты. Потом они составляют отчет, закрывают дело, забывают о нем, переходят к другому, и им совершенно все равно, как, где и почему.
– У тебя есть теория? – спросил Джейк.
– Еще слишком рано для теории, – ответил я. – Пока у нас имеются только факты.
– Какие?
– Пентагон не до конца доверял твоей сестре.
– Потрясающее заявление.
– Она находилась под наблюдением, Джейк. Наверняка. Как только всплыло ее имя, тут же появились федералы. Трое. Такова процедура.
– Но они быстро ушли.
– Это означает, что они не слишком сильно ее в чем-то подозревали. Они просто решили задать парочку вопросов для собственного спокойствия. Может быть, у них были кое-какие не слишком серьезные предположения, но они и сами в них не особенно верили. И пришли, чтобы окончательно поставить точку.
– Какие предположения?
– Касательно информации, – объяснил я. – Это единственное, что есть в Управлении личным составом.
– Они подозревали, что Сьюзан передает кому-то информацию?
– Они хотели убедиться, что это не так.
– Значит, сначала они думали, что это так.
Я кивнул.
– Возможно, ее видели в кабинете, где ей было нечего делать, и она открывала картотечный шкаф, к которому не имела никакого отношения. Или у них что-то пропало, они не знали, за кем следить, и потому стали следить за всеми.
– О какой информации может идти речь?
– Понятия не имею.
– Вроде скопированных документов?
– Меньше, – сказал я. – Сложенной записки или компьютерного диска. То, что можно передать из рук в руки в вагоне метро.
– Сьюзан была патриоткой и любила свою страну. Она не стала бы делать ничего подобного.
– Она и не делала. Она никому ничего не передавала.
– Получается, у нас ничего нет.
– У нас есть тот факт, что твоя сестра находилась в сотнях миль от дома с заряженным пистолетом в сумке.
– И она чего-то боялась, – добавил Джейк.
– А еще она зачем-то надела зимнюю куртку, хотя на улице было около тридцати градусов тепла.
– Кроме того, не следует забывать про два имени, которые всплыли несколько раз, – сказал он. – Джон Сэнсом и Лиля Хос, уж не знаю, кто она такая, черт бы ее побрал. Но фамилия Хос звучит как-то по-иностранному.
– Как когда-то Маркакис.
Он снова погрузился в размышления, я пил кофе. Движение на Восьмой стало заметно медленнее – начинался утренний час пик. На небе, немного южнее востока, сияло солнце, его лучи падали не параллельно улице, а под небольшим углом, отбрасывая длинные диагональные тени.
– Дай мне что-нибудь для начала, – проговорил Джейк.
– Мы знаем недостаточно, – ответил я.
– Порассуждай.
– Я не могу. Придумать историю ничего не стоит, но в ней будет полно дыр. Да и вообще, где гарантия, что она окажется правильной?
– Попытайся. Дай мне какую-нибудь зацепку. Давай устроим что-то вроде мозгового штурма.
Я пожал плечами.
– Ты хоть раз встречался с кем-нибудь из парней из частей особого назначения?
– Ну, был знаком с двумя или тремя. Если считать ребят из Национальной гвардии, получится четыре или пять человек.
– Скорее всего, ты не знал ни одного. Большинство блестящих карьер в частях особого назначения – это чистейшей воды фикция. Они похожи на людей, которые утверждают, будто побывали в Вудстоке[18]. Если всем верить, получится, что там собралось десять миллионов человек. Или взять, например, жителей Нью-Йорка, видевших, как самолеты врезались в Башни. Послушать их, так они все стали свидетелями катастрофы, и никто не смотрел в этот момент в другую сторону. Короче, те, кто говорят, что они служили в частях особого назначения, обычно врут. Большинство из них так и оттрубили весь срок в пехоте. А некоторые и вовсе не были в армии. Люди любят приукрашивать вещи.
– Как моя сестра.
– Такова природа человека.
– К чему ты клонишь?
– Я оперирую тем, что у нас есть: два случайных имени, начало избирательного сезона и твоя сестра, которая работала в Управлении личным составом.
– Ты думаешь, Джон Сэнсом врет насчет своего прошлого?
– Возможно, и нет, – ответил я. – Но это та область, в которой преувеличения – не редкость. И всем известно, что политика – грязный бизнес. Можно не сомневаться, что прямо сейчас кто-то проверяет приемщика из химчистки, в которую Сэнсом сдавал свою одежду, чтобы выяснить, имелась ли у парня грин-карта. Короче говоря, большого ума не нужно, чтобы предположить, что огромное количество людей изучает его биографию, раскладывая ее на отдельные факты. Это у нас национальный спорт.
– Тогда, может быть, Лиля Хос журналистка или референт. Возможно, она работает на кабельном телевидении или на радио. Что-нибудь в таком роде.
– Или конкурирует с Сэнсомом.
– Только не с таким именем. И не в Северной Каролине.
– Хорошо, предположим, она журналистка или референт, решила нажать на кого-нибудь из служащих управления личным составом и выбрала твою сестру.
– И чем она ее взяла?
– Это первая большая дыра в нашей истории, – сказал я.
Сьюзан Марк была в отчаянии и очень сильно напугана. Я не мог представить, чтобы журналистка сумела найти в жизни простой служащей из Пентагона нечто такое, что привело бы ее в подобное состояние. Репортеры умеют манипулировать и убеждать, но никто их особенно не боится.
– Сьюзан интересовалась политикой? – спросил я.
– А что?
– Может быть, ей не нравился Сэнсом и то, что он представляет. И она сотрудничала с его противниками. Или даже вызвалась им помогать.
– Тогда чего она так боялась?
– Она нарушала закон и поэтому, наверное, была напугана до смерти, – объяснил я.
– Зачем она взяла пистолет?
– Она обычно носила его с собой?
– Никогда. Он достался ей в наследство, и она держала его в ящике с бельем, как делают все обычные люди.
Я снова пожал плечами. Пистолет представлял собой вторую громадную дыру в нашей истории. Люди достают оружие из ящиков для белья по самым разным причинам. Например, для защиты или, наоборот, нападения. Но никогда на случай, если им вдруг захочется свести счеты с жизнью, а они будут находиться далеко от дома.
– Сьюзан не особенно интересовалась политикой, – сказал Джейк.
– Хорошо.
– Значит, она не могла быть связана с Сэнсомом.
– Тогда почему всплыло его имя?
– Я не знаю.
– Сьюзан наверняка приехала на машине, – заметил я. – Она не смогла бы пронести пистолет в самолет. Скорее всего, ее машину сейчас везут на штрафную стоянку. Видимо, она проехала по Гудзонову тоннелю[19] и припарковалась в направлении центра города.
Джейк молчал. Кофе у меня уже совсем остыл, но официантка перестала подходить, чтобы предложить нам еще. Мы были невыгодным столиком. Посетители в кафетерии поменялись уже дважды – люди спешили на работу, старались не терять времени и быстро заправлялись перед напряженным днем. Я представил, как двенадцать часов назад Сьюзан Марк готовилась к трудной ночи. Она оделась, нашла пистолет отца, зарядила его, спрятала в черную сумку. Потом села в машину, проехала по часовой стрелке по 236-й автостраде до развязки, возможно, заправила машину, выбралась на 95-ю и покатила на север, широко раскрытыми глазами, в которых застыло отчаяние, вглядываясь в темноту впереди.
«Порассуждай», – сказал Джейк. Неожиданно я понял, что не хочу рассуждать, потому что в голове у меня зазвучал голос детектива Терезы Ли. «Вы подтолкнули ее к самоубийству». Джейк заметил, что я задумался, и спросил:
– Что?
– Давай предположим, что на Сьюзан оказывали давление, используя какие-то рычаги, – ответил я. – И будем считать, что они были весьма серьезными. Тогда можно сделать вывод, что она ехала на встречу, чтобы передать информацию, которую ей велели раздобыть. Также допустим, что это плохие люди и Сьюзан не верила, что они выпустят ее из своих лап. Вероятно, она думала, что они поднимут ставки и потребуют, чтобы она продолжала на них работать. Она завязла и не видела способа выбраться из этой ситуации. Более того, она очень сильно их боялась. И потому находилась в отчаянии. Вот почему она взяла пистолет. Возможно, рассчитывала, что ей удастся от них отбиться, но не слишком надеялась на успех. В общем, она сомневалась, что все хорошо закончится.
– И что?
– У нее было какое-то дело, и она уже почти приехала на место. Сьюзан не собиралась стрелять в себя.
– А как же израильское руководство и поведенческие признаки?
– В данном случае они оказались такими же, как в руководстве, – сказал я. – Твоя сестра ехала в какое-то место, где, как она предполагала, кто-то ее убьет – возможно, каким-то другим способом, физически или фигурально.
Глава 14
– Но это не объясняет, зачем она надела теплую куртку, – возразил Джейкоб Марк.
Однако я считал, что как раз очень даже объясняет. А также то, что Сьюзан оставила машину и поехала дальше на метро. Я считал, что она надеялась подобраться к тому, с кем собиралась встретиться, неожиданно, из какого-то укрытия, с оружием в руках, вся в черном, готовая к сражению в темноте. Может быть, зимний пуховик был единственной черной курткой, которая имелась у нее в распоряжении.
Кроме того, такое предположение объясняло и все остальное: ее страх и ожидание надвигающейся смерти. Вероятно, она тихонько шептала слова мольбы или оправдания либо приводила какие-то доводы или даже угрозы – вот почему у нее шевелились губы. Может быть, от того, что она повторяла свою речь снова и снова, та становилась для нее более убедительной и правдоподобной. И вселяла хоть какое-то спокойствие.
– Сьюзан не могла ехать, чтобы что-то передать, потому что у нее с собой ничего не было, – сказал Джейк.
– Возможно, было, в голове, – возразил я. – Ты сам сказал, что у нее была прекрасная память. Подразделения, даты, временные графики… не знаю, что им требовалось.
Он замер на месте и попытался придумать доводы, которые разбили бы мои предположения, но не смог.
– Секретная информация, – проговорил он. – Военные тайны. Господи, не могу поверить.
– На нее оказывали давление, Джейк.
– И все равно, я не понимаю, какие в Управлении человеческими ресурсами могут быть секреты, чтобы из-за них убили человека?
Я не ответил на его вопрос, потому что не имел ни малейшего представления. В мои времена УЧР называлось УЛС, Управление личным составом, а не человеческими ресурсами. Я прослужил тринадцать лет, не задумываясь о них ни на мгновение. Они занимались бумажной работой и личными делами. Вся интересная информация находилась в других местах.
Джейк поерзал на стуле, запустил пальцы в грязные волосы, потом прижал ладони к ушам и описал головой полный овал, словно пытался снять напряжение в шее, или изобразил внутреннюю бурю, которая, сделав круг, вернула его к самому главному вопросу.
– Тогда почему? Почему она застрелилась до того, как добралась до того места, куда ехала? – спросил он.
Я пару секунд собирался с мыслями. Со всех сторон нас окружали обычные звуки кафетерия: шорох подошв по линолеуму, стук посуды, новости, которые передавали по телевизорам, прикрепленным высоко на стенах, треньканье звонка, сообщавшего, что готовое блюдо можно забрать.
– Сьюзан нарушала закон, – сказал я наконец, – а также все свои профессиональные обязательства. Видимо, она подозревала, что за ней следят. Возможно, ее даже предупредили об этом. Она находилась в напряжении с того самого момента, как села в свою машину, постоянно смотрела в окно заднего вида, не появятся ли красные огоньки. Каждый коп на каждом въезде на платный участок дороги представлял собой опасность. Каждый мужчина в костюме, который попадался ей на глаза, мог оказаться федеральным агентом. В вагоне метро любой из нас в любую минуту мог встать и задержать ее.
Джейк молчал.
– И тут я к ней подошел, – сказал я.
– Что было дальше?
– Сьюзан не выдержала. Она решила, что я собираюсь ее арестовать, что прямо там и в этот момент игра закончена и для нее больше ничего не будет. Она провалилась. Она не могла идти дальше и не могла вернуться назад. Сьюзан оказалась в ловушке. Я не знаю, чем они ей грозили, но она не сомневалась, что их угрозы стали реальностью и она отправится в тюрьму.
– С чего она решила, что ты собираешься ее арестовать?
– Наверное, она подумала, что я коп.
– С какой стати она могла так подумать?
«Я полицейский, – сказал я. – И могу вам помочь. Давайте поговорим».
– Она была напугана, – ответил я. – По вполне понятным причинам.
– Ты похож не на копа, а на бродягу. Она скорее могла подумать, что ты пытаешься отобрать у нее мелочь.
– Может, она приняла меня за копа, работающего под прикрытием.
– Ты сказал, что Сьюзан была клерком и имела дело с учетными карточками. Откуда ей знать, как выглядит коп под прикрытием?
– Мне очень жаль, Джейк, но я сказал ей, что я коп.
– Зачем?
– Я подумал, что она террористка, и пытался помешать нажать на кнопку. Я был готов на все, что угодно.
– Что именно ты ей сказал? – спросил он, и я повторил свои слова.
– Господи, это даже звучит так, будто имеет отношение к Министерству внутренних дел.
«Мне кажется, вы подтолкнули ее к самоубийству».
– Мне очень жаль, – повторил я.
В течение следующей пары минут я получал со всех сторон и по полной программе. Джейкоб Марк бросал на меня свирепые взгляды, потому что я убил его сестру, официантка злилась из-за того, что она могла подать примерно восемь завтраков за то время, что мы сидели с двумя чашками кофе. Я достал из кармана двадцать долларов и положил под свое блюдце – чаевые за восемь завтраков. Официантка это увидела, и проблема была решена. Но с Джейкобом Марком оказалось значительно труднее. Он весь ощетинился, не шевелился и не произносил ни слова. Я заметил, как он дважды посмотрел мимо меня, явно собираясь уйти.
– Мне пора, – наконец сказал он. – Я должен сообщить о том, что случилось, родным Сьюзан.
– Родным? – переспросил я.
– Бывшему мужу Молине. И у них есть общий сын, Питер, мой племянник.
– У Сьюзан был сын?
– А тебе-то что?
«Интеллект как у лабрадора».
– Джейк, мы сидим тут и обсуждаем рычаги давления на твою сестру, но тебе даже не пришло в голову упомянуть про то, что у Сьюзан был ребенок?
Джейк мгновение смотрел на меня, ничего не понимая, а потом заявил:
– Он не ребенок. Питеру двадцать два года, он на старшем курсе в Калифорнийском университете. Кроме того, играет в футбол. И вообще крупный парень, даже больше тебя. Питер не поддерживал с матерью близких отношений, он остался после развода с отцом.