ОХОТА НА МЯСНИКА В НАЦИОНАЛЬНОМ МАСШТАБЕ
Со вчерашнего дня полиция по всей стране ищет Кена Вайзмена (46 лет).
В 1990 году Вайзмен был признан виновным в ряде отвратительных убийств по всей Великобритании, но позднее приговор был отменен по апелляции.
Пятница, 23 мая 2007 г.
ВРЕМЯ АПЕЛЛЯЦИИ
Мороженое Микки Выходные на двоих…
ГОРШОК ДЛЯ ПОТТЕРА
Члены организации «Книга за рубежом» Том и Хэйзел Стефен были обрадованы, когда…
Фото. Кен Вайзмен, фотография сделана перед судом в 1990 году
5
В белом халате инспектор Инш напоминал надутую жвачку. Он занимал собой всю гостиную, и Фолдсу пришлось устроиться на уголке скрипучей тахты. Тем временем ребята из Бюро идентификации заканчивали свою работу в кухне. Это был малюсенький дом в Фитти, но в него набились фотографы, эксперты, специалисты по отпечаткам пальцев, превратив место преступления в место стихийного бедствия.
Логан достал блокнот:
— Обход соседей не дал ничего. Никто не видел, чтобы кто-нибудь входил или выходил из дома прошлым вечером. Только ближайшие соседи рассказали, что слышали, как Джастин, ребенок хозяев, плачет часа в три ночи. Он не перестал плакать и к полудню, и они позвонили в дверь. Никто не ответил. У них был ключ на непредвиденный случай, поэтому они вошли и… — Логан посмотрел мимо инспектора на залитую кровью кухню. — Ни мистера, ни миссис Инглис не было, сам Джастин сидел наверху, в своей комнате. Мальчишка сумел забаррикадировать дверь креслом-качалкой и ящиком с игрушками.
Фолдс взял с полки над камином фотографию в серебряной рамке. Мать и сын улыбаются в камеру на фоне не столь уж золотых песков местного пляжа.
— Кроме плача, соседи ничего ночью не слышали?
— Они говорят, Инглисы не были особо дружной парой. То у них все тихо-мирно, то они готовы вцепиться друг другу в глотку. Бросаются вещами, орут — обычно по поводу денег. Однажды она даже уложила его в больницу с сотрясением мозга.
— Гм… значит, здесь допустим и домашний скандал. Кто-то потерял над собой контроль, второй серьезно пострадал.
— Я справлялся по больницам, никого с такой фамилией не привозили.
Фолдс поставил фотографию на место:
— Может, она его на этот раз убила? Ей как-то нужно было избавиться от трупа, так что…
— Простите, сэр, но их машина стоит в двух минутах ходьбы отсюда. В багажнике полно пакетов с продуктами и никаких следов крови.
— Ну… — Начальник полиции задумался. — Гавань в конце дороги, так ведь? Она могла протащить тело мужа и сбросить его в воду.
Нельзя сказать, чтобы Инш рассмеялся, но изданный им звук очень напоминал смех.
— А сама испарилась неизвестно куда, бросив трехгодовалого ребенка без еды, питья и доступа к туалету? Бедняге пришлось сделать кучку в стенном шкафу. Нет, это точно Вайзмен. Он знает, что мы его ищем, и становится активнее. Как в прошлый раз. Нет, Инглисы мертвы.
Тьма, тьма и тупая боль. Господи, все болит! В голове пульсирует, в горло будто горячего песка насыпали… левую ногу свела судорога, и она еле сдержала крик. Кричать нельзя: от крика только еще сильнее болит горло…
Она кое-как справилась с болью, затем попыталась заставить работать конечности. Это оказалось непросто, поскольку лодыжки были связаны, руки заведены за спину и тоже связаны.
Устав, она свернулась на грязном матрасе, от которого воняло страхом и мочой. И мясом.
— Данкан? — Ей удалось издать только болезненный хрип. — Данкан, нельзя спать.
Данкан ничего не сказал. Он ничего не говорил уже сколько? Час? Два? Трудно было определить в такой кромешной темноте.
— Данкан, у тебя сотрясение мозга, тебе нельзя спать!
Их ждет смерть. Они умрут в этой вони и темноте, и никто никогда их не найдет…
Хитер с силой моргнула. Она должна спасти Джастина. Найти и спасти своего сына. И слезы тут не помогут. Но она все равно заплакала.
Место действия: маленький домик в Абердине с резными наличниками. На заднем плане две фигуры в белых халатах снимают отпечатки пальцев.
Титр: Начальник полиции Уэст Мидленд Марк Фолдс.
Голос за кадром:
— Скажите, есть ли шансы найти их живыми?
Фолдс:
— Конечно, мы должны надеяться, но реальность такова, что убийцы, подобные Вайзмену… Я ведь могу называть его убийцей по телевизору, верно?
Голос за кадром:
— Я слышал, его оправдали, разве не так?
Фолдс:
— Да, но на самом деле это ничего не значит. Его выпустили по апелляции из-за технических нюансов, но это вовсе не значит, что его оправдали. И ему дали еще пятнадцать лет за то, что он забил насильника в душевой тюрьмы.
Голос за кадром:
— Всё это так, но лучше не жалеть потом. Мы можем снять два варианта: в одном вы назовете Вайзмена, а в другом скажете «Мясник». Что вы по этому поводу думаете?
Фолдс:
— О'кей. [Кашляет.] Реальность ситуации состоит в том, что серийные убийцы в такой ситуации… Подождите, я дважды сказал ситуации. Можно начать с начала?
Логан и Инш стояли в кухне и слушали, как Фолдс запарывает уже третий дубль. Инспектор неодобрительно покачал головой, затем закрыл дверь и сказал:
— Чертовы дилетанты…
Деятели из Бюро идентификации закончили свою работу и ушли, как водится, оставив после себя полный бардак. Все поверхности засыпаны порошком для снятия отпечатков — черный на кастрюлях-сковородках и белый на гранитных столешницах. Маленькими желтыми этикетками помечены капли засохшей крови, смазанный след на кухонной полке, пучок человеческих волос, прилипший к дверной ручке, выбитый зуб около холодильника…
— Нет, только взгляни на него, простую речь перед камерой не в состоянии произнести. А еще, черт побери, говорят, что он был профессиональным актером. Поверить невозможно… Что он вообще говорит про дело?
Логан пожал плечами:
— Да ничего особенного. Мы с ним проторчали все утро в морге, смотрели, как протыкают куски мяса. Затем мы порылись в папках в архиве. Там целая прорва…
— А что насчет меня? Он ничего не говорил?
— Насчет вас?.. Ну… ничего.
Инш с отвращением оглядывал кухню, жуя щеку изнутри. Логан почти слышал, как поворачиваются колеса Макиавелли[1] в огромной розовой голове.
— Понять не могу, — выпалил Логан, — если вы не выносите Фолдса, то с какого перепуга попросили его приехать сюда?
— Такой был уговор. Если кому-то достается дело Мясника, надо известить старую команду, проводившую расследование. И неважно, нужна вам их помощь или нет, эти мерзавцы все равно появляются. И надо же, чтобы мне, старому дураку, так повезло: у начальника полиции Фолдса не оказалось более срочных дел. — Инспектор ненадолго задумался, потом, похоже, пришел к какому-то решению: — Позвони-ка в дорожный контроль. Пусть кто-нибудь посмотрит записи видеонаблюдения. Тот, кто забрал их отсюда, наверняка ехал на легковой машине или грузовичке. Или это был фургон. Пусть найдут. И тебе не помешало бы договориться с отделом прессы, чтобы они организовали пресс-конференцию. Распространите фото Инглисов. Вдруг кто-нибудь что-нибудь да видел. — Он замолчал, уставившись на детский рисунок, прикрепленный к холодильнику: привидение, окруженное веселыми скелетами. — Бедный детеныш… Нам нужно поговорить с ребенком. Узнать, не видел ли он… Черт возьми!
Телефон Инша снова заверещал, исполняя арию палача из «Микадо». Инш вытащил телефон, посмотрев на номер, издал стон и нажал кнопку:
— Привет, Гари… Да… Да, я знаю, что ты был, но… Потому что расследование еще в процессе, вот почему… Нет… — Он закатил глаза и, громко топая, прошел мимо Фолдса и оператора к входной двери.
Бумс — дверь захлопнулась.
Фолдс вздохнул:
— Смотрю, характер у него не стал лучше.
— Да… понимаете, он под большим давлением, сэр.
— Он хороший начальник?
Сержант подумал.
— Он умудрился многих упрятать за решетку.
— Что на языке дипломатов означает «полный ублюдок».
Логан не мог с этим спорить.
Пресс-конференция было минорной. Как только заранее подготовленное заявление было зачитано, началась беспощадная атака: Вайзмен на свободе, люди гибнут, и, скорее всего, это вина полиции Грампиана. Начальник полиции старался уменьшить натиск, но нетрудно было догадаться, о чем завтра будут кричать газетные заголовки.
Когда все закончилось, Логан сообщил инспектору хорошие новости:
— Социальные работники говорят, что мы можем поговорить с мальчиком, Джастином Инглисом, но только недолго.
— Социальные работники говорят, что мы можем поговорить с мальчиком, Джастином Инглисом, но только недолго.
— Прекрасно. Ты можешь… — У Инша снова затрезвонил телефон. — Черт бы всех побрал! Оставьте же меня в покое! — Он вытащил трубку и ответил: — Инш… Да, Гари, мы уверены, что это он… Нет, мы… Нет, я не могу. Ты знаешь, что я не могу, мы уже это обсуждали… — Толстяк вздохнул. — Да, хорошо, я попытаюсь… Я сказал, я попытаюсь, Гари. Ладно. — Он отключился и выругался.
Логан ждал распоряжений. Но инспектор сунул телефон в карман и тяжело зашагал к лифтам.
Все было сделано для того, чтобы у комнаты был успокаивающий вид: стены выкрашены веселым желтым цветом, эстампы Моне на стенах, два комфортабельных дивана, кофейный столик, обычный торшер, телевизор с широким экраном, коробка с видавшими виды пластмассовыми игрушками. И все равно атмосфера была чертовски гнетущей.
Когда-то давно люди частенько заглядывали сюда, чтобы посидеть на диване, попить кофе и посмотреть повтор фильмов про Коломбо по телику. Затем они перестали заходить, отдав предпочтение замызганному пластику буфета. Комната впитала в себя рыдания жертв, сопровождавшие рассказы о насилии или о том, как взрослый дядя заставляет девчонок делать нехорошие вещи.
Маленький мальчик в пижаме с пиратами сидел в центре зеленого ковра, держа в руках потрепанного плюшевого пса так, будто охранял его жизнь, и время от времени тайком поглядывал на видеокамеру в углу. На одном из диванов устроилась детский психолог, без особого усердия она пыталась построить дом из «Лего». Когда Инш и Логан вошли, она не прекратила своего занятия.
Малыш замер.
— Привет, — сказал Инш, с трудом опуская грузное тело на ковер, — меня зовут Дэвид. А тебя?
Молчание.
Инш сделал еще одну попытку:
— Я полицейский. — Он достал несколько красных кирпичиков и синего человечка из коробки с конструктором и всё сложил — на удивление быстро для таких толстых пальцев. — Ты лодки любишь? Готов поспорить, что любишь, раз живешь в Фитти. Уверен, ты их постоянно видишь.
Джастин посмотрел на объектив видеокамеры, напоминающий глаз дохлой рыбы, и нерешительно кивнул.
— Отлично, — улыбнулся инспектор. — Я тоже люблю лодки. — Он взял еще пригоршню маленьких кубиков, и в руках у него начало вырисовываться нечто, вполне напоминающее рыболовный траулер. — Значит, ты не хочешь говорить мне, как тебя зовут. Тогда, может быть, мы будем звать тебя… — Инш на мгновение задумался. — Логан? Тебе нравится?
Маленький мальчик отрицательно покачал головой.
— Ты совершенно прав. Дурацкое имя, — заявил Инш, игнорируя протестующее бормотание за спиной. — Уверен, имя у тебя куда круче.
— Джастин.
Еле слышный шепот. Но, по крайней мере, малыш заговорил.
И инспектор потихонечку вытянул из него всю историю: как папа забрал его из детского сада, потому что мама уехала в магазин, как они поели рыбные палочки, бобы и картофельное пюре, как помыли посуду, как потом папа решил приготовить для мамы что-то… Называется «биф строгательный»… Затем зазвонил дверной звонок, папа открыл дверь, и кто-то вошел. Папа упал и ударился головой о кофейный столик. Затем этот кто-то дал Джастину целый пакет мятных конфет и отправил его спать. Но потом случилась плохая вещь, и Джастину пришлось спрятаться в шкафу, пока там не стало очень вонько, потому что его собачка сходила там по-большому. Он поднял вверх плюшевую собаку, чтобы показать, какая она непослушная.
— И как этот кто-то выглядел? — спросил Инш, после того как отчитал собачку, сказав ей, что нельзя гадить в шкафах у людей.
— Он выглядел как полосатик со страшным лицом.
Инспектор вытащил листок бумаги, развернул его и показал мальчику портрет бывшего премьер-министра Маргарет Тэтчер:
— Скажи…
Джастин закричал и спрятался за своей нашкодившей собакой.
— Ну да, — сказал Инш, убирая портрет в карман, — она на многих людей такое впечатление производила.
6
В главном зале было слишком шумно, поэтому Инш, Фолдс и прокурор заняли небольшую комнату на втором этаже полицейского участка. Логана они послали за кофе.
Направляясь в буфет, он уже почти спустился по лестнице, когда прозвучал глас судьбы:
— И где же, черт возьми, ты шлялся?
Логан замер, тихонько выругался, затем повернулся и увидел инспектора Стил: руки в боки, на губах ухмылка. Один Господь ведает, что случилось с ее волосами, но темечко напоминало шкурку убитого током хомяка.
— Я, — сказала она, потрясая пожелтевшим от никотина пальцем перед носом Логана, — уже неделю жду отчета по поводу того клятого вандализма.
— Ну, — сказал Логан, — меня перебросили на новое расследование по поводу Мясника. Разве Инш вам не говорил?
Ухмылка Стил стала еще более зловещей.
— Это просто блеск, твою мать, и всё. В смысле, а на мою кучу дел теперь наплевать, так что ли? Разумеется, только бы этот жирный боров Инш радовался. — Она длинно и витиевато выругалась, после чего несколько секунд отрешенно смотрела в потолок. — Так когда точно я получу свой отчет?
— Они приставили меня к этому начальнику полиции из Бирмингема, и я…
— Я не просила тебя оправдываться, сержант. Я спросила, когда ты закончишь этот клятый отчет.
— Это не моя вина, я только…
— Ты помнишь, что завтра ты должен быть в суде?
— Конечно. — Это была ложь: он напрочь про суд забыл. — Хотя, скорее всего, меня даже не вызовут, вы ведь знаете, как проходят эти дела о неприличном поведении…
— В половине одиннадцатого, минута в минуту, сержант. — Стил повернулась и зашагала прочь, крикнув напоследок через плечо: — И не забудь про отчет!
Логан дождался, когда она скроется за углом, и показал вслед поднятый вверх палец.
Голос инспектора эхом разнесся по лестнице:
— Я всё видела, сержант. — Затем хлопнула дверь, и Логан остался один.
Когда он вернулся в кабинет, Инш, Фолдс и прокурор, сидя за столом, обсуждали показания Джастина. Инспектор лениво рисовал очки и закрашивал черным зубы Железной леди.
— Конечно, выводы из этого делать нельзя, — сказал он, — это очевидно. Мальчишке всего три года, но я уверен, что он говорит правду. — Инш взял кружку с подноса, принесенного Логаном, понюхал и сморщил нос: — Я просил двойной кофе с корицей и шоколадом, а ты что притащил?
— Машина сломалась, так что растворимый для всех.
— Типично…
Прокурор потянулась к изуродованному портрету экс-премьера:
— Все равно это может быть подстава. — Она подняла руку, прежде чем Инш начал возражать. — С тех пор как вышла это проклятая книга, только ленивый не знает, что Мясник носит окровавленный фартук и резиновую маску Маргарет Тэтчер, из тех, что для Хеллоуина. Но это ничего не означает.
— Это означает, — пророкотал Инш, — что Вайзмен снова взялся за свои штучки. Черт побери, мы ведь нашли пакет с человеческим мясом в морозильнике Инглисов!
— Вот такой ход рассуждений и топит настоящее расследование — люди спешат делать выводы, но не способны смотреть шире. Вайзмен до сих пор сидел бы за решеткой, если бы дело было правильно завершено. Я согласна, что вряд ли кто-то под него подделывается, но хочу, чтобы и такая возможность рассматривалась. — Она взяла с подноса кофе. — Что мы знаем про Инглисов?
— Данкан Инглис работает в финансовом отделе мэрии, ему двадцать восемь лет. В прошлом году попал в больницу, когда жена разбила о его голову тостер. Ей двадцать пять, страдала послеродовой депрессией после рождения сына, с той поры сидит на лекарствах.
— Любопытно. — Прокурор отпила кофе, затем поставила кружку обратно на поднос. — Значит, здесь у нас история насилия.
— Мы пытаемся разобраться.
— А мясник? Макфарлейн?
— Сегодня утром предстал перед шерифом; остался под арестом, выход под залог не предусматривается. Он держится своей версии: не имеет ни малейшего понятия, каким образом три куска человечины попали в его лавку, а мы все — компания уродов, стремящихся снова арестовать Вайзмена.
— Просто сердце кровью обливается. Сколько поисковых бригад работает?
— Три, а также дорожные посты на всех выездах из Абердина. Мы развесили плакаты на вокзале, в порту и на каждой автобусной остановке в городе.
Логан добавил данные, полученные им из Системы опознавания номерных знаков.
— Никаких признаков, что он покидал Абердин на машине. И мы предупредили все прокатные пункты.
Прокурор спросила:
— Что-нибудь на видео?