В кабинете с дорогой и красивой мебелью было уютно и тепло от выпитого виски.
– Да, он ушел перед самым приходом дона Ванцетти, – живо отозвался Альберто.
– Ты случайно не запомнил, как он выглядел?
– Хотя я и не старался его запомнить, но вижу его как наяву. Мне показалось, что он американец. Только янки способны чувствовать себя в своей тарелке в любом месте, только они могут позволить себе нагло пялиться на девушек в присутствии парней. Я бы не удивился, если бы одной из моих официанток он предложил провести с ним ночь за тридцать баксов.
– Опиши его внешность.
– Крепкий. По виду, очень сильный. Походка уверенная, будто топает на какой-нибудь нью-йоркской улице. У него залысины. Глаза пустые, равнодушные. Люди с такими глазами, как правило, убивают не задумываясь.
– Ты давал его описание полиции?
– Конечно.
– Что же они?
Альберто неопределенно хмыкнул, скрывая раздражение.
– Сказали, что будут искать. Теперь ясно, что этот человек появился у меня не случайно. Это он подложил под стол дону Ванцетти бомбу. Потом было еще два убийства, и мне думается, что он тоже имеет к ним какое-то отношение.
– Если в течение такого короткого промежутка времени убийства совершает один и тот же человек, это может говорить лишь о его высоких профессиональных качествах. Я знал одного такого, – налил Валаччини в бокал Альберто виски. Налил немного, всего на два паль-ца. – Похоже, это Сержант. Он служил наемником в легионе, потом выполнял кое-какие мои поручения. Но сейчас, по моим данным, он в России. – Помолчав, добавил: – Неужели это он?
– У вас есть его фотография? Я бы мог узнать его;
Синьор Валаччини вел картотеку. Своих гостей он всегда фотографировал. Тайно, скрытой камерой. Еще вчера вечером он распорядился принести досье на Сержанта. Долго смотрел на крупное мясистое лицо, хитроватые глазки, слегка выпирающие скулы, а потом вдруг почувствовал страх. Именно такой человек мог подвести под его жизнь черту. Такое чувство он испытывал редко, а с возрастом оно пропало совсем. Однако опасения, которые закрались в его душу, были сродни предчувствию, инстинкту.
Валаччини извлек из кармана фотографию и положил ее перед Альбертом.
– Этот?
Снимок был удачный. Снятый крупным планом Сержант, похоже, что-то оживленно рассказывал, а сидящие рядом Валаччини и Марчелло улыбались.
Альберто взял фотографию и уверенно произнес:
– Он! Как вам удалось его разыскать?
– Это старый снимок. Он был у меня на вилле три года назад. Я тогда поручал ему одно щекотливое дело. У меня такая привычка – оставляю фотографии моих гостей на память.
Альберто кивнул. Значит, и его фотография будет пылиться в архивах Валаччини.
– Вот она и пригодилась! Спасибо, – поднялся Валаччини. – Марчелло тебя проводит.
Прощаясь с Валаччини, Альберто почувствовал огромное облегчение. Он прекрасно знал, что бывали случаи, когда некоторые покидали виллу могущественного дона в полиэтиленовых мешках. А вот он уходит другом Валаччини. Кто знает, возможно, когда-нибудь это пригодится.
Вошел Марчелло.
– Отец, ты расстроен?
Валаччини попытался улыбнуться. Иногда дон забывал, что в Марчелло нет его крови, но он не стал бы признаваться даже родному сыну в том, что его преследует страх. Он неуязвим только на этой вилле, окруженной со всех сторон лесом и высоким забором с уникальной системой сигнализации. Но он не затворник, он любит общество, обожает светскую жизнь. Прятаться, отсиживаться в норе он не собирается! Нужно атаковать первым.
– Санни убил вот этот человек! – Он протянул Марчелло фотографию. – Он профессиональный убийца. Больше известен тем, что готовит киллеров. У меня есть данные, что небольшую группу профессионалов готовил в России. Русские сейчас разбогатели. Могут позволить себе нанять этого убийцу. А если это так, значит, кому-то в России мы поперек горла. Ты помнишь того русского, что был у меня в гостях?
– Конечно, отец. Кажется, он приезжал на какой-то конгресс. У вас с ним был разговор по поводу внедрения русских денег в наше дело. Взамен он предлагал сбыт нашего товара на Востоке.
– Да, все так. Так вот, я думаю, что Сержант действует по приказу этого ученого из России.
– Кажется, ты тогда отказался, отец. – Марчелло закинул ногу на ногу.
Марчелло помнил в деталях это дело. Он дважды прослушивал пленку разговора отца с этим доктором Щербатовым. Но он так же хорошо знал и дона Валаччини, который не любил, когда помнили о его ошибках.
– Все гораздо сложнее. Восток действительно очень заманчив для нас. Наш рынок перенасыщен, а Россия – это огромные возможности. Я за сотрудничество с русскими, но многие отцы семейств против. Ванцетти и Гримальди меня не поддержали, и вот теперь их больше нет!.. Кажется, я недооценил русского господина. Видимо, он тот человек, с которым стоило бы иметь дело. Но сейчас нам нужно найти Сержанта и его людей. Они где-то здесь, в окрестностях. Возьми эту фотографию, размножь ее, раздай нашим людям. Ищите повсюду. На улицах, на дорогах, в гостиницах, кемпингах… Как только обнаружите, немедленно их уничтожьте.
– Думаешь, их несколько?
– Уверен в этом. Такую работу одному проделать не под силу.
– Хорошо, отец. – Марчелло взял фотографию. Внимательно вглядываясь в угрюмые черты лица, задумался. Почему русские редко улыбаются?
Не так давно он провел несколько дней с русской девушкой. Приехала на конкурс красоты в Рим и потерпела фиаско, и, если бы не встретила его в тот день, наверняка ей пришлось бы несладко. Русские женщины умеют любить. На прощание она подарила фотографию. На снимке красавица выглядит намного старше, взгляд сосредоточенный, никакого намека на улыбку.
– Я найду этих людей. Сегодня же наши солдаты прочешут все дороги и обшарят все гостиницы. И если они здесь, мы их достанем хоть из-под земли. Однако на что все-таки рассчитывал этот русский, когда убирал отцов семейств?
– Он умный. Хитрый. Он рассчитал все правильно. Убирает неугодных, на смену приходят новые, более сговорчивые. Он считает, что, когда снова появится со своим предложением, мы согласимся.
– Но почему он решил избавиться и от тебя?
– Он знает: я – как бы ведущая скрипка в слаженном оркестре нашего дела. Не станет меня – все расстроится. Чувствую, наша встреча с ним была не последней.
ГЛАВА 19
Следующее утро началось с сенсации. Газеты наперебой сообщали, что война между кланами продолжается, мол, идет раздел сфер влияния, а список жертв пополнился на четыре человека – убиты члены семьи Валаччини, один из которых был личным шофером самого дона.
На первых полосах публиковали снимок машины, точнее, то, что от нее осталось, – обгоревший каркас «линкольна» с обугленными трупами в салоне.
Сержант не пытался скрывать разочарование. Теперь Валаччини будет вдвойне осторожнее. Видимо, старый ведун что-то почувствовал в последний момент, а может, просто радикулит прихватил. Поди знай! Ясно одно: в машине дона Валаччини не оказалось. Он сумел и на этот раз уйти от судьбы.
Трое его парней как ни в чем не бывало попивали баночное пиво, уже забыв о том, что не далее как вчера вечером отправили к праотцам четыре души.
Быстро человек привыкает к смерти. А вот он, Сержант, знает, что их уже ищут. Предчувствие подсказывало Юрьеву, что вот-вот он столкнется лоб в лоб если не с полицией, то с самим доном Валаччини определенно. Конечно, самое разумное в этой ситуации – как можно скорее уехать из страны. Однако своими соображениями Сержант делиться не спешил.
Перед тем как опуститься на скамейку и откупорить банку пива, Юрьев заметил, что с него не сводит глаз какой-то тип. Сержанту стало ясно, что этот человек наблюдает за ним. Что касается слежки, тут он сам собаку съел, и ошибиться не может.
Спокойно! Не напрягайся, приказал он себе. Не смотри в его сторону, пусть он думает, что все идет так, как надо, внушал себе Сержант, потягивая пиво. Леший и Рыжий болтали без умолку о пустяках на колоритном русском языке, и Сержант подумал, что сейчас они представляют собой отличную мишень и, когда расплавленный свинец выбьет на асфальт их мозги, они и понять ничего не успеют.
А незнакомец не таился. Попыхивая сигарой, он небрежно стряхивал серый пепел под ноги прохожим. Ему было жарко стоять на солнцепеке, но, похоже, ему это не досаждало – расстегнув у ворота еще одну пуговицу, он поскреб в затылке и снова уставился на Сержанта.
Интересно, кто это: мафия или полиция? Если полиция, то есть шанс выжить, если мафия, тогда они здорово влипли. Кто знает, сколько их здесь: трое, четверо? А может, больше? Мафия уж если вцепится в свою жертву, то живой не отпустит! Сержант искренне позавидовал безмятежности своих парней. Свежее пиво кружило им головы. Они похохатывали, швыряя пустые банки в урны, словно в баскетбольное кольцо.
– Слушайте меня внимательно, – строго и тихо произнес Сержант. – Не дергайтесь и врубите мозги! Ведите себя так, будто все путем. Жаль, что испорчу сейчас вам настроение, но, похоже, мы влипли. За нами наблюдают. Пока я вижу одного, но, думаю, здесь их больше. Молите Бога, чтобы это была полиция, а не люди из мафии. Мы вломились в крупную игру, ребята, поэтому нам может обломиться по полной программе. – Сержант подумал о том, насколько легче работать в одиночку, тогда действительно невидим, сливаешься с толпой. А четыре человека – это уже толпа. – Не верти головой, – яростно прошипел Сержант Лешему, – и держи ладони на коленях, как паинька. Уверен, если мы начнем вибрировать, кто-то из нас не поднимется с этой скамейки. Лично мне этого бы не хотелось, поскольку на моем счету в швейцарском банке кругленькая сумма.
И тут Сержант увидел, что тип, который с них глаз не сводил, направился прямо к ним. Сержант пристально следил за его руками, но тот, похоже, не собирался делать резких движений. Он шагал вразвалочку и, как отметил Сержант, явно не намеревался доставать пушку.
– Если не ошибаюсь, вы мистер Голан? – спросил синьор на ломаном русском языке, одарив Юрьева доброжелательной улыбкой.
После такой улыбки отправлять человека сразу на тот свет грешно, решил Юрьев. Итальянец сильно коверкал русские слова, но он его понял. Странно было другое: откуда тот мог знать его под именем Голана? Именно так он представлялся в Южной Америке, когда служил последний год в легионе. И это обращение по-русски… Значит, он раскрыт полностью.
Сержант сохранил невозмутимость.
– Что вам угодно? – переспросил он по-английски. – Я американец и не понимаю.
– Не надо притворяться, говорите на родном языке, – продолжал улыбаться синьор. – Нам известно о вас больше, чем вы думаете, и одно ваше неосторожное движение может всем четверым стоить жизни. Но мы не хотим никаких неприятностей ни для вас, ни для ваших коллег. Поэтому выслушайте меня внимательно. Мы знаем обо всех ваших передвижениях, знаем, что именно вы совершили неудачное покушение на дона Валаччини. Нам это на руку, – улыбался незнакомец, тщательно подбирая русские слова, – мы к вам не в претензии. Более того, мы предлагаем вам свое сотрудничество. Вы должны убить одного человека, за эту работу получите сто тысяч долларов наличными. Думаю, это неплохая сумма!
– Кто такой? – спросил Сержант, помедлив. Он понимал, что у него нет другого выхода. Во всяком случае, пока это лучшее из всех вариантов. А там посмотрим…
– Это вам знать совсем не обязательно. Вы его убираете, мы с вами рассчитываемся, и все. Если нет… В общем, решайте!
Час назад скамейка скрывалась в тени раскидистой кроны каштана, однако за это время солнце переместилось, и они сидели на самом солнцепеке. Встать бы или по крайней мере подвинуться, но это может быть неверно воспринято, и поэтому Сержант терпеливо сносил пекло. Итальянец сидел рядом, и, судя по всему, полуденная жара его не беспокоила.
– Хорошо, мы согласны. – Сержант глянул на примолкшего Лешего. – Где и когда?
– План операции простой, – перешел громила на английский. Русский давался ему с трудом, и ему уже надоело подбирать нужные слова, а его собеседник отлично говорил по-английски. – Это должно произойти за городом, на сто двадцать третьем километре. Вы уничтожите серый «мерседес» с черными полосами на дверях. После этого сразу получите обещанную сумму.
– Мы бы хотели иметь аванс.
– Нет, – категорически отрубил тот. – Выполняете наш заказ – получаете деньги.
– Можно вопрос?
– Задавайте!
– Если план операции, как вы сказали, простой, тогда почему бы вам не нанять своих людей?
– Мы думаем, что эту работу вы сделаете лучше. Вы профессионал высочайшего класса, и нам повезло, что мы напали на ваш след. Ну как, договорились? Как вы это будете делать, в смысле: динамит, пулемет – не важно. Важно, чтобы никто из пассажиров не остался в живых.
– В котором часу появится машина?
– Где-то в промежутке от шести до семи.
– Где мы получим деньги?
– На повороте у сто двадцать первого километра есть отель, у входа вас будут ожидать двое. Они с вами и расплатятся. Может, вам нужно оружие?
Сержант усмехнулся:
– Спасибо. У нас все есть.
– Да, я хотел бы вас предупредить: если думаете, будто вам удастся смыться, то зря. При попытке улизнуть вас изрешетят, – улыбнулся громила как можно любезнее. – А теперь разрешите откланяться, дела, понимаете ли.
Он шагал размеренной походкой, и Сержант видел, как подрагивают его жирные бока. Обжора! Спагетти да пиццы… Жрут одну муку. Вишь, гусь! Идет и не обернется, хотя уверен, что его заплывшая жиром спина притягивает взгляды. Точно, не один. В парке их целая бригада.
Сержант ощущал на себе враждебные взгляды – сейчас за ним наблюдали две-три пары глаз. Жизнь висела ( на волоске.
– Что вы на это скажете? – невесело поинтересовался Сержант.
Он спросил это потому, что нужно было что-то сказать и выиграть время для того, чтобы все обдумать. Он, конечно, поступит по-своему.
– А может, все-таки ломанем? – предложил Леший.
– Не получится. Я знаю, с кем мы имеем дело. Если удастся оторваться, то ни за что не удастся скрыться. Не пройдет и часа, как будет подключена вся полицейская служба Европы. И неизвестно, что хуже. Придется подчиниться их требованиям.
– А если это ловушка? – спросил Коновал.
– Я не исключаю этот вариант, поэтому будем начеку. Но может случиться и так, как они сказали: отвалят нам бабки и, как говорится, по домам.
– А как быть с Валаччини?
– Эта задача нам пока не по зубам. К нему сейчас подобраться так же трудно, как к президенту Соединенных Штатов.
– А если попробовать к его вилле?
– Это тем более невозможно. Лес, где находится вилла Валаччини, просматривается телевизионными камерами на десяток километров.
Сержант оказался прав, когда предполагал, что за ними ведется слежка. Филеров было четверо. Из расчета на каждого по одному. Несмотря на жару, все четверо были в джинсовых куртках, и Сержант не сомневался, что правые карманы оттягивают тяжелые «кольты». Они не наступали на пятки, но, как принято говорить, дышали в затылок. Шли следом неотступно. Останавливался Сержант, останавливались и они.
После трех часов бестолковых хождений по улицам города, когда стало ясно, что им не оторваться, Сержант предложил раскинуть мозгами.
Выбрали небольшое тихое кафе, где кроме них было еще три пары. Едва они заняли места, как к ним подлетел мускулистый араб, сияющий белозубой улыбкой.
– Пива, – бросил Сержант, поглядывая на дверь, – и чего-нибудь пожевать.
Дверь так и не распахнулась. Видно, филеры топтались снаружи.
А не попробовать ли уйти через черный вход? – подумал Сержант. Но, поразмыслив, отбросил эту затею. Четверка наверняка сообразила это раньше него. Пристрелят, как миленьких!
Мафия слов на ветер не бросает. Сказано – сделано! Это у них железно. Впрочем, так и надо.
Зазвучала мелодия. Легкая, расслабляющая, больше располагающая к задушевной беседе, чем к разговору, который рвал нервы.
– В общем так, ребята, мы с вами попали в крутой переплет. Позавидовать нам может только псих ненормальный. Как-то раз выбрасывали меня в пустыню без жратвы и воды, но там я чувствовал себя гораздо лучше, чем сейчас. Во всяком случае, я полагался на собственные силы и знал, что моя жизнь зависит от моей воли и выносливости. В данный момент за нас все решили, нам не оставили даже права выбора.
В кафе вошел человек, и Сержант умолк, рассматривая незнакомца. Тот поднял палец вверх и заказал виски.
Сержант подумал о том, что если бы их захотели ухлопать, то лучшего места, чем это кафе, просто не найти.
– В пяти минутах отсюда камера хранения, где я сховал винтовку с оптическим прицелом. В нашем распоряжении ровно полтора часа, чтобы выбрать место, откуда мы будем стрелять по машине.
С Сержантом произошла странная метаморфоза – он волновался. Давно он не испытывал мерзкой слабости в мышцах. Ему не понравилось это состояние. Отхлебнув большой глоток, он надеялся унять дрожь, но она не прошла. Сейчас важно, чтобы его состояние не почувствовали ребята.
– Будем надеяться, что все пройдет удачно.
У входа их ожидала троица. Все ясно! Как он и думал, одного поставили у запасного выхода. И, как только они свернули в переулок, все трое последовали за ними.
Сержант впал в легкую панику, когда ячейка после набора цифр не захотела открыться. Он всегда набирал одну и ту же комбинацию – год своего рождения – для того, чтобы не копаться в закоулках своей памяти. И этот набор цифр прочно засел в его голове, как собственное имя. Вот будет дело, если не сможет открыть и придется попросить об этой услуге полицейского. Сержант представил, как тот обалдеет, когда вместо электробритвы и пары рубашек увидит в его кейсе оптическую винтовку последнего образца. Но замок щелкнул, и дверца отворилась.