«Должно быть, он только изводит их своим враньем…» — подумал капитан.
В свободное от службы время Крамер любил рассказывать случайным собеседникам о подвигах, совершенных им в далеких глубинах неизведанного космоса. Слушать это мог не каждый.
Вслед за штурманом спустилась толпа матросов. Они весело галдели и едва не подпрыгивали от нетерпения, торопясь начать пропивать свое жалованье. Слэш знал, что через трое суток они возвратятся на «Хокай» с синяками под глазами и в разорванной одежде. Бывало, что вслед за ними на грузовик наведывалась городская полиция и уводила одного, а то и двух нашкодивших гуляк. И тогда за несколько часов до старта боцман Либерман убегал в город, чтобы найти арестованным замену. Он всегда возвращался с добычей, и корабль, полностью укомплектованный, отправлялся в очередной рейс.
Матросы уходили все дальше к воротам порта, а несколько человек, стоявших на трапе, завистливо смотрели вслед своим товарищам. В этот раз они оставались на борту грузовика — вахтовое дежурство было расписано заранее.
Наконец появился помощник Слэша — Бенджамин Корсак. Он лихо сбежал вниз по трапу и отрапортовал:
— Сэр, регламентные работы уже идут. Заправка начнется через два часа. За капитана на корабле остался Юлиус.
— Хорошо, Бенджи, теперь мы можем идти.
Вне корабля капитан и его помощник называли друг друга по имени. Капитан специально ввел такой порядок, чтобы за время стоянки можно было отвлечься от судовой работы.
— Куда пойдем? Как обычно?.. — спросил Корсак.
— Да, начнем с «Полизеруса»… Там я сразу чувствую себя отпускником… Там веет дух свободы.
И они направились к выходу в город. Возле самых ворот капитан Слэш обернулся, чтобы еще раз посмотреть на свой корабль.
По корпусу, словно муравьи, передвигались механики из бригады обслуживания, а к соплам двигателей уже подъезжали смотровые вышки. Капитан удовлетворенно вздохнул: «Хокай» был в надежных руках.
— Все в порядке?
— Да, ребята трудятся вовсю, — кивнул капитан, и они продолжили свой путь.
30
…Такси остановилось у входа в кабачок, когда небо на востоке уже начинало светлеть. Жители Линдбурга только протирали сонные глаза, а внутри «Полизеруса» вовсю играла музыка и продолжалось незатихающее веселье.
Слэш и Корсак прошли за столик, и тотчас к ним подошла полная официантка.
— Добрый вечер, господа. Что будете заказывать?
«В какое бы время к ним ни пришел, всегда говорят „Добрый вечер“», подумал капитан, а вслух сказал:
— Принесите мне стандартный набор и три кружки светлого.
— И мне то же самое, — сказал Корсак, оглядываясь по сторонам.
Официантка отошла, покачивая тяжелыми бедрами. Корсак невольно проводил ее взглядом.
— Что, Бенджи, нравится?.. — спросил капитан Слэш.
— Нет, Рон, я обратил внимание на то, что она затянута в корсет.
— Видимо, этого требует хозяин, — предположил Слэш. — Официантки должны выглядеть привлекательно, а толстая квашня здесь никому не нужна.
— А одно время, я помню, здесь были очень симпатичные девчушки, — оживился Корсак.
— Да, были, — кивнул Слэш, — но они все повыходили замуж за разбогатевших перевозчиков.
— А вы, капитан? Когда же вы начнете искать официантку своей жизни? — спросил Корсак.
— О, мне еще рано. Я еще не настолько стар и не настолько богат, — ответил Слэш. В ожидании заказа он стал рассматривать публику, выискивая знакомые лица.
Вот почти всегда пьяный Бенгер. Он специализируется на перевозке дорогих пород дерева. От его кителя всегда пахнет древесными стружками и самой крепкой «панкой». У Бенгера два огромных шаттла — один из них водит он сам, а второй — его племянник. Когда-то Слэш едва не нанялся к Бенгеру помощником капитана.
— Вот ваш заказ, господа, — голос официантки отвлек Слэша от его мыслей, — пиво и горячие бифштексы…
Официантка со стуком поставила кружки с пивом и осторожно — тарелки с бифштексами В нос ударил аппетитный запах жареного мяса.
— Ну наконец-то я поем по-человечески, — потер руки Крамер, — а то в рейсе мы питаемся не пойми как.
— А что поделаешь, — Слэш сделал глоток пива и вытер с губ оставшуюся пену, — в наши времена хорошие коки в большом дефиците.
Входная дверь открылась, и в «Полизерус» вошли еще двое посетителей. Капитан Слэш слишком хорошо знал их обоих и старался общаться с ними только в случае крайней необходимости. Это бьши представители фирмы, предоставлявшей Слэшу работу, — Фрэнки Бота и Джук Аэртон.
Капитан Слэш нагнулся над своей тарелкой в надежде, что его не увидят, но его заметили
— О, кого я вижу!.. — вскричал Фрэнки Бота. — Никак, сам Рональд Слэш!..
Непрошеные гости приблизились и бесцеремонно заняли места рядом с Крамером и Слэшем.
— Привет, Крамер, как дела? Еще стоит?.. — на свой лад поприветствовал Бенджамина Джук Аэртон и сам рассмеялся своей шутке. Подбежала официантка, и Джук тотчас ухватил ее за окорок. В ответ официантка только ободряюще улыбнулась и спросила:
— Что закажете, господа?..
— Мы встретили наших лучших друзей, — сказал Фрэнк, — поэтому сделайте нам все по первому классу Ну, там, паштет, лучшую «панку», виски… Он у вас солодовый?
— Нет, мистер, на дрожжевых шариках…
— Тогда не надо. Только «панку», но самую лучшую.
— И сухих колбасок, — напомнил Аэртон
— Да, и сухих колбасок…
Когда официантка ушла, Слэш нехотя оторвался от своей тарелки и, посмотрев в лицо Боте, спросил:
— С чего такой шум, Фрэнк?
— Ну как же. Давно не виделись…
— А чего нам видеться? Контракт еще действует, «Хокай» ходит в рейсы, груз перевозится. Или возникли какие-нибудь проблемы?
— Какие могут быть проблемы у нашего начальства, Рони?
— О твоем начальстве, Фрэнк, я предпочитаю не говорить и вообще ничего не знать, — сказал Слэш и залпом допил первую кружку пива.
— Да знаю, Рони, знаю, что ты парень осторожный. Хочешь и денежки загрести, и в дерьме не испачкаться. Но такого не бывает… — И Бота недобро усмехнулся.
— Сдается мне, Фрэнк, что ты решил меня запугать, но, честное слово, я не пойму — зачем?..
— Нет-нет, Рональд, ты меня не правильно понял. — И Фрэнк сделал отрицающий жест. — Просто у меня к тебе есть еще одно предложение Очень выгодное…
Появилась официантка. Она подошла к столу и встала поближе к Джуку. Однако он был погружен в свои мысли, и, поставив на стол заказ, девушка вернулась на кухню. Когда она ушла, Слэш запустил вилку в чужой паштет и положил себе на тарелку солидный кусок.
— И ты не спрашиваешь, что за предложение? — напомнил Бота.
— Подожди, Фрэнк, разве не видишь, что Рони любит паштет, — объяснил Аэртон.
— Не то чтобы люблю, — сказал Слэш, — но за чужой счет угоститься не против. Давай и ты, Бенджи, бери паштет. Разве не видишь, что ребята угощают от чистого сердца?
— Вот именно, — подтвердил Бота.
— Фрэнк, я, конечно, благодарю за заботу, но меня вполне устраивает и та работа, которую я сейчас выполняю для твоих хозяев… — прожевав кусок бифштекса, сказал Слэш.
— Ту работу, что ты делаешь, Рони, может сделать человек попроще, а твой опыт должен применяться на самых важных участках… — вкрадчивым голосом объяснил Бота.
— Это точно, Слэш, ты один из лучших, — подтвердил Аэртон и начал дурашливо набивать в рот пряную зелень.
— Какие такие «важные участки»? — наконец спросил Слэш, понимая, что от разговора ему не отвертеться.
— Металл… — коротко ответил Фрэнк.
Слэш с Крамером настороженно переглянулись.
— Благодарю за доверие, но от этого увольте… — сказал капитан.
— Это почему же?
— Мне еще дорога моя жизнь, Фрэнк…
— Да чего ты опасаешься, Рони? Ты же знаешь, что мое начальство может все. В случае чего, тебя отмажут хоть от полиции, хоть от пограничников. Мы можем все… — улыбнулся Бота.
— Вот именно поэтому я вас и боюсь, — сказал Слэш. И, приблизив лицо к Боте, добавил:
— Думаешь, я не знаю, как вы заменяете перевозчиков металла?..
— Ты бредишь, Рони. Мы не поступаем так с нашими деловыми партнерами. Иначе с нами никто не будет работать. Скажи ему, Джук…
— Верь ему, Рональд. Фрэнк хороший парень… — сказал Аэртон и сморщился. — Какая противная трава. Наверное, ее собирали где-нибудь на помойке…
— Эту траву не едят, Джук, она декоративная… — пояснил Крамер.
— Какая?.. — не понял Аэртон.
— Декоративная. Для украшения блюда… Как цветы…
— Вот блин. Я сожрал все цветы… — сказал Джук и тяжело вздохнул.
— Мы так не поступаем, Рони, — гнул свое Фрэнк. — Иначе с нами никто не будет работать.
— А с вами и так никто уже не работает… — заметил Корсак,
— Мы так не поступаем, Рони, — гнул свое Фрэнк. — Иначе с нами никто не будет работать.
— А с вами и так никто уже не работает… — заметил Корсак,
— Он прав, — поддержал Бенджамина капитан Слэш. — С вами боятся работать все, кроме тех, кто собрался заработать на собственные похороны.
Фрэнк ничего не ответил. Он налил себе полстакана чистой «панки» и залпом выпил. Слэш принялся за свое пиво.
— Окей, Рони, — кивнул Бота, — пара случаев в самом деле имела место, но не сейчас. Пойми, наши боссы хотят собрать команду из таких, как ты, и уж конечно не для того, чтобы потом их всех… Это слишком дорогое удовольствие…
— Мой ответ — нет, — отрезал Слэш.
— Нам нужно спешить, Рони. У тебя есть время подумать… до вечера.
Слэш поднял на Боту глаза Слишком уж тот уверенно себя вел. Какие козыри скрывались у него в рукаве?
— Мы уходим, Джук, — сказал Бота. — Поднимайся…
— Иду, Фрэнк… — Аэртон с трудом поднялся на ноги и уставился на Боту нетрезвым взглядом. — А ты, Фрэнк, смог бы съесть цветы?
— Легко, Джук…
— Прямо с клумбы? — допытывался Аэртон. Бота ничего ему не ответил и, взяв под руку, повел к выходу. Затем, как будто о чем-то вспомнив, вернулся к столу и бросил прямо в оставшийся паштет пачку фотографий.
— Надеюсь, тебе приятно будет узнать, что у них все хорошо… — Фрэнк расплылся в дружеской улыбке и вернулся к Аэртону.
— Ну и что это?.. — спросил Крамер, глядя, как капитан перебирает фотографии.
— Фотографии моей матери и сестры. Возле дома, на море, в магазине… Эти сволочи дают понять, что могут меня наказать, если я откажусь возить кобальт…
— Значит, вы будете возить?..
— А что прикажешь делать? — угрюмо спросил Слэш. Он допил последнюю кружку и добавил:
— Жаловаться некуда. В полицию не пойдешь, потому что на мне висит контрабанда оружия да еще перевозка этих — не то рабов, не то товарного мяса…
— Рони, я тебя не брошу. Я останусь в твоем экипаже. Потом мы можем сбежать и перепрятать твоих родных.
— Спасибо тебе, Бенджи. — Капитан вздохнул. — Может, они действительно решили организовать постоянную команду и нам ничего не грозит?.. Поживем — увидим…
31
…Колонна грузовиков-контейнеровозов, не снижая скорости, проскочила в открытые ворота и проследовала на разгрузочную площадку. Как только последняя машина миновала въезд, створки поплыли в обратную сторону и через несколько секунд наглухо заблокировали ворота.
— Сэр, докладывает «Двадцать второй». Колонна пришла… — сообщил охранник.
— Хвосты?..
— В момент заезда машин на территорию шоссе было чистым, сейчас просмотрим видеозапись, и тогда я смогу доложить вам подробнее.
— Хорошо. Работайте…
Погрузчики легко снимали с грузовиков тяжелые контейнеры и переносили их на транспортер. Зеленые ящики ползли вместе с лентой и исчезали в воротах большого здания, о назначении которого ни водители погрузчиков, ни шоферы автомашин ничего не знали.
Лента транспортера двигалась через сложную систему очистки и дезинфекции. Контейнеры обрабатывались так тщательно, будто это были хирургические инструменты.
Едва последний ящик вышел из обработки, появилась команда людей в белых изолирующих комбинезонах. На их глаза были надеты защитные очки, а лицо спрятано за респиратором.
— Мистер Конвей, мы готовы приступать.
— Окей, доктор Шиманов, начинайте с первого.
Около дюжины человек подошли к первому контейнеру, и техник сорвал пломбу. Затем он открыл створки и пропустил вперед доктора Шиманова.
Доктор заглянул в окошко и одобрительно кивнул. Зажужжали электрические ножницы. Техник начал разрезать изолирующую мембрану — вскрывать контейнер словно консервную банку.
После того как мембрану убрали, взглядам присутствующих предстала довольно жуткая картина. На специальных вешалках ряд за рядом висели усушенные человеческие тела. Их головы были неестественно запрокинуты, а из каждого рта выходила трубка, ведущая к резервуару с инертным газом.
Однако никто не ужасался увиденной картиной. Подобные зрелища здесь были вполне обычным явлением.
Разгружающая команда заработала как один слаженный организм, и доктор Шиманов с гордостью посматривал на действия своих подчиненных. Ведь это именно он сумел сделать из обычных врачей специалистов, работающих с технологиями будущего.
Тела снимали с вешалок и укладывали в прозрачные пластиковые капсулы. Так называемые реаниматоры. В них привезенный материал должен был пробыть еще целый месяц, чтобы в конце концов восстановить жизненную активность.
Глядя, как споро работают сотрудники доктора Шиманова, Брин Конвей подошел поближе и сказал:
— Должен сказать, док, ваши ребята трудятся как заведенные…
— Это просто необходимо, мистер Конвей. Нежный материал не может находиться в кислородной среде. От этого возрастают наши потери.
— А зачем их сушат, док, чтобы удобнее таскать? Ведь без воды-то они легче?..
— Ну и это тоже, — улыбнулся под респиратором Шиманов, — но главное — это стоимость перевозки. Несублимированного материала мы могли загружать только по триста единиц, а «сушеного», как вы изволили выразиться, в контейнер входит до пятисот штук.
— Надо же, ребята по ту сторону Рубежа довольно прилично соображают в этих делах.
Шиманов окинул Конвея высокомерным взглядом и сказал:
Как раз ребята из-за Рубежа здесь ни при чем. До сублимации материала додумался я сам. Доктор Шиманов собственной персоной.
— Ну, док, — развел руками Конвей, — мои поздравления.
— Я так понимаю, мистер Конвей, вы еще незнакомы с технологической цепочкой нашего уникального производства?..
— Откуда, док? Я же только три дня как поставлен на эту должность, на место Пита Фальконе.
— А что же случилось с мистером Фальконе?
— Пита отправили на «пенсию»… — И Конвей провел по горлу ладонью.
— Оригинальный способ, — понимающе кивнул Шиманов. — Ну, так я могу вам все показать. Идемте, здесь уже и без нас управятся.
Из большого разгрузочного помещения доктор Шиманов провел Конвея в холодный и темный склад. Доктор достал из кармана миниатюрный фонарик и, включив его, посветил по сторонам.
— Вот это следующая стадия производства. Здесь наш материал «вызревает». Он набирает из питательного раствора воду и другие недостающие элементы.
— В этих аквариумах и мужчины и женщины?
— Это не люди, мистер Конвей Я предпочитаю называть их самцами и самками. Здесь только самцы, потому что выход конечного продукта из них гораздо больше.
— Их здесь много… — заметил Конвей, глядя на уходящие к потолку стеллажи.
— Да, около десяти тысяч, — бодро кивнул Шиманов. — Ну что, идем дальше?..
— Идемте, док.
Оба прошли через дезинфекционную камеру и вышли в другое помещение, где стояли несколько столов, окруженных разной аппаратурой.
Увидев группу людей в белых комбинезонах, орудующих скальпелями возле лежащего на столе тела, Брин Конвей не удержался от вопроса:
— Вы что их здесь, режете?..
— Ну зачем вы так, мистер Конвей? — укоризненно покачал головой Шиманов. — Здесь, — и он хозяйским жестом обвел помещение, — мы даем этим существам жизнь. Здесь они пробуждаются ото сна. А это, — кивнул он на столпившихся возле стола сотрудников, — неудавшийся вариант. Ему производят вскрытие, чтобы выяснить, почему он не очнулся… Только и всего…
— Понятно… А что потом, когда они просыпаются?..
— Если все нормально, организм «кормят». Делают одну инъекцию глюкозы, а через полчаса уже вводят китониты. Очень концентрированные китониты, — подчеркнул Шиманов. — После этого в оживленном материале начинает вырабатываться… э… мы называем его сидатин. Примерно через пять минут концентрация сидатина в материале достигает наибольшего значения и потом начинает спадать. Очень важно не упустить этот момент, мистер Конвей. С помощью всех этих умных приборов, которые вы здесь видите, мы и ловим эту «золотую середину».
— Ну а потом?..
— Потом? Потом мы укладываем… э… объект на транспортер, и он идет в измельчитель.
— Куда?!
— В измельчитель. Это что-то вроде большой мясорубки… Пойдемте, я вам все покажу.
— Ну хорошо… — без энтузиазма согласился Конвей и отправился вслед за Шимановым.
— Понимаете, мистер Конвей, сидатин очень дорог, и чтобы свести его потери к минимуму, нужно максимально измельчить материал и подавать в перегонку только высококачественную пульпу… Вот мы и на месте…
— О, док… — покачал головой Брин Конвей, ловя ртом воздух.
— Вам повезло, что еще не закончилась перегонка предыдущей партии материала. Смотрите, это первоначальный накопитель… А вот по этому трубопроводу пульпа подается в реактор. Здесь добавляются связывающие элементы и катализаторы… А вот на этом этапе проводится обезвоживание… И наконец дистилляция… Мы специально выполнили оборудование из высокопрочного стекла, чтобы весь процесс переработки проходил наглядно. Что с вами, мистер Конвей?..