Макс тоже был не прочь немного поиграть с незнакомкой в любовь. Нет, конечно же, его впечатлила не её силиконовая грудь и довольно хорошая для сорокалетней женщины фигура. Из чистой любви к искусству секса Макс предпочитал женщин до 25-ти лет. Красивые молодые женщины были непременными его спутницами в игровых клубах и казино, ибо привлекали внимание потенциальных «лохов» и одновременно отвлекали их в решающие моменты игры.
Но в данном случае его заинтересовало нечто совсем другое. Макса с первых же секунд очаровали крупные бриллианты в колье незнакомки, от которых он просто не мог оторвать взгляд. Но дамочка решила, что пылающий взор молодого мачо прикован к её пышным грудям, сжатым тесным декольте. Она тут же эффектно развернулась на каблучках, и, изображая полное равнодушие, направилась к одному из столов для игры в рулетку. При этом леди очень сексуально покачивала бёдрами, демонстрировала обнажённую, чуть ли не до самого копчика спину, и обтянутые тонкой тканью платья упругие тренированные ягодицы. Она явно затеяла с незнакомым привлекательным мужчиной древнюю, как мир игру в обольщение. Макс тоже с удовольствием начал играть свою партию. Именно ради таких встреч Фалько и посещал это казино. Рядом с заведением размещалось здание делового центра, где часто проходили разные мероприятия с участием бизнес-элиты страны. В то время как лидеры уругвайской экономики в конференц-зале договаривались о взаимодействии с парламентариями и правительством, или тет-а-тет обговаривали за столиками многочисленных ресторанчиков условия очередного контракта с деловыми партнёрами, их жёны проводили время в шикарных залах, где можно было не только сделать ставку в рулетку, но и заказать любую еду и напитки.
Профессиональных игроков сюда не допускала служба безопасности, чтобы они не обыгрывали VIP-клиентов. Но для Макса было сделано исключение, ибо, знакомясь в этом казино с жёнами богатейших мужчин страны, он потом частенько приводил их сюда же, но уже в качестве собственных любовниц.
В следующий час Максу пришлось разыграть небольшой спектакль. Он специально делал ставки за тем же столом, что и заинтересовавшая его женщина. При этом Фалько постоянно демонстративно проигрывал, с каждым разом всё больше изображая на своём лице, якобы, охватывающее его чувство отчаяния. За всё это время Макс не бросил ни единого взгляда на свой объект. Но он чувствовал, что бриллиантовая цыпочка с острым любопытством дилетанта следит за тем, как молодой красавец гибнет в омуте азарта. Скорее всего, эта дамочка по молодости начиталась Бальзака и других писателей-романтиков, многократно в ярких красках описывавших подобные истории, и теперь с нетерпением ожидала момента, когда красавчик спустит в рулетку последние деньги, и отправиться бросаться вниз головой с ближайшего моста. Но неожиданно он сам подошёл к ней. Скромно опустив глаза, Макс попросил:
– Простите меня за дерзость. Но мне сегодня фатально не везёт, и я хочу, чтобы эти последние фишки в сто долларов вы поставили за меня. Если фортуна не улыбнётся женщине с таким прекрасным благородным лицом, то, значит, она не стоит того, чтобы добиваться её расположения.
Дама страшно смутилась, но не отказала Максу. Более того, когда последние фишки обратившегося к ней молодого человека всё же были проиграны, она предложила Максу не слишком расстраиваться:
– Вам не надо было сегодня играть. Просто это не ваш день. Лучше проводите меня на второй этаж в ресторан. Вы расскажите мне про казино и таким образом отвлечётесь от грустных мыслей.
– Простите, я бы с удовольствием – натурально краснея, замялся молодой мужчина, – но, к сожалению, я проиграл все деньги до последнего песо.
– Считайте, что я плачу вам за консультацию – утешила Фалько дама. – Я впервые здесь. Вообще-то мой муж частенько посещает подобные заведения, но мне рулетка всегда казалась чем-то ужасно скучным. Но сегодня мне просто некуда было пойти. Впрочем, теперь я даже рада, что заглянула сюда.
Впереди на дороге появилось какое-то скопление машин и людей. Макс стал притормаживать. Теперь Фалько уже различал многочисленные мундиры дорожной полиции. Там явно случилось что-то серьёзное. Часть и без того узкой дороги была перегорожена ярко-оранжевыми пирамидками специального ограждения. Регулировщик в белой каске энергично приказывал подъезжающим автомобилям брать левее. Макс смачно выругался. Едущим в его направлении машинам приходилось, выстроившись друг за другом в длинную цепочку, с черепашьей скоростью объезжать по встречной полосе огороженный участок дороги. А встречные автомобили недовольно сигналили и норовили вытеснить вторгнувшиеся на их территорию машины обратно на их полосу. Некоторое время Фалько был занят только тем, что уворачивался из-под колёс движущихся прямо на него грузовиков. Но вскоре Макс увидел, как двое санитаров поднимают с залитого кровью и моторным маслом асфальта чьё-то уже завернутое в чёрный целлофан тело. А потом он увидел… себя. Точнее так ему показалось в первое мгновение. У этого человека тоже были чёрные, как смоль волосы и скуластое лицо с чёткими правильными мужскими чертами. Спасатели, пытающиеся извлечь зажатого в машине водителя, уже срезали крышу автомобиля, так что пострадавший в аварии хозяин точно такого же «Опеля-Олимпии» сидел за рулём своей разбитой машины, словно живой. И если бы не его абсолютно неподвижная поза и белое, словно бумага лицо, было бы невозможно догадаться, что рискованный выход на встречную полосу стоил этому игроку жизни.
«Фу ты чёрт, и померещиться же такое!». Макс почувствовал, как у него мурашки пробежали по позвоночнику. Чтобы отвлечься от неприятного видения Фалько представил, как будет выглядеть контракт с парнями из юридической конторы «Гонсалес Хунта и партнёры», которые превратят его в хозяина одного из крупнейших в Латинской Америке танкерного флота, владельца собственных причалов, портовых терминалов, нефтеперерабатывающих заводов и прочих активов.
Вообще-то люди, к которым он ехал только именовались юристами. На самом деле они были настоящими экономическими пиратами. Даже наименование фирмы «адвокатское бюро» было всего лишь прикрытием для осиного гнезда «чёрных рейдеров». Имея на руках достаточное количество козырей, они могли взять на абордаж любой бизнес. Позавчера любовница Макса передала ему такие козыри в виде набора долговых обязательств своего супруга и прочих компрометирующих уважаемого бизнесмена документов. Так что теперь перехват процветающего бизнеса был делом нескольких дней. Влюблённая, словно кошка, любовница Фалько выкрала этот компромат из секретного сейфа, что был вмонтирован в стену за полотном Рембрандта в кабинете её мужа. Сейчас ничего не подозревающий бизнесмен находился в командировке в Австралии и собирался прилететь домой через четыре дня. К его возвращению компания на 98% должна была перейти под контроль Макса и его компаньонов из рейдерской фирмы. При этом вместо абордажных сабель и кремниевых пистолетов эпохи флибустьеров Карибского моря господа-юристы собирались использовать в качестве боевого арсенала хитроумные механизмы принятия нужных судебных решений, помощь давно купленных ими чиновников и крупных политиков.
Впрочем, в случае необходимости наготове у организаторов рейдерского захвата всегда находилась команда крепких профессиональных штурмовиков, готовых в любой момент занять необходимые объекты и «вынести» оттуда прежний менеджмент вместе с местной охраной. Да, это было жестоко. Но разве крупные состояния делаются по-другому? Особенно в Латинской Америке, где закон традиционно всегда был и остаётся на стороне сильнейшего. А Макс Фалько всегда мечтал стать очень богатым и влиятельным дельцом. Иногда ему казалось, что на пути к этой цели он способен даже убить того, кто встал бы у него на пути, и хладнокровно переступить через труп врага. Не даром же Макса ещё в детстве за мстительный и вспыльчивый нрав прозвали «бесноватым мексиканцем». Род его отца и вправду шёл из мексиканских прерий. Однажды брат отца даже проговорился племяннику, что его прадед был подручным знаменитого бандита Панчо Вилья.
До города оставалась всего тридцать километров. Но после жуткого зрелища катастрофы Макс решил больше не рисковать и позволить себе короткий отдых. Тем более что предыдущую ночь Фалько не спал – надо было отблагодарить женщину, которая так трогательно доверилась ему.
Он остановил машину на смотровой площадке, с которой открывался прекрасный вид на океан. Свежий морской ветер и несколько минут полного бездействия, – это было именно то, что требовалось молодому организму, чтобы быстро подзарядить подсевшие энергетические аккумуляторы.
Макс вышел из машины, с наслаждением потянулся, чувствуя, как оживают его затёкшие от долгого пребывания за рулём мускулы. Когда чуть более часа назад он обнажённый поднялся из постели, чтобы ехать в Монтевидео, оставшаяся лежать любовница восторженно воскликнула: «Ты сложен, как молодой бог! – и тут же потребовала: – Я хочу тебя снова. Предупреждаю, если ты сейчас же не вернёшься в постель, я передумаю отдавать тебе документы. В конце концов, я должна быть уверена, что сделала верный выбор, поменяв седую мошонку мужа на молодые бычьи яйца…».
Именно из-за потраченных на ненасытную хозяйку загородного имения двадцати незапланированных минут Макс так рискованно гнал по горному серпантину. Но теперь он уже ни за что не опоздает на самую главную в своей жизни встречу. Ведь такой шанс, какой представился ему, выпадает только один раз в жизни.
Внезапно приятная мелодия, звучащая из автомобильного радиоприёмника прервалась на экстренное новостное сообщение. Взволнованным голосом диктор стал рассказывать о пропавшем над Андами пассажирском самолёте с гражданами Уругвая на борту. Ещё даже не зная, о каком самолёте идёт речь, Фалько почувствовал, что беда случилась с его младшим братом. Вскоре голос из радиоприёмника подтвердил страшную догадку, назвав номер рейса. Макс был потрясён. Из-за своей любовно-коммерческой махинации он даже не поехал сегодня утром в аэропорт проводить братишку. А ведь Рафаэль был его семьёй, единственным по-настоящему близким человеком. Впервые после гибели их родителей Макс вновь пережил острое ощущение полнейшего отчаяния. Он вдруг снова, как много лет назад, почувствовал себя маленьким мальчиком, которому сердобольные родственники после долгих месяцев обмана, наконец, рассказали правду, что его отец и мать пропали на своей крошечной яхте где-то в океане. Именно так всё и произошло 18 лет назад, когда Макс остался в этом огромном враждебном мире только вдвоём с младшим братом. Да, родня пропавших без вести родителей старалась заботиться о сиротах, как о собственных детях. Но для того, чтобы полноценно заменить маленьким людям отца и мать мало оплачивать их учёбу в престижной школе и регулярно покупать дорогие игрушки. Тут необходим дар особого рода, которого у приёмных родителей не оказалось. Поэтому с детства не было для Макса человека ближе, чем Рафаэль. Ради младшего братишки Макс был готов, не задумываясь, сорваться из-за игрового стола в минуту самого счастливого везения, покинуть страстно желаемую женщину за секунду до её полной капитуляции перед его чарами. Одним словом, не было чего-то в этой жизни такого, что перевесило бы в его глазах заботу о младшем Фалько, так похожим лицом на их мать.
Макс бросился к машине. И если несколько минут назад он выходил из неё вальяжным циником, заботящимся только о собственных интересах, то теперь за руль автомобиля садился совсем другой человек, готовый на всё ради спасения самого близкого человека.
Владельцы адвокатского бюро «Гонсалес Хунта и партнёры» были поражены неожиданным предложением, которое сделал им организатор самой выгодной в истории их компании сделки. А они то были уверены, что имеют дело с жёстким типом, который будет диктовать свои условия и упорно бороться за каждый цент. Эти люди даже не догадывались, почему молодой хищник не смог дожевать принадлежащий ему по праву жирный кусок добычи. Непонимание тайных мотивов союзника по захвату немало обеспокоило рейдеров.
– К сожалению, мы не можем по стоящей цене выкупить вашу долю активов до тех пор, пока вся корпоративная собственность поглощаемой компании не перейдёт под наш совместный контроль – вкрадчивым вежливым тоном пояснил Фалько один из совладельцев юридической компании. – Поймите, поглощение такой компании, как «Орико» сравнимо по масштабам с грандиозной высадкой союзников в Нормандии в 1944 году. Нам предстоит долгая работа с крупнейшими акционерами и не одна судебная тяжба с бывшим хозяином бизнеса, который вряд ли отдаст своё добро без боя.
– И когда же я получу свою долю? – нетерпеливо поинтересовался Макс.
– В лучшем случае через полгода, а то и через год.
– Хорошо, сколько вы сможете дать мне прямо сейчас за то, чтобы я совсем отказался от своего интереса в этом деле?
Собеседник Фалько извинился и вместе с двумя другими совладельцами компании вышел в другую комнату для короткого совещания с глазу на глаз. Вернувшись, он объявил:
– Я и мои деловые партнёры готовы выплатить вам немедленно три процента, и то только из нашего уважения к проявленной вами в этом деле феноменальной ловкости.
Когда Фалько ушёл, один из трёх совладельцев рейдерской фирмы сказал своим компаньонам, кивая на дверь:
– Страшный человек. Вы видели его глаза? Это же глаза маньяка. У меня такое ощущение, что если бы мы не дали ему денег, он бы перерезал всем нам глотки вот этим, вроде бы совершенно невинным ножичком для резки бумаги, и выгреб содержимое офисного сейфа.
– Не преувеличивай, Родриго – возразил товарищу самый молодой из троицы.– Я его знаю. Он действительно маньяк, но только по женщинам, да и то до расчленённых трупов дело никогда не доходило. Красавчика интересуют женские прелести и деньги, которые он, надо отдать ему должное, очень ловко вытрясает из своих богатеньких подружек. А ещё он один из лучших карточных игроков страны.
– Какой же он игрок, если так бездарно отдал нам партию с этой компанией?! Ведь в этом деле у него на руках были все козыри.
– Да откуда нам знать, что у него за интерес. Чужая душа – потёмки – подытожил разговор седой член управляющего компанией триумвирата.
На следующее утро популярная газета «El Pais» вышла с набранным крупным шрифтом на второй полосе частным объявлением, в котором родственник одного из пассажиров пропавшего над Андами самолёта учреждал фантастически огромный денежный приз тому, кто первым обнаружит упавший лайнер.
*
Рой опомнился только тогда, когда его догнал Чезе Чарруа. Они стояли по пояс в снегу в нескольких десятках метрах от самолёта, и Бобби, словно пьяного, тряс приятеля за плечи.
– Да очнись же ты!
Оказалось, что как только самолёт остановился, находящийся в состоянии сильнейшего шока Рой выскочил из него и бросился наутёк. Кто знает, как далеко бы он убежал, если бы его не догнал Чарруа.
Покурив, оба парня вернулись к самолёту. Сделать это было очень не просто, ибо приходилось идти по глубокому снегу. И молодые мужчины немало удивлялись тому, как одному из них удалось всего за несколько минут убежать по снежной целине так далеко. Кроме того, здесь вдали от укрытия, в качестве которого уцелевшим пассажирам служил фюзеляж разбившегося самолёта, было ужасно холодно. Все они были в лёгких костюмах, ибо в аэропорту вылета температура была плюс 20 градусов, да и в столице Чили должно было быть примерно столько же. Не удивительно, что вскоре мороз пробрал мужчин до костей.
Возле пилотской кабины они остановились. Нос самолёта глубоко зарылся в сугроб, но боковое стекло было лишь слегка припорошено снежной крошкой. Заглянув в него, мужчины увидели сильно обезображенное тело правого пилота. Лицо его напарника было мертвенно-бледным и залито кровью. Но словно почувствовав на себе взгляд, человек за штурвалом с трудом разлепил ресницы своих глаз. Его губы дрогнули. Затем он с усилием что-то сказал, но за толстыми стёклами нельзя было разобрать слов пилота. Снаружи попасть в кабину тоже было нельзя. Поэтому Рою и Чезе пришлось долго по глубокому снегу пробираться вдоль длинного ряда иллюминаторов до естественного входа в фюзеляж, образовавшегося на том месте, где когда-то был хвостовой стабилизатор самолёта.
На пороге пилотской кабины они появились вместе с Роберто Ганессо. В сторону погибшего второго лётчика они старались даже не смотреть. Ещё живой его напарник едва слышным шёпотом попросил воды. Ему принесли немного снега. Ганессо осторожно смочил окровавленные губы авиатора. Было видно, что при ударе самолёта о снежную стену тяжёлый штурвал размозжил пилоту грудь. Каждое слово давалось несчастному с огромным трудом, ибо даже обычное дыхание было пыткой для человека, чьи лёгкие были в нескольких местах пробиты сломанными рёбрами. И, тем не менее, перед смертью командир корабля спешил оправдаться перед теми, чьи жизни он не уберёг. Превозмогая боль, он пытался что-то сказать про ошибку в навигации и технические проблемы с машиной. Но видеть его мучения было невыносимо, и Роберто осторожно коснувшись плеча пилота, остановил исповедь.
– Послушайте, никто не сомневается, что вы выполнили свой долг. Мы хотим знать, как настроить рацию и связаться со спасателями.
– Частота Сантьяго 11300. Мы должны находиться примерно в 250 километрах от посадочной полосы – с долгими паузами ответил пилот. Затем он стащил со своей головы телефоны радиосвязи и протянул их Роберто.