…Гостевые апартаменты Варягу понравились. Просторная спальня, огромная кровать. В холле во всю стену бар с напитками. Варяг выбрал «Русскую водку». Налил полстакана. Выпил. В голове весело загудело. Где там блондинка?
И тут раздался осторожный стук в дверь.
– Можно? – спросили по-английски.
– Входите, – бросил Варяг.
Высокая девица застыла на пороге. Вполне!
– Тебя как зовут?
– Дарья.
– Дарья? Ты русская? – удивился Варяг, перейдя на русский.
– Да. А ты разве не англичанин?
– Да какой я, к черту, англичанин!
Приехать в Италию, чтобы переспать с соотечественницей? Понятна ирония Валаччини.
– Вот и славно, а то я устала от всех этих иностранцев. Наши лучше, хотя и платят меньше.
– Я тебе заплачу много. Ну что, давай выпьем что-нибудь за встречу? – улыбнулся Варяг.
– Давай.
Она сняла летнее платьице и нижнюю юбочку. Аккуратно повесила на спинку стула. Проделала все это без всякой экзальтации, будто так и должно быть. Сняла трусы и лифчик. Подошла к зеркалу. Темный мыс внизу живота смотрелся неплохо.
– Ну, как я тебе? – обернулась она.
– Вдохновляешь…
Грациозно, без дешевой поспешности, она подошла к кровати, легла поверх покрывала. С милой кокетливостью скрестила ноги, выставив коленки. Отхлебнув глоток «мартини» из бокала, который он протянул ей, спросила:
– Ну что, так и будешь стоять столбиком?
Варяг поставил свой бокал и начал разоблачаться.
– А ты ничего, красивый…
– Этот эпитет не для меня. Вот ты – да.
– Красивая? Я? – Она улыбнулась. – Блядь я, самая обыкновенная. Давно не слышала родных русских слов. Скажи, что мы сейчас будем делать?
– Сейчас мы будем… – он наклонился и выдохнул то самое слово, которое и его всегда возбуждало.
Ее рука сграбастала возбудившийся член.
– Что это я поймала? – спросила она.
– Сейчас узнаешь…
Эта женщина и в любви демонстрировала класс. И в этой связи он не возражал, когда она, больно сжав руками его плечи, гарцевала на нем, а ее волосы тормошились у него по лицу. Она тоже не возражала, когда, сжав ее груди, он брал ее задом.
Что ж, надо отдать ей должное! Давно у него не было такой партнерши, проводившей свою партию изящно и одновременно выплескивая первобытные инстинкты.
– Как ты сюда попала? – спросил он закуривая.
– Поехала по турпутевке и осталась. Хотела работать танцовщицей, не взяли. Оставалась одна дорога… сам знаешь куда. Раньше в публичных домах были одни филиппинки, так их русские вытеснили.
– А как ты к Валаччини попала?
– А он меня сам выбрал. Для гостей держит. Ты ему не доверяй. Они потом долго шептались, и мне показалось, что ты им не понравился.
– Думаешь, убьют?
– Здесь нет. Где-нибудь в России, и это будет сделано руками Валаччини.
– Ладно, поживем – увидим.
В аэропорту синьор Валаччини сказал, что семеро отцов семей – он назвал их поименно – категорически против его предложения.
Варяг взошел на трап и помахал отцу и сыну. А когда самолет взлетел, дон повернулся к сыну:
– Русские – пробивная сила, а нам нужны новые рынки. Знаешь, сынок, как брали в старину неприступные замки?
– Как, отец?
– Бревном! Два десятка крепких парней долбили ворота огромным бревном до тех пор, пока те не разлетались вдребезги. Так вот, роль бревна должны сыграть русские, а потом… первый, кого мы устраним, будет доктор Щербатов.
– Я понял! – сын смотрел на отца с обожанием.
ГЛАВА 12
Надоела загранка. К черту! Пивка бы после всех этих ленчей. Варяг так и сделал. Зашел в пивной бар, где толкался самый разный люд. Никому до него не было дела, и, уж конечно, никто не мог предположить, что за столиком у окна стоит известный урка и доктор наук в одном лице.
Пиво было свежее, и вскоре на душе полегчало. Варяг глоток за глотком цедил из кружки.
– Оставь. – Откуда-то сбоку подвалил мужичонка в такой грязной и ветхой одежде, что, казалось, он прополз в ней на брюхе через весь земной шар. Заметив взгляд Варяга, жалостно попросил: – Хотя бы один глоток.
Пива оставалось еще полкружки, и Варяг великодушно разрешил:
– Допивай.
Разве это жизнь? Замызганный пол, липкие столы, мухи… за границей даже бродяги и те поаккуратнее выглядят.
Он набрал номер телефона. На том конце провода щелкнуло, и ровный голос произнес:
– Алло.
Это был Ангел.
– Я вернулся. Отвези к старику, дело есть.
Секундное замешательство. Видно, Ангел не был готов к встрече. Возможно, закрутил новый роман, вешает лапшу на уши очередной ресторанной соплячке. Но Варяг не беспокоил никогда просто для того, чтобы поговорить за жизнь. Ангел понял, что дело срочное.
– Хорошо, скоро подъеду, жди у себя.
Варяг улыбнулся. Придется Ангелу оправдываться перед подружкой, которую пригласил на целый вечер. А может, никакого объяснения и не понадобится, и Ангел просто скажет: «Пошла прочь! Сегодня я занят».
Уже через два часа они были на даче у Медведя. Прошло несколько лет с тех пор, когда Варяг впервые побывал здесь. Медведь не любил менять привычки, и потому в его цитадели ничего не изменилось. Во дворе гоготали мальчики, правда, другие. Некоторые из прежних успокоились навек, иные поднялись повыше и сами уже имели загородные дома с охраной и сигнализацией. Варяг обратил внимание, что стало больше картин. Живопись Медведь любил. И мебель сменил. Но везде по-прежнему царил уют и порядок.
– Значит, ты был у дона Валаччини? – спросил Медведь. – Хотя мы и не встречались, но не сомневаюсь, что и он знает о нас.
– Да, я был у него. И о нас он весьма наслышан.
– Ну, и как? Произвел он на тебя впечатление?
Дом у Медведя что надо, и кресла мягкие, и картины,
но в сравнении с Валаччини патриарх просто жалкий бедняк. Что бы там ни говорили, а русская мафия – самая бедная в мире.
Медведь сидел напротив и терпеливо дожидался ответа.
– Произвел.
Синьор Валаччини произвел на Варяга такое же сильное впечатление, какое когда-то Медведь. Они были примерно одинакового ранга: один владел третьей частью Европы, другой подчинил себе территорию, которая способна вместить несколько таких стран, как Италия. Разница заключалась в том, что один добирался до пляжа на вертолете, другой опасался выйти на дорогу, поскольку боялся, что пристрелят.
– И что он сказал? Поможет нам проникнуть на западный рынок?
Несколько лет назад Владислав впервые появился у Медведя. Однако сколько всего за это время произошло. За плечами университет, две диссертации, мир повидал. И вот он снова сидит перед Медведем, но уже в другом качестве.
Медведь был прозорлив, когда выталкивал его в Европу. Вот где можно делать деньги! Вот куда надо вкладывать капиталы!
– Мне показалось, что Валаччини ведет свою игру. Я допускаю, что на первых порах он может нам выделить место, условно говоря, на галерке, с которой мы могли бы следить за успехами наших западных партнеров. Но это будет продолжаться ровно до тех пор, пока он не утвердится в Восточной Европе. Скажи, Медведь, – теперь Варяг обращался к патриарху именно так, – зачем ему иметь у себя под носом сильных конкурентов? Игры не получится.
– Ты хочешь сказать, что Валаччини нам не поможет? – настаивал Медведь.
– Вот именно! Я даже думаю, что со временем его амбиции будут представлять для нас серьезную угрозу. Он захочет вытеснить нас из Восточной Европы точно так же, как когда-то вытеснил своих бывших партнеров из Западной.
– Это похоже на Валаччини! Он может это сделать. Что ты предлагаешь?
– Что я предлагаю? – Варяг помедлил, не зная, готов ли Медведь к такому ответу. – Я предлагаю самим выходить на западный рынок, без проводников. Никто просто так не отдаст насиженные места. Их нужно завоевывать и выбивать тех, кто сидит там крепко. Сумели же мы освоить Восточную Европу? А Западная Европа попроще будет. Там нет анархии. Там – порядок. Вот этот порядок нам и поможет достичь цели.
– Однако ты забываешь о том, что Валаччини первым пошел на контакт с нами. Для чего тогда мы ему нужны?
– Чтобы нашими руками устранять своих врагов. – Варяг вспомнил, как оживился Валаччини, когда он предложил ему сотрудничество такого рода. – Он видит в нас не партнеров, а лишь средство, позволяющее расширить свои владения.
Медведь насупился.
– Мы должны действовать энергично, – добавил Варяг. – Разве нас кто-либо приглашал в Восточную Европу? Однако мы там освоились и стали хозяевами. Думаю, и с Западной Европой сумеем справиться.
Ангел сидел поодаль. Он не принимал участия в разговоре. То, что Варяг с Медведем считали важным, для него не представляло никакого интереса. С Россией еще не разобрались, а они на Запад зарятся. Неделю назад коронованного вора ухлопали, всю округу пришлось перетрясти, прежде чем выяснили, кто это сделал. Шмакодявки оказались. Понятия не имели, кому селезенку продырявили. Пришлось отвезти в лес и зарыть по-тихому.
Ангел сидел поодаль. Он не принимал участия в разговоре. То, что Варяг с Медведем считали важным, для него не представляло никакого интереса. С Россией еще не разобрались, а они на Запад зарятся. Неделю назад коронованного вора ухлопали, всю округу пришлось перетрясти, прежде чем выяснили, кто это сделал. Шмакодявки оказались. Понятия не имели, кому селезенку продырявили. Пришлось отвезти в лес и зарыть по-тихому.
И вообще Ангел считал, что в Европе ему делать нечего. Он знает здешний воровский мир, его обычаи, традиции. А там все по-другому. Зачем трясти яблоню на чужом дворе, если у самого есть яблоневый сад?
Многим это может не понравиться. К тому огромному влиянию, которое дают теперь деньги у себя дома, не нужен никакой турецкий берег, чужая земля не нужна.
Ангел налил себе «Мартини». Скривился, сделав глоток. Да ну его к дьяволу, где там у старика водка? Ангел поднялся и пошел к бару.
– Твои предложения? – спросил Медведь.
– Я встречался кое с кем, помимо Валаччини, – начал Варяг издалека. Он хотел дать понять, что уже вырос и имеет право на свои маленькие секреты.
Медведь, вопреки ожиданию, кивнул, как бы говоря, что, мол, иметь собственные контакты не возбраняется.
– Это влиятельные люди. Они мне кое-что подсказали и помогли разобраться в обстановке. Есть такие силы, которые препятствуют нашему проникновению на западный рынок.
– Семьи?
– Да.
– Сколько их?
– Семь отцов семейств. – Вспомнив увертливого Валаччини, добавил: – Нет, восемь.
– Что ты предлагаешь?
– Я предлагаю их ликвидировать. Они стоят во главе сильнейших кланов, и, если мы их уберем сейчас, завтра другие будут сговорчивее. Пришло время, когда нужно пустить в ход локти.
– Так, – качнул головой Медведь. Он ждал чего-то подобного, но тем не менее это прозвучало слишком откровенно даже для него. Восемь человек… Посильная ли задача? – Ты придумал, как сделать, чтобы подозрение не пало на нас?
– Это трудно, но я попытаюсь. Но даже если это мне не удастся, ничего страшного. Европа должна почувствовать нашу силу.
– Хорошо, а где нам взять таких… умельцев?
– Над этим я тоже подумал. Есть один известный киллер. Кличка Сержант. Он сейчас в Европе.
– Кто он по национальности?
– Русский. Выехал из Союза лет пятнадцать назад.
– Чем занимался?
– Служил наемником чуть ли не во всех частях света. Став киллером, сколачивает группы, которые неплохо зарабатывают наемными убийствами. Я интересовался. Ребята хорошо себя зарекомендовали. И в Западной Европе тоже.
– Ты хочешь пригласить его в Россию? – вступил в разговор Ангел.
– Да, – повернулся к нему Варяг. – Пусть создаст здесь группу киллеров. Именно им поручим решить нашу задачу.
– Он будет сам подбирать людей или это сделаем мы? – спросил Медведь.
– Лучше всего это сделать нам, – сказал Ангел. – Я могу заняться этим.
– Желательно, чтобы это были не юнцы, чтобы уже понюхали пороху в Афганистане, например.
– У меня есть на примете такие парни.
– Нужно найти тихое местечко, где Сержант мог бы подготовить их к предстоящей операции.
– Я знаю такое местечко. Мы дадим ему полную власть. У него солидный опыт по подготовке таких групп. Я сам встречу его, отвезу на базу, назовусь Владимиром Константиновичем.
ГЛАВА 13
Ровно в полдень выпущенные шасси коснулись бетонных плит, и лайнер, замедляя бег, уже казался громоздким и неуклюжим, мало чем напоминая железную птицу.
Еще через несколько минут по трапу сошли первые пассажиры. Последним спускался плотный мужчина в длинном сером плаще с кейсом в руке. Он помахал бортпроводнице. Та улыбнулась.
Он вошел в автобус, и, когда опустился на свободное место, машина сердито фыркнула и резво взяла с места. Он знал, что у выхода из аэровокзала его должны встречать. Однако выходить из зала не торопился. Постоял, огляделся и только после этого направился к дверям.
– Вы, Степан Юрьевич? – спросил поджарый улыбчивый мужчина лет сорока. Улыбка была располагающей и придавала лицу мягкость, и только глаза, смотревшие в упор, давали понять, что их обладатель – человек решительный.
– Он самый, – равнодушно улыбнулся крепыш, протягивая широкую ладонь.
– Меня зовут Владимир Константинович… Можно Володя. Прошу вот в эту машину, – кивнул он на серую «Волгу» и добавил: – Вы не сразу вышли. Я видел, как вы озирались. Все в порядке. Хвоста нет. Этим же рейсом летел наш человек. Если бы за вами кто-то следил, мне дали бы знать.
Они не встречались ни разу, но знали друг о друге если не все, то очень многое. О Степане Юрьевиче было известно, что он в эмиграции вот уже двадцать один год. До этого работал в милиции и дослужился до капитана, но был уволен за «несоответствие». На самом деле все выглядело несколько иначе: он был замешан в аферах с квартирами и проходил свидетелем по делу о взятках. Милиция не любит выносить сор из избы, и виновный лишился лишь погон, но взамен получил свободу.
Ангел знал, что во Франции у него есть родственники, которые и сделали ему «вызов». Обратно в Союз Степан Юрьевич не вернулся. Вернее, он возвращался, и даже дважды, но всякий раз под другим именем. Восемь лет назад он приезжал как представитель одной солидной фирмы, торгующей недвижимостью, и тогда его звали Филипп Папен. Второй раз он явился спустя пять лет. Жорж Будеор, богатый турист с белозубой улыбкой, щедро раздавал доллары нищим на папертях православных соборов. Степан Юрьевич оба раза удачно играл свою роль, и, не зная его одиссеи, его вполне можно было принять за довольного жизнью финансового воротилу.
Сейчас он был Степаном Юрьевичем, что было близко к истине, так как его действительно звали Степаном, а фамилия у него была Юрьев, и прибыл он в Россию по частному приглашению, как иностранец и гражданин Соединенных Штатов.
Его здесь ждали. С нетерпением. Потому что Юрьев был профессионалом. Опыта убивать он набрался в Южной Африке, куда подался наемником, потом оттачивал свое мастерство в Латинской Америке, где сумел дослужиться до офицерского чина. А начинал он свою карьеру в Лионе, где его завербовали в Иностранный легион.
Степан Юрьев имел боевую биографию. Многие ремесла он знал в совершенстве, но предпочел профессию киллера. Ангел знал, что у гостя на правом боку кривой и страшный шрам от пупка до подмышки. Он даже знал, в какой из операций Юрьев получил пулю в живот. Тяжелое ранение увеличило его сбережения в небольшом банке Центральной Европы на пятьсот тысяч баксов. Тогда из группы, в которой было девятнадцать человек, в живых осталось только двое, остальные погибли в джунглях. Глядя на добродушное краснощекое лицо Юрьева, трудно было поверить, что он один из тех, о ком в легионе ходят легенды. Безжалостный, хитрый, умный, он был наделен огромной физической силой и напоминал быка. Он не пасовал перед трудностями, шел напролом, брал с ходу любое препятствие. Тем дороже оценивалась победа. Именно на нем решил остановить свой выбор Варяг, заманив в Россию щедрым вознаграждением. То, что Юрьев был русским, сыграло свою роль. Иностранцу нужно все разжевать и в рот положить, а этот понимал с полуслова.
Юрьев о своем новом хозяине знал, в свою очередь, немало. Он никогда не терял связей с родиной и перед тем, как поехать в Россию, навел справки. Действительно, Владислав Геннадьевич Щербатов был одним из самых могущественных людей, хотя его портреты не печатались в газетах и журналах, а в лицо знала лишь сотня-другая людей. Но именно они и определяли масштаб его власти.
Степан Юрьевич усмехнулся. Кто такой, этот Владимир Константинович? Впрочем, это не так важно. Хозяин – барин, тут не поспоришь! Уже давно тот пробует вырваться на Запад. Нескольких гонцов отправил туда, но те назад не вернулись. Мощные кланы с традициями в сотни лет восприняли посланников настороженно – с Востока появились гонцы! И гонцов просто не стало.
Проникновение на Запад Щербатову Владиславу Геннадьевичу, конечно, доставляет немало хлопот. Продвигается маленькими шажками. И нужно не знать его, чтобы поверить в то, что он когда-либо отступится от своей навязчивой идеи.
Он, Юрьев, должен стать как бы его последним шансом. С его помощью Щербатов сначала проникнет, а потом укрепится на Западе. Обещал триста тысяч баксов за работу, но он, Юрьев, не дурак, понимает, что от удачно проведенной операции его заказчик выиграет несколько десятков миллионов плюс ежегодные прибыли.
Он должен подготовить группу профессиональных убийц, которые станут своеобразным тараном. Что ж, он прекрасно понимает: этот ученый чистоплюй хочет навязать Западу свои условия, желает заставить жить по своему уставу.